Истина в сумраке. Отражения зеркал. Том 2. Книга 4

– Полгода, говоришь, – пробормотал Роберт. – Ну ладно, подожду. Давай зарабатывай и разойдемся по-хорошему.

И тут Рус вспомнил, что когда он ушел от Раи, ему не вернули его трудовую книжку.

– Да, но чтобы я начал зарабатывать, мне нужна моя трудовая книжка, – сказал Рус.

– Да, книжка у меня, я тебе готов ее отдать. Давай встретимся и заберешь ее. Приезжай сегодня к метро «Озерки», я тебя там буду ждать напротив выхода из метро.

– А где именно?

– Ну, как приедешь, выйдешь из метро, увидишь мою красную BMW.

– Во сколько?

– Через час устроит?

– Да, – ответил Рус, – устроит.

– Ну тогда до встречи, там и поговорим, – ответил Роберт и повесил трубку.

– Да уж надо же, вспомнил он меня так не вовремя, не сдержал своего слова, мудак! – выругался Рус. – Ну хоть трудовую заберу.

Рус решил сразу же выезжать. Он поспешно оделся и вышел из квартиры.

Дойдя быстрым шагом до метро, он спустился вниз по эскалатору. В дороге время пролетело незаметно. Рус ни о чем не думал, он был взволнован, его голова и виски горели, а кровь стучала в ушах. Мысли вихрем кружились в его голове, но ни одна не могла быть настолько убедительной, чтобы уговорить Роберта подождать ну хотя бы год-два. Так, в мысленном хаосе, Рус и доехал до долгожданной станции. Он пулей вылетел из вагона и побежал к эскалатору.

Поднявшись и выйдя из метро, Рус увидел припаркованную на другой стороне проспекта Энгельса красную машину. Он перешел дорогу и обогнул машину, чтобы зайти сзади.

«Вроде это BMW, и вроде в ней сидит Роберт, – подумал Рус, присматриваясь. – Да точно – это его тупая морда», – заключил он.

Рус огляделся по сторонам. Ничего и никого подозрительных рядом не было. «Так, похоже, Роберт один», – понял Рус и, подойдя к машине, постучал в окно. Роберт повернул голову и махнул Русу рукой. Рус открыл дверь и сел в машину.

– Привет, – как ни в чем не бывало, сказал Роберт, протянув ему руку для рукопожатия.

– Привет, – расстроенно ответил Рус.

– Ну, ты там не парься, я, пока тебя ждал, подумал и понял, что так дела не делаются. Можешь мне деньги отдать и через год, на вот, держи, – сказал он, протянув Русу его трудовую книжку. Рус взял книжку и открыл ее.

– А где же запись о том, что я почти восемь месяцев проработал в твоей фирме?! – сконфуженно спросил Рус, удивленно рассматривая пустые страницы, после чего медленно поднял голову, посмотрев на Роберта.

– Запись, запись… – пробормотал тот, краснея, при этом резко отвернувшись к окну. Роберт молчал, делая вид, что пытается что-то рассмотреть на другой стороне дороги. Он провел рукой по волосам, глубоко вздохнул, помолчал несколько секунд, теребя кожаный руль своей машины, после чего сказал:

– А не знаю, – ответил он, снова сделав недолгую паузу, после чего повернулся к Русу и, стараясь не смотреть ему в глаза, добавил:

– С этим вопросом не ко мне, – сказал он, разведя руками в стороны.

– А к кому? – удивленно спросил Рус, бесцеремонно пытаясь посмотреть Роберту в глаза, которые тот постоянно отводил в сторону.

– К Рае, она людей на работу и принимает, – ответил Роберт, ерзая на своем сиденье.

Рус понял, что его вопросы Роберту неприятны, и ему надо бы лучше не задавать их, чтобы не разозлить его еще сильнее, но в то же время Рус считал, что правда стоит потерь, и решил идти напролом. «Пусть сидит и оправдывается, как школьник, передо мною. Хотя бы так взыщу с него свои моральные потери», – подумал он и сказал:

– Да, но и выгоняет тоже она, я бы, Роберт, от тебя бы и не ушел, если б не твоя подруга Рая. Ну чего, ты не можешь, что ли, ее на место поставить? – спросил Рус, чуть не плача от обнаруженного им обмана. Роберт молчал.

