Игроман-С

Ивагин внимательно слушал, собираясь с мыслями.

– Ну а раз вы догадались, о чем пойдет сегодня речь, я не хотел бы отнимать у вас много времени, – медленно отчеканил хозяин кабинета и с нежностью посмотрел на портрет Кати.

– А я никуда не спешу, Василий Никифорович, – парировал Антон, любовь к Кате была источником его смелости, да и репортерское любопытство распирало его. – Ведь вы звали меня на интервью и, как джентльмен, должны держать слово.

– Ну хорошо, жду ваших вопросов, Антон Иванович.

– Глупо спрашивать, Василий Никифорович, откуда у моей Кати серьги с бриллиантами и дорогие наряды…

– Ну, знаете ли, Антон Иванович, и Людмила в ожидании своего Руслана была наложницей колдуна Черномора, только господин Пушкин опустил в поэме эту важную деталь, – развел руки в стороны Темный-Черняев. – Я познакомился с Катей 10 лет назад на конкурсе моделей. Меня пригласили в жюри, как давнего ценителя женской красоты. Ей не было тогда и 20, прелестное создание, милая девочка, очаровательный цветок…

– А вам сколько лет, Василий Никифорович, позвольте полюбопытствовать? – спросил Ивагин.

– Скажем так, с точки зрения Вечности, чуть больше, чем вам, – усмехнулся князь.

– Не находите, Василий Никифорович, что вы в этой жизни неплохо устроились? В 19 веке вы – князь и старшина Английского клуба, а через пару веков – президент футбольного «Спартака», – явно дерзил Ивагин.

– Видите ли, Антон Иванович, во все времена Игрокам нужны банкометы, крупье или букмекеры, а теперь вот и президенты футбольных клубов понадобились человечеству. А у меня, как вы понимаете, богатый опыт по части азартных игр. Должен же кто-то следить за порядком в Игре, иначе, вы все, мои азартные, не сможете вкусить ни радость победы, ни горечь поражения, да еще и перестреляете друг дружку с тоски. Что тогда? Тогда Игра остановится, и жизнь таких азартных господ как вы, мой дорогой игроман-с, потеряет всякий смысл.

– А какой человечеству прок от Игры на деньги, если несет она адские страдания? – Ивагин пошел в атаку.

– А невероятное блаженство азарта, которое дарит Игра? Что может быть сладостнее для человека? Да будет вам известно, дорогой мой Антон Иванович, что губит людей не водка, а похмелье. Чем больший восторг человек испытал, воспарив к небу, тем больнее падение в пропасть. Заметьте, первое совершенно невозможно без второго, иначе как можно оценить истинную высоту полета, ни разу не упав, – лукаво мудрствовал хозяин кабинета.

– Значит, каждому этапу эволюции – свои наперстки, – хмыкнул Ивагин. – Рулетку и карты сменили ставки у букмекеров, а потом вы предложите русскому человеку новые смертельные забавы. Могу представить, Василий Никифорович, как не сладко жилось вам во времена СССР, когда азартные игры были под запретом. Сдается мне, при Сталине вы были неплохим смотрящим за Игрой где-нибудь в теплом бараке на Колыме. Зато теперь – играй не хочу. Превратили Россию в страну Лудоманию…

– Вписываются ли ваши небесспорные утверждения, Антон Иванович, в формат интервью по футбольной тематике? – раскатисто расхохотался Темный-Черняев. – Да, я свое отсидел, но кто тогда не сидел.

– Так и я не следователь МУРа, Василий Никифорович, можете отвечать, как на духу, или что там у вас вместо души…

– Хорошо, я попытаюсь удовлетворить ваше любопытство. Русские, как показывает практика, всегда готовы играть только на победу даже в русскую рулетку, – устало улыбнулся олигарх. – Ведь сам черт бы не придумал грешнее душегубства. Один патрон в барабан револьвера: пиф-паф, привет родным и самые глубокие соболезнования. Ну и в лагерном бараке или в самом шикарном дворце ставки делают все те же люди. Азартный вы мой Антон Иванович, да разве могут какие-либо запреты остановить Игру. Вы еще повторите глупость о том, что в СССР не было секса. Позвольте тогда спросить, каким образом на свет появились вы?

