Истина в сумраке. Знаки. Том 1. Книга 3

– Да было дело раз на мойке, очередь не поделили. Я ж мент, мне ж бесплатно моют, а она орала, что если бесплатно – то после нее, потому что она моет платно. Ну и не пропустила меня, чертовка.

– А… Ну, она такая. Вообще, пацан нормальный тот, кто платит, – сказал Седой, отвернувшись к окну. Потом достал мобильник и позвонил:

– Алло, это я, – сказал он. – Едь в отдел, бери свои ордера на защиту, будешь защищать наших людей. Только что станок приняли. Все. Потом мне позвонишь.

– Демона вызвал?

– Да, а что?

– Да я его только что на мойке видел.

– На мойке? А что он там делал?

– Не знаю, он как раз оттуда выходил, когда я туда прибежал и увидел там Мишу.

– И о чем они там говорили? – спросил Седой, прищурившись.

– Не знаю, не слышал.

– Ну тогда ты почему все еще здесь?

– Все, все, все, ухожу, – сказал, Гад, пятясь задом к двери.

***

Русу снова позвонил Седой.

– Ну, что, Демон, собрался?

– Да, – ответил Рус.

– Хорошо. Через полчаса чтоб был в отделе, порамси там.

– Как рамсить? Жестко?

– Да, очень жестко, без предела!

– Нет предела жесткости рамса, – сказал Рус и нажал на «Отбой».

«Вот и началось, – думал Рус, – попал из одной беды в другую. То пьянство меня раньше затянуло, а сюда затянуло желание жить хорошо, зарабатывать, но главное – рамс против ментов. Не столько искусила меня возможность зарабатывать приличные деньги, сколько возможность отомстить ментам за испорченную студенческую жизнь. Ох, искусила…». Рус помнил, как во время учебы в юридическом институте на первом курсе его избили менты. Он с однокурсниками Бородой, Зайцевым Сашей, Тарасовым пошел на дискотеку в институт Герцена. Зайцев еще тогда сказал Русу, что в туалете курить нельзя. Но Рус об этом забыл и закурил там. Так вот в туалет вошел мент и принялся жестоко избивать дубинкой Руса за это. Потом заломал руку Руса, схватил больно другой рукой за шею, вытащил его из туалета и спустил с лестницы, после чего подбежали еще двое ментов, которые принялись дубасить Руса резиновыми дубинками. Рус тогда крепко запомнил все жесткость ментов и решил для себя бороться с ментовским беспределом, а потому он и сделал свой выбор Дьявола, когда согласился на эту работу по обслуживанию игорного бизнеса в Апраксином дворе. Это уже потом, после своего согласия, Рус узнал, что обслуживает он не игорный бизнес, а лохотрон, только уйти оттуда не было никакой возможности, потому что он вытянул тогда свой судьбоносный билет в одну сторону. Рус был адвокатом и по праву считал себя заступникам прежде всего Конституции России и прав и свобод граждан. А «оборотни в погонах» не щадят никого, а потому Рус имел моральную подоплеку в своей работе, потому что адвокат – людской спаситель, который придет на помощь быстрее, нежели Бог, который все видит и слышит, но всегда остается в тени. Используя несовершенство законодательства в игорном бизнесе и Кодекс об административных нарушениях, менты очень ловко любое законное деяние подводили под преступное, чем и наживались. Так, в 1996 году еще не было закона об игорном бизнесе, регулирующего этот вид деятельности, зато был закон о налогообложении игорного бизнеса, устанавливающего размер налогов для государства. Поэтому игорный бизнес был беззащитным. С одной стороны, он государству был выгоден, так как за его счет нехило пополнялась государственная казна – в то время налогообложение казино было в размере 90% от выигрыша, – а с другой стороны, никаких федеральных законов, которые могли дать бизнесменам какие-либо гарантии, правовую защиту и правовое регулирование данного вида лицензированной деятельности, не было. А вот в Кодексе об административных правонарушениях России были статьи о запрещении в публичных местах азартных игр. На этом основании местный отдел милиции и мог вполне законно задержать любого, кто даже имел лицензию на игорный бизнес. А тут лохотронщики со своим лохотроном тоже устремились в правовое поле, которого не было. И пользуясь пробелами в законодательстве, человек из милиции по фамилии Тихомиров предложил им схему[10 - События романа «Билет в одну сторону» на сайте автора лимаренко.рф.], узаконившую их бизнес. Рус не понимал, почему же люди все равно продолжали играть в лохотрон. Он спрашивал об этом и Седого, и Мишана, они отвечали, что люди зажрались, что это и не люди вовсе, а быдло. Кто в основном играет? Тот, кто своего же ближнего из подставных принимает за лоха по его внешнему виду, делая выводы о своей мнимой значимости, превосходстве, всесильности. А потому им и не жалко никого из таких лохов, не жалко их и ментам. Мишан один раз рассказал Русу такую историю:

«Однажды раскатали, значит, на станке одну лохушку. Ну, забрали у нее деньги. А она вдруг на землю плюхнулась, лежит и орет: „Умираю“! И не встает. Мы ее и так и этак, и менты пришли, ей все пофиг. И тут я вытаскиваю деньги из кармана и протягиваю ей, она тут же вскочила и побежала. Вот видишь, как народ идолопоклонствует деньгам?! Мы такие заблудшие души очищаем от скверны, от денег».

