Горе от ума? Причуды выдающихся мыслителей

Благодаря примечательному свойству члена подниматься в направлении, противоположном силе притяжения (одно из проявлений эрекции), он изображается символически в виде воздушного шара, аэропланов, а в последнее время – в виде воздушного корабля цеппелина».

Женщина в сновидении летает, потому что желает быть мужчиной. В своих гениталиях она имеет маленький орган, аналогичный мужскому (клитор), играющий в детстве и отрочестве роль мужского полового члена. К числу мужских сексуальных символов относятся пресмыкающиеся, рыбы, но прежде всего змея. Почему шляпа и пальто, нога и рука приобрели такое же символическое значение, непонятно, но для Фрейда – несомненно.

«Символы женских половых органов – все предметы, ограничивающие пространство, чтобы что-то принять в себя: шахты, копи, пещеры, сосуды и бутылки, коробки, табакерки, чемоданы, банки, ящики, карманы… Многие символы имеют больше отношения к матке, чем к гениталиям женщины: шкафы, печи, комнаты. Двери и ворота – символы полового отверстия. Материалы тоже могут быть символами женщины: дерево, бумага и предметы, сделанные из этих материалов, например стол и книга. Из животных – улитка и раковина; из частей тела – рот как образ полового отверстия, из строений – церковь и капелла.

К гениталиям следует отнести также и груди, которые, как и ягодицы женского тела, изображаются при помощи яблок, персиков, вообще фруктов. Волосы на гениталиях обоих полов сновидение описывает как лес и кустарник. Сложностью топографии женских половых органов объясняется то, что они часто изображаются ландшафтом со скалами, лесом и водой…

Как символ женских гениталий следует упомянуть ещё шкатулку для украшений, драгоценностью и сокровищем называются любимые лица и во сне; сладости часто изображают половое наслаждение. Самоудовлетворение обозначается часто как всякого рода игра, так же как игра на фортепиано. Типичным изображением онанизма является скольжение и скатывание, а также срывание ветки». Половой акт воспроизводят ритмические действия: танцы, верховая езда, подъёмы, а также переживания, связанные с насилием; определённые ремесленные работы, угроза оружием.

Свисающий галстук – мужской символ. Белое белье, вообще полотно символизирует женское; платье, форменная одежда являются заместителями наготы, форм тела, а башмак, туфля – женских гениталий. Лестницы, стремянки и подъём по ним – символ полового акта, что отражает ритмичность этого подъёма, которая, как рост возбуждения, одышка по мере подъёма, является общей основой…

Откуда известны значения этих символов, о которых сам видевший сон не говорит нам ничего или сообщает очень мало? Из сказок и мифов, шуток и острот, из фольклора, из сведений о нравах, обычаях, из поговорок и народных песен, поэтического и обыденного языка.

Символика гениталий, напоминает Фрейд, присуща не только сновидению. В Новом Завете сказано: женщина – сосуд скудельный (бренный). В более поздней еврейской литературе распространено изображение женщины в виде дома, в котором дверь считается половым отверстием. Муж жалуется, например, в случае отсутствия девственности, что нашёл дверь открытой. Приготовление огня, всё, что с ним связано, до глубины проникнуто сексуальной символикой. Пламя является мужскими гениталиями, а очаг – женским лоном…

Фрейд читал эти лекции в возрасте 49–50 лет, и сексуальная озабоченность ему, по-видимому, не была чужда. Его пациентами были люди большей частью праздные, богатые, занятые собственными персонами, ищущие острых ощущений.

В 1923 году английский писатель Гилберт К. Честертон отметил, что символы у психоаналитиков предполагают «непременно какую-нибудь подспудную гадость… Я ел пышку. Может быть, это означает, что – в пылу эдипова комплекса – я хотел отъесть нос своему отцу; но символ этот не слишком удачен…

Меня трогает нечеловеческая наивность фрейдистов, толкующих о научной точности единственного исследования, которое абсолютно невозможно проверить… Если бы Фрейду посчастливилось изложить свои взгляды в таверне, он имел бы очень большой успех».

С Фрейдом можно согласиться в том, что у современного человека подавлены многие влечения. Но среди них в первую очередь надо назвать не половое влечение или ревность к отцу, а сострадание к себе подобным, бескорыстие, честность, стремление к свободе, творчеству, познанию правды-истины. Вот что в дефиците у буржуа, бизнесменов, финансистов, партийных боссов, чиновников.

Фрейдизм далёк от реальности. После «сексуальной революции» гомосексуалы пользуются полной свободой. Привело ли это к снижению психопатологий? Нет! Никогда ещё не было столько духовно ущербных личностей, маньяков, умственно отсталых и морально убогих.