– Вы наверняка сами знаете ответ на свой вопрос, Василий Никифорович, – спокойно ответил Ивагин.

– Если бы все было так просто, дорогой господин Ивагин, я не общался бы с вами, – произнес князь-олигарх и погрузился в раздумье.

В разговоре возникла пауза. Клубы дыма из трубки Черняева стелились туманом над старинным дубовым столом. Первым нарушил тишину хозяин кабинет.

– Кажется, я постарался удовлетворить ваше любопытство, Антон Иванович?

– Но вы не сказали главного. Где Катя? – Ивагин зло вперился в собеседника.

– Считайте, что она в чертогах Черномора, – улыбнулся князь. – Но вы можете попытаться вызволить ее, если вам это действительно нужно. Ведь как утверждают наши дорогие литературные классики: «Любовь творит чудеса». Вот и проверим правоту весьма спорного суждения.

– Что я должен сделать, чтобы снова увидеть Катю? – привстал Ивагин.

– Я предлагаю вам пари. Выиграете – вернете миллион рублей, который Катя взяла у меня. Проиграете – вам больше ее не видать.

– Неужели даже нефтяной магнат и владелец футбольного клуба делает ставки? – усмехнулся корреспондент.

– Балуюсь иногда, – самодовольно осклабился князь-олигарх. – Ну а в данном случае, я предлагаю вам пари – чтобы убедиться, действительно ли вы любите Катю. Бедная девочка захотела нормальной жизни с хорошим человеком, чтоб семья настоящая, дом, дети. Поди пойми этих женщин – взяла и уехала с Рублевки, сняла комнатку на окраине Москвы. А я ведь тоже, так сказать, прикипел к ней в некотором смысле.

«Задницей бы тебе прикипеть к чану с кипящей смолой в самом лютом аду», – только подумал Антон, а князь уже смеялся, словно мысли журналиста были для него открытой книгой.

– Вот так и надо образно и ярко излагать свои мысли, Антон Иванович, чтобы стать самым популярным журналистом в стране, – широко улыбнулся князь-олигарх.

– А что вами движет по жизни, Василий Никифорович? Ведь миллион рублей для вас – это пыль, – поинтересовался Ивагин.

– Ну, знаете ли, копейка рубль бережет. Вам ли, бедному журналисту, не знать. Хотя, Игрокам что рубль, что копейка, когда азарт пьянит. Впрочем, не будем превращать наш милый разговор в спор бухгалтера с романтиком. Мы просто опытным путем проверим, действительно ли, любовь творит чудеса…

– И все-таки, Василий Никифорович, почему я постоянно возвращаюсь к Игре? – Ивагин понимал, что разговор близился к завершению и хотел успеть поточнее измерить тяжесть багажа знаний Темного-Черняева о себе.

– Думаю, этот вопрос для меня несложный. Вы своё не доиграли на футбольном поле, вот и мучаетесь всю жизнь. Игру вам подавай. И другим ее усложняете.

– Я готов навсегда выйти из Игры, лишь бы отыскать Катю. Ради нее я приму любые ваши условия, – уверенно произнес Антон.

– Меньше чем через месяц – 2 сентября 2018 года в Санкт-Петербурге «Спартак» сыграет с «Зенитом», – князь-олигарх для верности бросил взгляд на календарь. – Мне нужен от вас самый точный прогноз: с каким счетом завершится эта Игра. Пришлите мне ответ смс-кой за пару часов до начала матча. Угадаете счет – Катя ваша. Слово джентльмена. Впрочем, играть не заставляю, пистолет не наставляю…

– Да как же я смогу угадать верный счет матча, Василий Никифорович?

