Потерянные в Бурге
– Макс сказал, что ничего не знает. Но, я все проверю, – поспешила она успокоить мальчугана. – Сейчас пойду во двор и поговорю с другими ребятами.
Вместе они пошли к Большому двору Десяти Линий. Но, увы. Никто из детей, игравших во дворе, теперь уже под присмотром, не признался, что что-то знает или слышал о медвежьих лапах.
Когда она расспрашивала детей, мальчик стоял с глазами полными слез. Дети смотрели на него с нескрываемым презрением. «Похоже, они не очень любят его и Дину. Или только Дину?» – У Софии появилось твердое убеждение в том, что Артур рассказал правду. – «А остальные лгут, потому что бояться родителей, или еще чего-то.»
София вспомнила, какими напряженными и настороженными были родители Макса – «Скорее всего, они подсказали сыну как себя вести. Как бы он ни относился к Дине, сам он не стал бы так упорно скрывать эту глупую историю с медвежьими лапами. Возможно, что и другие родители сделали то же самое и провели „воспитательную“ работу. Чего они боятся? Что их дети участвовали в этом дурацком споре? Или им стыдно за то, что девочку никто не искал четыре дня? Или просто хотят покоя?»
София сталкивалась с подобной реакцией не первый раз. Можно даже сказать, что такое поведение было нормой. Мало кто хочет иметь дело с полицией и волонтерскими организациями, если это не касается близких. Мало кто хочет давать свидетельские показания. Большинство считает, что любые связи с полицией вносят в жизнь ненужные переживания. Другая часть не хочет нарушать спокойное течение жизни. Свой призрачный покой. Не равнодушных единицы.
После беседы с отцом Дины София поняла, что, безусловно, Дина была трудным ребенком – в свои шесть бродяжничала и была изгоем. Видимо этот факт служил родителям Макса и, возможно, всем остальным, оправданием их равнодушия к судьбе девочки.
Она напрямую спросила Артура об отношении детей и их родителей к Дине. Он подтвердил ее мысли.
– Артур иди домой. Я сделаю, все, что в моих силах. – София пожала руку мальчику и пошла к реке.
4
По спине пошли мурашки, когда она подошла к краю обрыва – взрослый человек не прошел бы по дорожке и десять метров. Так ей показалось с первого взгляда.
Она спустилась к реке и посмотрела на тропинку и заборы снизу.
Вдоль обрыва шли ограждения частных домов.
«Еще один оползень и все заборы рухнут в реку, хорошо если не вместе с домами и людьми,» – подумала София, разглядывая заборы.
Голубой, зеленый, коричневый. Следов медвежьих лап ни на одном из заборов не было.
«Там вообще никаких следов нет и уже не будет! Ни от Дины на тропинке, ни от следов на заборе. На четвертый-то день! Третью ночь идут дожди. Если вся эта история не выдумка, то, скорее всего, дети сами нарисовали медвежьи лапы мелками. Не масляной же краской!» – София раздраженно пнула камешек в воду и пошла к рукотворным ступенькам, выдолбленным прямо в скале неизвестными умельцами Бурга.
Если бы родители поверили Артуру и Дину стали искать в первые же часы ее исчезновения, то примерно до полдесятого вечера 15 июня 1990 можно было увидеть следы медвежьих лап на одном из заборов.
Ровно в полдесятого вечера этого же дня можно было наблюдать, как мужчина в кожаной куртке и блестящих желтых ботинках пытается стереть незатейливый рисунок с забора, ругаясь и раздраженно приговаривая, – «Какой дятел нарисовал это?»
Следы медвежьих лап были нарисованы детским мелком, поэтому здоровяк без проблем стер их обыкновенной мокрой тряпкой.
5
Отсутствие медвежьих лап не поколебало уверенность Софии в достоверности истории Артура и его искреннем желании помочь найти Дину.
Сейчас она зайдет к родителям Марии, девочки, жившей на Пятой Линии в одном доме с Эриком. А потом надо будет заехать в участок и проверить владельцев домов на обрыве.
Лана и Том встретили Софию холодно. Но ответили на все заданные ею вопросы. Бабушка девочки заперлась в комнате. Оттуда слышалось бормотание. Похоже, старушка молилась. Родители Марии сказали, что Катерина сама придет в полицию в удобное для нее время.
