Шарада
Кирилл подумал, что обнаружил бесценный артефакт; как вдруг машину занесло на повороте. Водитель стал выворачивать руль в разные стороны, но от этого машина не выравнивалась. Все происходило за доли секунды: машину вынесло на обочину, стекла обдало снегом, скрип колес и тормозов, а затем резкий кувырок; и еще один; и еще. Грохот, треск, темнота…
Кирилл дернулся и открыл глаза.
Сердце зашлось в быстром ритме.
Дурной сон.
Ему приснился дурной сон.
Он редко засыпал на смене раньше трех или четырех утра. Обычно его спасал интересных фильм или книга. В этот раз не повезло. Аудиоверсия какого-то нудного романчика, еще и с ужасной начиткой. Он буквально мучил себя, пока слушал главу за главой. Следовало бросить это дело – финал истории его уже не интересовал так, как это было в начале.
На улице стоял трескучий мороз. Он проникал сквозь щели в слабо отапливаемого здание, особенно в ночное время. Кирилл спасался обогревателем, от тепла которого частенько шла кругом голова. Он помнил, как устроился в кресле поудобней, вытянул ноги, и укрылся рабочей курткой – она была легкой, но помогала сохранять тепло. Верно, так его и разморило. Книжный бубнеж отправил его прямиком в царство снов. Мониторы перед глазами расплылись, и дальше какой-то ужас, – будто он и Дина попали в страшную аварию…
Кирилл осмотрелся – дверь в кабинет была открыта настежь.
Он закрывал ее. Он помнил щелчок.
Кирилл посмотрел на мониторы – все, как обычно. Посторонних нет.
Он поднялся, выглянул наружу, и, чуть было не поперхнулся, – в отдалении, в шагах десяти, в коридоре, проскользнула чья-то тень.
Кирилл вернулся к мониторам и посмотрел на нужный экран: кто-то зашел в актовый зал.
Он схватил фонарь и пулей вылетел из кабинета.
В актовом зале горела подсветка (которой никогда там не было) – он понял это, когда приближался к открытой двери.
Это было странно, но ремонт здесь будто кончился уже давно – никаких строительных лесов, никакого мусора. Все идеально здесь было подготовлено… к чему-то страшному.
Стены украшали огромные пиктограммы и знаки. Вдоль рядов на высоких ножках стояли горящие факелы. На импровизированной сцене – алтарь, на котором, с огромным животом, и раздвинув ноги, лежала девушка; она готова была рожать. Ее лицо было трудно разглядеть (оно оставалось в темноте), но в ней было что-то знакомое, даже родное.
Неожиданно Кирилл увидел Тима – он стоял в центре зала, между рядов. Он смотрел в сторону сцены. Если быть точнее, куда-то под нее, – откуда раздавалось рычание, какой-то гневный нечеловеческий вопль. Это был демон. Тот самый, который привиделся Кириллу совсем недавно – высокий, с огромными крыльями за спиной, и когтистыми лапами. Он вылез откуда-то из-под сидений, и, взлетев, одним резким движением накинулся на Кирилла.
Кирилл дернулся и открыл глаза.
Сердце зашлось в быстром ритме.
Он лежал на скамье, возле КП.
Было раннее утро.
Кирилл разлепил сонные глаза, и посмотрел на мобильник – слишком рано. Можно было еще вздремнуть. До пересменки оставалось достаточно времени.
У него появилось острое желание проверить камеры. Он отчетливо помнил содержание своего сна, и, поэтому, ему казалось, что, если он не убедиться в том, что сон – это просто сон, что актовый зал закрыт, и во всем здании все спокойно, как и обычно, то он сможет спокойно спать дальше, и, возможно, ему даже приснится что-нибудь более приятное (на это он уже давно не рассчитывал, но все же).
Чтобы не растерять граммы сонливости, которые еще крепко в нем держались, он спрыгнул со скамьи, уверенными шагами подошел к мониторам и быстро проверил, все ли в порядке… и закрыт ли актовый зал.
Все было в норме.
Он поежился. Стоял январский мороз, и холод неизбежно проникал в помещение. Он вернулся на скамью, и укрылся курткой.
Легкая паутина сна сразу окутывала его, как только он закрыл глаза и глубоко задышал. Он ожидал спокойного сновидения, и это было одно из самых приятных предвкушений, какие только ему приходилось испытывать за последние несколько недель.
