Истина в сумраке. Отражения зеркал. Том 2. Книга 4

Все пошло своим чередом. Вскоре приехал Седой на своем шестисотом Мерседесе, куда все сели с большой радостью, почувствовав наступающее торжество, и поехали за невестой.

– Ну, Рус, будь веселее, – сказал Седой, – за невестой же едем.

– Да, сыночек, не волнуйся, – сказала ему мама, – все будет хорошо, женись, ты же так этого хотел.

– Все нормально, – ответил Рус, продолжая сидеть и дальше с понурым видом.

Через час они приехали к дому Ирины, Седой громко просигналил, зеваки встрепенулись, обступив его машину.

– Ну, чего сидишь? Иди за невестой, – сказал ему Седой.

Рус робко вышел из машины и увидел идущую ему навстречу невесту. При виде невесты Рус отпрянул в сторону. Она ему вдруг показалась такой страшной, худой, лицо ее выглядело зловеще. А рядом с ней появилась еще одна девушка, которая сразу же заинтересовала Руса. Он постоянно на нее смотрел, и даже больше – они с ней все время потом переглядывались, ловили взгляды друг друга, – это оказалась свидетельница Ирины. Под громкие гудки Седого Рус привел Ирину в ее машину, остальные гости сели в Форд лимузин, который Рус заказал дополнительно. Ехали молча. Седой молчал, молчал Рус и его мама. Также молчал и его отец, которого Рус в последнее время стал называть не отцом, а по его ученой степени – кандидатом наук. Молчала и невеста, наверное, раздумывая о своем шаге, но, тем не менее, никого ничто не останавливало. Вскоре они приехали на Английскую набережную в Дворец бракосочетания №1, вышли из машины, и тут Рус увидел Макса.

– Макс, молодец, что пришел, – сказал Рус.

– Ну, как я мог тебя прокинуть, брат, – ответил Макс, – правда, плохо то, что ты в будний день женишься, а то бы я был веселее, смог бы бухнуть сегодня от души. Ну, да ладно, главное, что ты счастлив.

– Так, пошли наверх с нами, – сказал ему Рус, взяв под руку Ирину, и они вошли в дверь Дворца бракосочетания, а потом поднялись наверх по лестнице.

– Вот, прошу вас, проходите сюда, – сказала встречающая администратор. – Как ваша фамилия?

– Лимонов, – ответил Рус.

– А ваша? – обратилась она к девушке.

– Моталыгина, – ответила невеста.

– Так, пройдите в эти комнаты и тут приведите себя в порядок, подумайте, а мы вас пригласим.

Рус прошел с Максом в комнату жениха, а невеста со своей свидетельницей в комнату невесты.

– Ну, что-то ты, дружбан, особо-то не весел, – сказал Макс Русу.

– Да я не хочу жениться, не люблю я ее, – ответил Рус, – просто деваться мне некуда, уже поздно.

– Никогда не поздно, – ответил Макс, – если хочешь, я организую тебе сейчас побег.

– Нет, я так не могу подло сбежать. Эх, – вздохнул он, – что сделано, то сделано. Ладно, разберемся, видно, от судьбы не уйдешь.

– Мы сами строим свою судьбу, – ответил Макс, – тебя тут никто не держит, я бы на твоем месте свалил отсюда.

– Нет, Макс, нет, буду жениться, все-таки нравится она мне, и она меня точно любит, я в этом уверен! – сказал Рус, поправляя бабочку, купленную для такого случая его мамой.

Он посмотрел в зеркало, где увидел не себя, а какого-то измученного грустного человека, совсем не похожего на счастливого жениха. Ему хотелось убежать, и он уже было решил последовать совету своего друга, как вдруг заиграла музыка Мендельсона и их пригласили в зал.

– Ну, с Богом, – сказал ему Макс.

Рус робко вошел, озираясь по сторонам. Деваться ему уже было некуда. Он увидел отрешенное лицо у отца и матери невесты, было такое ощущение, что на свадьбу к своей дочери они пришли просто с огорода – в чем были, не переодеваясь, и что держат их тут насильно. Это заметили все, в том числе и ведущая бракосочетания и администратор Дворца – это было видно по их недоумевающим лицам.

Рус находился в прострации, ничего не видя перед собой и не слыша, в себя он пришел только тогда, когда услышал вопрос, готов ли он взять в жены Ирину Моталыгину? Он ответил хриплым севшим голосом, еле слышно: «Да». Невеста ответила «Да» радостнее и громче. После этой формальности было почти все закончено. Фотограф сделал несколько свадебных фотографий молодоженов, одну общую фото на лестнице со всеми гостями, кроме Седого, по понятным соображениям, после чего Седой повез всех гостей на своем большом Мерсе обратно в квартиру родителей Ирины, а они со свидетелями поехали на жалком лимузинчике марки «Форд» кататься по городу. Рус не чувствовал себя счастливым, наоборот, при выходе из ЗАГСа он понял, как круто он попал, что пришел ему теперь полный пипец. Его состояние было подобно состоянию преступника перед казнью. Макс, видя удрученное состояние Руса, пытался шутить, но его шутки были не смешными, тем более, что он не пил, потому что ему завтра надо было на работу.

