Кукла на троне. Том II

– Сударыня, что вы себе позволяете?..

Лейла пнула ее с такой силой, что туфелька слетела с ноги.

– Ай!..

– На вас смотрит Аланис Альмера, – процедила фрейлина. – Хотите ее позабавить?

Слова возымели эффект пощечины. Мира только тронула языком вино (действительно, коварно пьянящее) и глянула через стол на герцогиню. Аланис покраснела и весело улыбалась, но глаза были совершенно трезвы. Она контролировала себя куда лучше Миры.

Прекрасно, Минерва! Помним о приоритетах – конечно!

Она поставила левую ногу на каменный пол и припечатала каблуком правой. От боли чуть слезы не брызнули из глаз. Ах, хорошо!

– Вашему величеству нездоровится?.. – проявила участие леди Аланис.

– Горюю о бедных следопытах, погибших во славу вина…

– Вкус извилист, как многоходовая интрига, – констатировал глава виноделов.

– А мы его выведем на чистую воду! – стукнул по столу шериф. – Подать еще стакан – распробую его начисто!

– М-да, – крякнул помощник шерифа.

Слава строгости леди Лейлы: Мира успела опомниться как раз к тому моменту, когда слово предоставили банкирам Фергюсону и Дей. Тем самым банкирам, встреча с которыми неотъемлемым пунктом входила в план Минервы. Тот самый план, ради которого герцог Ориджин, повинуясь скромной просьбе владычицы, переставляет свои батальоны…

– Ваше величество, миледи и милорды. За минувший год мы сделали многое, но я предпочту сказать о том, что пока не выполнено. Владыка Адриан – да будет он счастлив на Звезде – мечтал соединить всю страну сетью рельсовых дорог и сделать самые дальние города близкими, будто соседние кварталы. Миледи и милорды, не только рельсы способны на это, но и банковская система. Единая сеть банков по всему Поларису, подкрепленная связью по «волне», позволит за день пересылать деньги с края на край материка. Северянин сможет вести торговлю в Шиммери с той же легкостью, будто вышел в соседнюю лавку! Вот это, господа, пока еще не сделано. Но таковы планы банкирского дома Фергюсон и Дей!

Многие гости зааплодировали. Господин Фергюсон держался твердо и говорил стремительно, как человек дела. От слов банкира повеяло бодрящей свежестью. Госпожа Дей, его компаньонка, прибавила:

– А если все же говорить о свершениях, то мы трижды вкладывали крупные средства в реформы владыки Адриана. Не одна сотня миль рельсов проложена за наши деньги. Банк Фергюсон и Дей идет в ногу со временем.

Хороши ли они как союзники? – подумала Мира. Можно ли на них положиться? Адриан сотрудничал с ними – это в их пользу. Герцог Ориджин отослал их без разговоров – это тоже хорошо. Слова Фергюсона и Дей внушают доверие – по крайней мере, выдают людей, умеющих добиваться цели. Правда, банкиры… Прошлый знакомый банкир – граф Виттор Шейланд – оставил весьма двойственное впечатление… Но есть ли выбор? Кто еще может помочь в выполнении плана?..

С бокалом нового вина поднялся господин Конто. Этот банкир казался противоположностью своих братьев по цеху: невысокий забавный человечек с круглой лысой головой и роскошными усами дамского угодника. Чуждый нахальства, но способный оценить шутку: Мира не раз замечала, как он посмеивается себе под нос.

– Ваше величество, прекрасная леди-бургомистр, славные господа старейшины! Сейчас полагается сказать о прошлогодних свершениях… Знаете, я просто заработал очень много денег. Это ужасно скучно – одни числа на бумаге… Если бы я посадил дерево или постриг овечку – тогда было бы о чем сказать. Но, к сожалению, я не пастух и не садовник, а всего лишь банкир.

Он с комичной беспомощностью развел руками, и все гости захохотали.

– Браво, господин Конто!

– Вы в своем духе!

– М-да уж!..

Лишь Фергюсон и Дей смерили конкурента недовольными взглядами, которые он предпочел не заметить.

