Пустой дом

– Благодарю вас, мистер Уильямс.

Вирджиния поднялась и направилась к выходу, но он быстрым движением опередил ее и распахнул перед ней дверь.

– И еще одно, миссис Кейли.

– Да?

– Вы не спросили про арендную плату.

Она улыбнулась:

– Нет, не спросила. До свидания, мистер Уильямс.

Вирджиния ничего не сказала Элис и Тому. Она не хотела облекать в слова то, что было в лучшем случае лишь туманным замыслом. Ей не хотелось вступать в переговоры, не хотелось, чтобы ее убеждали в том, что детям лучше в Лондоне с бабушкой, или в том, что Элис готова пережить возможные разрушения, которым подвергнется Уил-хаус, и пригласить детей к себе. Когда Вирджиния найдет жилье для себя и детей, она поставит Элис перед fait accompli, свершившимся фактом. И тогда есть надежда, что Элис поможет ей справиться с самой тяжелой задачей – убедить свекровь отпустить детей в Корнуолл без няни. При одной мысли об этом у Вирджинии душа ушла в пятки, однако сначала нужно было преодолеть другие, не такие серьезные препятствия, и она была полна решимости разобраться с ними сама.

Элис была идеальной хозяйкой. Когда утром Вирджиния сообщила ей, что уезжает, та не стала выпытывать у нее, чем она собирается заняться. Элис сказала только:

– Ты вернешься к ланчу?

– Не думаю. Скорее всего, нет.

– Тогда увидимся за чаем. А потом можем вместе поплавать.

– Божественно! – сказала Вирджиния.

Она поцеловала Элис, вышла из дома, села в машину и поехала вниз по склону холма в Порткеррис. Она оставила машину у железнодорожной станции и пошла пешком к адвокатской конторе, чтобы встретиться с мистером Уильямсом.

– Миссис Кейли, мне ужасно жаль, однако сейчас я не смогу поехать с вами в Бозифик. Старая клиентка приезжает из Труро, мне нужно остаться и побеседовать с ней; надеюсь, вы меня простите. Вот ключи от дома, и я нарисовал для вас подробную карту, как его найти… Думаю, вы не заблудитесь. Вы поедете одна или предпочтете, чтобы мисс Леддра вас сопровождала?

Вирджиния представила, как будет чувствовать себя в компании застегнутой на все пуговицы безупречной мисс Леддра, и заверила мистера Уильямса, что прекрасно справится сама. Он вручил ей кольцо с массивными ключами, к каждому из которых была прикреплена деревянная бирка: «входная дверь», «сарайчик для угля», «комната в башне».

– Аккуратнее на дороге, – предостерег ее мистер Уильямс, пока они вместе шли к двери, – она ухабистая. Развернуться у ворот Бозифика негде, однако вы можете проехать по проселку дальше вниз, до старой фермы, и развернуться там, во дворе. Что ж, если вы уверены, что справитесь самостоятельно… Мне невероятно жаль, но я, безусловно, буду ждать вас здесь – хочу услышать, что вы скажете об этом месте. Да, и, миссис Кейли… дом долго простоял пустым. Не пугайтесь, если поначалу он покажется вам слегка… запущенным. Просто откройте окна и представьте себе, как он будет выглядеть, если разжечь камин.

Слегка обескураженная прощальным напутствием адвоката, Вирджиния пошла назад к машине. Ключи от незнакомого дома свинцовой тяжестью оттягивали сумочку. Внезапно она ощутила острое желание найти себе компанию и даже на мгновение допустила безумную мысль о том, чтобы вернуться в Уил-хаус, признаться во всем Элис и убедить ее поехать вместе в Ланьон для оказания моральной поддержки. Однако это было смешно. Что такого ей предстояло: посмотреть небольшой коттедж и решить, арендовать его или отвергнуть. Любая простофиля, даже Вирджиния, без сомнения, смогла бы это сделать.

Погода была по-прежнему великолепной, а пробки на дорогах невыносимыми. В череде других автомобилей она кое-как добралась до центра города, потом выехала на его противоположный край. На гребне холма, за развилкой, поток транспорта слегка разредился, ей удалось прибавить скорость и обогнать несколько уныло тащившихся машин. Когда она забралась повыше, миновав болота, перед ней во всей красе раскинулось море, и к Вирджинии вернулся боевой дух. Дорога серой лентой вилась среди зарослей папоротника; слева возвышался горб Карн-Эдвора, пурпурный от цветущего вереска, а справа земля полого спускалась к морю – все тот же привычный узор из напоминающих заплатки полей и ферм, которым она любовалась, сидя на холме, два дня назад.