– Любовь подскажет, или спросите у господина Пушкина, он все знает, – расхохотался олигарх.

Черняев поправил на носу пенсне и натуральным образом растворился в полумраке своего кабинета. Только курительная трубка продолжала дымить на рабочем столе.

Ивагин высвободился из плена глубокого кресла. Еще раз взглянул на портрет Кати и поспешил на свежий воздух.

На площади у стадиона он проверил диктофон: удалась ли запись интервью с владельцем «Спартака»?

Диктофон воспроизводил полную тишину.

– Какая-то чертовщина, – выругался репортер.

Глава тринадцатая

Пушкин знает

Доехав на метро до Петровского парка (станция Динамо), Ивагин поднялся по эскалатору наверх. Он любил сюда приезжать, чтобы обдумать что-то важное. Например, как ему дальше жить после тяжелой травмы на футбольном поле, или стоит ли полностью посвящать Катю в свой план сорвать куш на спортивных ставках.

– Если разговор с Черняевым – правда, а не плод моего больного воображения, значит, ясен намек князя-олигарха: Пушкин может указать даже счет предстоящего матча в Санкт-Петербурге, – рассуждал Антон. – Ведь открыл же поэт инженеру Германну секрет трех карт в «Пиковой даме». Понятно, что устами старухи графини, но это яснее ясного говорит о том, что создатель повести наверняка владеет тайной графа Сен-Жермена…

После общения с князем-олигархом в офисе «Спартака» Ивагина уже не удивляло, что невозможное в принципе возможно, и даже на улицах Москвы 21 века можно запросто встретиться не только со старшиной Английского клуба, но и с Пушкиным, Достоевским. Да хоть с Наполеоном.

С точки зрения здравого смысла, конечно, такая идея особенно бы понравилась врачам современной «психушки», а вот с точки зрения народной мудрости: «в жизни всякое бывает», Ивагин совершенно спокойно допускал такую возможность. Он не был сумасшедшим, или все-таки однозначно двинулся умом, но, опять же только с точки зрения современных докторов.

– Неужели сегодня прорицательницу Кассандру держали бы в Кащенко? Вряд ли. Ведь даже предсказаниям будущего от Вольфа Мессинга и бабушки Ванги их современники доверяли больше, чем прогнозам докторов. Ну а если предсказывать будущее – не патология, то в чем тогда сумасшествие дипломированного филолога 21 века, если он решил пообщаться с классиком литературы, чьи мысли всегда актуальны? – примерно так рассуждал в тот день Антон Ивагин. – Были бы фантазия и желание открывать новые горизонты, хоть в будущем, хоть в прошлом, опираясь на литературное наследие великих умов.

Действительно, почему нет, дамы и господа?

– Вот тут в Петровском парке гулял когда-то Пушкин, любуясь «Путевым дворцом» Петра I. А в 1812 году Наполеон в том же дворце спасался от Московского пожара. А в 1938-м, каких-то 80 лет назад, над дворцом заходил на последнюю посадку истребитель И-180 Валерия Чкалова, – то ли бредил, то ли колдовал себе под нос репортер.

Вот только в жаркий августовский день 2018 года поэт Пушкин никак не хотел появляться в Петровском парке. Конечно, с тем же успехом в Москве 21 века Ивагин мог искать встречи с классиком у «Пампуша на Твербуле» (памятник Пушкину на Тверском бульваре) или через дорогу от монумента в «Кафе Пушкинъ». А можно и у дома на Арбате, где великий поэт в 1831 году прожил несколько месяцев со своей молодой женой.

Однако чутье подсказало Ивагину: в Москве поэта нынче не найти.