– Ты, знаешь, что такое стаж для юриста? – снова спросил Рус, пытаясь вглядеться в лицо Роберта, но тот в этот момент снова резко отвернулся к окну.

– …это очень и очень важно для юриста! Ведь чтобы меня взяли на работу, я должен иметь солидный стаж, поэтому прошу тебя, Роберт, поговори с Раей, пусть она сделает мне нужную запись в трудовой книжке, что я столько-то времени проработал у вас юристом, и поставит мне печать в ней.

– Печать… поставит… пусть… – снова проговорил тот с паузами между словами, ударяя пальцами по рулю. – Что еще пусть она сделает?! – зло спросил Роберт, резко повернувшись к Русу и посмотрев ему в глаза. Рус еще не был матерым юристом, каким он стал позже, работая у Седого, а потому, увидев разъяренный взгляд Роберта, скромно опустил глаза.

– Ничего ты не получишь! – процедил Роберт сквозь зубы и замолчал. Он сидел, все также тарабаня пальцами, и эти звуки оглушали Руса, отдаваясь раскатистым эхом разочарования в его голове.

– Радуйся, что я вообще тебе трудовую твою отдаю, а так бы выкинул ее – и все, что бы ты тогда делал, а?! – почти прокричал Роберт.

Рус молчал, опустив голову, он совершенно не знал, как вести себя в этот момент, что говорить и можно ли возражать Роберту, когда тот находится в таком состоянии. И он продолжал молча сидеть, тупо рассматривая свои ботинки. Рус был весь разбит, а его мозг отказывался думать.

Увидев состояние Руса, Роберт замолчал и снова отвернулся к окну.

– Ладно, я все понял, – тихо ответил Рус после непродолжительного молчания, решив идти до конца.

– Что? Что ты понял?! – зло спросил Роберт, поглядывая в свое окно.

– А то, что ты реально меня обманул, кинул на стаж, да и слово свое не сдержал, да и с работы меня поперли тоже не без твоего согласия, – выпалил Рус на одном дыхании, резко подняв голову и посмотрев Роберту в глаза. Встретившись взглядом с Русом, Роберт снова резко отвернулся к окну.

– Ладно, нет у меня больше времени тут с тобой лясы точить, все, свободен, – раздраженно ответил Роберт, продолжая смотреть в окно своего автомобиля. – Иди, работай! – зло рявкнул он.

Рус машинально открыл дверь машины и почти вывалился из нее.

– Копи деньги! Через год позвоню, так и быть! – крикнул Роберт вслед Русу в открытое окно машины.

Рус вышел, будучи полностью в разбитом состоянии. То, как его обманул Роберт, сначала заманив в свою фирму, соблазнив деньгами, а потом так безжалостно выставив с работы, да еще с пустой трудовой книжкой, не укладывалось в его голове. Ему было очень обидно и немного страшно перед ворохом так неожиданно свалившихся на него проблем.

«Господи, дай мне силы пережить это, – молился он, мысленно обращаясь к Богу, к своему единственному верному Другу и Спасителю, к помощи которого он всегда и прибегал, когда сам ничего не мог сделать, если силы покидали его. – Помоги мне, Господи! Спаси!» – шептал Рус, подходя на автопилоте к метро. Кроме молитвы, Рус не мог больше ни о чем думать, голова напрочь отказывалась работать, его мысли лихорадочно путались.

«Эх, ни хрена себе. Вот ведь как, а?!» – только и мог повторять он всю обратную дорогу домой. И только когда Рус вновь оказался в своей доброй любимой комнатке, только тогда, переведя, как говорится, дух, он стал понимать всю беспрецедентную подлую картину того, как Роберт, одногруппница Руса Татьяна Васильева и любовница Роберта Рая, они все вместе безжалостно и цинично, подло вытерли об него ноги. «Поимели меня, попользовались и вытерли», – подумал Рус, снова смотря в окно своей комнаты в коммуналке.