В качестве ориентира мистер Уильямс указал кусты боярышника, склонявшиеся под ветром на обочине. За ними дорога делала крутой поворот, и от нее отходил проселок, который вел вниз, к морю. Вирджиния свернула на проселок – это оказалась каменистая тропка, пролегавшая среди зарослей ежевики. Она переключилась на пониженную передачу и стала осторожно спускаться с холма, стараясь избегать ухабов и рытвин и заставляя себя не обращать внимания на то, как колючие ветки утесника царапают краску на ее автомобиле.

Вокруг не было никаких признаков жилья, пока дорога снова не сделала крутой поворот, за которым Вирджинии сразу открылся дом. Каменная ограда, а за ней щипец шиферной крыши. Вирджиния оставила машину на дороге, взяла сумочку и вылезла наружу. С моря дул холодный соленый ветер, пахло ежевикой. Она подошла к калитке, однако петли перекосило, и ей пришлось приподнять створку, чтобы попасть внутрь. Мощеная дорожка вела вниз, к каменным ступеням и дальше, к дому, и Вирджиния увидела, что он приземистый и длинный, с фронтонами на северной и южной стенах, и смотрит на море; у дома была пристройка с квадратной башней на крыше. Вирджинию неприятно поразило сходство башни с церковью. Сада возле дома не было; на южной стороне ветер трепал клочья нескошенной травы да торчали из земли покосившиеся столбы с веревкой, на которой когда-то сушили белье.

Она спустилась по ступеням и прошла по мшистой тропинке вдоль стены дома к входной двери. Дверь была выкрашена темно-красной краской, которая под ярким солнцем потрескалась и вздулась пузырями. Вирджиния вытащила ключ, вставила его в скважину и повернула ручку; дверь внезапно подалась вперед и распахнулась, совершенно бесшумно. Она увидела перед собой небольшую лестницу, потертый коврик на голых досках, почувствовала запах сырости и… мышей? Вирджиния нервно сглотнула. Она терпеть не могла мышей, но, проделав такой путь, не собиралась отступать, так что ей ничего не оставалось, кроме как подняться по лестнице и робко переступить через порог.

Она быстро осмотрела старую часть дома, заглянула в крошечную кухню с причудливой плитой и раковиной, покрытой въевшимися пятнами, и в гостиную с разномастными креслами. Электрический камин, установленный в гигантском старинном очаге, напоминал дикое животное, выглядывающее из своей норы. На окнах висели занавески из хлопчатобумажной ткани, засиженные мухами и истончившиеся от долгой службы, у стены стоял буфет, заполненный тарелками и чашками всех форм и размеров в разной степени разрушения.

Разочарованная, Вирджиния поднялась на второй этаж. Спальни были темные, с крошечными окошками и непропорционально громоздкой мебелью. Она вернулась на лестницу и, сделав еще несколько шагов вверх, оказалась перед закрытой дверью. Вирджиния распахнула дверь, и после темноты, царившей в доме, сияние северного света, внезапно ударившего в глаза, ослепило ее. Потрясенная, она шагнула в удивительное помещение – небольшое, квадратное, с тремя застекленными стенами, оно напоминало капитанский мостик на корабле, а через стекло открывался вид на побережье, вдаль на пятьдесят миль.

По северной стене шла скамья с выцветшей обивкой. Там стоял выскобленный стол, пол покрывал старенький тканый коврик, а в центре было сделано отверстие, напоминавшее колодец, в которое уходила винтовая лесенка с коваными перилами, ведущая на нижний этаж, в «холл», как назвал его мистер Уильямс.

Вирджиния осторожно спустилась по ступеням. Главной достопримечательностью холла оказался грандиозный камин в стиле ар-нуво. За ним шла ванная, а дальше, через еще одну дверь, можно было попасть обратно в гостиную, темную и наводящую тоску.

