Ангелы крови

Привалившись к стене, Марта застонала. Ползти вниз… Топать по пыльным улицам под ударами солнечных лучей, отвесно падающих с блекло-голубого неба…

Все. Хватит, – она с усилием отлепила себя от стены:

– Сержант, мы заслужили обед.

Молчаливый Шесински что-то кратко, но очень эмоционально пробурчал, и с энтузиазмом зашагал вниз по лестнице.

Потягивая ледяное пиво в небольшом кабачке, обнаружившемся неподалеку, Марта неторопливо осматривала зал. Заведение было явно из разряда «для своих», и если бы не наблюдательность Шесински, они бы наверняка прошли мимо неприметной двери в боковой стене длинной арки.

Вывеска по светлому времени суток не горела, а больше никаких опознавательных знаков не было.

Однако у сержанта на такие вещи был нюх.

Теперь они наслаждались очень приличным обедом, хорошим легким пивом и прохладой. Марта рискнула расстегнуть куртку и откинуться на пластиковом диванчике, вытянув руки на спинке. Хотелось курить, но желание было ленивым, неотчетливым. Не было сил выпрямляться, тянуться к пачке, непредусмотрительно брошенной на стол. Вообще ничего не хотелось делать.

Мысли тоже не хотели шевелиться, переваливались в голове вязкой массой: то всплывало лицо храта Филу-Веревки, скручивающего усы в жесте недоумения, качающего головой при виде фотографии убитой девушки, то уличный торговец, отгоняющий от прилавка с тающими сладостями ватагу оборванных детишек людей из Ночи. Потом завертелись перед глазами лестничные пролеты и обшарпанные двери, которые обязательно надо было открыть и Марта выбивала их плечом, но за ними снова уходили в серое никуда истертые ступени.

Кто-то тряс ее за плечо. Марино рывком села.

– Боги, неужто я отрубилась? – она осоловело озиралась. Шесински сидел напротив, жевал зубочистку и улыбался.

– Лейтенант, вы спали всего полчаса, я засек.

– Ну так чего сразу не разбудил, – огрызнулась Марта.

Шесински что-то обиженно пробурчал, и Марта ощутила укол совести.

– Ладно. Извини, – вытянув из пачки сигарету, она прикурила, и, выпустив струю дыма, отхлебнула глоток уже тепловатого пива.

– Итак. Что мы с тобой имеем? – спросила она сержанта и сама же ответила, – Да ничего. Никто ничего не видел, ничего не слышал.

– Как думаете, врут?

– Нет, мне так не показалось, и это странно— протянула Марта. – Район тут довольно тихий, кто-нибудь должен был хоть что-то услышать.

– Значит или те, у кого окна выходят в тот переулок, где нашли тело, врут, или… – Шесински не закончил фразу и посмотрел на лейтенанта.

– Или убийца поставил очень мощную завесу и мы имеем дело с кем-то из Домов. Или тем, кто может оплатить услуги нелегальных астралотов.

– Тогда ее очень странно убивали, – сказал Шесински, – Ставить завесу такого уровня имеет смысл, если нужно тихо убрать человека. Без шума и следов. А тут очень похоже на работу психопата.

– Вот этого я тоже пока не понимаю, – сказала Марта, гася в пепельнице окурок и вставая из за стола.

Когда Марту толкнул вызов дежурного манта, они уже пятнадцать минут слушали маленькую худенькую старушку в розовом махровом халате. Таких вот старушек обожают и одновременно на дух не переносят все полицейские без исключения. Старые благопристойные перечницы тихо и сосредоточенно ненавидят мир и его обитателей. Их сухонькие носики чуют все, а глазки за толстыми стеклами очков в коричневой пластиковой оправе способны видеть во всех возможных и невозможных диапазонах. Если вам нужно узнать историю прегрешений нескольких поколений жильцов какого-нибудь дома, ищите Старушку. Именно на такую и нарвались Марта и Шесински.

