Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ личности

Российское законодательство также имеет свою непростую и отличающуюся определенной степенью преемственности историю становления института компенсации морального вреда.

Обращаясь к истории права древнерусского государства, следует отметить, что уже с момента его создания и на протяжении всего периода развития защите нематериальной сферы жизни человека, в том числе путем наложения денежных взысканий в пользу пострадавших от преступлений, уделялось немало внимания. Как и в римском праве, о чем говорилось выше, тенденция к созданию системы штрафов в пользу потерпевшего или его родственников, в случае смерти последнего, сыграла свою позитивную роль, выразившуюся в постепенном вытеснении обычая личной расправы с преступником со стороны пострадавших. Обращает на себя внимание также то обстоятельство, что если компенсация морального вреда в правовых системах многих стран является способом правовой защиты личных нематериальных благ, то в русском праве с самого начала сказывается его определенный самобытный характер, выразившийся в установлении денежных вознаграждений за посягательства не только на нематериальные блага, но и на довольно широкий круг имущественных прав граждан.

В дошедших до наших дней договорах, ставших первыми письменными источниками древнерусского права, которые заключили с греками князь Олег в 911 г. и князь Игорь в 945 г., имеется ряд норм, относящихся к гражданскому и уголовному праву и регулирующих наказания за уголовные преступления, связанные в том числе с выплатой материального вознаграждения. Статья 4 договора 911 г. (соответствующая ей ст. 13 договора 945 г.), регламентирующая ответственность за убийство, предусматривает, в частности, в случае бегства убийцы, при наличии у последнего имущества, обращение его в пользу родственников убитого. В случае же отсутствия имущества надлежало производить поиски виновного и при обнаружении предавать его смерти. Статья 5 договора 911 г. и ст. 14 договора 945 г. предусматривали денежное взыскание за причинение телесных повреждений. Денежное взыскание за имущественные преступления было установлено в ст. 6 договора 911 г.[123 - Чельцов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального права. С. 625–626; Салтыкова С. Зарождение древнерусского права // Российская юстиция. 1997. № 1. С. 60.]

Первый отечественный кодекс – Русская Правда предусматривает целый ряд статей, направленных на защиту жизни, здоровья, чести, а также имущественной сферы жизни человека. При воровстве, незаконном пользовании чужой вещью помимо возмещения имущественного ущерба устанавливалось особое денежное вознаграждение «за обиду». Например, в ст. 34 Пространной редакции Русской Правды говорится, что в случае кражи коня, оружия или одежды кроме возвращения похищенного виновный платит собственнику еще и 3 гривны за обиду.[124 - Российское законодательство Х—ХХ веков. В 9 т. Т. 1. Законодательство Древней Руси. М., 1984. С. 66.] Немало внимания уделяется материальной ответственности за посягательство на честь и достоинство человека, например, за такое, как рвание усов и бороды как символов мужественности или за удар необнаженным мечом. Статья 2 Краткой редакции Русской Правды в случае нанесения телесных повреждений предоставляет потерпевшему альтернативу: либо самому мстить обидчику, либо, в случае отказа от мести, получить с последнего 3 гривны за обиду.[125 - Там же. С. 47.] Большое значение имеет имущественная компенсация родственникам убитого. Русская Правда ограничивает власть родственников погибшего над убийцей путем предоставления возможности замены кровной мести выкупом. Убийца мог уладить дело с родственниками убитого, заплатив названную ими сумму (головщину). Если виновный оказывался несостоятельным, последние могли наказать его по своему усмотрению, но не имели права лишить жизни. Население местности, где проживал убийца, ручалось за него. Однако если тот все-таки уклонялся от ответственности, общество (вервь) выплачивало взыскиваемую сумму родственникам убитого (в этом случае на вервь могла быть наложена и княжеская вира).[126 - Там же. С. 64; Бородин С. В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М., 1994. С. 194.]

Русская Правда в ее Пространной редакции на протяжении нескольких веков оставалась общим законом, определяющим принципы отечественного судопроизводства. Даже в XV—XVI вв. суды нередко назначали стародавние виры и «продажи», а также «поток и разграбление» (отобрание всего имущества осужденного и «выбития его вон из земли»). Так, в Двинской уставной грамоте 1397 г. одним из основных видов наказания является «продажа» (денежный штраф) в пользу пострадавшего или его родственников.[127 - Российское законодательство Х—ХХ веков. В 9 т. Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Российского централизованного государства. М., 1985. С. 181–182.] Белозерская уставная грамота 1488 г. за убийство разбойничьими шайками устанавливает смертную казнь, а за иные формы лишения жизни – денежные взыскания.[128 - Там же. С. 194; Рогов В. А. История уголовного права, террора и репрессий в Русском государстве XV—XVII вв. М., 1995. С. 100.]