Дом был странным и пугающим. Его стены обступали Вирджинию, дожидаясь, какое решение она примет, порицая ее малодушие. Чтобы выиграть время, она снова поднялась в комнату в башне, села на скамью и полезла в сумочку за сигаретой. Сигарета была последняя. Придется купить еще. Она курила, рассматривая непокрытые доски выскобленного стола и потускневший ковер на полу. Ясно, что именно здесь был кабинет Обри Крейна, здесь он трудился над своими экстравагантными романами, которые Вирджинии читать не дозволялось. Она так и видела его, бородатого, с заурядной американской внешностью, скрывавшей страстное и мятежное сердце. Летом он, должно быть, настежь распахивал окна, чтобы в них влетали сельские запахи и звуки, ворчание прибоя, посвист ветра. Зимой же в башне наверняка было смертельно холодно, и ему приходилось заворачиваться в одеяло и писать скрюченными от мороза руками в шерстяных перчатках без пальцев…

Где-то в комнате жужжала муха, безуспешно пытаясь вылететь в окно. Вирджиния прижалась виском к прохладному стеклу и невидящими глазами смотрела на море, пока в голове у нее продолжался давний спор с самой собой, напоминающий партию в пинг-понг.

Я не могу здесь жить.

Почему нет?

Я ненавижу этот дом. Он жуткий и отталкивающий. Здесь ужасная атмосфера.

Это просто твое воображение.

В нем невозможно жить. Я никогда не соглашусь привезти сюда детей. Им никогда не приходилось жить в подобных местах. И здесь им негде играть.

У них есть целый мир для игр. Поля, и скалы, и море.

Но как мне смотреть за ними… стирать, и гладить, и готовить? И холодильника здесь нет; а как я буду греть воду?

А я-то думала, что для тебя главное – самой воспитывать детей, забрать их из Лондона.

Лучше им жить в Лондоне, с няней, чем в доме вроде этого.

Вчера ты считала по-другому.

Я не могу привезти их сюда. Я не представляю, как за это взяться. Мне не справиться одной.

Тогда что ты собираешься делать?

Я не знаю. Может, поговорить с Элис – это нужно было сделать с самого начала. Конечно, своих детей у нее нет, но она должна понять. Может быть, у нее есть на примете другой дом. Она поймет. Она поможет. Она должна помочь.

Вот, значит, сказал холодный голос у нее внутри, во что вылилась твоя решимость.

Разозленная, Вирджиния затушила наполовину выкуренную сигарету, раздавила окурок каблуком, поднялась на ноги, спустилась по лестнице, достала ключи и заперла за собой дверь. Она прошла по дорожке к калитке и захлопнула ее за спиной. Дом смотрел ей вслед – крошечные окна спален напоминали саркастически прищуренные глаза. Она заставила себя не обращать внимания на их пристальный взгляд и поспешила вернуться в уютный салон машины. Было четверть первого. Ей нужно было купить сигареты, на ланч в Уил-хаусе ее не ждали, поэтому она вырулила на проселок, но не стала сворачивать к Порткеррису, а поехала по другой дороге, на Ланьон. Добравшись до деревни, она проехала по узкой главной улице, которая внезапно оборвалась, завершившись мощеной площадью: с одной стороны на нее выходила фасадом церковь с квадратной башней, а с другой – маленький паб «Герб русалки» с белеными стенами.

Погода была хорошая, поэтому из паба вынесли и расставили на тротуаре столики и стулья, прикрыв их яркими разноцветными зонтами от солнца, и горшки с оранжевыми настурциями. Мужчина и женщина в летних костюмах сидели за столиком и пили пиво, рядом их сын играл со щенком. Вирджиния подошла поближе, они улыбнулись ей и пожелали доброго утра; она улыбнулась в ответ и прошла мимо них в дверь паба, непроизвольно наклонив голову под закопченной притолокой.

Стены паба были обшиты панелями темного дерева, потолок – низкий, свет проникал внутрь через маленькие окошки с кружевными занавесками; там стоял приятный запах, прохладный и кисловатый. Несколько фигур, трудноразличимых в потемках, сидели у стены, за небольшими столиками на кривоватых ножках, и за стойкой бара, обрамленного гирляндами пивных кружек, где бармен в клетчатом свитере и нарукавниках полотенцем наводил блеск на стаканы.

– Уж не знаю, как так выходит, Уильям, – говорил он, обращаясь к одному из посетителей, который сидел на другом конце стойки, горестно скрючившись на высоком табурете перед стаканом пива, держа в руке сигарету с длинным столбиком пепла на конце, – но мы расставляем везде эти новые урны, а никто ничего в них не бросает.

– Угу, – сказал Уильям, печально кивая в знак согласия и роняя пепел с сигареты в стакан.

– Мусор разносит по обочинам дороги, а Совет графства не удосужится даже прислать мусорщиков, чтобы опустошить урны. Мало того, они и на вид ужасны, без них было гораздо лучше. Раньше же мы как-то обходились, верно?..

Он закончил протирать стакан, со стуком опустил его на стойку и повернулся, чтобы обслужить Вирджинию.

– Чего желаете, мадам?