– Замечательно! Она может прийти и в волонтерскую организацию по поиску без вести пропавших. Туда она тоже может приходить в любое время. На месте всегда кто-то есть. – София чувствовала досаду и раздражение приемом и отношением этих людей к случившемуся.
В итоге, ничего нового она не узнала, время потеряла. Ну, хоть стало понятно, что ребенок был для них обязательным атрибутом семейной жизни, и только. Воспитанием девочки, как она поняла со слов Ланы и Тома, в основном занималась Катерина. И то, пока не ясно, как она этим занималась. Что-то Софию настораживало в этой семье. Особенно бабушка.
Если бы София зашла в квартиру напротив, где жила учительница местной школы Агата, то ее красавица-дочка Лара могла бы рассказать, что целых две недели до происшествия к их дому приезжал минивэн с затемненными стеклами и стоял под окнами за домом.
И что четыре дня назад утром, примерно в 11:00, она видела, как эта самая машина, резко газанув уехала в сторону обрыва.
А если бы Лара выглянула в окно на пять минут раньше, то увидела бы как высокий мужчина, одетый как ковбой, идет к машине с Марией, держащей в руке коробку с куклой Барби.
Лара не знала чья эта машина. Но была уверена, что в ней сидит ее очередной поклонник. Кстати, Лара рассказывала о новом ухажере и его машине всем своим подружкам целую неделю после происшествия с детьми, пока у нее не появился кавалер на ярко красной машине, оставлявший средство передвижения там же за домом под окнами красавицы.
Но к старой учительнице никто не зашел и не спросил Лару, не насторожило ли ее что-нибудь в день исчезновения девочки. Время и место похищения Марии так и остались неизвестными.
6
София вернулась в участок.
Яцек с Соломоном с умным видом копались в бумажках, и она решила их не беспокоить раньше времени историей о медвежьих лапах.
София спустилась вниз в архив и попыталась найти хоть что-то о владельцах земельных участков. Но даже зацепиться было не за что. Все были законопослушными гражданами Бурга.
Увидев, что Яцек идет за кофе, а Соломон откинулся на спинку стула с чувством выполненного долга, София вкратце изложила им историю Артура.
– Да-а. Веселенькая сказка. Был бы Александр, обязательно бы сейчас вставил: «Четыре дня, а мы не продвинулись ни на шаг». – Соломон похоже и смешно изобразил Александра, и добавил: – Ты уверена, что нужно тратить время на эту фантазию?
– Да. Дина была изгоем. Не удивляюсь, что родители и дети так себя ведут. На сто процентов уверена, они провели с детьми «воспитательную» работу, чтобы они на все вопросы отвечали – «Ничего не знаю», «Ничего не видел», «Ничего не слышал». Никому не нужны лишние проблемы. Тем более с полицией. До девочки никому нет дела. Кроме влюбленного парнишки и отца-алкоголика.
Поймав вопросительные взгляды, София рассказала им о визите к Давиду.
– Понятно. Когда едешь в Крони? – Спросил Яцек.
– Утром. Завтра прилетают родители малыша Эрика. После Крони поеду к ним. Вряд ли они чем-то помогут. Видно, те еще родители. Такое ощущение, что в Десяти Линиях всем наплевать на детей. Ребенок пропал, бабка в морге, а они не спешат возвращаться.
София обернулась взглянуть на часы и увидела Александра. Они были так увлечены разговором, что и не заметили, как он вошел.
Александр попросил повторить историю с медвежьими лапами. София без какой-либо надежды, что шеф поверит в «сказку», как сказал Соломон, пересказала все, что ей поведал мальчик.
На удивление, Александр взялся навестить владельцев частных домов.
– Не думаю, что нужно беспокоить хирурга. Это первый забор рядом со спуском к реке. Если верить рассказу мальчика, Дина зашла по тропинке гораздо дальше. Он только слышал ее крики, но уже не видел. В первую очередь, стоит проверить ветеринара и учительницу музыки, – не совсем уверенно сказала София.
– Проверить «учительницу музыки» уже звучит обнадеживающе и смешно, если бы не было так грустно, – попытался разрядить обстановку Соломон.
– София, зайди ко мне, поговорим о твоих волонтерских делах, – улыбнувшись, попросил Александр.