«Мы – проведение Божие», – говорил Мишан, а потому его совесть никогда ни за что не мучила – то есть он всегда имел свою мораль в этом деле, а потому все делал в нем хорошо и спокойно, без паники.

Можно было позавидовать и такому же спокойствию Седого. Когда нередко к нему в кабинет вбегал Рус с криком: «Шеф, все пропало! Менты осадили, всех повязали!» – Седой, как сидел в одной позе, как играл в нарды, даже ухом не вел, спокойно кидал фишки, а потом так поворачивался спокойно, смотрел на Руса своим бездонным холодным пустым взглядом и говорил: «Че ты тушуешься? Все в порядке». И это действовало безотказно. «Да, – признавал Рус, – Седой прирожденный лидер. За ним пойдут, и уже идут, и будут идти и нести его знамя Провидения – наказующего Перста Господня, разящего грешников, и будут ему все преданы». А Седой умел вызвать в человеке это чувство – чувство глубокой преданности ему и его делу. Поэтому хоть он и старался выглядеть простачком и ничего не значащей фигурой во всей братве, все чувствовали в нем эту силу, а потому поклонялись ему как богу, и считали его своим господином, боссом и лидером. Эти чувства испытывал и Рус к Седому, и он тоже был ему предан всей душой, всегда говорил ему правду, потому что только правда и могла спасти его, если что, ибо обмануть Седого означало подписать себе самому смертный приговор. Седой знал, как вызвать чувство преданности к себе – своим добрым участием в любых проблемах человека. Однажды он отмазал Руса от наехавших на него азербайджанцев и разрулил вопрос с бешеным соседом Руса по его коммуналке, который не пускал друга Руса – Макса Крюкова[11 - События романа «Билет в одну сторону» на сайте автора лимаренко.рф.] – к тому домой. И на первых порах Рус, также как и все, признал силу и ум Седого, увидев в нем сильную личность, уважение к которой вызывало безотчетную ему преданность. Это ощущал и Седой, и как цветок нуждается в питательной воде, так и это чувство преданности тоже нуждалось в определенной эмоциональной подпитке, которую создавал Седой, стараясь быть ближе: лез в душу, давал советы, после чего с большим вниманием и участием выслушивал все наболевшее, после чего реально старался чем-то помочь, а самое главное – он давал то, что дает и Бог всем нам, он давал надежду. Но, как и много добра всегда перерастает в минимум зла, так и когда много надежды, она перерастает в испытание надеждой, в своеобразную пытку, потому что надежда сладка и страшна тем, что она не имеет предела наступления ожиданий человека в каком-то четком времени. Ведь никогда не знаешь, когда свершится то, на что ты надеешься, что ты ждешь. Именно такое ожидание и становится мукой, которая повторяется вновь и вновь, потому что безудержно манит к себе, как мираж в знойной пустыне.

Рус уже несколько лет имел понурый нерадостный вид, его успокаивало только то, что работая с Седым, у него есть прекрасная возможность отомстить своим обидчикам – ментам, избившим его на дискотеке, в лице других ментов. А потому Рус с радостью принял предложение защищать игорный бизнес, сделав, таким образом, свой выбор Дьявола, как он понял впоследствии. Хорошо, что не слишком поздно он осознал, как все-таки высока цена за то, чтобы вернуться на тот самый отрезок пути, с которого он когда-то сошел[12 - Концепцию автора о «лишнем круге», читайте в следующем романе «Истина в сумраке. Отражения Зеркал» на сайте лимаренко.рф.].

– Ну все, мне пора, – сказал Демон, поднимаясь с кресла, беря свой толстый тяжелый портфель. Портфель был большим, из настоящей кожи, толстым от лежавших в нем кодексов, чистых листов бумаги. Рус последнее время старался всегда носить такой портфель, потому что Мишан сказал ему однажды:

– Демон, да че ты паришься, что тебе тачка нужна, мол, портфель тяжелый тебе носить трудно? Ты представь, ведь если ты случайно попадешь под обстрел, твой портфель не пробьет ни одна пуля.

