Кортик фон Шираха

– А я, кстати, смотрела фильм «На Западном фронте без перемен», черно-белый, американский. Он же два «Оскара» взял в 30-м году. Я всех «оскароносцев» смотрела, – гордо заявила Оксана. – Ну, почти…

– Это кино, как и книгу Ремарка, нацисты запретили, чему я, кстати, совсем не удивляюсь.

– Я помню, там актер такой красавчик – Лью Эйрс, что главную роль сыграл. После этого отказался во Вторую мировую воевать с оружием в руках, настолько проникся образом своего героя. Служил санитаром, – поделилась Оксана знаниями о кино.

Ей нравилось, когда они обсуждали фильмы, это их с Артемом очень сближало.

– Все-таки фильм не то… в нем чувств не передашь, а книга… – протянул Артем.

– В кино очень даже можно передать чувства. Просто нужно внимательно смотреть, а не жевать попкорн! – рассердилась Оксана. – Я хорошо помню этот фильм и парня этого, новобранца, попавшего на фронт, помню отлично. И оторванные руки, висящие на колючей проволоке, это для фильма того времени было очень даже страшно. Я тоже понимаю, почему фильм в Германии запретили. Народу прививают патриотизм, героизируют войну и ее участников, а тут сплошная пацифистская пропаганда. Ремарк же сам вроде воевал и ему нетрудно было описать личные переживания. Он видел войну из окопов, а не на карте. Потому и книга получилась, и фильм!

Артем уважительно посмотрел на Оксану. Даже слишком картинно уважительно, что она, конечно же, заметила и опять разозлилась.

– Ну, чего опять? Не знал, небось? Завидуешь? – грозно нахмурилась.

– Малыш, нет, я реально не помню, кто там играл главную роль, – Артем взял ее за руку. – Да и зачем мне это помнить? У меня же есть ты!

Оксана улыбнулась примирительно.

– И есть интернет с Википедией, – Артем подмигнул.

– Вот гад! – Оксана шлепнула Артема по мягкому месту. – Прекрати немедленно сравнивать меня с кем-то и тем более с чем-то!

– Ну, не злись! – Артем в очередной раз за сегодня привлек ее к себе и поцеловал в сомкнутые губы. Оксана игриво их надула и на поцелуй не отвечала.

Двинулись дальше. Артем знал, что после «игрушечной обидки» пауза не должна затягиваться. Оксана обладала удивительной способностью ненастоящую обиду трансформировать в настоящую и развить ее до скандала. В такие моменты Артем приноровился заполнять паузу разговором, пока подруга еще помнила, что дуется понарошку.

– Кстати, Ремарк написал такую яркую антивоенную книгу не потому, что сам воевал, а потому что воевал очень мало. Всего два месяца.

– Это как? – Оксану заинтересовали слова Артема. – За два месяца так проникнуться?

– В том-то и дело! – Артем прищурился с видом знатока литературы. – Если бы воевал дольше, он бы привык и не смог так написать об ужасах войны и ненужности человека. Многие фронтовики, выжившие в войну, вспоминают не ужасы, а что-то хорошее, что тоже ведь случалось на фронте. Психика человека устроена так, чтобы привыкать и забывать, иначе можно рехнуться. Вот смотри, кого из писателей ты…

Артем не успел договорить, Оксана резко вскинула смартфон, блеснув стразами розового чехла, принялась делать «селфи» на фоне берлинского «Дома» – евангелического собора на углу Унтер ден Линден и Музейного острова.

– На питерский Исаакий похож, правда? – спросила она, пытаясь поймать нужный ракурс.

– Окси, тебе разве неинтересно? – удивился Артем очередной резкой смене фокуса внимания подруги.

– Очень интересно, Арти, – передразнила Оксана и переключила камеру на лицо Артема. – Я сейчас сделаю твое фото, подожди, замри!

– На фоне чего? – поинтересовался Артем, понимая, что стоит рядом с невзрачным строительным забором ремонтируемого оперного театра.

– На фоне вооон того мудака, который преследует нас от самого отеля, – неожиданно жестко произнесла Оксана. – Не вертись!

Оксана сделала снимок, посмотрела в экран, приблизила изображение.

– Не видно ничего, – недовольно произнесла она.

Артем с видом потерявшегося туриста медленно повернулся. Успел заметить, как один из прохожих в черной панаме сделал такое же движение, и вроде как озирался по сторонам, изыскивая верный путь.

– Просто турист какой-то, как и мы, – Артем снова повернулся к Оксане.

– Да? Это легко проверить! – Оксана потянула Артема за руку в сторону подозрительного типа.