Вместе они зашли в кабинет.
– Мы увидимся сегодня? – спросил Александр, закрывая дверь.
– Да, – тихо ответила София.
Глава 3. Равнодушие
1
Детство Софии не было счастливым. Поэтому она не любила о нем вспоминать.
А «дело потеряшек» вернуло ее в прошлое – «Я наивно думала, что победила все страхи и комплексы!». Чем больше она погружалась в жизнь пропавших детей, тем сильнее и реальнее становились ее собственные воспоминания. Те, которые остались.
«Ну что ж. Значит придется бороться другими методами. Хватит таиться, прятаться и скрываться. Ничего не выходит! Пора все вытащить наружу. И начну с Александра,» – София с грохотом закрыла ящик комода, достав свежее полотенце, и пошла в душ смыть усталость от последних дней и за одно продумать будущий разговор с Александром. Сегодня София твердо решила рассказать шефу и по совместительству любовнику о своей семье и детстве.
«Александр. Мне тебя жаль. Потому что сегодня у тебя были другие планы. И я, конечно, испорчу твой настрой. Но что делать? Надо с чего-то начинать!»
– Интересно, как это у меня получится? Расплачусь посередине истории от жалости к себе? Или поплачем вместе с Александром? – проговорила вслух София, сделала воду попрохладнее и начала представлять, как они сидят, обнявшись на диване и вместе заливаются горькими слезами. На лице сразу появилась улыбка, а на душе стало легче.
«Если я могу улыбаться, то со мной еще не все так плохо! Как бы получше начать?» – под прохладными струями воды Софии становилось все спокойнее, и она уже могла без паники думать о будущем разговоре с Александром. – «Я хочу тебе кое-что рассказать. Извини, что выбрала не самый подходящий момент, но я хочу выговориться!»
– Да. Именно так и начну. – Громко и уверенно выпалила София, выключила воду, обернулась мягким полотенцем, вышла из душа, заварила мятный чай, уютно устроилась на диване и продолжила рассказывать сама себе историю своего детства.
«Мой монолог не будет коротким. Наберись терпения. Почти двадцать лет назад у меня была семья – мать, отец, бабушка и брат. Ему было одиннадцать, когда он исчез по дороге из школы домой. Он до сих пор числится пропавшим без вести.
Мама из-за переживаний тяжело заболела и умерла через три месяца после моего восьмого Дня рождения. Я осталась с отцом, который с головой ушел в работу, и бабушкой, которая проводила все дни на кладбище или в церкви. На меня времени у них не находилось.
Когда их не было дома, я пряталась под столом от мамы и брата. Дико? Но, мне все время казалось, что брат выйдет из своей комнаты, а мама из спальни или кладовки. И заберут меня куда-нибудь, где очень темно и страшно.»
София подумала, что могла бы рассказать Александру еще и один сон, который приснился ей через два месяца после смерти мамы. – «Я увидела себя вместе с братом и мамочкой в парке с каруселями и разноцветными фонарями. Они просто гуляли, заходили на аттракционы, катались на каруселях. А потом оказались на лестнице в незнакомом доме. Я поняла, что это время расставания. Мне стало очень-очень грустно. Хотелось, чтобы эта прогулка не заканчивалась. И я спросила у мамы и брата: «Когда я вас снова увижу?» Они ответили: «Нужно ждать». И обняли Меня. Я чувствовала, как что-то теплое обволакивает все мое тело и проникает внутрь. И это было невыразимо приятно. Это была любовь, надежность и защита.
Этот сон больше никогда мне не снился. Но, я часто вспоминаю его. Потому что в восемь лет, благодаря этому сну я поняла, что смерть не конец. И перестала бояться мертвых и собственного дома.
Но все свободное время все равно проводила не дома, а во дворе. Меня никто не контролировал. И это было ошибкой отца и бабушки, которая дорого обошлась всем. Они потеряли меня.
Только через семь месяцев полиция отобрала у кочующих цыган белую девочку. Это была я. Но не они были похитителями. Цыгане подобрали меня на лесной дороге – отмыли, накормили, залечили раны как могли.
Полгода врачи возились со мной, прежде чем я вспомнила свою семью. Но им так и не удалось полностью восстановить память. Я прекрасно помнила все до мельчайших подробностей до момента похищения.