Изданный в 1497 г. Судебник Ивана III, ставший первым кодексом общерусского права централизованного государства, предусматривал наряду со смертной казнью взыскание головщины из имущества убийцы. В Судебнике Ивана IV (1550 г.) также есть положения о возможности предъявления гражданского иска за убийство.[129 - Российское законодательство X—XX веков. Т. 2. С. 55–56, 107–108.] Оба Судебника включают и целый ряд статей о взыскании за бесчестье, т. е. о выплате в пользу обиженного определенной денежной суммы, при этом размер суммы зависит от того, к какому сословию принадлежит пострадавший.[130 - Там же. С. 54–62, 97–120.] Судебники 1497 и 1550 гг. сохраняют и принципы распространенного в русском праве положения, согласно которому «неправомерное обогащение влекло за собой троекратную регрессную выплату».[131 - Рогов В. А. История уголовного права… С. 104.]

Российское законодательство XVII в. продолжило традиции, по которым при совершении имущественных преступлений пострадавшему выплачивается сверх суммы причиненного собственно имущественного ущерба дополнительное денежное вознаграждение. Так, Соборное уложение 1649 г. в ст. 210 гл. X, в частности, предусматривает: «А буде кто чье стадо конское или иные животины с своея, или с чюжия земли взгонит к себе во двор насильством безвинно… будет он которую животину уморит голодом или убьет, и на нем за ту животину велеть доправити указную цену вдвое, и отдати исцу…»[132 - Российское законодательство X—XX веков. В 9 т. Т. 3: Акты Земских соборов. М., 1985. С. 138.] В Уложении, сохранившем идеи всесторонней защиты прав личности, только определению «размера бесчестия» было посвящено семьдесят три статьи, что, однако, объясняется и тем, что сословная дифференциация достигла в нем высших для средневековья значений. В зависимости от звания и сана ответственность за оскорбление определялась в размере от 1 до 400 руб. Социальное положение человека влияло и на размер денежной компенсации за причинение телесных повреждений.[133 - Там же. С. 106–112.] Таким образом, в отечественном праве при компенсации за моральные издержки, связанные с посягательством как на материальные, так и на нематериальные блага, прослеживалась четкая тенденция к максимальному фиксированию размера причитающихся выплат. «Нельзя предоставить судье каждый раз решать самому о размере бесчестья по индивидуальным обстоятельствам дела: он должен иметь, по мысли прежнего законодателя, таблицы и таксы. Пусть эти таблицы и таксы произвольны, но они устанавливают известный внешний порядок, внешнюю градацию».[134 - Беляцкин С. А. Возмещение морального (неимущественного) вреда. С. 38.]

В качестве наказания за убийство Уложение 1649 г. предусматривало наряду со смертной казнью взыскание в государеву казну половины имущества убийцы, при этом вторая половина имущества отдавалась по их просьбе жене, детям и роду убитого.[135 - Соборное уложение 1649 года. Текст и комментарии. Л., 1987. С. 129–131, 382–393.] Следует отметить, что другой характерной чертой того времени, связанной с защитой человека от посягательств на его физическое и духовное состояние, является как присуждение компенсационной денежной выплаты потерпевшему, так и распределение этой выплаты между потерпевшим и государством.

Правила о взыскании за «бесчестье» в общих чертах действовали и в XVIII в., дополненные при Петре I законами об оскорблении чести в Уставе воинском (1716 г.) и Морском уставе (1720 г.), в манифесте Екатерины II о поединках, а затем в большинстве перешли в отдел «О вознаграждении за обиды личные имуществом» Свода законов Российской империи. В соответствии с содержащимися в нем положениями, например, за обиду словом и на письме» городскому обывателю уплачивается столько, сколько тот платит за этот год в казну и в городской доход.[136 - Свод законов Российской империи. Законы Гражданские. Часть первая. Т. 10. СПб., 1835. С. 104.]

В дальнейшем возмещение вреда стало регулироваться Законом от 21 марта 1851 г.[137 - Полное собрание законов Российской империи. Собр. второе. XXVI. Отд. 1. СПб., 1852. С. 210–224.] Однако в нем отсутствовали какие-либо четкие общие нормы, предусматривающие возможность материальной компенсации морального вреда в качестве одного из способов защиты гражданских прав личности. В законе можно найти только относительные, частные аналоги института компенсации морального вреда, которые, разумеется, не могли охватить все возможные случаи его причинения, например, предусмотренное ст. 667–669 (первая часть десятого тома Свода законов Российской империи) взыскание с виновного в пользу пострадавшего от обиды или оскорбления специального платежа, строго зафиксированного в размере от 1 до 50 руб. и заменяющего уголовное наказание, или ст. 678 (там же), обязывающей судей, постановивших неправосудный приговор, возместить неправильно осужденному материальный ущерб, а также выплатить ему определенную в законе сумму денег. В то же время при причинении вреда здоровью человека, совершении убийства прослеживалось отсутствие четких и недвусмысленных норм, предусматривающих компенсацию именно физических и психических страданий, что делало крайне затруднительным для потерпевших от этих преступлений или их родственников получение с виновного лица материального удовлетворения за перенесенные ими страдания.

