Ёлка епископа

На всякий случай пригнулся, чтобы не получить по шапке, но Джош не уловил насмешки. Положил пятерню на грудь, сурово нахмурил брови, пошевелил губами. Указал рукой совсем в другую сторону:

– Сердце говорит – тудысь.

– Идем, – согласился Марек.

Сад был велик. Когда-то встарь прежний епископ выстроил дворец за полмили от города, осторонь суеты, и разбил вокруг дворца роскошный парк в добрых двадцать акров. Потом город подрос и краешком своим (погостом при церквушке Святых Братьев) прикоснулся к стене епископского сада. Его светлость епископ узрел в этом возможную выгоду: попросил магистрат включить садовые земли в городскую черту, и тут же завел переговоры с торговой гильдией, чтобы продать кусок сада под ярмарку. Дело обещало быть очень прибыльным, так что бургомистр уперся – хотел, видать, мзду. Пока епископ убеждал его, сад стоял в прежних размерах, но если сделка состоится – уменьшится вдвое. Тогда уж не будет никакой проблемы найти елочную аллею, а пока – поди, побегай.

Друзья петляли по едва заметным тропкам, держа курс под Звезду – то бишь, туда, куда указало джошево сердце. Сначала старались таиться, ступали тихонько на носочках. Потом убедились, что в саду ни души: мало, что он закрыт, так еще сегодня ночная ярмарка у ратуши, кому не спится – все там. Джош с Мареком зашагали бодрее, уже не боясь снежного хруста. А как прошли замерзший фонтан с горгульями, Марек осмелел достаточно для разговора.

– А вот скажи, Джош: о чем ты мечтаешь? Ну, кроме Молли Сью.

– Ты прям сейчас хочешь поболтать? А если кто услышит?

– Да не услышит никто. Видишь – мы одни. А идти скучно.

– И прям хочешь знать, о чем я мечтаю?

– Ну, если ни о чем, то так и скажи: мечтов не имею. Все с тобой будет понятно.

– Сам ты не имеешь! А у меня полно. Значит, Молли Сью – это раз. Но то такое. Потом, хочу эфес. Настоящий, золотой. Я бы пошел и купил арбалет с кучей болтов, стал бы голубей бить. Только шмяк – и разнесло!

– А зачем тогда тебе золотой? Мечтал бы сразу арбалет с болтами.

– Дурачина! Когда покупаешь, то можешь выбрать какой тебе нравится, и гравировку на прикладе заказать! Я скажу: «Набейте серебром мое имя!» А потом пойду к переписчику, чтобы проверил: правильно набили или нет. Если неправильно – пущай вернут две глории!

– Круто.

– А еще мечтаю: когда отец передаст мне свое дело, я так раскручусь, что куплю баржу. Батя лодочкой правил, а я буду – баржой! Тыщу пудов груза можно везти! Хоть скот, хоть лес, хоть зерно – да что угодно! Сплавал разок – три эфеса в карман! Только батракам заплатить, чтобы тянули как следует. Эфес им – два себе!

– Хорошо намечтал!

– Ну, а сам?

Марек сбил шапку на затылок и поскреб макушку. Он-то, вообще-то, для того и начал разговор, чтобы сказать свою мечту, но теперь стало неловко. Джош гоготнул:

– Вот и видим, у кого мечтов нету! Ха-ха.

– Хочу стать судьей, – выпалил Марек.

– Да ладно!

– Честно клянусь. Знаешь Зою с моей улицы? Ее отец торгует молоком и неплохо так живет. В праздник Сошествия купил он книгу. Жена его – грамотная – по вечерам читает вслух. Зоя позвала меня слушать. Я семь вечеров ходил, пока вся книжка не кончилась. Звалась она «Записки судьи». Там про такого парня… молодого и смышленого, почти как я. Только он прочел много книжек и от них стал очень умным. Нанялся судьей в один городишко – и так жару давал, что ух! Сначала описывают дело – тьма, да и только. Кто убийца – неясно, что делать – непонятно. Свидетель говорит одно, родные убитого – другое, констебли – третье, а барон еще тоже добавляет: «Вот этого парня повесь! Мало ли, кто невиновен. Вот этот мне не нравится – его и вешай». Но судья Уилмер как возьмется за дело – так только искры летят! Все по полочкам разложит, кого надо повесит, кого отпустит, кого пристыдит, барона – и того утихомирит. И все – не мечом, а по закону!

Если б луна светила чуть ярче, Марек давно уже смог бы рассмотреть насмешливую мину приятеля.

– А твой Уилмер – он, поди, в ниверситете учился?

– Конечно! Он такой умный, что университет – раз плюнуть!

– Может, он еще и дворянин?

– А то! Внук Юмин – Праматери правосудия!

– Вот видишь, барашек! Какой из тебя судья? У тебя ни верситета, ни титула, а туда же!.. Сапожником будешь, как твой батя! Может, разок настоящему судье каблук прибьешь, если у него оторвется. Но и то вряд ли: судьи носят такие отличные башмаки, что за век не сносятся.

Марек примерно такого и ждал, но все равно обиделся. Буркнул под нос:

– Дурак ты, Джош. Я для того и мечтаю, чтоб не быть сапожником. Не хочу, как батя. Хочу… ну, чтоб вышел из меня… кто-нибудь.

– Тихо, – Джош ткнул его локтем в ребро. – Голоса.

Все мечты за миг вылетели из головы. Друзья юркнули в сторону, замерли за кустом, навострили уши. В стороне, на соседней аллее, едва слышно хрустели шаги, сопровождаясь ворчаньем голосов. Несмотря на тишину, слов было не разобрать – только бур-бур-бур да вар-вар-вар. От этого становилось жутко.

– Сиди, – прошептал Джош, ухватив Марека за локоть.

Тот и сам понимал, что надо сидеть, как мышь, поскольку голоса приближались. Вот из ворчливой невнятицы выделились «ярмарка», «рассвет», «бургомистр». Марек пригнулся так, что чуть не лег на землю. Еще несколько шагов незнакомцев – и слова их стали различимы.

– Вы должны понять, сударь, что мое положение весьма прозрачно. Имеется явный конфликт интересов, который послужит указкой… Этого не нужно. Вы понимаете меня?

Сей голос, пускай и тихий, был отлично знаком Мареку. Он слыхал его каждую неделю в те прежние годы, когда батя еще давал себе труд водить сына на воскресные проповеди. То был голос епископа.