Зигмунд Фрейд перешёл от метода лечения психических расстройств у отдельных пациентов к обобщениям. Свои фобии он распространил на всех людей. Или человечество становится пациентом глобальной психиатрической лечебницы?

Там, где господствуют машины, производство и потребление, человек превращается в функцию, штифтик (по выражению Ф. Достоевского) или, как за полвека до него писал И. Гердер, – в винтик государственного механизма. Этот важнейший фактор воздействия на психику Фрейд не заметил.

…О личности, талантах и стиле мышления Фрейда высказано немало лестных слов, в частности, известным писателем Стефаном Цвейгом. В этом видится проявление моды на фрейдизм. Показательно в этом отношении исследование Фрейда «Остроумие и его отношение к бессознательному».

Из философов остроумными были, в частности, Шопенгауэр и Ницше. Они высказывали неординарные мысли. Найти остроумные высказывания у Зигмунда Фрейда чрезвычайно трудно. Тем более интересна его оценка этого качества ума, которым сам не был наделён.

Анализируя технику остроумия, он многословно анализирует цитату из «Путевых картин» Генриха Гейне. Некто Гирш-Гиацинт из Гамбурга хвастает, что сидел рядом с бароном Соломоном Ротшильдом, который обращался с ним запросто, «совершенно фимиллионьярно».

Расчленяя эту остроту на части в поисках сути, Фрейд уподобляется ребёнку, ломающему игрушку, чтобы узнать, что у неё внутри. Приходит к выводу простому, выраженному наукообразно: «Мы можем описать процесс образования остроты, т. е. технику остроумия в этом случае как сгущение с заместительным образованием; и действительно, в нашем случае заместительное образование состоит в создании смешанного слова».

Большинство острот, основанных на игре слов, примитивны. Но есть и первосортные. Например, о человеке, незаслуженно прославляемом: «Это одна из четырёх его ахиллесовых пят». Мол, хоть он и знаменит, но порядочная скотина (отметим двусмысленность слова «порядочная»).

Зачем Фрейд долго и нудно разбирает технику остроумия? Он сослался на свою книгу «Толкование сновидений»: «Как часть работы сна я описал процесс сгущения, который обнаруживает величайшее сходство с процессом сгущения в технике остроумия». И добавил: «Мы не можем сомневаться, что как в одном, так и в другом случае мы имеем перед собой один и тот же психический процесс, который мы узнаём по идентичным результатам».

Он старается убедить в своём выводе, предлагая не сомневаться, хотя сходство, о котором он говорит, сомнительно. В наших снах чрезвычайно редки остроумные сочетания образов или слов.

Фрейд анализировал почти исключительно шутки, юмор, беззлобные анекдоты. Но остроумие бывает нешуточным, а шутки – не всегда остроумны; они бывают грубые, глупые, подлые, пошлые.

Стиль рассуждений Зигмунда Фрейда об остроумии – сухой, без тени юмора или иронии – прямо противоположен теме. Изложение имеет вид научного исследования, хотя метод рассуждений, основанный на специально подобранных фактах, не отвечает принципу объективного анализа.

«Юморист достигает превосходства, потому что входит в роль взрослого, до некоторой степени как бы отождествляет себя с отцом и принимает других людей за детей». Таково мнение Фрейда, основанное на привычке относиться к слушателям с высоты своего положения лектора, писателя или врача.

В действительности даже намёк на поучение портит шутку. Верный приём хорошо преподнести анекдот – сохранять простодушный вид. Чаще всего юморист играет роль наивного ребёнка, чем вызывает радостный смех зрителей, чувствующих своё превосходство. Недаром шутов держали короли и вельможи.

Очевидно, Фрейд хотел подвести читателя к выводу, обозначенному в заглавии книги: остроумие тесно связано с бессознательным. В общем, мысль верная хотя бы потому, что шутка вызывает у нас эмоции, а они возникают из подсознания.

В большинстве шуток, которыми потчует публику нынешняя орда смехачей, большое место заняли непристойные выражения и намёки. Это вроде бы подтверждает тезис Фрейда о сексуальном подтексте многих психических аномалий. Публика радостно гогочет, поняв намёк на «запретную сферу» (или запретный цилиндр, запретные полушария – и тут есть возможность для более или менее тупых шуток).

Ф.М. Достоевский в романе «Подросток» писал: «Если захотите рассмотреть человека и узнать его душу, то вникайте не в то, как он молчит, или как он говорит, или как он плачет, или даже как он волнуется благороднейшими идеалами, а вы смотрите его лучше, когда он смеётся. Хорошо смеётся человек – значит хороший человек. Примечайте притом все оттенки: надо, например, чтобы смех человека ни в коем случае не показался вам глупым, как бы ни был он весел и простодушен… смех есть самая верная проба души».