– Мы переходим к одной из жемчужин нынешней дегустации, – значительно провозгласил распорядитель. Музыка притихла, когда слуги внесли диковинную амфору в форме львиной головы. – Вино, что будет представлено вниманию господ, по праву носит титул королевского. Три столетия назад его величество король Шиммери поручил своему маркизу Эйлин-Фраю приготовить особое вино, достойное утонченных вкусов южного двора. Чтобы выполнить задачу, маркиз приобрел земли в головокружительных высотах гор, над входом в долину Львиных Врат. Он разбил виноградники на южном склоне горы таким образом, что солнце освещает их в любое время дня, кроме первого часа рассвета и последнего часа заката. Ни в одной точке мира больше не найдется виноградника, получающего столько лучей тепла! Чтобы возделывать лозу и собирать урожай, маркизу пришлось заложить мост над ущельем Львиных Врат, который так и не был окончен при его жизни. Но потомки маркиза завершили мост и стали собирать урожаи самого солнечного винограда в мире. По легенде, однажды горный лев забрел на винокурню и распугал всех тамошних рабочих. Когда они вернулись в сопровождении воинов, чтобы выгнать зверя, то увидели чудесную картину: грозный хищник, попробовав вина, мурлыкал от счастья и позволял людям гладить свою гриву. Вот потому вино и зовется «Счастье льва».

– Леди-бургомистр! – вскричал шериф. – Золотое вино для красивейших дам! Леди Аланис, скажите о своих великих успехах!..

Все мужчины за столом поддержали его. Не возражала и Мира: ее очередь придет в самом конце, а это вино было еще не последним.

Аланис Альмера взяла бокал тонкими своими пальцами – рука чертовски грациозно изломалась в запястье, – качнула ладонью, позволив вину омыть стенки бокала, тихой волною стечь по стеклу. Поднялась – воплощение изящества, искусство в движении… Мужчины затаили дыхание, шериф издал вздох на грани приличия. Мира мучительно ощутила все свое несовершенство: и малый рост, и угловатые плечи, и плохо запудренные синяки под глазами… Леди Аланис молчала, глядя в бокал. Пока длилась пауза, улыбка исчезла с ее лица, губы сжались, сдерживая нечто невысказанное, шрам потемнел от напряжения мимических мышц. Горькое чувство чужих потерь заполнило зал, погасив веселье. Леди Аланис заговорила:

– Мои достижения… что ж, господа, назову лишь одно: я сумела пережить прошлый год. Мне помогали достойные люди: лейтенант Хамфри из гарнизона Эвергарда, брат-лекарь Мариус из обители Марека и Симеона, святой отец Давид, герцог Эрвин София Джессика. Помогали и менее благородные, чьи имена недостойны вашего слуха. Но даже при столь серьезной помощи задача оставалась сложной. Своим упрямством на пути выживания я заслужила ненависть врагов, но также и высокую оценку друзей. Ее величество Минерва сочла меня достойной приглашения в Палату Представителей, а его светлость герцог Ориджин вверил шарф бургомистра Фаунтерры. Нынче поднимаю бокал за здравие ее величества и его светлости – людей, достигших гораздо большего, чем я.

В мертвой тишине она поклонилась Мире, выпила вино и села на место. Лишь вдох спустя слушатели опомнились и поднесли бокалы к губам. Каждый теперь боялся издать лишний звук. Стекло опускалось на скатерть с предельной осторожностью, приборы лежали без дела, не касаясь тарелок с закусками. Глава виноделов не высказал очередного эпитета, помощник шерифа не выронил: «М-да!», шериф не посмел отпустить шуточку. Банкир Конто все еще ухмылялся в усы, но ухмылка теперь отдавала горечью. Леди Аланис сумела заставить каждого подумать о своих бедах – и сравнить их с ее утратами, с коими мало что могло сравниться. Зал стыдился своего веселья, еще минуту назад столь бурного.

– Господа, простите меня, – мягко произнесла Аланис, лишь подчеркнув эффект. – Я вовсе не хотела смутить вас и погрузить в уныние. Господин распорядитель, прошу вас: разбейте эту тягостную паузу и прикажите следующую пробу!

Распорядитель отвесил поклон:

– Сию минуту, миледи. Вниманию высочайших господ предлагается последний и лучший напиток нынешнего дня.

По взмаху его руки лакеи засуетились вдоль столов, заменяя бокалы. Чашники внесли в зал бутыли, оплетенные лозой, а поверх нее перехваченные серебряными обручами с сургучными печатями. С великой осторожностью старший чашник скусил обручи специальными щипцами, безукоризненным движением выдернул пробки. Густая рубиновая жидкость плеснула в бокал императрицы.

