Моё искупление

– Ложись на кровать, – грубее приказывает он. Малик всё так же крепко сжимает кинжал, направляя его в мою сторону.

– А если я ослушаюсь?

– Я заставлю тебя выполнить мой приказ, но будет значительно хуже.

Он действительно больной на голову. Медленно пячусь назад, пока не достигаю кровати. Также не спеша опускаюсь на мягкое покрывало. Что бы ни задумал этот псих, точно не отступит. Вижу это в его взгляде.

– Умница, – снисходительный тон говорит, что мужчина доволен. – А теперь раздевайся, принцесса.

– Ты сказал, что не будешь брать меня силой, – и всё-таки верить ему нельзя.

– Я сказал, что каждый наш секс будет для тебя желанным. Это не одно и то же, – смеётся мерзавец. – А теперь будь хорошей девочкой и сними платье.

– Даже не подумаю.

– Если это сделаю я, тебе будет очень больно, – по глазам вижу, что он не лжёт. И это до чёртиков пугает.

Казалось бы, я должна привыкнуть, но не могу. Смотря на Малика, я всё ещё вижу того влюблённого парня, каким он был в Греции. Я вижу перед собой Винсента, который сдувал с меня пылинки. Как мне теперь привыкнуть к монстру, за которого выхожу замуж.

Медленно стягиваю с себя платье. Игнорировать жадный взгляд мужчины очень трудно, но я пытаюсь. Спустя минуту остаюсь в одном нижнем белье, и Амрани одобрительно кивает.

– Так намного лучше, маленькая. Теперь я смогу беспрепятственно клеймить тебя.

– Сможешь что сделать?! – Аллах, надеюсь, мне послышалось.

– Мой подарок, принцесса.

После этих слов Малик достаёт из кармана пиджака небольшой продолговатый предмет с золотым прямоугольником на конце, который подключается к розетке. По моему телу проходит ледяной озноб. Даже пошевелиться не могу. Я уже понимаю, что меня не ждёт ничего хорошего.

– Не бойся, принцесса. Больно будет совсем чуть-чуть, – громко смеётся псих, а затем подключает свой странный аппарат к электричеству.

– Ты совсем больной? Что ты собираешься делать со мной? – дар речи ко мне вновь возвращается, и я мигом поднимаюсь с кровати. – Я не позволю тебе ничего со мной сделать.

– Неужели? Закричишь? Сбежишь? И что же ты тогда скажешь своим родственничкам, когда они увидят тебя в таком виде?

– Проклятый псих. Ты будешь гореть в аду.

– Ты повторяешься, принцесса, – подходит ко мне вплотную с раскалённой железякой в руке. – И в аду мы будем гореть вместе.

На прямоугольной вставке выгравированы какие-то слова, но я не успеваю их разобрать. В одно мгновение раскалённое железо прижимается к низу моего живота, обдавая жгучим пламенем. Хочу закричать, но Малик закрывает мой рот своим поцелуем. Он не шевелится, не пытается углубить поцелуй. Просто поглощает звуки моей боли, словно довольствуется изысканным десертом.

Ощущение, будто меня разрывает на части. Невыносимая боль от раскалённого железа ощущается в каждой клеточке. Словно горю заживо. Слёзы начинают течь беспрерывным потоком, но я даже не могу пошевелиться. Что-то внутри меня сломалось в этот момент. Будто душа горит вместе с кожей.

Спустя, кажется, целую вечность, Малик убирает от меня своё орудие пыток и отходит на насколько шагов.

– Возможно, это больнее, чем я думал, – как ни в чём не бывало, произносит ублюдок.

– Будь ты проклят! – это всё на что меня хватает.

– Я уже давно проклят и нахожусь в аду. Со временем привык так жить. И ты привыкнешь, принцесса.

Ещё секунда и я остаюсь одна. Обессилено падаю на колени, совершенно не задумываясь о своём внешнем виде. Инстинктивно прижимаю руку к ране и кричу от ужасной боли. Истерика накатывает с новой силой. Перестаю что-либо чувствовать, кроме физической боли. Чувства будто исчезли совсем. Я превратилась в живую игрушку.

Всё именно так, как он добивался.

***

Вчерашний вечер оставил огромный след в моей памяти. А если быть точнее, Малик Амрани стал главным автором этой прекрасной картины. Он смог превратить ночь хны в незабываемое зрелище своим поступком. Я до сих пор нахожусь в шоке.

Мой разум и тело не могут полностью свыкнуться с тем, что произошло. Ноющая боль с каждой секундой становится невыносимой. Стоило лишь прикоснуться к месту, где было нанесено это животное клеймо. Амрани без зазрения совести заклеймил меня, как какой-то скот. Превратил в одну из подобий падших женщин.