В законе говорится «о вреде и убытках» от деяний преступных (ст. 644) и непреступных (ст. 684). При этом не ясно, подразумевается ли под вредом, подлежащим возмещению, вред только имущественного характера или данный термин можно трактовать шире.

Важно видеть, что действующее законодательство не запрещало компенсации неимущественного вреда. Причем, выделяя вред от деяний преступных и непреступных, законодатель говорит о «вреде и убытках». Таким образом, один из использованных терминов, а именно «вред», может быть понят как умаление не только имущественных благ, но и благ неимущественных. Указанный термин следовало рассматривать в значении возмещения имущественного вреда лишь в случае, если бы это предусматривалось особой нормой. Но и в отношении экономических преступлений, и при нанесении вреда здоровью, и в других случаях закон, предусматривая различные формы возмещения вреда, нигде не говорит о том, что ответственность этим и ограничивается. Следовательно, потенциально Закон 21 марта 1851 г. открывал дорогу для функционирования института компенсации неимущественного вреда.

Мнения правоведов того времени по данному поводу разделились. Например, П. Н. Гуссаковский в связи с этим отмечал, что стремление путем денежного вознаграждения доставить возможное удовлетворение лицам, потерпевшим нравственный вред, неизбежно приводит к явно несообразному положению, в силу которого означенное вознаграждение должно соизмеряться не с важностью вреда и даже не со степенью участия злой воли в совершении деяния, причинившего вред, а с большей или меньшей состоятельностью пострадавшего.[138 - Гуссаковский П. Н. Вознаграждение за вред // Журнал Министерства юстиции. 1912. № 8. С. 35.] Противником материальной компенсации морального вреда был также и Г. Ф. Шершеневич, утверждавший: «Нужно проникнуться глубоким презрением к личности человека, чтобы внушать ему, что деньги способны дать удовлетворение всяким нравственным страданиям. Переложение морального вреда на деньги есть результат буржуазного духа, который оценивает все на деньги, который считает все продажным».[139 - Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. Вып. 3. М., 1912. С. 683.] Иной точки зрения придерживался С. А. Беляцкин, который, будучи сторонником идеи компенсации морального вреда вообще, полагал, что законодательство дореволюционной России не препятствовало возмещению неимущественного вреда. «Пусть даже законодатель не задавался серьезно мыслью о нематериальном вреде, а сосредоточивал внимание главным образом на имущественном ущербе ввиду большинства случаев именно такого ущерба. Но раз закон не выразил категорического веления по этому предмету, он, по меньшей мере, развязал руки практике».[140 - Беляцкин С. А. Возмещение морального (неимущественного) вреда. С. 44–45.]

Тем не менее достаточно продолжительное время в России господствовала точка зрения, опиравшаяся на традицию классического римского права. Интересно, что в 1905 г. в России был разработан проект нового Гражданского уложения, в котором нашла отражение тенденция, проявившаяся в законодательстве ряда других стран, по формированию института защиты неимущественных благ. В то же время, приветствуя решимость авторов проекта «примкнуть к институту, имеющему громадное общественное и юридическое значение», С. А. Беляцкин отмечал, что «они значительно сузили точку зрения, не решившись сойти с казуистической почвы».[141 - Там же. С. 67.]

Действительно, проект предоставлял право на компенсацию неимущественного вреда в весьма ограниченном числе случаев. Так, в соответствии со ст. 2626 «в случаях причинения обезображения или телесного повреждения, равно как и в случаях лишения свободы или нанесения оскорбления, суд может назначить пострадавшему денежную сумму по своему усмотрению, принимая во внимание, была ли со стороны виновного обнаружена злонамеренность и другие обстоятельства дела, хотя бы пострадавший не понес никаких убытков (нравственный вред)». Предполагалось, что такое же право будет иметь женщина, «с которой совершено любодеяние», и девица, «обольщенная обещанием на ней жениться, если виновный не исполнит своего обещания». Заслуживает внимания попытка авторов проекта распространить деятельность институтов защиты неимущественных благ на общественные отношения, связанные с имущественными отношениями, для чего вводилась ч. 2 ст. 1655, по которой «должник, умышленно или по грубой неосторожности не исполнивший обязательства, может быть присужден к возмещению и других, кроме указанных выше (имущественных), убытков, хотя бы они заключались не в имущественном, а в нравственном вреде, и не подлежали точной оценке».[142 - Там же.]