– Сие вино, господа, зовется «Слезы ночи». Оно произведено во владениях барона Абельхейма, наследника династии виноделов, восходящей к погибшей Империи Железного Солнца. Виноградники Абельхеймов произрастают на острове Валькриди, так далеко отстоящем от западных берегов Полариса, что тамошний рассвет наступает в час нашего заката. Вино, представленное вашему высочайшему вниманию, радует глаз исключительно богатым цветом рубина и источает неповторимый аромат с нотами миндаля, коим обязано особому составу вулканической почвы острова Валькриди. Оно сделано из винограда урожая одна тысяча семьсот шестьдесят третьего года, после чего пять лет выдержано в островных погребах Абельхеймов и один год – в бочках в корабельном трюме. Крышки бочек были выполнены из двух редчайших сортов дерева: уланга и черного дуба. Бочки намеренно заполнялись лишь наполовину, чтобы напиток качался в них, поочередно омывая то одну, то другую крышки, впитывая благородную терпкость дуба и вязкость уланга. Лишь после этого вино разлито в бутыли и выдержано еще пять лет в абсолютной темноте замкового подземелья, под наблюдением слепых слуг, которые не мешали оконечному дозреванию напитка тревожащим светом факелов. Ни один виноградник материка не может дать жизни вину, сходному по вкусу с этим. «Слезы ночи» столь же исключительны среди вин, как Праматерь среди смертных людей. Бесспорно, это напиток, достойный уст вашего величества!

Все взгляды обратились к Минерве. Последняя проба, самое ценное вино – разумеется, зал ждет слова императрицы. Мира укусила губу от досады: она понятия не имела, что сказать! Именно ради этой минуты она приехала на дегустацию. Заранее готовила слова – не слишком серьезные, не слишком глупые, с оттенком чудачества и тонкого юмора. Такие, чтобы ее идея казалась забавной прихотью императрицы, а не заранее продуманным планом. Чтобы идею приняли с легкостью, как безобидный каприз высокородной девицы… Но будь проклята Аланис Альмера! После ее слов все чудачества и шуточки вылетели из головы, а думалось теперь лишь об утратах, да и о них – не с привычной печалью, а с дурацкой злобою. Я потеряла отца, любимого и родной дом, чуть не умерла от яда, чуть не погибла под пытками – и эта агатовка смеет думать, что пострадала больше меня?! Мало ей красоты и власти над столицей – абсолютно реальной, в отличие от моей, – подавай еще и превосходство в страданиях!

О нет, нельзя отвечать в ее стиле. Мы не на турнире мучениц! Но как тогда? Отбыться формальностью, поблагодарить всех, чего-нибудь пожелать? Как в этом случае высказать идею? «Кстати, я вот еще подумала…» – самое идиотское начало реплики. Похвалить вино, а от него плавно перейти куда нужно?.. Мира качнула вино в бокале, оно покрыло стекло маслянистой багряной пленкой, весьма похожей на кровь. Миру замутило – так живо вспомнился подвал Шейланда. Ей давали тогда выпить нечто подобное, багрянистое! Чью-то кровь, размешанную в воде. Возможно, кровь Линдси… Это было до того мерзко, что напрочь вылетело из памяти, но теперь вернулось: оттенок совпал идеально!

– Поведайте нам о своих достижениях, ваше величество, – подсказала Лейла Тальмир.

Мои достижения – конечно! Как же я могла забыть! Перечислим по списку: дала себя отравить, угодила в монастырь, не сумела сбежать, побывала в лапах безумца, стала марионеткой интригана, научилась напиваться…

Если все выходы из ситуации плохи, ломай саму ситуацию. Это говорил отец, когда учил играть в стратемы.

Мира улыбнулась своей мысли и просто выпила вино. Не поднимаясь, не говоря здравицу и ни на кого не глядя, – будто была одна в своей спальне. Вино не походило на кровь Линдси, да и на чью-либо еще: оно оказалось восхитительно.

Люди замерли, ошарашенные и даже испуганные. Мучительно спешили понять: что произошло, что означает молчание владычицы? Признание ли собственного бессилия? Суровое ли напоминание о жертвах войны? Крайнее высокомерие, не дающее внучке Янмэй пить с городскими богачами? И как реагировать: встречным молчанием, лестью, вежливою сменой темы?..

Выдержав паузу, Мира с удовольствием облизала губы:

– Прелес-сстно!..

Несколько человек робко улыбнулись.

– Ох, простите, господа! Я поспешила опробовать «Слезы ночи» – аромат был так соблазнителен, что я не устояла. Ужасная бестактность с моей стороны…

– Абсолютное вино, совершенно абсолютное! – воскликнул старейшина винной гильдии.

– Слава виноделам! – молодцевато гаркнул шериф.

Тягостная пауза рухнула, все облегченно скалили зубы и опустошали бокалы. Вот теперь ироничный тон Миры пришелся в самое яблочко:

– А что же до моих свершений, то похвастаюсь одним: я уговорила лорда-канцлера переставить два батальона кайров. Представьте, господа: они стояли прямо на Дворцовом острове, своими плащами и шатрами уродуя вид на Ханай. Каково это, по-вашему: просыпаться и видеть в окно сотню-другую северных головорезов?