Понемногу приходя в себя, Рус понимал, что деваться ему некуда, и надо что-то решать. «Да уж, ну не вешаться же в самом деле?! – спрашивал он себя, смотря в окно. – Надо дальше как-то жить… Живут же люди без ног, без рук, вот им-то точно хреново, не то, что мне. Я же, по крайней мере, могу хоть что-то тут изменить в этой реальной жизни, нежели там – по ту сторону вечности, где души всего лишь холодные тени, и где изменить уже ничего нельзя». Русу сейчас было очень плохо: на его ранимой душе скребли кошки.

«Что же делать? – мучился он, не зная, что предпринять. – Надо как-то выкручиваться из проблем, решать как-то с Робертом, искать работу, да еще и с этой диссертацией, с допуском к ней надо как-то разобраться. Времени осталось так мало, а я даже не знаю, куда податься в преподаватели и что преподавать», – думал Рус, все еще стоя у своего любимого окна, которое всегда давало ему только одно: оно давало ему… Что конкретно оно ему давало, Рус не знал, но в одном был точно уверен: что его любимое окно всегда давало ему именно то, в чем он больше всего нуждался, когда метался в поисках верного выбора. С одной стороны, окно его комнаты было ничем, и по большому счету оно ничего не могло ему дать, но с другой, чем он больше и сильнее вглядывался в него, тем оно становилось прочнее и возводило некую невидимую стену перед ним, об которую его мысли, запущенные в глубь вселенной, рикошетом отлетали, возвращаясь к нему обратно в виде энергетически измененной информации, которую он считал гласом Бога, который проявлялся в его голове, как иногда думал Рус, мыслями, пришедшими ниоткуда.

Сейчас Русу было очень тяжело, но несмотря на это, он, собрав все свои силы в кулак, постарался отвлечься от последствий негативного разговора с Робертом, сосредоточившись на мыслях о своей работе. Но мысли о работе так и не шли ему в голову. Тогда он решил вообще ни о чем не думать, и это у него получилось. В таком отсутствующем состоянии он отошел от окна и без сил рухнул на диван. Усталость взяла верх, притупив стресс. Пролежав некоторое время на диване с закрытыми глазами, Рус хоть как-то пришел в себя. Он провел рукой по разгоряченному лбу и посмотрел в потолок.

– Эх, где же мне преподавать-то? – сказал он вслух, тяжело вздохнув.

Он привстал на диване, посидел пару минут, тупо уставившись на стену, после чего встал на все еще болевшие после долгой дороги в метро ноги и вновь подошел к своему любимому окну, в помощи которого часто нуждался в последнее время. За окном жизнь текла своим чередом: все также резвилась детвора, на лавочках сидели старушки, не подозревая, что совсем рядом корчится в муках юная чистая душа Руса.

Информация, отправленная Русом во вселенную, уже успела сделать свой невидимый круг и вернулась обратно, загрузившись в его подсознание. Рус отошел от окна и сел в свое кресло перед компьютером, откинувшись на его мягкую спинку. Он закрыл глаза и сосредоточился в ожидании первой мысли, которая должна была вернуть его к жизни. По опыту многих поколений людей Рус знал, что хорошие и правильные мысли приходят обычно по утрам, когда утро вечера мудренее. Но у Руса не было столько времени, чтобы ждать утра. Он открыл глаза, прислушался к себе, в его голове по-прежнему была пустота. Рус снова встал с дивана и подошел к окну, посмотрев в серое питерское небо, посылая в него немой вопрос: «Как быть?» И в этот самый момент, когда Рус уже хотел было опустить руки, предавшись отчаянию, которое незаметной волной подкрадывалось к нему из потаенных уголков его страдающей души, его вдруг осенило: «А не позвонить ли мне Марии Владимировне, ректору моего правового института, в который я поступил после школы?»

– Точно! – вскрикнул он, ударив себя рукой по коленке и вскочив с кресла. – Это же может решить почти все мои проблемы!