Вдруг он услышал перестук женских каблуков.
«Нет…» – подумал он.
Открылась дверь в туалет, и в следующий момент из крана побежала вода.
Кириллу было плевать. Это не помешает ему и его сну. Или, может быть, он уже спит?..
Нет. Ему это не снится. Это он знал наверняка.
В любом случае, он не собирался обращать свое внимание на нечто, что ему постоянно слышится или видится, но на самом деле не существует. Он решил игнорировать все, и просто спать.
Как вдруг что-то коснулось куртки, которой он был укрыт.
Его сердце замерло. Он медленно открыл глаза.
Поодаль от него стоял Тим.
–Уходи! – крикнул Кирилл. – Оставь меня!
Тим никак не отреагировал. Безусловно, он постоянно хотел что-то сказать, нечто важное, указать на что-то. Так подсказывало Кириллу шестое чувство. Но они не могли услышать друг друга. Наверное, просто потому, что находились в разных мирах.
Мне это кажется Этого нет Это нереально
Тим посмотрел в другую сторону, и его взгляд преисполнился ужаса. Его напугала женщина. Красивая, элегантная женщина в блузке с глубоким декольте и длинной юбке-трубе. Пока она проходила мимо, время неожиданно замедлилось. Стук высоких каблуков ее туфель отдавался долгим эхом. Ее эротичная грациозность посылала какую-то информацию. Кирилл считывал ее, но не до конца. Только когда она посмотрела на него, и он увидел ее красивые глаза, и когда она ему улыбнулась, тогда в нем произошел ощутимый сдвиг. Еще один. Куда более сильный, чем предыдущий раз.
Ее улыбка была юркой, мимолетной, но за ней тянулся шлейф информации. Кирилл видел как рушится мир. Как ударные волны сносят дома машины ветхие постройки деревья. Все живое умирало. Оставались руины Тлен Воздух Пустота
Кирилла трясло. Он свернулся калачиком, прижав колени к груди. По его щекам побежали слезы.
Обратного пути не было Остановить смерть невозможно
Чистое поле Погожий денек И где-то там вдалеке ближе к горизонту что-то образовывалось в небе Огромный шал в котором танцевали молнии Вид навевающий страх и трепет
Кирилл видел это
Он видел
Огромную
Трещину
В основании
Начало конца
Необратимость
Кто-то повернул кран в туалете, и вода перестала бежать.
Кирилл снова остался один. В полной тишине. С длинной скатертью образов конца света перед глазами. С энергией, проникавшей в него извне. Со временем, существование которого он чувствовал. Это было страшнее всего. Сила пала. Основание не выдержало, рухнуло.
Осталась пустошь, и Кирилл, как последняя одинокая душа, скитался в этом темном пространстве, в котором не было материи. Не было света. Не было жизни…
С того момента Кирилл захворал. Высокая температура приковала его к постели, и он подолгу спал, прерываясь только на то, чтобы сходить в уборную, или выпить воды. Его обед и ужин состоял из пары фруктов – яблок или бананов, – которые приносила ему Дина, заботливо порезав их на несколько долек. От горячих блюд он отказывался.
Температура легко сбивалась до стандартной нормы, но потом столбик термометра снова взлетал вверх, и Кирилла начинал бить озноб, который сшибал его с ног. В такие моменты в глазах Дины мужчина превращался в негодное беспомощное существо, в маленькую букашку, которую можно было раздавить, не глядя.
Так продолжалось двое суток. Пока болезнь вдруг не ушла, оставив в покое молодого человека, у которого обычно не возникало никаких проблем со здоровьем.
После выздоровления Кирилл словно вырос над самим собой. Когда он впервые за последние сорок восемь часов вышел на улицу, то почувствовал в себе какую-то новую стать и уверенность. Его спина держалась прямо, в его взгляде не было эмоциональной тяжести. Он вдыхал зимний воздух полной грудью, и получал от каждого вдоха наслаждение.
Дина ощутила заметный рост мужественности в своем молодом человеке, и, не сдерживая себя, стала ластиться к нему, как кошка к хозяину. Кирилл понимал, что она готова была ублажать его ночи напролет, и гораздо чаще, чем это было до этого. Но какая-то внутренняя сила не давала ему поддастся этой бесконечной сексуальной игре, хотя сам он был бы не против. Он чувствовал, что нужно дать дорогу этой внутренней концентрации, родившейся в нем после хвори; что все это для чего-то, да нужно.