Идея составителей проекта 1905 г. по введению в Гражданское уложение института компенсации нравственного вреда была не только ограничена незначительным числом случаев, но и особыми условиями, необходимыми для реализации указанного права, а именно: «злонамеренность виновного» (ст. 2626); неисполнение обязательства «умышленно или по грубой неосторожности» (ч. 2 ст. 1655). Тем не менее данный проект так и остался на бумаге, действовал же Закон от 21 марта 1851 г.

Следует отметить, что хотя не сразу и с большими сложностями, но в судебной практике к началу ХХ в. стали предприниматься попытки легализации принципа возмещения морального вреда. В 1909 г. по делу Дамбы (№ 46) Сенат развил теорию возмещения нематериального вреда в связи с увечьем, дав толкование понятию вреда, причиненного лицу человека увечьем, понимая под ним всякий вред, всякое зло, которым подвергся потерпевший. Далее Сенат разъяснил, что при исчислении размера вознаграждения суд не только вправе, но и обязан принять во внимание наряду с материальным ущербом и другие вредные, не менее тяжкие и нередко непоправимые последствия увечья, как то: расстройство здоровья, физическое уродство, большая или меньшая беспомощность потерпевшего и вообще более или менее серьезное ухудшение в условиях его дальнейшей жизни.[143 - Там же. С. 53.]

После революции 1917 г. отечественная правовая система претерпела кардинальные изменения, но вплоть до 1990 г. в гражданском законодательстве отсутствует как сам термин «моральный вред», так, соответственно, и нормы, предусматривающие его компенсацию. Несмотря на это в 20-е годы, после принятия Гражданского кодекса РСФСР 1922 г., среди юристов возникли споры по поводу допустимости возмещения морального вреда. С одной стороны, например, А. Зейц категорически отвергал саму возможность компенсации морального вреда в советском обществе.[144 - Зейц А. Возмещение морального вреда по советскому праву // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 47. С. 1465.] В свою очередь, Б. Утевский полагал, что и ст. 403 ГК РСФСР 1922 г. и ст. 44 УК РСФСР, принятого 22 ноября 1926 г. (о наказании в виде возложения обязанности загладить причиненный вред) давали основание для возмещения не только материального, но и морального вреда. С его точки зрения, в ст. 403 ГК имущественный вред противопоставлялся вреду, нанесенному личности,[145 - В частности, в ст.403 ГК РСФСР указывалось: «Причинивший вред личности или имуществу другого обязан возместить причиненный вред» (Гражданский кодекс РСФСР. М., 1950. С. 146).] а кроме того, по мнению автора, нет никаких оснований ограничивать понятие «личность» только физической неприкосновенностью, поскольку данное понятие носит скорее нематериальный характер, охватывая духовную, моральную сферу человека.[146 - Утевский Б. Возмещение неимущественного вреда как мера социальной защиты // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 35. С. 1084.] Сторонниками принципа возмещения морального вреда в то время были также И. Брауде,[147 - Брауде И. Возмещение неимущественного вреда // Революционная законность. 1926. № 9–10. С. 1929.] Б. Лапицкий,[148 - Лапицкий Б. Вознаграждение за неимущественный вред // Сборник Ярославского университета. Ярославль, 1920. Вып. 1. С. 107–134.] К. М. Варшавский.[149 - Варшавский К. М. Обязательства, вытекающие вследствие причинения вреда другому. М., 1929.] Однако эти суждения практически никак не повлияли на судебную практику тех лет, отказывавшуюся удовлетворять иски о защите нематериальных благ путем взыскания денежных сумм. Разумеется, и по уголовным делам потерпевшие от преступлений были лишены возможности предъявить иск в связи с причиненным им моральным вредом.

После принятия в 1964 г. нового Гражданского кодекса РСФСР, в ст. 1 которого было сказано, что ГК РСФСР «регулирует имущественные и связанные с ними неимущественные отношения», дискуссии о возможности материального возмещения морального вреда возобновились.[150 - Гражданский кодекс РСФСР. М., 1988. С. 7.]

В. А. Тархов высказал мысль о том, что иногда неправильно указывают, будто наше законодательство (действовавшее в тот период времени) не допускало имущественной ответственности за неимущественный вред, поскольку из текста закона нельзя сделать определенного вывода, допускается ли такое возмещение, или нет. Автор полагал, что сложившаяся ситуация отражает толкование судебной практики, которая с самого начала отрицательно относилась к возмещению морального вреда, а затем такое мнение не без борьбы укрепилось и в литературе.[151 - Тархов В. А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов, 1973. С. 139.]