– Наверное, застряло Солнце русской поэзии в своем Санкт-Петербурге 19 века. Дел много, долги душат, плюс дуэли, визиты. А еще в «Фараон» пренепременно с друзьями хорошо бы перекинуться, да редактирование журнала Современник уйму времени отнимает, – репортер согласился с ходом своих горячечных мыслей в пользу Санкт-Петербурга.

Ну а какой более реальный способ спасти любимую Катю мог предложить себе Ивагин? Обратиться в полицию?

– А что я им скажу, – почесал голову журналист. – Да, господа полицейские, я не родственник пропавшей сотрудницы Вечерки Катерины Тернавской, но я знаю, что прекрасную девушку похитил известный олигарх, который в 19 веке был князем.

– Какое еще ощущение, иди проспись, – скажут полицейские. – Ох и крепко тебя зацепила заморская наркота.

Заявление они может и примут, но потом обязательно позвонят в Вечерку, а там в отделе кадров им ответят, что ваша потеряша Катя Тернавская и не думала пропадать, а просто уволилась.

Нет, после расставания с любимой Ивагин определенно тронулся. А кто бы не тронулся, случись с ним подобное?

Не дождавшись Пушкина в Петровском парке столицы, Ивагин по телефону попросил недельный отпуск у главреда Вечерки.

– Александр Иванович, может вам из Питера чего-нибудь привезти? – спросил Антон.

– «Пиковую даму» с автографом Пушкина, – буркнул главред.

Ивагин от просьбы опешил, зная об особой писательской проницательности начальника, но вида не подал: «Только если «Евгения Онегина».

От станции метро Динамо Ивагин поехал на Ленинградский вокзал, чтобы успеть на ближайший Сапсан. Адрес последней квартиры великого поэта он знал наизусть: Набережная реки Мойки, 12…

Читателя уже не должно удивлять, что после встречи с князем-олигархом Темным-Черняевым в Москве 21 века Ивагин в тот же день 9 августа 2018 года сумел попасть на аудиенцию к… Александру Сергеевичу Пушкину.

Причем, всего через пару часов после того, как сел в поезд Москва – Санкт-Петербург.

– Каким образом? – спросите вы. – Да это же совершенно невозможно.

Да проще простого, и главное, почти бесплатно, не считая проигранных Ивагиным денег на ставках.

После дикого нервного перенапряжения Ивагин сел в пассажирское кресло вагона номер 13, откинул затылок на подголовник кресла, уснул и… оказался в кабинете Пушкина.

Очень удобный, надо сказать, способ перемещения во времени. Стоит только попробовать. Не у всех, правда, получается. У фантазера Ивагина, как мы помним, с такими путешествиями не было проблем с детства…

Оказавшись на аудиенции у великого поэта Антон только и успел поразиться огромному количеству книг на полках в кабинете дома на Мойке. Их было даже больше, чем на стеллажах в школьной библиотеке Димитровграда.

Глава четырнадцатая

«Дьявола нельзя победить»

Журналиста «Вечерней Москвы» Пушкин принял по-доброму.

– Здравствуйте, Александр Сергеевич! – оторопел Ивагин при виде поэта.

– Чем могу быть вам полезен, милостивый государь?

– Позвольте представиться.

– К чему условности, я помню, мы встречались в Аглицком клубе на Тверской.

– Но я ведь не успел даже слова тогда сказать.

– Князь Темный в тот кошмарный вечер на Тверской отрекомендовал вас. Вы…

– Антон Иванович Ивагин, с вашего позволения…

– Сегодня – да. А в сущности вы – Вечный Игрок. Василий Никифорович Темный узнал вас в особняке на Тверской. Ведь именно вы тот патриций, кто единственный во всем Древнем Риме сделал верную ставку на победу гладиатора Спартака?

– Вы шутите, Александр Сергеевич? В 74 году до нашей эры даже моего родного Димитровграда не было на картах. Какой к чёрту Древний Рим, не может этого быть. Вы нормально себя чувствуете?

Печальный вид поэта, казалось бы, не позволял усомниться в правдивости его слов.