Горшки с комнатной зеленью поплыли, стены комнаты раздвинулись, в голове раздался неприятный свист. Явно дежурил Брюс Леммон – он всегда вызывал таким вот мерзким звуком. Убедившись, что его слышат, мант развернул перед внутренним взглядом Марты сообщение.

Полупрозрачный силуэт дежурного офицера смотрелся на фоне стола, застеленного скатертью в веселый цветочек донельзя идиотично, и Марта прикрыла глаза, знаком показав Шесински продолжать беседу.

– Лейтенант Марино, срочное сообщение. Обнаружен труп мужчины. Человек из людей. Явные признаки насильственной смерти, совпадающие с вашей ориентировкой. В данный момент на месте работает дежурная смена. Труп обнаружен в Рябиновом переулке.

Силуэт пропал, его место заняла карта города. Красная точка мигала в районе заброшенных кварталов возле самой Дымки.

Марта открыла глаза.

Шесински негромко поддакивал старушке, которая с нажимом, заглядывая ему в глаза, подробно излагала всю криминальную подноготную сантехника, жившего этажом ниже.

Пришлось прервать старушку, хотя далось это нелегко.

– Теперь она окончательно потеряет веру в полицию, – пробормотала Марта, спускаясь по лестнице.

– Не думаю, – отозвался сержант, – но вот написать рапорт с жалобой на то, что мы проигнорировали сигнал бдительного гражданина, может. Так что за сообщение?

– Труп. Похож на вчерашнюю жертву.

До Рябинового переулка добрались только в сумерках – центр города стоял в смертельных пробках, из машины оба выбрались совершенно измочаленными. Марта была противна самой себе. Казалось, что от нее воняет, ноги гудели, в глазах плавали разноцветные круги.

И жара.

Не ослабевающая даже к ночи. В который раз Марта позавидовала Кинби, пережидавшему этот, растекшийся расплавленным оловом, день в прохладной спальне.

Шесински хмыкнул, оглядывая выбитые окна, провалы дверных проемов, груды битого кирпича и какой-то неопределенной дряни, громоздившейся возле потрескавшихся стен:

– Вот тут нам точно не придется опрашивать старушек.

– Это да. Зато узнаем много нового о городской архитектуре, – сказала Марта, ныряя под желтую ленту ограждения.

Молоденький некромант из участка, к которому относился Рябиновый переулок, стоял, глубоко втягивая ртом воздух и старался не смотреть на то, что лежало возле его ног. Марта одобрительно отметила, что паренек держится, изо всех сил стараясь сосредоточиться на работе.

Заметив Марту, к ней поспешил, подняв руку в приветственном жесте, знакомый следователь, явно собираясь докладывать, но Марта приложила палец к губам – некромант, наконец, сосредоточился, закрыл глаза, протянул над телом руки ладонями вниз. Струйки зеленоватого света, извиваясь, потекли вниз, окутывая изуродованное тело. Сияние усиливалось, но ничего не происходило. Парень пошевелил кистями рук, закусил губу. На лбу выступили капельки пота, запульсировали жилы на висках.

Марта и Шесински переглянулись. История повторялась. Наконец лейтенант громко сказала, разрывая вечернюю тишину:

– Достаточно. Господа, заканчивайте здесь, дело переходит в ведение управления. Сержант Микс, подойдите, пожалуйста.

Некромант тяжело выдохнул и отшатнулся от тела. Достав из заднего кармана брюк клетчатый платок, парнишка, облегченно отдуваясь, вытирал с лица пот.

– Никаких. Вообще никаких следов, госпожа лейтенант, – пробормотал он, обращаясь к Марино.

Обходя тело по дуге, к Марте подобрался следователь.

– Здравствуйте, лейтенант Марино.

– Приветствую, Микс. Рассказывайте, – скомандовала Марта, пожимая влажную ладонь сержанта.

– Да особо и нечего рассказывать то, – пожал плечами Микс. – Тело обнаружили подростки, они сюда частенько забредают, особенно летом, увидели и тут же рванули со всех ног. Ну и налетели аккурат на патрульную машину. Ребята их и тормознули.

– Пацанье где? – спросил Шесински.