Анализируя остроты, следовало бы ответить на вопросы: кому они смешны и почему? Какая цель у остряка? Какой смысл в остроте? Она действительно острая или плоская, как блин?

Эти вопросы особенно важны при анализе насмешки, зубоскальства. Одни люди смеются, когда кто-то поскользнулся и упал, а другие спешат на помощь. Эти две реакции разделяют людей двух типов. По-разному люди относятся к остротам, которые всегда рассчитаны на публику.

Одно дело – когда высмеивают тебя или что-то тебе дорогое, другое – когда высмеиваешь ты.

«Там, где острота не является самоцелью, – полагал Фрейд, – т. е. там, где она не безобидна, она обслуживает только две тенденции, которые могут быть даже объединены в одну точку зрения; она является либо враждебной остротой (которая обслуживает агрессивность, сатиру, оборону), либо скабрёзной остротой (которая служит для обнажения)».

Он упустил из вида важнейшую функцию остроумия: в большинстве случаев она объединяет людей сходных убеждений, склада ума или характера. Тех, кто умеет вовремя пошутить, рассказать остроумную историю, называют «душой общества». В такой забывчивости Фрейда усматривается его подсознательная ориентация на индивидуализм, склонность подчёркивать черты враждебности и скабрёзности.

Вот как завершает он своё исследование остроумия: «Удовольствие от остроты вытекает для нас из экономии затраты энергии на упразднение задержки, удовольствие от комизма – из экономии затраты энергии на работу представления, а удовольствие от юмора – из экономии аффективной затраты энергии. Во всех трёх видах работы нашей душевной деятельности удовольствие вытекает из экономии».

Не смешно! Такой подход к эмоциям подобен торгово-денежным отношениям. Сэкономил энергию, выгадал на этом – получил удовольствие. Чем больше выгадал, тем радостней; тут уж смеёшься до упаду. А если растратился, прогадал – вот и печалишься, страдаешь.

Какой смех имеет бесспорное отношение к бессознательному? Когда люди смеются без участия сознания? Когда их щекочут. Это и есть рефлекс вне сознания. Остроумие тут ни при чём. Кстати, смех от щекотки не экономит энергию, а растрачивает её, порой до изнеможения.

Во всех остальных случаях требуется хотя бы минимальное напряжение ума, чтобы шутка, пусть даже плоская и пошлая, дошла до адресата. Фрейд этого не учитывал.

Простейшая схема остроумия: неожиданная и приятная разрядка в игровой ситуации. Этот эффект можно наблюдать у взрослых, когда они выигрывают, например, в лотерее. Их обуревает неудержимый смех, они яростно жестикулируют. Так же выражают успех в игровых видах спорта.

Фрейд писал: «В нашем детстве, когда мы не знали комизма, не были способны создавать остроты, не нуждались в юморе». О каком детстве идёт речь? Комизм, тем более физиологический, воспринимают даже младенцы. Об этом писали многие исследователи, начиная с Плиния Старшего. У большинства людей детство – самая смехолюбивая пора жизни, когда веселье возникает порой по пустяшному поводу.

Остроумием дети, если не все, то многие, не обделены. Конечно, оно у них «другого качества», чем у взрослых, чаще всего примитивное, показывающее больше желание сострить, чем умение.

Возможно, Зигмунд Фрейд в детстве (да и позже) не был способен создавать остроты, вот и распространил свой личный опыт на всех людей. С пониманием юмора, остроумия и комизма у детей если и возникают проблемы, то лишь потому, что у них недостаёт ума, чтобы понять словесные хитросплетения и потаённые смыслы.

Улыбка – сигнал удовольствия, возникающий вне сознания. Этот рефлекс относится к области бессознательного. Улыбаются и смеются младенцы, не имеющие понятия об остроумии. Улыбаются и смеются высшие обезьяны, имеющие своё чувство юмора.

Умственное напряжение в предвкушении шутки, остроумной мысли не утомляет, а подготавливает к финалу. Если он понравился, то вызывает улыбку или смех. Мы переживаем момент озарения, внезапного открытия. Это не «экономия затраты энергии», а, напротив, вспышка сознания, элемент творчества.

Даже в случае пошлого намека происходит то же, хотя и на уровне низком в прямом и в переносном смысле. Физиологический результат – разрядка энергии. Она проявляется в активных движениях мышц лица, спазматических сотрясениях организма при сильном хохоте, появлении слёз, как будто от боли или горя.

Чаще всего вызывает радостное чувство именно ощущение игры, когда ты находишься в приятном расположении духа, готов к восприятию шутки, тебя не обижающей.

Многие умные остроты требуют, помимо всего прочего, некоторой суммы знаний. Вот пример блестящего остроумия от Бернарда Шоу.

В ресторане гремел джаз. Посетитель подозвал официанта:

– Ваши музыканты играют по заказу?

– Да, сэр.