На схожих позициях по этому вопросу тогда стояли такие авторы, как Н. С. Малеин,[152 - Малеин Н. С. Возмещение вреда, причиненного личности. М., 1965. С. 18–19.] Ю. Х. Калмыков,[153 - Калмыков Ю. Х. Возмещение вреда, причиненного имуществу. Саратов, 1965. С. 22.] Л. А. Майданик и Н. Ю. Сергеева,[154 - Майданник Л. А., Сергеева Н. Ю. Материальная ответственность за повреждение здоровья. М., 1968. С. 17.] М. Я. Шиминова,[155 - Шиминова М. Я. Имущественная ответственность за моральный вред // Советское государство и право. 1970. № 1. С. 121.] С. Н. Братусь,[156 - Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976. С. 202.] А. М. Белякова.[157 - Белякова А. М. Имущественная ответственность за причинение вреда. М., 1979. С. 10.]

Хотелось бы подчеркнуть, что в сложившихся обстоятельствах законодательство, регулирующее уголовное судопроизводство, тем не менее создавало больше возможностей для материальной компенсации моральных переживаний, нежели действовавшее тогда законодательство гражданское.

Во-первых, принятый 27 октября 1960 г. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР впервые в российском законодательстве легализовал термин «моральный вред».[158 - Если быть совсем точным, то термин «моральный вред» впервые был использован в ст. 24 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, принятых Верховным Советом СССР 25 декабря 1958 г.] В ст. 53 данного Кодекса, в частности, говорится: «Потерпевшим признается лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред».[159 - Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. М., 1996. С. 32.]

Во-вторых, принятый одновременно с Уголовно-процессуальным Уголовный кодекс РСФСР, как и прежний УК РСФСР 1926 г. (ст. 44), в качестве одного из видов наказания предусматривал возложение обязанности загладить причиненный вред (ст. 32). В данной статье, в частности, указывалось: «Исполнение обязанности загладить причиненный вред состоит в непосредственном устранении причиненного вреда своими силами, или в возмещении материального ущерба своими средствами…»[160 - Уголовный кодекс РСФСР. М., 1990. С. 25.] Иными словами, можно говорить об очевидном противопоставлении имущественному ущербу других видов вреда. Поскольку о возмещении имущественного ущерба говорится отдельно и при этом в тексте статьи не указывается прямо, об устранении каких видов причиненного вреда идет речь, можно сделать вывод, что здесь имеются в виду два других вида вреда – физический и моральный, из числа упоминавшихся в ст. 53 УПК РСФСР.[161 - См., напр.: Ной И. С. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. Саратов, 1962. С. 103.] При этом бесспорно, что при совершении таких преступлений, как клевета или оскорбление, из трех легализованных в уголовном судопроизводстве видов вреда – имущественного, физического или морального – потерпевшему причиняется только последний. Одновременно в санкциях соответствующих статей Уголовного кодекса РСФСР (ч. 1 ст. 130 и ч. 1 ст. 131) в качестве одного из видов наказания за данные преступления было предусмотрено возложение обязанности загладить причиненный вред. В данном случае подлежал заглаживанию именно моральный вред, и у виновного лица не было особых препятствий, чтобы загладить его и в материальной форме (выплата денег, покупка подарка или путевки в санаторий для потерпевшего). Кроме того, применение при вынесении приговора ст. 43 УК РСФСР (назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено законом) теоретически создавало условия для компенсации потерпевшим морального вреда практически по любому преступлению.

В гражданском законодательстве только в Законе СССР «О печати и других средствах массовой информации» от 12 июня 1990 г. впервые было четко указано на возможность материальной компенсации морального вреда и впервые был использован данный термин.[162 - Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1990. № 26. Ст. 492.] При этом термин «моральный вред» в Законе расшифрован не был. Общая норма для компенсации морального вреда была установлена только в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик, принятых Верховным Советом СССР 31 мая 1991 г. и введенных в действие на территории Российской Федерации с 3 августа 1992 г. Статья 131 данного закона гласит: «Моральный вред (физические или нравственные страдания), причиненный гражданину неправомерными действиями, возмещается причинителем при наличии его вины. Моральный вред возмещается в денежной или иной материальной форме и в размере, определяемых судом независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда».[163 - Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик. Новосибирск, 1993. С. 77.] Соответственно впервые законодательно было раскрыто и содержание термина «моральный вред»: это «физические или нравственные страдания». Данное определение было сохранено и в ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, однако в ней была значительно сужена сфера объектов, при посягательстве на которые можно претендовать на денежную компенсацию моральных страданий. Моральный вред стал подлежать безусловной компенсации только при нарушении неимущественных прав гражданина и посягательстве на иные нематериальные блага. Во всех других случаях обязанность денежной компенсации должна быть прямо предусмотрена законом.