Безусловно, любимая девушка, постоянно желающая близости – это то, о чем может мечтать любой нормальный парень. Раскидываться таким подарком судьбы было бы совсем глупо.
Прошла еще пара суток, прежде чем не наступила та ночь, когда он сам набросился на нее (а она нисколько не сопротивлялась; Кирилл уже давно заметил отсутствие усталостей, головных болей и всего прочего, что может мешать парам их сексуальной жизни; как правило, они оба всегда были готовы друг для друга). Он беспрерывно занимался с ней страстной любовью почти до самого утра. Он грубо дергал ее за волосы, шлепал до красных пятен, и делал с ней то, что в рамках этики и воспитанности можно было бы назвать низостью и извращением.
Но плоть просила об этом. Умоляла. И им это нравилось. Обоим.
Никаких теней. Никаких голосов. Ни одного образа умершего человека и демонической силы. Только жар страсти. Пот и горячие поцелуи. Рот, вытворяющий чудеса с телом партнера.
Ни одного обласканного сантиметра. Ни одного невоплощенного желания. Десятки взлетов и падений.
Дальше – только сон. Прекрасный сладкий сон.
Они отсыпались до вечера следующего дня…
Пока сил было много, пока получалось ясно мыслить, Кирилл принял решение отказаться от работы охранником. Ему больше не хотелось оставаться в ночную смену один на один с чем-то, что могло тревожить, и, к тому же, вгонять на двое суток в болезненное состояние.
Видения перестали его преследовать. Но, если это снова начнется, то Кириллу было бы удобнее находиться в такие моменты с кем-нибудь еще. Он заметил, что если рядом кто-то был, то призрачные образы не возникали так пугающе часто.
Ему повезло, – замену ему нашли быстро. Поэтому уже всю следующую неделю он проводил с Диной, на учебе или дома. Трезвый, спокойный и любимый.
Потом Кирилл часто возвращался к этим последним в своей жизни осознанным дням умиротворенности. «Это был финал моей привычной жизни, – думал он. – Концентрация всего того, что ты любишь, но принимаешь за должное, и начинаешь ценить только тогда, когда оно уходит безвозвратно. Океан счастья на один квадратный метр, – все, чем могла одарить меня судьба перед тем, как все начало рушиться…»
В одну из ночей он проснулся от того, что стал задыхаться, как будто захлебываясь.
Он проснулся, и увидел на своей подушке бордовые пятна. Он понял, что у него бежала кровь. Она слиплась комьями вокруг его рта. Он запрокинул голову, но это не помогало. В ушах зазвенело, и где-то в вдалеке послышался голос Тима: «Это все в стенах».
Кирилл поднялся с кровати, и отправился в уборную, все также с запрокинутой головой, стараясь не удариться в темноте о дверной косяк.
В ванной его ослепил яркий свет. После темени это было не совсем приятно. При этом звон в ушах стал каким-то тупым, не столь пронзительным.
Он открыл кран в умывальнике, и стал смывать засохшую кровь со рта и подбородка. Он постоянно шмыгал носом, и разглядывал свое лицо в зеркале. Кровотечение остановилось, но ему казалось, что это начнется снова.
–Кирилл?
В ванну зашла Дина. Он обернулся и увидел ее.
–Что с тобой? – спросила она.
–Да так, – ответил он. – Все в порядке… Можно жить дальше.
Она подошла ближе, и увидела раковину, красную от крови. Ее глаза сделались круглыми. Она замерла с открытым ртом.
–Все уже прошло, – сказал Кирилл. – Сейчас все уберу. Не волнуйся. Просто кровь пошла но…
Он не успел договорить. Дина смотрела на его эрекцию, которую было заметно в его свободных боксерах. Сам он даже не обратил внимания на то, что у него в трусах все кипело от дикого желания. Он понял это только сейчас, когда рядом оказалась его девушка.
То, что было дальше, отпечаталось в памяти обрывками.
Он помнил, что они вдруг (как это обычно было в последнее время) стали ласкать друг друга. Он помнил, что в ванной комнате они пробыли достаточно для того, чтобы доставить себе удовольствие, не достигнув финала. Но он не помнил, как конкретно они это делали. Орально? Возможно. С проникновением? Не исключено.
