Огненный рейд. Книга 1

Бетон, кирпич, дерево, сталь и непременная колючка снаружи и поверху. Надежная система коммуникаций. Открытые и закрытые переходы. Многочисленные лестницы и пандусы для подвоза боеприпасов. Огневые точки и защищенные позиции для личного состава, бойницы, амбразуры…

Мощные пролеты Стенки тянулись между многоэтажками, превращенными в подобие крепостных башен. Выходившие на МКАД подъездные двери и окна нижних этажей были наглухо замурованы. Из верхних оконных проемов торчали пулеметы, огнеметы, и гранатометы. На крышах высоток смотрели в небо стволы зениток, наблюдали за окружающим пространством корректировщики огня и круглосуточно дежурили снайперы. За Стенкой располагались стационарные минометные и артиллерийские батареи и мобильные установки залпового огня.

Возле немногочисленных ворот и защищенных блок-постами наружных КПП, ожидали приказа к вылазке ударные бронегруппы, состоявшие из танков и БТРов. У подножия Стенки были оборудованы доты и дзоты, связанные с основной линией укреплений подземными галереями. Наиболее уязвимые места обороны прикрывали минные поля и усиленные проволочные заграждения. Практически все подступы к Стенке были расчищены и хорошо пристреляны.

Оборонительную систему Кольца дополняли, по крайней мере, в теории два мини-аэродрома, размещенные на Красной площади и на Тверской. Правда, исправных машин там уже почти не осталось. Последний самолет и с полдюжины вертушек столичные власти берегли как зеницу ока. Егор подозревал, что борта московских ВВС на самом деле предназначались для экстренной эвакуации высших чиновников, в том случае если… Хотя об этом лучше не думать.

Егор переключил внимание на другое. Над Стенкой на одинаковом удалении друг от друга поблескивали зеркальными сегментами изогнутые щиты, обращенные рабочей поверхностью в сторону МКАДа. Спецотражатели… Похожие на большие спутниковые тарелки, только прямоугольной формы, с чуть закругленными краями, эти массивные антеноподобные сооружения использовались вовсе не для связи и не для защиты от интродуктов. Но именно они были сейчас главным оберегом столицы. Мощные отражатели надежно прикрывали Москву и ближайшие пригороды от пространственных аномалий, из которых, собственно, и прут твари.

– Ваши документы, – снова услышал Егор за спиной знакомую фразу.

Еще один патруль… Полиция бдила. Рабвизовские стражи порядка, допущенные в спасительное Кольцо, отрабатывали оказанное доверие.

Егор со вздохом вынул из кармана паспорт и пропуск. Молча протянул документы.

Внутри Кольца шла такая же борьба против всякого рода нелегалов, как и против интродуктов, осаждавших столицу снаружи. Чистка… пардон, оптимизация населения, начавшаяся сразу после возведения Стенки, продолжалась до сих пор. И вряд ли она закончится прежде, чем падет Кольцо.

Полицейские патрули отлавливали все еще попадавшихся на московских улицах затравленных бедолаг без прописки и визы. Или вообще без документов. Или с аннулированной пропиской. Или с истекшим сроком действия рабочей визы. Или с фальшивым штампиком в паспорте. Охота шла и на форпостовских наемников-дезертиров, пытавшихся затеряться за надежным столичным Кольцом, вместо того, чтобы после рабочей смены возвращаться в обреченные пригороды, как и полагается законопослушным гражданам.

Всего по пути к Курскому Егора останавливали раз десять. Это было непривычно и неприятно. Нет, конечно, его проверяли и раньше, но не так часто.

Наверное, вместе с аннулированной московской пропиской, было утрачено что-то еще, что-то особое, неуловимое и необъяснимое, что раньше вселяло уверенность, делало его стопроцентным москвичом и сразу бросалось в глаза стражам порядка. И чего сейчас, увы, не стало.

Отсутствие этого «чего-то» опытные менты чуяли нутром.

Егор вдруг ощутил себя человеком второго сорта. Такое острое, неуютное и мерзкое ощущеньице, когда у тебя в паспорте не прописка, а временная рабочая виза.

Виза… Да уж, дожили. Егор невесело улыбнулся. Сегодня он стал иностранцем в собственной стране. А впрочем, если разобраться, богатая Москва всегда была особым городом-государством в бескрайней нищей России. И Стенка по МКАДу тоже стояла всегда. Пусть не видимая прежде, но вполне себе ощущаемая. Как ни крути, а жизнь по ту сторону столичной кольцевой дороги разительно отличалась от жизни по эту. Наверное, больше нигде в мире не было столь резкого контраста между жирующей столицей и голодающей глубинкой.