В тот день я залезла на территорию стекольного завода за стеклянными шариками-заготовками. Их там было полно на свалке отходов. И все. Следующее мое воспоминание – цыганка Роза, выдирающая из моих свалявшихся волос колтуны и вычесывающая вшей. Она все время плакала, ухаживая за мной. Когда смазывала сосновой смолой пальцы на руках и ногах – ногти были выдраны и, когда цыгане меня подобрали, отросли только до половины. Когда приносила отвары из трав, чтобы прошли боли в животе. Когда обкуривала меня дымом и заговаривала, чтобы защитить от злой силы.
С тех пор мне снится один и тот же сон, страшный сон – про грязный, кишащий крысами подвал, в котором можно передвигаться только на четвереньках. Иногда я в страхе смотрю на руки, боясь увидеть на них следы от веревок и ногти, отросшие только до половины.
Полиция хотела открыть дело против цыган. К счастью, у них не было никаких доказательств, что это цыгане похитили меня. А я знаю, уверена, что меня похитил тот же человек, что и моего брата. Только мне повезло больше, чем ему. Если можно так сказать.
Вот так. Прости меня Александр. Мне необходимо было рассказать это близкому человеку, а не такому же психу-психологу, как я сама.
И еще кое-что. Этот сон. Он снится каждый раз, когда узнаю о новом пропавшем без вести. И до сих пор не понимаю, почему. Хотя есть предположение. Что-то помогает мне в поиске «потеряшек». Или того, что от них осталось… Так мне кажется.»
София пила маленькими глотками приятно теплый чай и вспоминала, сколько раз она уже репетировала этот монолог. Сегодня она твердо решила, что хватит заниматься ерундой. Надо рассказать один раз и все.
Но, было еще кое-что, о чем она боялась рассказать даже Анци, своей лучшей и единственной подруге. Не говоря уже о том, чтобы рассказать Александру. Слишком это было фантастично. И походило на бред сумасшедшего.
Тех, кого найти не удалось, она потом видела. Не во сне. – «Если, конечно, я не впадаю в сон, гуляя по улицам города. Конечно же, нет. Что за бред!»
Все происходило слишком реально. Они проходили мимо нее на улице, теряясь в толпе. Куда-то торопились, впрыгивая в трогающийся с места автобус, или спеша свернуть за угол, или исчезая в толпе прохожих. Она их видела такими, какими они исчезли. И иногда другими – пропавших детей повзрослевшими, пропавших взрослых более зрелыми и постаревшими. В зависимости от того, сколько времени прошло с момента исчезновения. Они взрослели у нее на глазах. Как в убыстренной съемке. Она сразу узнавала их.
Была и еще одна странность. Ей ни разу не удалось с ними заговорить. Не говоря о том, чтобы подойти к ним ближе. В последнее время она даже перестала предпринимать любые попытки вступить в контакт или отследить их местонахождение. Просто смотрела, не зная, что думать. Что это значит и что она должна делать? – «Живы они или мертвы? Это реальные люди или видения? Возможно, они не хотят быть найденными. Возможно, их уже нет в живых.» Но, сколько она не ломала себе голову над этим, ответа найти не удавалось.
Мысли Софии прервал звонок телефона. Она вскочила с дивана и быстро подбежала к телефонному аппарату, но не успела. Телефон замолчал, когда ее рука уже была на трубке. «Наверно, Александр. Или придет раньше, или опаздывает.» – София решила не перезванивать. – «Вдруг не он.» – Отнесла полотенце в ванную, накинула халат, достала фен и стала сушить волосы.
2
Александр был единственным мужчиной, которого София любила в своей жизни. Во всяком случае в последние пять лет она считала именно так, теряя голову от его хриплого голоса и крепких нежных рук.
Впервые они столкнулись при трагических обстоятельствах, когда она в качестве волонтера участвовала в поисках девчушки лет трех, пропавшей в одном из поселков за рекой. После того, как она зарегистрировала организацию по поиску пропавших без вести «Найди меня», они стали видеться чаще. Потом он предложил ей должность полицейского психолога. И, незаметно для нее, как будто, так и было задумано, из коллег они превратились в любовников.