Этот отрезок остался белым пятном, в котором были стоны удовольствия, и нечто, что им двигало. Секс – самое последнее, чего бы ему хотелось в тот момент.
Зато память вновь оживала к тому моменту, когда они оба уже оказались в постели.
На тумбе горела лампа. Это он помнил точно. Потому что не было темно…
Он вольно имел ее, и она просила еще. Они наслаждались друг другом, и своими сливающимися в экстазе телами в зеркальном отражении, которое покрывали их сверху.
Потом она села на него, и он ее обнял. Она шевелилась на нем, тихо и размеренно. Он чувствовал, что близок к оргазму.
–Кирилл?
–Да…
–Ты видишь это?
Дина смотрела на собственное отражение. Кирилл присмотрелся тоже, стараясь понять, о чем она говорила.
Все вроде бы было в порядке. Но только что-то не так было с отражением. Оно словно ширилось, становилось ближе, отделялось от них самих, становясь частью другой, параллельной, реальности.
–Что это?.. – спросила она.
Кирилл не смог ничего ответить. Он был нем и безмятежен. Что-то во всем этом было невероятно красивое. Нечто волшебное.
И вдруг отражение Дины зашевелилось совсем по-другому, в ином ритме. Оно улыбнулось, им обоим, с той, своей стороны.
–Ты видишь это?..
Кирилл старался разглядеть внимательней. Ему начало казаться, что это иллюзия, которая часто случается, когда в комнате темно, и тени искажаются, а в отражениях может померещиться все, что угодно. Хотя он прекрасно понимал, что ему ничего не кажется. Что все это происходит на самом деле, и он, и она, они оба, в плену собственных отражений. И это параллель взяла их под контроль, словно окутав сетью, как липкой паутиной.
Границы стерлись: неожиданно Дина в отражении протянула руку из того, своего мира, и было ясно, что зеркала уже не существовало. Что они смотрят друг на друга, как если бы сидели напротив. Но только они были сверху, словно в потолке, или в небе, и та Дина, другая, протягивала руку его Дине, которая продолжала шевелиться на нем, словно это действие и было катализатором этой невероятной иллюзии, и, казалось, если остановиться, то все прекратиться, оборвется.
Его Дина вытянула свою руку, и потянулась к той, что была похожа на нее, но уже не была ею. Сверху на них смотрели уже не их родные отражения. Было абсолютно ясно, что там были чужаки.
«Безумие какое-то!» – подумал Кирилл.
Но его мысли бежала на столько быстро, что он уже даже не мог за ней угнаться. Он только чувствовал, что уже готов. Что оно уже на подходе. Этот взрыв. Это вселенское удовлетворение. Этот взлет и падение.
Их пальцы почти соприкоснулись. Они уже готовы были коснуться друг друга – реальность и ирреальность.
–Ты видишь это?..
–Дина! – простонал Кирилл, понимая, что происходит что-то не то, что-то, чего никак не должно было происходить.
Он мог кончить, и тем самым остановить все это. Так ему подумалось.
Ему не хотелось видеть того, что может произойти, когда реальность и иллюзия соприкоснуться. Но вдруг та Дина словно осатанела, и, резко дернувшись, схватила его девушку за кисть, причем так уверенно и крепко, что могла в любой момент затянуть ее к себе, в свой параллельный мир.
И вдруг вокруг все всколыхнуло диким пламенем. И крики наполнили воздух вокруг. И стало жарко, как возле самого солнца. Кириллу показалось, что они сейчас сгорят.
Но самое страшное происходило перед ним, прямо на его глазах. Та, другая Дина, вдруг превратилась в демона, с жуткими клыками, пустыми глазницами, и обрывками крыльев за спиной. Это был тот самый демон из его кошмаров, из его галлюцинаций. И он вцепился в его Дину, и дышал на нее жаром и копотью.
Комнаты уже не было. Она перестала существовать. Вокруг, в сплошном пламени, носились другие демоны, и их громкие шепоты и крики раздавались со всех сторон, окружая и подавляя.
Кирилл обнял одеревеневшую Дину, которая полностью потерялась в своем положении, и она могла только смотреть, как ее чудесное волшебное отражение-иллюзия вдруг превратилось в нечто страшное, не из этого мира. Да и, вообще, отражения уже не было. Остался только Кирилл, Дина и этот страшный демон, который, кажется, хотел забрать Дину с собой.