– Как же давно я играю с Провидением?! – схватился за голову Ивагин.

– Не убивайтесь так сильно, голубчик, это всегда можно прекратить, достаточно жениться по любви и перестать играть в азартные игры, – очень тихо произнес Пушкин и правой рукой указал гостю на огромный кожаный диван: «Присаживайтесь, в ногах правды нет».

Левая кисть поэта была в крови. Он прикрывал ей правый бок своего черного суконного жилета, который, вероятно, прострелил Дантес.

– Вам все же плохо? – двинулся к нему Антон. – Как же я сразу не заметил, что вы ранены.

– Нет-нет. Не обращайте внимания. Кровь для меня дешевле чернил. Я бы сказал, что с каждым годом мне, наоборот, все лучше и лучше. Потому что в самой Большой Игре выиграл я, черт возьми, а не этот французик Жорж, и уж тем более не Помазанник Божий – Незабвенный государь Николай.

– Как же вы выиграли, Александр Сергеевич, если вы, пардон, были почти убиты на дуэли Дантесом почти что двести лет назад? – удивился репортер. – И что же было на кону в той самой Большой Игре?

– Билет в Вечность, господин репортер, – усмехнулся Пушкин. – Мои книги нужны потомкам. Вы не согласны? Иначе бы их не переиздавали. А как часто вы вспоминаете извращенца Дантеса и императора Николая I? То-то же. Так что о моем самочувствии не беспокойтесь, Антон Иванович. Давайте лучше поговорим о вашем.

– После каждого проигранного пари мне все хуже и хуже, – густо покраснел Ивагин. – Теперь вот Катя моя пропала, когда я проиграл ее деньги.

– Может, не стоит лить слёз о бросившей вас даме?

– Да я жить без нее не могу, – пролепетал Антон.

– Вся ваша жизнь – Игра, Антон Иванович. Если вы еще не поняли – вы живете, пока играете. Вы знали мало женщин? Стоят ли они того, чтобы терять жизнь, тем более бессмертную?

– Катька стоит того. Колдунья, а не женщина, – закатил глаза в потолок Антон. – Но бога ради, объясните, почему сам князь Темный, он же олигарх Черняев, не раскрыл мне правду о моем прошлом и направил именно к вам?

– У Василия Никифоровича всегда есть свой особый расчет и, похоже, вечные планы на вас, – с грустью в голосе ответил Пушкин. – Впрочем, как и на всех нас.

– А от вас-то что он хочет, Александр Сергеевич?

– Предположить несложно. Если я с помощью старой графини открыл Германну секрет трех карт, то стало быть, мне известна тайна беспроигрышных ставок. Князь дорого бы заплатил за нее. Ему ведь нужен полный, тотальный контроль за Игрой.

– Вот дьявол, – чертыхнулся журналист. – А вы поможете мне, Александр Сергеевич, спасти Катерину?

– А вы женитесь на ней, господин Ивагин?

– Как только вырву ее из лап Темного! – горячо ответил Антон. – Ведь чтоб вы мне не говорили, я люблю Катю больше жизни.

– Вы уверены, что подарите девушке счастье, которое принесет успокоение ее душеньке? – поэт явно что-то недоговаривал.

– Я буду стараться изо всех сил, – живо ответил репортер. – Моя судьба в ваших руках, Александр Сергеевич.

– Увы, мой друг, ваша судьба в руках автора книги вашей жизни.

– Подождите-подождите, Александр Сергеевич, – Ивагина прошиб холодный пот. – Вы хотите сказать, что я Антон Иванович Ивагин – не настоящий, а только лишь литературный персонаж? И я лишь раб своего автора, как инженер Германн – ваш вечный крепостной?