В то же время необходимо отметить, что до 1 июня 2002 г.[164 - Дата введения в действие Уголовно-процессуального кодекса РФ.] уголовно-процессуальное законодательство никак «не отреагировало» на вышеуказанные значительные изменения, происшедшие в законодательстве гражданском. Формулировки ст. 29, 54 УПК РСФСР, регулирующие процедуру предъявления гражданского иска в уголовном деле, продолжают предусматривать возможность взыскания в уголовном процессе только материального ущерба. Другое дело, что судебная практика начиная уже с 1992 г. пошла по пути удовлетворения в уголовном процессе исков о компенсации морального вреда потерпевшим. В данном случае судьями была допущена очевидная аналогия с возмещением материального вреда. Постановлениями пленумов Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»[165 - Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. № 4. С. 15.] и от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре»[166 - Там же. 1996. № 7. С. 7.] была подтверждена возможность такого подхода к данной проблеме.

В настоящий момент ст. 42, 44 УПК РФ прямо предусматривают для потерпевшего возможность предъявления гражданского иска о компенсации мрального вреда при производстве по уголовному делу. Таким образом, можно говорить о том, что потерпевшему от преступлений имеют возможность компенсировать причиненный им моральный вред двумя путями: они могут предъявить соответствующий иск о компенсации морального вреда как в порядке гражданского судопроизводства, так и в уголовно-процессуальном порядке.

2.2. Формирование института компенсации морального вреда в российской федерации

Итак, реальная возможность материальной компенсации морального вреда в нашей стране[167 - Подробнее см.: Жуйков В. Возмещение морального вреда // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 11. С. 1–16.] впервые была предусмотрена Законом СССР «О печати и других средствах массовой информации» от 12 июня 1990 г., введенным в действие с 1 августа 1990 г.[168 - Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1990. № 26. Ст. 492.] (ст. 39).

В законодательстве Российской Федерации эта возможность также нашла подтверждение. Прежде всего аналогичная норма была предусмотрена новой редакцией ст. 7 ГК РФ (ч. 7), принятой Законом РФ от 21 марта 1991 г., и ст. 62 Закона РФ «О средствах массовой информации» от 27 декабря 1991 г., введенного в действие с 8 февраля 1992 г.[169 - Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1992. № 7. Ст. 300.]

В соответствии со ст. 62 Закона РФ «О средствах массовой информации» «моральный (неимущественный) вред, причиненный гражданину в результате распространения средством массовой информации не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство гражданина либо причинивших ему иной неимущественный ущерб, возмещается по решению суда средством массовой информации, а также виновными должностными лицами и гражданами в размере, определяемом судом».

Таким образом, в первую очередь право на компенсацию морального вреда было предоставлено гражданам, пострадавшим от деятельности средств массовой информации. Иными словами сфера действия данного института ограничивалась исключительно отношениями между гражданином и юридическим лицом (средством массовой информации), причинившим гражданину неимущественный вред.

Следует обратить внимание на то, что указанный Закон дает следующее определение средств массовой информации (ст. 2): периодическое печатное издание (газета, журнал, альманах, бюллетень, иное издание, имеющее постоянное название, текущий номер и выходящее в свет не реже одного раза в год); радио-, теле-, видеопрограмма, кинохроникальная программа (совокупность периодических аудио, аудиовизуальных сообщений и материалов, имеющая постоянное название и выходящая в свет не реже одного раза в год); иная форма периодического распространения массовой информации.

Следующий шаг в развитии института компенсации морального вреда был сделан с принятием 19 декабря 1991 г. Закона РФ «Об охране окружающей природной среды»,[170 - Там же. № 10. Ст. 457.] введенного в действие с 3 марта 1992 г. В соответствии со ст. 89 этого Закона «вред, причиненный здоровью граждан в результате неблагоприятного воздействия окружающей природной среды, вызванного деятельностью предприятий, учреждений, организаций или отдельных граждан, подлежит возмещению в полном объеме. При определении размера вреда учитываются: степень утраты трудоспособности потерпевшего, затраты на лечение и восстановление здоровья, затраты на уход за больным, иные расходы, в том числе упущенные профессиональные возможности, затраты, связанные с необходимостью изменения места жительства, профессии, а также потери, связанные с моральными травмами, невозможностью иметь детей или риском рождения детей с врожденной патологией. Возмещение вреда здоровью граждан производится на основании решения суда по иску потерпевшего, членов его семьи, прокурора, уполномоченного на то органа государственного управления, общественной организации (объединения) в интересах потерпевшего. Сумма денежных средств за причиненный вред здоровью граждан взыскивается с причинителя вреда, а при невозможности его установления – за счет средств соответствующих государственных экологических фондов».