Катание по городу, вернее постоянное простаивание в пробках в этот вечерний час пик, быстро опостылело Руссу, и он попросил водителя везти их домой. До квартиры родителей Ирины они добирались несколько часов через пробки, но все-таки смогли приехать. Рус попытался махнуть на все рукой и постараться радостно выглядеть, как должно выглядеть жениху на собственной свадьбе. Седой не пошел праздновать, он протянул Русу толстый конверт, сказав:

– На, держи – это тебе от нас с Мишкой.

Русу было неудобно смотреть, сколько там и чего лежит, но на ощупь он понял, что там тысяч тридцать или пятьдесят рублей, отчего его настроение значительно улучшилось и он вошел в квартиру родителей невесты, улыбаясь.

– Ура! – закричали вокруг, обсыпая их конфети и монетами. – Ура!

– Усаживайтесь, гости дорогие, – говорила мать невесты.

Гости – родственники Ирины из Великого Новгорода – стали протискиваться на диван, рассаживаться на стульях за стол.

– А теперь проходите сюда, – сказала она, приглашая взмахом руки к себе.

Лидия Никаноровна встала у тумбочки в коридоре, на которой стоял огромный алюминиевый таз. «Она, наверное, замачивала в этом тазу свою рабочую одежду», – подумал Рус. Теперь из этого таза она накладывала в поднесенные гостями тарелки салат Оливье. Гости толпились, толкались, как будто это был последний салат в их жизни. Рус посмотрел на свою жену, убедившись еще раз в том, что взял в жену страшилу, улыбающуюся ему какой-то отталкивающей дьявольской улыбкой маленькой ведьмы, почувствовал, как слезы боли и разочарования подкатывают к нему. Он быстро вскочил со своего места в центральной части стола и выбежал в другую комнату, где, кинувшись на диван, начал истерично рыдать, осознав всю глупость своего шага. Он не просто плакал, он горько рыдал навзрыд, не пытаясь остановиться. Мозг его отключился, только горькие слезы разочарования и большой ошибки душили его, морально уничтожая в нем мужчину, превращая в маленького мальчика, которому нужна мама-спасительница.

От такой реакции Руса все гости были в недоумении, но продолжали накладывать из таза салат себе в тарелки, шумно при этом галдя. В комнату к Русу вошла его мама.

– Не переживай, сыночек, ну попробовал ты, ну хотелось тебе, ладно, потом разведешься, не так все страшно.

Но Рус не слышал ее, он не мог слышать, боль отчаяния разрывала его на части.

Вдруг к Русу подошла тетка его жены. Сев к нему на кровать и обняв его за плечи, она спросила:

– А почему ты плачешь? Что случилось? Может, невеста не нравится?

– Не нравится, – сказал Рус сквозь слезы. Тетка вздохнула и вышла из комнаты. Рус огромным усилием воли перестал реветь, лежал и тупо смотрел в потолок. Теперь и он узнал, что это такое, когда в голове нет ни одной мысли, как было и у его жены, когда они познакомились. Он впервые страдал так сильно, что позабыл даже, где находится.

Руса никто не трогал, где-то через полчаса он пришел в себя и вышел к гостям. Празднование шло своим чередом, гости уже опустошили таз с салатом.

– А вот и жених, – произнес пьяный родственник невесты. – Давайте-ка выпьем, – сказал он, ловко опрокинув рюмку в рот, после чего закусил колбасой и закричал:

– Горько! Горько!

Все гости сразу подхватили, Русу казалось, что они кричат: «Шайбу! Шайбу!», – и сам стал выкрикивать это слово вместе с ними. Тут он почувствовал толчок в бок локтем.

– Ты чего орешь? – спросила его жена. – Быстро целуй меня.

Рус посмотрел на Ирину, она улыбнулась, отчего его чуть не вытошнило.

– Мне плохо, извини, – сказал он, – не могу.

Рус чмокнул ее в щеку, сев на свое место. Он старался не смотреть в глаза своей матери, боясь, что не сможет сдержать своих слез и тогда опозорится перед всеми. Он начал есть. Минут через пять отец его жены произнес короткий тост:

– Вот, желаю вам счастья, значить, денег побольше, ну и деток. Вот вам подарочек, – сказал он, протянув Русу что-то завернутое в бумажку.

Тот взял протянутый подарок, развернул его и увидел, что тесть подарил им сберкнижку с одной тысячей марок на имя его жены.