– Ну нельзя же все бесконечно упрощать, как ваши лекции студентам по «Капитанской дочке», мой далеко не юный друг, – нахмурился поэт. – Вот вам пример для размышления. Скажите, существует ли придуманное мною Лукоморье? То-то же. И вы, Антон Иванович Ивагин, будете жить в сознании людей бесконечно, если ваш образ накрепко будет впечатан в народную память. Быть настоящим человеком для этого необязательно. Онегин ведь для многих поколений живее всех живых.

– Поясните, Александр Сергеевич. Я совсем запутался, – жалобно попросил Ивагин.

– Хорошо. Вот вы сожгли свой детский дневник и погубили душу мулатки, торговавшей своим прекрасным телом на Монмартре.

– Но ведь и вы, если я не ошибаюсь, спалили последние главы «Евгения Онегина», и ничего, жив в веках носитель боливара.

– А вы верно желали бы, чтобы я радостно встречал свободу у входа в Нерчинские рудники? – прищурился Пушкин.

– Ах да, я помню вашего зайца, который в декабре 1825-го перебежал дорогу из Михайловского в Санкт-Петербург, – Невероятно кстати, надо заметить, перебежал, а то, конечно же, и вы б примкнули к декабристам.

– Если б не тот заяц, Антон Иванович, месье Онегин мог умереть весьма скоропостижно, – спокойно ответил поэт. – А как у вас там с цензурой, позвольте поинтересоваться, милый Антон Иванович? Верно и слыхом о ней не слыхивали россияне 21 века?

– Ну что вы, Александр Сергеевич. Цензура – бессмертна. Но все ж таки утолите и мое любопытство. Каким это образом я погубил мулатку на Монмартре, жившую лишь в моем дневнике?

– Пускай красавица жила лишь на бумаге, но все-таки жила. Причем, одною лишь надеждой на встречу с вами, месье Ивагин, – укоризненно покачал головой Пушкин. – Поверьте мне, я знаю, о чем говорю. Будьте осторожнее, господа, со своими с рукописями. Уничтожая их, вы рушите великие сюжеты, добрые помыслы, убиваете возможность стать лучше в читателях будущих книг. Будем надеяться, ваш автор будет к вам более милостив, чем вы к сожжённой мулатке. Если, конечно, вы этого заслуживаете.

– Зачем же жалеть литературного героя, ведь он не настоящий человек? – Антон Ивагин в кабинете Пушкина готов был расплакаться как мальчишка от обиды, узнав, что он лишь плод сознания неизвестного ему автора. Хотя за время разговора с поэтом Ивагин раз десять ущипнул себя за причинное место через карман джинсов и всякий раз ему было невероятно больно.

– А что важней для человечества, Антон Иванович, судьбы реальных людей или придуманных книжных образов, ставших классикой мировой литературы? Ведь эти образы вдохновляют живущих быть лучше, дарят людям надежду, – продолжал Пушкин.

– А еще эти «образы» убивают, насилуют, бывают падкими до денег и, случается, всю жизнь невероятно азартны, – грустно произнес Ивагин.

– Человечество должно знать свои пороки, чтобы бороться с ними, – тяжело вздохнул поэт.

– И какие чувства испытывает творец живучих литературных героев?

– Он чувствует себя, конечно, божеством. Ведь великий литературный герой меняет мировоззрение миллионов живущих, а стало быть, оказывает влияние на ход реального времени. Есть, правда, тут невероятная проблема для творца литературных героев. Творя героев книжных, он может заиграться и начать режиссировать собственную жизнь, включая ее финал. Слишком эффектный жизненный финал, как это пошло, мой дорогой Антон Иванович. Вы уж мне поверьте…

– Выходит, это не вздор Германна в Аглицком клубе? Вы действительно спланировали свой уход из жизни через дуэль с Дантесом, чтобы не попасть в долговую яму? Чтобы император из чувства вины оплатил все ваши карточные долги? – журналист дерзнул задать Пушкину вопрос, так мучающий не только инженера Германна.