Малик решил, что ему всё можно. Я ведь просто игрушка в его умелых руках. Кукла, с которой он творит всё, что захочет его гнилое сердце. Ком в горле застревает, как только воспоминания атакуют новой волной. Даже сейчас ощущаю, как горела моя кожа под орудием, которое использовал Малик.

Боль была настолько сильной, что я ощущала её каждой клеточкой тела. Я не могла сдерживать жгучие слёзы. И только губы Малика, которые заглушали поцелуем мои стоны, не давали провалиться в бездну. Это настоящий ад, не иначе.

Самое обидное и паршивое, что в моей жизни так и не появился человек, который бы смог защитить меня от моей семьи и от подонка Амрани. Рядом нет никого, с кем бы я могла поделиться своими горестями. Некому рассказать обо всём случившемся. О том, как я не хочу выходить замуж. Рассказать о самой главной боли. О той, что сжигает меня каждую ночь стоит только закрыть глаза.

Вокруг меня лишь люди со своими проблемами и желанием отыграться на мне, лишь бы их жизнь стала лучше. Отец, который хочет поскорее избавиться от меня. Просто ждёт момента, когда я выйду замуж, и он спокойно сможет дальше творить то, что ему захочется. Спать с продажными женщинами. Ему плевать, если моя мать их снова поймает. Господину Эль Бекри ничего не стоит избить её и вернуться к своему любимому занятию.

Моя мать просто будет лежать на полу и тихонько реветь. Эта женщина никогда не сможет дать отпор и постоять за свою жизнь. Не сможет сказать ему в лицо, что хочет развестись. Будет и дальше делить постель с монстром, который её ни во что не ставит.

Она – слабая женщина. Её воспитали так, что в браке нужно терпеть абсолютно всё. Нужно подчиняться и даже думать не сметь о разводе. Если бы мама посмела сделать что-то из этого списка, её давно уже не было в живых. Никому не нужен ходячий позор, о котором будут судачить люди. Проще убить и стереть позор кровью. Так люди быстрее обо всём забудут.

Мой родной брат, в котором я души не чаю, плевал на меня. Ему важна только его жизнь. А ещё ему важно во всём угождать отцу. Это же Керем у нас единственный наследник империи Эль Бекри. Моя персона не играет никакой роли в нашей семье. Меня выдадут замуж и после забудут насовсем. В нашей семье нет и никогда не было любви. Я и не жду тёплого к себе отношения. Даже уважать в моей семье могут только мужчин.

Даже немного забавно, что мой жених не испытывает ко мне ничего, кроме презрения. Он точная копия моего отца. Малику нравится моя боль. Разрушение моей жизни приносит ему покой и умиротворение. Я в этом уверена. Будь у него хоть капля человечности, не стал бы вести себя подобным образом.

Даже когда Амрани узнал, что отец поднял на меня руку, лишь рассмеялся в глаза. Ему было плевать. Также как и вчера, ему было всё равно на мои страдания.

Трудно представить с какой целью Малик решил сделать такое со мной, но уверена, что это не конец. Не знаю, когда и как, но он обязательно использует это против меня.

Рингтон моего мобильного вырывает меня из раздумий. С ужасом смотрю на экран, где высвечивается имя человека, которого готова придушить голыми руками.

Ублюдок. Он ещё смеет мне звонить!

Хочу сбросить вызов. Но всё же спустя несколько секунд отвечаю на звонок.

– Неужели сам дьявол поднялся к тебе из преисподней и заставил позвонить, чтоб попросить прощения? – слышу звонкий смех на другом конце трубки.

– Zahrat bariya, я и есть сам дьявол. Разве вчерашний подарок не стал для тебя доказательством этого факта? – грубый тембр заставляет моё тело вздрогнуть. От его слов пересыхает в горле. Даже не знаю, что ему ответить.

– Это лишь доказывает то, что ты больной на всю голову, – моё сердце стучит, как у ягнёнка, который готов к своей казни.

– Я могу повторить вчерашний вечер, раз тебе такой урок пришёлся по вкусу. Только скажи, когда твоё гнилое сердце этого желает? Может, когда ты окажешься подо мной на брачном ложе? – его смех заполняет всё помещение, и вызывает у меня отвращение.

– Ты не получишь моё тело, Малик Ахмед Амрани!

– Я бы не спешил с выводами, моя принцесса. Хоть ноющая рана на твоём теле ещё не зажила, тебе многое предстоит вынести, – тембр его голоса становится спокойным и ласкающим слух, как бы странно это не звучало.