Кирилл крепко обнял Дину и прижал ее к себе, и вдруг почувствовал, как из него полилось семя, и то было одновременно настолько приятное и неприятное чувство, что он возненавидел себя за это, и просто закрыл глаза. Он мог только слышать, как ангелы ада кружат вокруг них, вокруг Дины… И что-то они с ней делали. Что-то ужасное. За эти доли секунды, пока Кирилл держал глаза закрытыми, боясь отпустить свою возлюбленную… Что-то они с ней сделали…
Эти вопли… Эти крики… Эти шепоты…
И пламя, испепеляющее все вокруг…
Все это вдруг пропало, и комната вернулась на свое место. Было также тихо, как и любой другой зимней ночью, в которой было тепло, которое наступало после многодневных морозов.
Кирилл услышал свое тяжелое дыхание. Он все еще прижимал Дину к себе. По нему растекалось облегчение, какое бывает после оргазма. И впервые в жизни ему стало стыдно за собственную удовлетворенность.
Он ослабил объятия, и взглянул Дине в лицо. И увидел пропасть. Огромную скорбь и недоумение.
Она смотрела мимо него, словно внутрь самой себя. Ее глаза были стеклянными, и, казалось, что она не дышала. Что ее тело уже не принадлежало ей самой.
–Дина? – Он встряхнул ее. – Дина, ты слышишь меня?
Она молчала.
Наконец-то, он вышел из ее лона (я кончил в нее…), и аккуратно уложил ее головой на подушку.
–Дина! Скажи что-нибудь!
–Ложись спать, Кирилл, – вдруг сказала она, посмотрев на него абсолютно ясным, но уже каким-то повзрослевшим взглядом. – Ложись спать. Я так устала… Мне хочется выспаться…
Она закрыла глаза и отвернулась от него, медленными и неуверенными движениями окутываясь в одеяло. Прошло мгновение, и она уже провалилась в сон.
Кирилл долго смотрел на нее, не смея пошевелиться. Находясь в оцепенении, он не знал, что ему делать.
Потом он перевернул свою испачканную подушку чистой стороной, потушил свет, и лег рядом с Диной.
«Что это было? – думал он. – Это видел только я один. Нет… Она тоже это видела…»
Незаметно для себя, он тоже уснул…
Наутро у него было ощущение мгновенности. Ему казалось, что с того момента, как он провалился в сон, и до самого пробуждение, прошло не более секунды.
Он понял, что проспал учебу. И что Дина его не разбудила. Он обошел квартиру в ее поисках, но ее нигде не было. Он выругался, схватился за мобильник и набрал ее номер. Она не отвечала.
Потом он позвонил Айдыну.
–Дина на учебе?
–Да, она здесь.
–Только не говори ей, что это я.
–Да как скажешь…
–Как она выглядит? С ней все в порядке?
–Не знаю… Выглядит, как обычно. Возможно, позитива в ней сегодня больше, чем обычно…
Кирилл нашел это странным, и поэтому замолчал, задумавшись.
–Мне присмотреть за ней? – спросил Айдын.
Кирилл дал положительный ответ, и сказал, что скоро тоже будет.
Этим утром он мчался в университет быстрее ветра.
Он попал как раз на перерыв между лекциями.
–Не знаю, что тебя так волнует, но с ней все в порядке, – сказал Айдын, после того, как они поздоровались. – Она такая же, как и обычно. Возможно, даже лучше. Много и жадно общается, улыбается. Какие могут быть поводы для беспокойства?
–Подскажи, где она.
–Здесь, неподалеку…
Айдын показал куда-то за спину, и Кирилл было уже ринулся в ту сторону, но Айдын остановил его.
–Постой, – сказал он. – Что случилось?
Кирилл тяжело вздохнул и сказал:
–Такое сразу и не объяснить! Странные вещи творятся с нами, – со мной, и с Диной, – и все это сразу, после того, как пропал Тим… Как будто все кувырком…
–За вами снова началась слежка? Или?.. – Айдын сделал непонимающее лицо.
–Нет-нет!.. Это что-то между нами, или внутри нас самих. Я не знаю…
Кирилл закрыл уставшее лицо ладонями, и протер глаза.
–Мне нужно поговорить с ней, – сказал он. – Обсудить, все, что случилось между нами.
Он увидел ее.