– Сударь, вы забываетесь. Мы не на допросе! – нахмурился поэт. – Ведь не за ответом на этот вопрос вы пожаловали ко мне.

– Да, вы правы, Александр Сергеевич. Я словно помешался. Просто помогите мне дать верный ответ князю Темному, – с болью в голосе взмолился Ивагин, как будто это он, а не Пушкин истекал сейчас кровью.

– Хорошо, я дам вам один совет, – прищурилось Солнце русской поэзии. – Дьявола нельзя победить, но во все времена с ним должно бороться, и не только литературным героям.

…Ивагин очнулся ото сна уже за Тверью.

Надобность ехать в Питер отпала, но отчего бы не прокатиться до культурной столицы России да не собраться с мыслями в комфортабельном вагоне Сапсана. Подумать есть над чем. Не каждый день ведь с вами Пушкин беседует.

Глава пятнадцатая

Ставка сыграла

Назад из Санкт-Петербурга в Москву Ивагин в своем рюкзаке вез повесть «Пиковая дама».

Издание современное, но с настоящим автографом Солнца русской поэзии: «Дьявола нельзя победить, но во все времена с ним должно бороться, и не только литературным героям. Всегда ваш Александръ Пушкинъ».

– Пожалуй, даже главред не поверит рассказу о моей встрече с Пушкиным, – улыбнулся Ивагин и нежно погладил обложку книги.

От нереальной встречи с Пушкиным Ивагина распирала гордость. В то же время слова поэта о том, что он – Антон Ивагин – лишь литературный герой, журналиста здорово озадачили. Но вскоре об этом он и думать забыл. Мало ли что во сне привидится.

Над шарадой Пушкина: «Дьявола нельзя победить, но во все времена с ним должно бороться» Антон ежечасно ломал голову почти месяц. Репортер судорожно искал подсказку и в «Пиковой даме», и в «Капитанской дочке». Или в «Демоне»:

Тогда какой-то злобный гений

Стал тайно навещать меня.

Печальны были наши встречи:

Его улыбка, чудный взгляд,

Его язвительные речи

Вливали в душу хладный яд.

Неистощимой клеветою

Он провиденье искушал;

Он звал прекрасное мечтою;

Он вдохновенье презирал…

До решающего «матча жизни» Антона Ивагина оставалось все меньше времени. Почти месяц он безрезультатно бился над кодом слов Пушкина, и только в день поединка в Санкт-Петербурге «Спартака» с «Зенитом» на репортера снизошло озарение.

– Если дьявола нельзя победить, то борясь с ним, можно и не проиграть. Ведь если бы Добро уступило Злу в одни ворота, то тьма поглотила бы мир, однако баланс пока еще сохраняется, раз ночь сменяет белый день и наоборот, – вслух рассуждал Ивагин и вдруг вскрикнул. – Конечно, сегодня в Питере может быть только ничья!

За час до начала игры в Санкт-Петербурге Антон отправил короткую смс-ку на телефон владельца московского клуба Черняева: «0:0».

В тот вечер футболистам обеих команд так и не удалось открыть счет в игре. Как не старался форвард «Зенита» Артем Дзюба огорчить свой бывший клуб, но так и не сумел поразить ворота «Спартака». 20-летний голкипер красно-белых Александр Максименко на последнем рубеже обороны действовал выше всяких похвал.

– Ай да Пушкин, – захлопал в ладоши Ивагин, когда судья поединка двух непримиримых соперников в Санкт-Петербурге дал финальный свисток.

За ходом встречи Антон следил у телевизора в комнате, которую снимал у Петровича. Крик счастья репортера разбудил хозяина квартиры.

– Ты гляди-ка, журналист наш дом качает словно лодку и без бабы, – услышал Ивагин через стенку возглас хозяина квартиры…

Антон был уверен, что теперь после верно указанного исхода матча, несмотря на все свое темное прошлое Темный – Черняев сдержит слово и освободит Катьку.