Артем подчинился и они сделали несколько шагов. «Панама», заметив их порыв, решительно зашагал в направлении под углом 90 градусов по Бебельплац, откуда они пришли десять минут назад. Оксана остановилась.

– Видал? Я его давно заметила. Азиат, одет по-крестьянски, ракурсы профессионально брал только там, где мы, а фотоаппарат у него – огого! Не наши с тобой мыльницы!

Артем, не отрываясь, наблюдал за «панамой». Тот замедлил шаг, продолжая озираться по сторонам, но откровенно не смотрел в их сторону. Поднял фотоаппарат, висевший на шее, сделал снимок фасада университета.

«Боковым зрением наблюдает», – подумал Артем, а вслух сказал:

– Обычная мыльница, допотопная к тому же. Не думаю, что лучше чем наши камеры для селфи. Что удивительного?

Оксана осматривала туфли, опасаясь, видимо, что за эти несколько быстрых шагов могла потерять каблуки.

– Ты, я смотрю, специалист в фотоаппаратах! – язвительно сказала она.

– Ну, уж смогу отличить современную «зеркалку» от пленочной мыльницы из прошлого, – обиженно заявил Артем.

– Да? – Оксана не смотрела на него, наклонившись к туфлям. – Вот же черт, поцарапала!

Резко выпрямилась и закрыла глаза.

– Ох… Сейчас… В глазах потемнело… – задышала Оксана учащенно.

Простояв минуту, держась за руку Артема, чтобы не упасть в обморок, открыла глаза и улыбнулась.

– Милый, это немножко лучше «зеркалки». Сааамую малость! – она легонько потрепала Артема по щеке, как учитель ученика. – Это «Лейка Эм 9». Цифровой дальномерный фотоаппарат. Дальномер совместим с объективами, которые были выпущены начиная с 1954 года. Полностью совместим с любой оптикой, разрешение изображений – 18 мегапикселей. И знаешь, сколько он стоит?

Артем не нашел что сказать и только пожал плечами.

– Да, ты и не догадаешься! – Оксана еще раз взглянула на туфли, но Артем увидел, как метнула взгляд в сторону «панамы» с «Лейкой».

– «Эм девятые» начинаются от шести тысяч долларов. А этот… Судя по раритетной кожаной отделке, этот, очевидно, «Эм 9 Ньюман Маркус Эдишн», лимитированная серия, выпущенная только в Штатах в количестве 50 штук. И стоил он в новогоднем каталоге 17500 долларов. На эти деньги твоих смартфонов можно купить десяток.

Артем ошарашенно уставился на подругу. Конечно, она жила в Америке и наверняка могла знать об американском дорогом фотоаппарате. Тем более суперэксклюзивном. Тем более работая в сфере искусства, где полно фотохудожников, фотокорреспондентов, да и просто любителей фотографироваться на фоне яхт. Просто все это было странно. Оксана, а не Артем, заметила преследующего их невзрачного человека в панаме, проверила его, как заправский шпион, определила марку фотоаппарата и цену, и все это так ненавязчиво, рутинно, вроде и не придавая большого значения странностям происходящего, как будто ее интересовали только испорченные туфли и поиски скамейки перед посещением храма.

– Оксана, я… – Артем хотел сформулировать восхищение ее эрудицией, но Оксана опередила.

– Я жила в Америке, среди моих друзей много любителей хорошей техники. Этот фотоаппарат не исключение, – повторила она только что созданную Артемом мысленную модель. – Не хочу в храм. Пошли, покажу один музей. Он вроде тут недалеко, через остров музеев только пройти. Хватит «твоего» Берлина, я поняла уже. Теперь – «мой». Пошли!

Они пересекли Унтер ден Линден на временном светофоре перед основным зданием университета имени Гумбольта, прошли мимо исторического музея с дикой длинной очередью на выставку «Гитлер и немцы», в которую Артем попытался тут же пристроиться. Оксана оттащила, повторив заветные слова: «Теперь мой Берлин!»

Пройдя мимо Пергамского музея, прячущего за стенами выкопанный и перевезенный в Берлин целый античный город, вышли на мост у «Боде музея», под звуки уличного баяниста пересекли его и пошли дальше в сторону новой синагоги. Свернув сразу за еврейским храмом и пройдя милые полуподвальные кондитерские, цветущие дворики с галереями художников и уличными кафе, наевшись по дороге запахами ванили, кофе и весны, оказались перед зданием музея современного искусства, который Оксана вычислила без адреса, по развевающимся флагам на фасаде.

– Пришли! – сказала она и толкнула тяжелую стеклянную дверь.