Пока Париж спал

Я кивнула:

– Oui.

– Как твои дела?

– Я скучала по тебе, – вырвалось у меня.

– Я тоже по тебе скучал. Не мог перестать о тебе думать.

Мое сердце забилось чаще, и я сжала его руку.

Вдруг несколько солдат с другой стороны улицы перешли дорогу и направились к нам. Я напряглась.

– Документы! – рявкнул тот, что повыше.

Жан-Люк оперся на трость одной рукой, расстегнул свое длинное пальто другой и достал документы из внутреннего кармана. Солдат вырвал бумаги у него из рук.

– Жан-Люк Бошам, Французские национальные железные дороги. – В его тоне сквозила ирония. Он протянул руку за моими документами.

Я достала их заранее и отдала, не смотря ему в глаза.

– Шарлотта де ла Вилль. Восемнадцать лет. Твои родители знают, что ты гуляешь?

– Да, – соврала я.

– Гуляешь с месье Бошамом здесь?

Я кивнула, не поднимая взгляд.

– Как романтично, встречаться вот так, в тайне.

Солдаты переглянулись и рассмеялись. Он вернул нам документы.

– Приятного вечера.

Мы продолжили идти к улице Монторгей, никто из нас не произнес ни слова, пока мы не дошли до церкви Сент-Эсташ в конце улицы. Жан-Люк нарушил молчание:

– Знаешь, меня однажды остановил бош прямо здесь и спросил, Нотр-Дам ли это?

– Не может быть! И что ты ответил?

– Я сказал: да, конечно же. – Он засмеялся.

Я тоже засмеялась и почувствовала, что на сердце снова стало легко.

– Давай зайдем.

– Ладно.

Мне не очень хотелось заходить в церковь, но я не могла ему отказать.

Внутри мы прошлись вдоль стен, рассматривая альковы и крошечные горящие свечи. Жан-Люк положил монетку в коробку, достал свечку и протянул ее мне.

– Давай помолимся, чтобы война быстрее закончилась.

Я перекрестилась и произнесла молитву про себя.

Когда мы покинули церковь, то направились через площадь к улице Риволи, затем перешли дорогу перед большим магазином «Ла Самаритэн». На Пон-Нёф почти не было людей, и мы сели на одну из круглых каменных скамеек, возвышающихся над Сеной. Я всматривалась в темную воду и вспоминала, как раньше по ней ходил речной транспорт. Теперь там не ничего не осталось, только темные изгибы волн, разбивающихся друг о друга.

– Хочешь выпить?

Он выудил из кармана брюк серебряную фляжку.

– Что это?

– Попробуй.

Я сделала небольшой глоток. Вкус был насыщенным, он напомнил мне семейные обеды из прошлого.

– Вино! Такое вкусное. Где ты достал?

– Не думай об этом. Просто наслаждайся.

Я сделала еще один глоток, и почувствовала, что начинаю нервничать. Все будет хорошо. Он смотрел на меня краем глаза. Я сделала еще один глоток – на этот раз большой – и отдала фляжку ему.

– Я принес кое-что поесть.

Он вытащил бумажный сверток и протянул мне. Я поднесла его к носу, вдыхая аромат.

– Сыр.

– Да, это «конте».

Он так здорово пах, а мой живот внезапно стал таким пустым. Я быстро развернула бумагу и провела пальцами по идеально ровному краю сырной головки.

– Ну же, ешь. – Он улыбнулся и положил руку на мое плечо.

Я откусила кусочек, и почувствовала себя так, будто впервые в жизни пробую сыр. Такой сливочный, такой насыщенный вкус. Я откусила еще и передала ему.

Он покачал головой.

– Что такое?

– Ничего. Просто мне нравится смотреть, как ты ешь.

Он погладил меня по щеке.

– Что же нам теперь делать, а?