Александр красиво ухаживал, как ухаживают только мужчины в возрасте. Сил на сопротивление хватило на три месяца. Потом София впервые в жизни узнала, что такое любовь и страсть. Когда мозг и сердце сгорают от мыслей о любимом, а тело от желания.
От него бы она родила сколько угодно детей. Но шеф был женат и разводиться не собирался.
«Классический случай – больная жена и молодая любовница,» – сразу расставила для себя все точки над «и» София. И даже не подозревала, что они с Александром одинаково «характеризуют» их случай.
Иногда ей казалось, что он обманывает ее. Что жена у него на самом деле здоровая лошадь и что он все врет, что не любит ее. И основания для этого были.
В одну из встреч он сообщил, что разводится с женой, и сделал Софии предложение.
А буквально на следующий день в кафе после работы «убил» ее, сказав, что это был просто крик души, что чувства к ней во время свидания были такими сильными, что ему показалось все возможным. А потом якобы пришел в себя и понял, что это только мечты, и он будет подлецом, если поступит так со старой больной женщиной, своей женой.
«А как назвать его поступок по отношению ко мне?» – Этот вопрос София задавала себе снова и снова, уже простив Александра. – «Разве по отношению ко мне это не подлость?»
Но ничего не могла, а возможно и не хотела, изменить в их отношениях. Было у нее к этому мужчине какое-то первобытное притяжение. И София встречалась с ним снова и снова. А он опять что-то обещал, а затем забирал слова обратно. Она обижалась, а потом прощала, понимая, что завязла в этих отношениях.
«Я люблю его, но это путь в никуда,» – часто повторяла она себе, ища силы забыть Александра и начать новую жизнь. И понимала, что это возможно только, если она уедет из города.
И сегодня, когда она сказала «да» и согласилась встретиться, ей стало не по себе. Было такое ощущение, что она наступила себе на горло. Но сказать «нет» – как обычно, не хватило сил.
Так продолжалось все эти пять лет. Каждый раз после встречи с ним она давала себе слово, что это был последний раз, и начинала строить планы о новой жизни. Под утро собиралась бросить, а днем забывала о своем желании.
3
Александр ушел около четырех часов ночи.
София так и не рассказала ему о детстве и сне. А когда закрыла за ним дверь, присела на диван в гостиной и отключилась.
Она любила спать одна. И ей нравилось просыпаться в одиночестве. «Может быть мне и не надо семьи?» – Часто спрашивала себя София.
И сама себе отвечала – «Возможно».
В шесть ее разбудил будильник, трезвонящий что есть силы из спальни. И в рабочие дни, и в выходные дни она всегда заводила его на шесть.
Пять минут она лежала в постели нежась и потягиваясь под мягким пледом с веселыми цветочками, купленным на распродаже, а потом пошла на кухню, заварила чай и сделала кофе. Почистила зубы, выпила стакан теплой воды, потом кофе и завершила утреннюю трапезу чаем с кусочком сыра.
Сегодня у нее много работы. Тяжелой и очень грустной. Встреча с бабушкой Роберта и Сони, пропавших в Крони, а потом с родителями Эрика. Она сварила себе еще чашку кофе и сделала бутерброд с маслом и медом.
Такие бутерброды ей всегда по утрам делала мама. Она их обожала. К счастью, фигура позволяла. «С обменом веществ мне повезло. Это в папу. И аппетит Гаргантюа тоже в него. И неуемная жажда деятельности тоже в него.» – Каждый раз думала София, намазывая на бутерброд толстый слой масла.
– Как можно столько есть! А никакого целлюлита и лишнего веса нет. – Знакомые женского пола не скрывали своей зависти по поводу фигуры Софии.
– Лишний вес мне не помешал бы в некоторых местах. – отшучивалась София, находясь в компании приятельниц с пышными формами. Тема закрывалась, и все оставались довольны.
София поставила посуду в раковину, оделась в приготовленный с вечера синий брючный костюм и спустилась к машине.
Улицы были полупустыми. За пятнадцать минут она добралась до моста через Уллу.
Еще через десять почти доехала до поворота к дому Полины, как вдруг из кустов вышла корова. Судя по всему, животное заинтересовалось машиной Софии и не собиралось двигаться с места.
– Эй! Уходи с дороги! Уходи!