В результате введения данного Закона возможность компенсации морального вреда (названного в Законе «потерями, связанными с моральными травмами») была предоставлена гражданам, здоровье которых пострадало в результате неблагоприятного воздействия окружающей природной среды.

Причем особо следует отметить, что указанный Закон, допуская возможность выдвижения иска в защиту прав гражданина членами его семьи, прокурором, уполномоченным на то органом государственного управления, общественной организацией или объединением, учитывая вред, вызванный деятельностью предприятий, учреждений, организаций и отдельных граждан, предусматривая взыскание денежных средств за причиненный вред с причинителя вреда, а при невозможности его установления – с соответствующих государственных экологических фондов, значительно расширил сферу общественных отношений, в которой действует институт компенсации морального вреда.

Еще один шаг в становлении института компенсации морального вреда был сделан с принятием 7 февраля 1992 г. Закона РФ «О защите прав потребителей»,[171 - Там же. № 15. Ст. 766.] введенного в действие с 7 апреля 1992 г.

В соответствии со ст. 15 данного Закона «моральный вред, причиненный потребителю вследствие нарушения изготовителем (исполнителем, продавцом) или организацией, выполняющей функции изготовителя (продавца) на основании договора с ним, прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами РФ, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины. Размер возмещения вреда определяется судом. Компенсация морального вреда осуществляется независимо от возмещения имущественного вреда и понесенных потребителем убытков».

Таким образом, в сферу действия института компенсации морального вреда попадают нарушения договорных отношений. Причем касается это исключительно отношений между конкретным гражданином-потребителем и гражданином, являющимся изготовителем (исполнителем, продавцом), или организацией, выполняющей функции изготовителя (продавца). В то же время, несмотря на достаточно широкую сферу деятельности, указанный Закон не охватывает даже всех договорных отношений с участием граждан.

Дальнейшая институционализация права на компенсацию морального вреда в Российской Федерации связана с постановлением Верховного Совета РФ № 3301–1 от 14 июля 1992 г. «О регулировании гражданских правоотношений в период проведения экономической реформы», в соответствии с которым Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик, утвержденные 31 мая 1991 г. (далее – Основы), применяются на территории Российской Федерации за исключением положений, устанавливающих полномочия Союза ССР в области гражданского законодательства, и в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации и законодательным актам Российской Федерации, принятым после 12 июня 1990 г.[172 - Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик, утв. 31 мая 1991 г. // Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1991. № 26. Ст. 733.]

В ч. 6 ст. 7 Основ, имеющей название «Защита чести, достоинства и деловой репутации», расположенной в гл. 1 «Основные положения», содержится норма, предоставляющая право гражданину или юридическому лицу, «в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением».

Соответственно возникли более широкие возможности по использованию института компенсации морального вреда для защиты чести, достоинства и деловой репутации. Ранее в соответствии с Законом СССР «О печати и других средствах массовой информации» (ст. 39), ст. 7 ГК (в ред. от 21 марта 1991 г.) и Законом РФ «О средствах массовой информации» (ст. 62) указанное право имели лишь граждане, понесшие моральный (неимущественный) вред в результате распространения средством массовой информации не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство.

Еще более широкий спектр отношений охватывается ст. 131 Основ, помещенной в гл. 19 «Обязательства, возникающие вследствие причинения вреда и неосновательного обогащения», в соответствии с которой моральный вред (физические или нравственные страдания), причиненный гражданину неправомерными действиями, должен возмещаться причинителем при наличии его вины. Моральный вред возмещается в денежной или иной материальной форме и в размере, определяемом судом, независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. Соответственно ст. 131 Основ предусматривает право на компенсацию морального вреда гражданину во внедоговорных отношениях, расширяя сферу действия института компенсации морального вреда по сравнению с ч. 6 ст. 7 Основ.

Как можно видеть, в качестве обязательного основания ответственности за моральный вред п. 6 ст. 7 Основ называет распространение сведений, не соответствующих действительности и при этом порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, а ст. 131 Основ – неправомерные действия при наличии вины причинителя. На эти особенности обратил внимание В. Т. Смирнов, отметив, что причинение морального вреда умалением таких благ, как честь и достоинство является частным случаем деликта, а возмещение морального вреда – мерой гражданско-правовой ответственности. Поэтому, по его мнению, применение ст. 7 Основ в части возмещения морального вреда должно опираться на общий принцип деликтной ответственности – принцип презюмируемой вины причинителя, если иное не указано в законе. При этом В. Т. Смирнов доказывает правильность своей точки зрения и в случае признания правонарушения, предусмотренного ст. 7 Основ, «специальным» деликтом, не подпадающим под общее правило об обязательствах из причинения вреда, изложенных в гл. 19 Основ, ибо положение о презюмируемой вине ответчика закреплено в Основах в качестве общего принципа гражданско-правовой ответственности (п. 4 ст. 6 Основ). Иначе говоря, честь и достоинство гражданина обеспечиваются повышенной защитой в отличие от его жизни и здоровья. Но с этим, полагает В. Т. Смирнов, нельзя согласиться ввиду несоответствия указанного положения духовному состоянию нашего общества.[173 - Обсуждение Основ гражданского законодательства. «Круглый стол» журнала «Правоведение». Ч. 2. Выступление В. Т. Смирнова // Правоведение. 1992. № 2. С. 107.]

