Сила прощения. Том 1. Книга 1

На железнодорожном вокзале, жадно поедая купленные тут же пирожки с мясом и запивая их колой, Колян говорил Димке с набитым ртом:

– Братуха, ты меня, главное, не забывай теперь, а то знаю я всех бывших дембелей. Только за ворота базы – и ни слуху ни духу.

– Не переживай, Коля, я тебя жду. И напишу тебе, хоть еще и не знаю, куда ты поедешь.

– Домой, – ответил он.

– Ну, тогда домой напишу.

– А ты, наверное, сам-то сразу к невесте рванешь? К этой, как ее там, к Светке? – с улыбкой все подшучивал Колян над Димкой, радуясь своему долгожданному дембелю.

– Нет, к маме сперва, а потом уж к ней… Если замуж еще не вышла или не живет с кемнибудь. Петербург – город большой, но в каждом доме или микрорайоне все всё обо всех знают. И я тоже о ней всё узнаю.

– Поверишь слухам?

– Слухам – нет. Но, тем не менее, они о чемто тоже свидетельствуют.

– Ну а если и живет, что это для тебя изменит? – спросил Колян.

– Все.

– Как все? Ты же сам меня учил, что свое – никому не отдавать.

– Ну, учил, но если она уже с кем-то и любит его, то как я могу к ней прийти?

– Смотри сам, а я бы пришел, хотя бы для того, чтобы услышать это от нее и проверить слухи. Слухи слухами, а правда – правдой.

– Может, и приду, – сказал Димка, задумавшись на секунду.

Диспетчер объявил о начавшейся посадке на поезд.

– Ну, пока, братуха, – сказал Димка, обнимая Николая. – Не забывай, что я жду тебя в гости… А может, сразу со мной поедешь, а?

– Да не, брат, не могу – хочу домой.

– Понятно. Удачи тебе, и давай иди – не люблю долгих прощаний, – сказал Димка, заходя в вагон.

***

С большим нетерпением проделав долгий путь к родным берегам, Димка в нерешительности остановился перед своей квартирой и позвонил в дверь. Его сердце громко стучало, голова кружилась.

– Кто там?

– Это я, мам, – взволнованно ответил Димка.

Раздалось щелканье дверных замков, и к нему кинулась его мать, Вера Игнатьевна. Она обняла его и сквозь всхлипывания произнесла:

– Миленький! Вернулся! Димочка! Живой! Слава Богу! Ой, что ж это мы все в дверях-то? Ну проходи, мой родненький! Проходи скорее! А я только борщ сварила! Как ты вовремя, сынок, сейчас кушать будем.

Вера Игнатьевна все суетилась вокруг сына и хлопотала, собирая на стол обедать. А Димка остановился в прихожей, снял сапоги и не спеша пошел в свою комнату в конце коридора. Ничего в ней не изменилось с тех пор, как его призвали в армию: те же плакаты на стенах с изображением Ван Дамма и Сталлоне, Мадонны и Брюса Ли; письменный стол по-прежнему стоял у окна, а у противоположной стены – старый скрипучий диван. На него он и бросил свой вещмешок, а сам примостился рядом, переводя дух.

– Иди обедать, Димочка, борщ тебя ждет, иди, пока горячий! Остынет! – звала мать Диму.

– Мам, я сейчас приду, посижу маленько в родной комнате.

– Хорошо, только руки помой!

***

– Такой вкусный, мам! Как давно я не ел твоего борща!

– Ешь, ешь, не отвлекайся. Как хоть добрался-то, а? Долго ли ехал?

– А что рассказывать, мам? Доехал нормально, на поезде. А как Светка Рогожникова? Не вышла замуж? – сразу перешел на давно интересующую его тему Димка.

– Да не вышла она, хоть и слыхала, есть там у нее кто-то из этих, из новых.

– Из новых русских, что ли?

– Из этих, не знаю, как их теперь и называютто. А ты почему спрашиваешь? Сдалась она тебе… Забудь! – сказала уже строго мать и продолжила: – Я тебе тут уже и невесту нашла, хорошую девочку, Настей зовут. Приходила давеча, спрашивала, когда жду тебя домой. Сходи к ней, она в третьем подъезде в нашем доме живет.

Пока Вера Игнатьевна разливалась об этой Насте, Димка продолжал думать о Светке Рогожниковой. О том, с кем она сейчас ходит, помнит ли об их первой любви, о страстных поцелуях, которые дарила ему в темном подъезде ее дома. О том, как все начиналось, когда они впервые встретились в пригородной электричке на Финляндском вокзале, где Светина подруга Власта чуть было все не испортила. И только случай, – вернее, Дима так считал, что это был именно судьбоносный случай, – снова свел их вместе. Хотя теперь все на свои места должно было расставить время – два года, пока он служил в армии.

Пообедав, он твердо решил зайти к Светке, чтобы узнать, любит ли она его еще или все между ними уже кончено.

***

Резко, как всегда, позвонив в дверь два раза, Димка попятился от двери к лестнице. В этот миг он был готов убежать, но в двери щелкнул замок, дверь приоткрылась, и на Димку уставились два темно-карих глаза. Димка чувствовал, как остановилось время, слышал, как громко стучит его сердце, едва сдерживал непреодолимое желание кинуться к ней и нежно поцеловать в губы, но… То, что рассказала ему мать, сдерживало его, и он продолжал стоять.

– Привет, – сквозь туман услышал он. – Какими судьбами, давно ли прибыл? – спросила Светка. – Проходи, что стоишь как каменный?

Димка вошел в квартиру на ватных ногах, он как-то сразу, за один миг вспомнил все то, что было у него со Светкой до армии, и голова его закружилась. Немного придя в себя, он увидел перед собой уже совсем не ту девочку, с которой он целовался в темном подъезде, а взрослую девушку, которую теперь стыдно было просто звать Светкой – только Светланой или какнибудь еще, более ласково, более нежно. Длинные каштановые волосы спускались шелком на грудь, жемчужно-белые зубы делали ее улыбку еще более мягкой и страстной… Несмотря на то, что в стране так все быстро изменилось – не только стиль жизни, но и отношение к нравственности, – Димка до армии не был с ней в близких отношениях. Он не спешил с этим, хотел по любви, по обоюдной любви. А если честно, то всех женщин, встречавшихся ему, он отвергал только потому, что уже давно безумно был влюблен в Свету. И вот сейчас он стоит перед ней радостный и огорченный, веселый и растерянный. Как отнесется она к нему теперь, любит ли она кого-нибудь? Каковы ее планы?

– Чего стоишь, язык проглотил? – посмеиваясь, спросила Света.

– Здравствуй, Света. Как ты поживаешь? – промямлил он. На что она прыснула и повисла у него на шее.

– Милый! Родной! Почему ты меня не предупредил, что вернешься? Я бы приготовила чтонибудь, – тараторила она, заводя его в комнату.

– Рассказывай, как доехал? Когда приехал? К кому уже ходил? – забрасывала его вопросами Света. – Что делать теперь будешь, куда работать пойдешь? Жениться-то не надумал на комнибудь, а? – хитро улыбаясь, зацепила она его.

– Да что ты, Света, я же так и… люблю тебя до сих пор, – тихо сказал он, вспомнив о словах матери о новом русском. – Только ты у меня одна-единственная в мыслях… постоянно.

После таких слов по щекам Светы побежали слезы, она обняла его одной рукой, другой же стала расстегивать его рубашку.

– Не надо, – тихо произнес он.

– Почему? Я так долго тебя ждала…