Корова будто поняла слова Софии, и медленно покачивая туловищем из стороны в сторону перешла дорогу, затем погрузилась в высокую траву огромного луга, посередине которого София увидела одноэтажный дом и Милу, подругу Полины, возившуюся с ведрами у колонки.
«Наверно время дойки. Хотя как-то поздновато.» – София взглянула на часы и поехала дальше.
В Крони она задержалась почти до полудня. Полина ей нравилась. Женщина любила внуков. Это было ясно без слов. На ней лица не было, когда она пришла в «Найди меня» 15 июня. И сегодня, слезы текут по бледным щекам не останавливаясь. Сбивается, в который раз пытаясь пересказать все, что происходило в тот день.
София внимательно дослушала ее и сообщила, что Анну пока не нашли.
– В квартире, где жила ваша дочь, простите, и живет, судя по всему, никто не появлялся неделю. Я очень надеюсь, что вы сможете помочь хоть чем-то. Может быть, вы знаете кого-нибудь из ее друзей?
Но, увы, Полина, краснея призналась, что после того, как дочь ушла из дома, она с ней почти не общалась и не знает никого из ее новых друзей.
София тепло простилась с Полиной, и поехала к ее единственной подружке.
В свои шестьдесят Мила выглядела на все семьдесят. Жила на средства, вырученные от продажи коровьего и козьего молока, перепелиных яиц и мяса индеек. По словам Полины от этой нелюдимой старой девы и одного слова тяжело добиться. София в этом убедилась еще в злосчастную пятницу.
Дородная женщина со странной прической – бритыми по бокам и сзади волосами, и хвостиком на затылке, очень мало походила на милую деревенскую старушку. Она молча стояла и смотрела на гостью, положив на бока мозолистые обветренные руки.
– Они пришли в семь, через час как подоила корову. Молоко уже поставила в холодильник. Две недели назад, в тот же день как эта кукушка Анна подкинула ребятишек, мы договорились с Полиной, что они будут приходить ко мне каждое утро. Так и было. Они приходили всегда в одно и то же время, я водила их к козам и в птичник, потом поила чаем. В этот раз они отказались, спешили обратно. Не знаю уж зачем. Налила им молока в бидон и отправила домой. Было примерно, двадцать минут восьмого. Потом косила траву. Птицы загалдели. Побежала в птичник. У нас тут лисы повадились птенцов красть средь бела дня. Обошлось на этот раз. Индейки насест не поделили. Вот и кричали.
Когда вернулась их уже не было на дороге. А дальше кусты сирени начинаются, да молодые елки от ветра посадила пять лет назад. Ничего не разглядишь. – Закончила Мила.
Она резко и четко выговаривала каждое слово. Было видно, что они даются ей с трудом, и она переживает исчезновение детей так же сильно, как и Полина. София видела, как ей больно от того, что она ничем не может помочь.
– Спасибо, – София встала со скамейки, стоящей у стенки дома и, прежде чем, сесть в машину, добавила – Правда, спасибо. Вы рассказали все, что знали.
Если бы Мила осталась на лугу, а не побежала в птичник, она бы видела, как по дороге в облаке пыли проехала темная машина, услышала бы как шум мотора затих за кустами сирени, и через минуту машина развернулась и уехала в сторону моста в город.
«Ничего. Совсем ничего,» – разочарованная София ехала обратно в город на встречу с родителями малыша Эрика. Как она и предполагала ничего нового она не узнала. Все семейство было поглощено похоронами бабушки, болезнями матери и сестры Эрика, которым в очередной раз не помог курорт. Казалось, что они еще не поняли, что произошло. Николас, отец Эрика выразил надежду, что мальчик найдется живым и здоровым. Спросил были ли подобные случаи прежде.
Что могла ответить София? – «Что да, были. Только дети были постарше и склонны к бродяжничеству.»
Она спускалась по лестнице с кучей вопросов: «Как получилось, что родители мальчика не вернулись с отдыха сразу же как только узнали, что их сын пропал. Как случилось, что старшие дети так запросто доверили отвести Эрика домой постороннему человеку. Возможно ли такое совпадение, что во дворе не было никого из взрослых. Кто-нибудь вообще присматривает за детьми в Десяти Линиях? Кто-то ведь мог быть там, отдыхать, читать утреннюю газету, просто греться на утреннем солнце. Одни вопросы. Без ответов.»