Останься возле огня

– Здравствуй, Кот! – сказала она и сумрачно улыбнулась. Егор почувствовал, что хочет не поздороваться с ней в ответ, а заурчать.

– Здравствуйте, Кот! – галантно отодвинул её Серж и опустил откуда-то сверху узкую длинную ладонь в четыре пальца (мизинец как будто бы на ладони отсутствовал, хотя ничего такого раньше Егор не замечал). – Позвольте представиться: граф малых и средних чудес в богом забытом, но посещаемом тёмными силами переулке, по совместительству хранитель волшебного чайника, ничего, впрочем, не понимающего в магических напитках, – Серж! К вашим услугам!

Егор был ошарашен. Серж почтительно застыл в хитрой улыбке и с нависшим четырёхпальцевым приветствием.

– Обладатель шестой нескончаемой жизни, – принял приветствие Кот, слегка пожал протянутые четыре пальца Сержа, – Кот.

Рядом раздались аплодисменты Агаты.

– Я же говорила, – обратилась она к Аладину. – Это Кот!

После Сержа она представилась:

– Королева свечения больших и малых звёзд на планете Земля, прислужница странного и волшебного, что, впрочем, не мешает работать с объедками и салфетками – Агата!

– Обладатель шестой нескончаемой жизни – Кот!

Агата согнулась чуть ли не пополам, чтобы коснуться губами щеки Кота. Она пахла цветами, причём всеми сразу, отметил Кот. Даже после того, как облобызания закончились, цветочный дух ещё витал в воздухе.

Настала очередь Аладина. Тот не спешил. Мерил взглядом, настраивался, нервничал. Наконец, решился:

– Боец за жизнь и свет. Боюсь, что последний. Аладин!

Он протянул руку.

– Готовый без колебаний последовать за вами в любой бой, обладатель шестой нескончаемой жизни, Кот! – представился Кот и пожал протянутую руку.

– Прекрасно! – звонко воскликнул Серж. – Просто прекрасно!

– Мы рады видеть вас, Кот! – заключила Агата.

– Я рад, что нашёл всех вас! – сказал Кот.

– Сегодня без хитрости и силы! – зачем-то напомнил Аладин и ещё раз наполнил чашечки из четырёхрукого чайничка. Серж и Агата, улыбаясь, покинули их. Аладин изящно взял синий кубик рахат-лукума, не стесняясь слизал с него сахарную пудру огромным влажным языком, и пригласил:

– Попробуй! Вкусно!

Кот взял красный кубик, надкусил. Рубиновое желе таяло во рту вместе с сахаром. Глоток чая предавал этому долгий вкус.

– Помнишь, ты спросил, верю ли я в то, что мои рисунки заставят людей не делать оружия?

Кот не помнил.

– Искусство началось, когда закончилась магия, – объявил он и замолчал. Кот хотел его спросить об этой странной фразе, но вспомнил свой вопрос и каким-то особенным образом понял, что Аладин, рассмеявшийся тогда, решил ответить.

– Люди стали рисовать удачную охоту, и духи этого мира стали благоволить им. Чем точнее нарисуешь – тем лучше. Потом появились люди, которые могли спеть песню, чтобы кто-то выздоровел. Появились и те, кто танцем мог вызвать дождь или спасти от бури. Да, луки, стрелы, копья и мечи, конечно, нужны, но без искусства всё это бесполезно. И кто-то когда-то создал тьму: стал петь и рисовать Смерть. Смерти не нужно искусство. Смерти нужна лишь Смерть. Моя задача её победить.

Кот выслушал и кивнул.

В своей тёмной комнате Егор вырезал трафареты, которые дал ему на флешке Аладин. Под Masters of Puppets появлялись знаки долларов, рублей, евро и кресты. Аладин не сообщил о месте, где надо будет оставить послания.

Под гитарное соло Кирка Хеммета было особенно приятно собирать чёрный рюкзак. Разумеется, как учил Аладин. Получалось всего много, но всё располагалось очень компактно, собранно. Два баллончика с краской, пять трафаретов, документы, наличные, складной туристический нож, который надо было достать только в исключительном случае, маленькая пластиковая бутылочка с водой, некоторые медицинские принадлежности. Егор спрашивал, точно ли нужны документы, и Аладин уверенно ответил, что обязательно. Показал, как их прятать на самом дне рюкзака. Даже при ощупывании найти их будет непросто: можно перепутать с твёрдой подкладкой.

На спине такой рюкзак требовалось расположить так, чтобы лямки, бережно отрегулированные, держали его ровно на позвоночнике. Даже при беге ноша не била по спине, почти прилипала к позвоночнику. Ещё Аладин научил снимать рюкзак почти что одним движением плеча.

– Будем надеяться, что не пригодится, – пробормотал он, когда увидел, что Егор освоил этот приём.

На сей раз всё происходило не ночью. Можно было сказать, что это было в разгар рабочего дня. «Рено» оставили на платной парковке.

– Для того, чтобы огонь стал спасительным, надо основательно заблудится, – громко и чётко произнёс Аладин.

– Опять? – усмехнулся Егор. – Я уже где-то это слышал!

Аладин никак не отреагировал на слова напарника. Вышел из машины, закрыл дверь, бессловно призывая следовать за собой.

С рюкзаками за спиной походили по торговому центру, даже взяли по бумажному стакану кофе.

– Терпеть не могу кофе! – сказал Аладин.

– Так зачем брать? Можно просто так походить!

– Надо быть как все. Иначе тебя запомнят!

Из торгового центра отправились к ближайшему огромному красивому дому с невероятно большими стёклами. Остановились возле подъезда с красными гранитными колоннами. Аладин посмотрел на часы.

– Чуть-чуть рано, – сообщил он. – Ещё десять минут.

За эти десять минут в подъезд никто не зашёл, и из него никто не вышел.

– Зачем нам эти десять минут? – спросил Егор. Аладин не ответил. Когда пришло время, он подошёл к домофону.

– Видишь следы?

Некоторые кнопки и в самом деле были потёрты.

– Теперь смотри: сверху вниз и слева направо.

Цифры от 1 до 9 располагались в квадрате три на три. Ноль продолжал средний вертикальный ряд, своей потёртостью продолжая 2, 5 и 8. Аладин нажал четыре кнопки придерживаясь именно этого принципа: 1480. Замок щёлкнул, они проникли внутрь.

– Код можно было подсмотреть!

– Нельзя, – спокойно опроверг Аладин. – Жители им не пользуются, только коммунальщики. А у этих чёткие указания. Меня бы накрыли сразу же, как только я попробовал бы поинтересоваться.

Холл был украшен белыми колоннами и статуями обнажённых древнегреческих богов и богинь. Слева располагался пост консьержа с огромным стеклянным окном, но сейчас там было пусто. Молча и быстро, опустив головы вниз, Аладин и Егор прошли к лестнице.

– Семнадцатый этаж, – скомандовал Аладин.

– Какой?! – возмутился Егор.