Подобную позицию занимает и А. В. Шичанин.[174 - Шичанин А. В. Проблема становления и перспективы развития института возмещения морального вреда. Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 1995. С. 26.] Тем не менее, несмотря на серьезность приведенных доводов, с ними можно согласиться лишь как с предложениями по совершенствованию законодательства. Толкование же соответствующих норм Основ вряд ли может опираться на анализ духовного состояния современного общества. А если исходить из буквы закона, то как раз обнаружатся более строгие начала для возмещения морального вреда при повреждении здоровья или причинении смерти гражданину, чем при умалении его чести и достоинства.

Очередным шагом в развитии института компенсации морального вреда стали «Правила возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением ими трудовых обязанностей» (далее – Правила), введенные в действие с 1 декабря 1992 г.[175 - Правила возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением ими трудовых обязанностей // Российская газета. 1992. 26 янв.; Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. № 2. Ст. 71; Собрание законодательства РФ. 1995. № 48. Ст. 4562.] (утв. постановлением Верховного Совета РФ от 24 декабря 1992 г., с изм. и доп., внесенными Федеральным законом от 24 ноября 1995 г.). Эти правила распространяют свое действие на правоотношения, имевшие место до введения Федерального закона РФ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» от 24 июля 1998 г.[176 - Федеральный закон РФ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» // Собрание Законодательства РФ. 1998. № 31. Ст. 3803.]

Статья 8 Правил среди видов возмещения вреда особо отмечает моральный ущерб. Об обязанности работодателя возместить потерпевшему, получившему трудовое увечье, моральный ущерб в денежной или иной материальной форме независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда говорится в ст. 25 Правил. Кроме того, в соответствии со ст. 30 работодатель обязан возместить семье, потерявшей кормильца вследствие трудового увечья, моральный вред в денежной или иной материальной форме независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. В то же время руководитель может быть освобожден от ответственности, если докажет, что вред причинен не по его вине (ч. 2 ст. 3). Однако это не относится к причинению вреда здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей источником повышенной опасности. Согласно ч. 1 ст. 3 Правил в этом случае работодатель обязан возместить вред в полном объеме (т. е. включая моральный ущерб), если не докажет, что вред возник вследствие непреодолимой силы либо умысла потерпевшего.

Таким образом, на момент принятия Правила явились значительным шагом в направлении укрепления положения работника в современном обществе. И здесь необходимо особо отметить предоставление возможности требовать компенсации морального ущерба тем, кто работает на оборудовании, являющемся источником повышенной опасности. Работник фактически получил льготную страховку на случай производственной травмы, ибо компенсация морального вреда в случае причинения работнику трудового увечья источником повышенной опасности должна была осуществляться независимо от вины работодателя, в то время как всем прочим гражданам – лишь при наличии вины причинителя вреда, поскольку ст. 131 Основ предусматривала возможность возмещения морального вреда только при наличии вины.[177 - Следует заметить, что с 1 января 1995 г. право на компенсацию морального вреда, причиненного источником повышенной опасности независимо от вины причинителя вреда, получили все граждане, поскольку ст. 151 ГК РФ не содержала требования об обязательной виновности действий причинителя вреда (в дальнейшем это нашло отражение и в положениях ст. 1100 ГК РФ).]

Такой подход к проблеме был зафиксирован и Пленумом Верховного Суда РФ в п. 36 постановления от 28 апреля 1994 г. № 3 «О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья». Пленум отметил, что в соответствии с ч. 1 ст. 3, ст. 25, 30 Правил предприятие обязано возместить потерпевшему работнику моральный вред, причиненный источником повышенной опасности (имеется в виду вред, причиненный работнику в связи с исполнением им трудовых обязанностей, причем источником повышенной опасности, принадлежащим работодателю) независимо от своей вины.

В качестве следующего этапа формирования института компенсации морального вреда следует отметить Закон РФ «О статусе военнослужащих» от 22 января 1993 г., введенный в действие с 1 января 1993 г.[178 - Закон РФ «О статусе военнослужащих» // Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. № 6. Ст. 188.]