И раньше, и сейчас опоясанная Кольцом территория, была островком благополучной, ну или относительно благополучной жизни, построенной, кстати, во многом за чужой счет – за счет обобранной провинции. Москвичи, впрочем, не особенно задумывались на эту тему. Они просто ценили свое благополучие, трепетно относились к нему, берегли его и, конечно же, не собирались ни с кем им делиться. Благополучие – оно потому и благополучие, что на всех его не хватает.

Глава 5

– Так-так-так… Егор Гусов… Гусов… Гусов…

Немолодой мужик в неброском камуфляже задумчиво листал паспорт Егора. Скомканный пропуск валялся в корзине для мусора. Нет никакой необходимости хранить билеты в один конец.

– Слушай, а как тебя звали сослуживцы с Кольца? Гусь?

– Гус.

– М-м-м… Ну что ж, так, оно тоже неплохо.

Егор, вытянувшись по струнке, стоял в вокзальной конторе Форпоста. После давки в переполненном броневагоне пригородного поезда болели все мышцы и напрягать их лишний раз не хотелось. Но с новым начальством следовало держать ухо востро. Так что лучше потерпеть. Сам себе отдав команду «Смирно», Егор добросовестно ее выполнял.

Кабинет начальника станции Железнодорожная был поменьше Кабаевского. И стол в кабинете не такой массивный, и бумаг на столе валяется не так много. Но в остальном все очень похоже. Вплоть до расположения мебели и клетчатого узора решеток на окнах.

– Пополнение, значит?

Начальнику станции было под сорок. Или за сорок. Или около того. Точнее возраст определить сложно. Невысокий рост. Плотное телосложение. Обильная седина и отнюдь не только на висках. Худощавое волевое лицо с небольшой окладистой бородкой. Глаза – карие, необычайно спокойные. Понимающие. Немного грустные. Или лучше сказать – обреченные? Но обреченные тою матерой привычной и застарелой обреченностью, которая уже совсем без страха. И чуть-чуть, самую малость насмешливые. Уверенный взгляд этих глаз внушал уважение.

– Так точно, – Егор на всякий случай решил ответить. Ответил четко, по-военному. Хотелось все-таки произвести хорошее впечатление. Вылетать по глупости еще и из Форпоста не хотелось. – Пополнение.

– Пополнение – это хорошо, – кивнул новый командир. – Пополнение – это всегда хорошо…

И неожиданно посерьезнел:

– А вот то, что тебя списали с Кольца за невыполнение приказа, Гус, это плохо. Очень-очень плохо.

Сказано это было как-то странно: вроде бы, без осуждения и упрека. Скорее, с задумчивым сожалением.

– Разрешите обратиться, товарищ… – начал, было, Егор. И запнулся. – Товарищ…

На форме собеседника отсутствовали знаки отличия. Да и формы-то как таковой не было. Камуфляж по нынешним временам – не форма. В таком прикиде сейчас пол-Москвы ходит. А форпостовские – считай, все поголовно. Так какого же звания этот товарищ будет? Товарищ лейтенант? Нет, староват… Товарищ капитан? Товарищ майор?

Собеседник хмыкнул:

– Без чинов и званий давай, ладно? И без этой уставщины. Не люблю… У нас тут все проще, чем у вас на Кольце. Так что расслабься. Вольно, я сказал, боец, вольно.

Егор, опасаясь подвоха, помедлил секунду и лишь после этого немного ослабил мышцы, осторожно перенеся вес тела на одну ногу.

– Пока можешь называть меня Кирилл Васильевич. Или Батя. В бою и операциях, приравненных к боевым, я для тебя – «первый». По-позывному и так вообще…

«Да уж у них здесь, действительно, проще некуда, – подумал Егор, – прямо таки по-семейному. Батяня, блин…»

– Все ясно?

– Так точ…

– Гу-у-ус, – недовольно поморщился новый командир.

– Да, все понятно… Кирилл Васильевич.

Вроде бы знакомство в спокойной обстановке рабочего кабинета не тянуло на операцию, приравненную к боевой.

– Что хотел спросить-то?

– Пояснить. Насчет невыполнения приказа.

– Не надо, – Кирилл Васильевич отмахнулся. – Знаю. Беженцы. Я в курсе, за что тебя сюда сослали. Но если ты думаешь, что мы здесь не стреляем по провинциалам, то глубоко заблуждаешься. А знаешь, почему мы по ним стреляем?

На этот раз Егор предпочел промолчать. Тема была скользкой и опасной.

– Потому что они стреляют в нас, – сам ответил на свой вопрос начальник станции. – И очень часто – первыми. Твоего предшественника, к примеру, убил не интродукт, а пуля беженца. Эти ребята просто звереют, когда их разворачивают от Кольца. Пришлые провинциалы, которых уже поперли из Москвы, но которых еще не сожрали твари, доставляют много хлопот.

Кирилл Васильевич вздохнул:

– В принципе их понять можно. Но это не значит, что им нужно давать себя убивать или уступать свое место в Форпосте. Но это так, к сведению. Чтобы сразу расставить точки над «ё».