Там есть невиданная грань
Прозрения
Скрытого от белизны
В ней всё искажением отразилось
Отображением в умы
У радужки степным волком
Проекция мысли былой небылого
Постоянного спутника человека
Текучим пигментом времени на холсте
Мироздание хосписом обесценивает
Цену и ценник придуманные человеком
В вере утопают ослеплённые надеждой
Загнанные страхом боли и страданий
Топчутся на месте
Тюльпан цветёт
Благодаря почкам
Зародившимся в суровом месте
Цветы этим совершенны
Не удивляйся волчьему смеху
Краске моего тела
Движением левитации
По тонкому канату
К нему все чувства
Из сердца прикреплю
И оступлюсь
И упаду
И разобьюсь
Ибо только так я на земле смогу очутиться
Только так перестану
На месте топтаться
И почкой новизна
Кислородом умы людей наполнит
И степной волк заживёт спокойно
«Плафон люстры зарево гасит…»
Плафон люстры зарево гасит.
Приглушённый мягок с моим взглядом.
Комфорт до автомата.
Отпечаток на стекле,
взглянул на солнце из-под пыли слоя.
В произношении ослеп.
Постоянство разбилось о страховку, пределы вышли за очертания призрака.
Волан с вельвета рукавом сползает в поток паутин, с тем поглощённый носок.
Ящик пустеет? Прорези от пуговиц эмали открывают светлый взор.
Шкаф выставил чистый язык.
Подаёт голос.
Щётка почистила полость,
об вещи спотыкался на полу.
Она смела осень,
впоследствии мороз. Мячом врезался
в голову образ, тот блеск пронизывает грудь. Излишками покрылись думы,