После этого Рус практически никогда не расставался с портфелем. Да, его было тяжело носить, но зато портфель давал шанс остаться в живых, если что. К тому же в кодексах содержались нормы, предоставившие ему право на адвокатский иммунитет и адвокатскую тайну, положения о которых он часто предъявлял ментам, сбивая с них ментовскую спесь и отбивая желание допросить его в качестве свидетеля по интересующим их вопросам.

Рус понимал, что зло на зло порождает еще большее зло. Ну, имеет он возможность «строить» ментов, ну и что из этого? Лучше-то ничего не становится. Наоборот – хуже. Менты копят на него злобу и в любой момент могут нанести ему предательский удар, подбросив, например, в его портфель наркотики, а потом сделают досмотр и… все… капец. И адвокатский иммунитет не поможет ему. Да и в суде никто ему не поверит, приговор судья мысленно уже вынесет заранее, а провести процесс – лишь дело техники. Поэтому быть с бандитами ему было страшно, но быть без них еще страшнее, потому что бандитам он будет нужен, и они за него заступятся, и с ними можно договориться, если что, чего не сделаешь, оказавшись в запущенной процессуальной судебной системе. Пока он им нужен – с ним ничего не случится, его не тронет никто, и даже менты будут почитать его статус адвоката. Но когда он станет вдруг не нужен, Русу страшно было даже представить, что с ним может случиться. Поэтому Рус находился в замкнутом круге – это и было тяжкое последствие его выбора Дьявола, которое он сделал, поддавшись искушению мстить ментам. Он хотел вернуться обратно, очень хотел, но не мог, потому что не знал как. Ему только и оставалось, что надеяться на Бога, на которого все всегда и надеются, когда не знают, что делать, после того, как уже что-то сделали.

Внезапно зазвонил мобильник. Рус нажал клавишу ответа:

– Чтоб через десять минут был в отделе, – приказал ему Седой.

– Но я реально не успею…

– На пятой скорости чтоб летел!

– Мне еще надо в коллегию адвокатов заехать, подписать ордер, и только потом меня допустят к задержанным.

– Твои проблемы, – сказал Седой, – все!

«Вот и завертелось», – подумал Рус.

Рус быстро побежал к своей машине, сел в нее и помчался за ордерами на защиту. Была суббота, ему пришлось ехать через весь город на площадь Мужества домой к председателю коллегии адвокатов.

– Ну, где ты возишься? – опять позвонил по мобильному Седой. – Я уже злюсь. Ты и вправду по башке получишь! Чтоб через десять минут был в РОВД Центрального района! Их туда повезли.

– Понял, – ответил Рус.

Рус мчался изо всех сил, нарушая правила, ехал на красный свет, стараясь успеть. На этот раз ему повезло не попасть в пробку. Он зашел в здание РОВД Центрального района, нашел кабинет дежурного следователя и постучал.

– Разрешите, можно войти? – сказал Рус. – Я адвокат. Прибыл для оказания юридической помощи задержанным вами гражданам.

– Входите, – сказала следователь. Это была молодая женщина лет двадцати пяти – тридцати, с темными волосами до плеч, в очках, усталого вида. Глаза ее слезились – то ли от бессонной рабочей ночи, то ли еще от чего-то. Рус не стал вдаваться в подробности.

– Только я не понимаю, кого конкретно вы будете защищать? – спросила следователь, перекладывая бумаги на столе дрожащими руками. – Да еще, на самом деле, рано вам кого-то защищать, потому что граждане только задержаны, мы еще им никакого статуса не присвоили, они еще даже не подозреваемые в чем-либо, потому что нет… – она сделала паузу, потом продолжила: – Вы лучше идите пока отдохните, а нам не мешайте работать.

Рус вышел из здания РОВД и отзвонился Седому.

– Седой, меня послали пока, говорят, что задержанным еще никакого статуса не присвоили и защищать мне некого, они еще никого не допрашивают —то есть не могут запустить весь процесс, как я понял, потому что у них нет… Но чего нет, она не сказала.

– Потому что у них нет потерпевшей, – ответил Седой.

– Как так?

– А вот так. Ладно, находись там, через каждые десять минут снова заходи к этим следакам, устраивай им скандал, порамси там, ори на них, что по какому, мол, праву тогда людей держите, и все такое. Пугай жалобами, звони в городскую прокуратуру, кому хочешь. Да и еще зайди к начальнику РОВД и там тоже порамси.

– Понял, – ответил Рус, но что до того, чтобы порамсить в кабинете у начальника РОВД, Рус боялся это сделать, а потому зашел пока к его заму.

– Здравствуйте, можно войти? – спросил Рус, просунув голову в дверь.