Она стояла в кругу подружек, держала в руках свои конспекты, и была такой красивой, как тогда, когда он только увидел ее впервые. Нет… Сейчас она была еще красивее. Еще роднее и ближе, чем раньше.
Дина повернулась, заметила Кирилла, и ее взгляд помрачнел. Потом она приметила Айдына, и сделалась такой недовольной, что Кириллу стало не по себе. Она шла в их сторону, и Кирилл подошел к ней, желая остановить ее, поговорить с ней. Но она только прошла мимо, стараясь не касаться его, делая такое лицо, словно он ей был отвратен, словно он был каким-то насильником, и принуждал ее к каким-то непристойностям, о которых она не догадывалась, и вот, только сейчас осознала. Такое у нее было лицо.
–Пф! – прыснул Айдын. – Мадам точит на тебя зуб!
Кириллу показалось, что Айдын сейчас вообще не к месту.
Примечая это, Айдын тактично заговорил:
–Братиш, все будет в порядке! Вы же любите друг друга! Какая влюбленная парочка не проходила через такое? Все проходили!
–Здесь что-то другое…
–Перестань!
Айдын сделался рубахой-парнем.
–Слушай, надо пойти на лекцию. Сесть неподалеку от нее. Чтобы она видела тебя… Понимаешь?
–Хорошо. – Кирилл поправил свой ранец на плече. – Пойдем.
Оставшиеся пары Кирилл молча сидел вместе с Айдыном и со стороны наблюдал за Диной. Иногда, для вида, он что-то записывал в конспект, но это были какие-то странные слова, не имеющие абсолютно никакого отношения к лекции. Вся информация проходила мимо него, и не имела никакого значения, по сравнению с тем, что с ним творилось. Он вспоминал ночь, и ужас, который охватил его. Он смотрел на Дину, и чувствовал себя виноватым перед ней.
(потому что он оставил ее Одну В центре ада)
Вроде бы, с ней все было в порядке, на вид… Но то был образ, которым она спасалась. Она прилагала немалые усилия, чтобы оставаться той собой, какой она обычно была. Кирилл понимал это, и ему хотелось сказать ей об этом… Ему хотелось объясниться.
Ее мысли – это северный ветер, который сносит все на своем пути. И этот ее ледяной взгляд…
Она вдруг повернулась, и посмотрела прямо на него. Ему в глаза. Она смотрела на него, как на предателя…
В какой-то момент, уже после лекции, Дина пропала из виду.
Кирилл был уверен, что она будет дома. Но, проверив все комнаты, он понял, что в квартире он один.
В его голове были все те же мысли.
Когда начался этот кошмар? Где была допущена ошибка? Почему этот переход был так незаметен? И его до сих пор никак не обнаружить?
Здесь есть какая-то неясность, или тайна…
В коридоре что-то упало и покатилось.
В спальню для гостей прошел мужской силуэт, и Кирилл сразу его распознал. Именно в этой комнате он впервые увидел его. Увидел его во сне.
Тим.
Кирилл замер. Нужно ли было следовать за душой умершего? Галлюцинация ли это? Или Тим действительно постоянно ведет его в каком-то определенном направлении? Если так, то как разгадать это послание? Поддается ли оно расшифровке?
Кирилл пошарил взглядом по полу, но так и не обнаружил упавшего предмета. Он заглянул в спальню – это была ярко освещенная комната, с мебелью бежевого оттенка и птичьим принтом на стенах.
Ничего потустороннего здесь не чувствовалось.
Кирилл приоткрыл шкаф. Он был пуст. Нагнулся, и заглянул под кровать – там никто не прятался.
Никого.
Только…
Кирилл заметил с другой стороны кровати рюкзак, кажется, совсем забытый.
Он принадлежал Тиму. Дина сложила в него вещи, которые сочла нужными, и съехала с ними со старой квартиры, как со своими. Естественно, это были не все вещи ее друга, основную часть пришлось оставить – их судьба перешла арендодателю.
Кирилл остановил взгляд на рюкзаке, стараясь не терять его из виду. Затем он обошел кровать, и вот, рюкзак стоял уже около него, лицом к нему, абсолютно аккуратный, как и его покойный владелец.
–Ты действительно этого хочешь? – спросил Кирилл у пустоты, хотя, и оглянулся по сторонам.
Он почесал свой небритый подбородок, потом решительно поднял с пола рюкзак, и поставил его на кровать. Открыл.