Кукла на троне. Том I

Помимо сведений о владычице, «Голос Короны» пестрел и другими радостными новостями. Двор шумит празднествами – стало быть, война позади, лорды примирились и не жалеют денег на совместные попойки. Войска отведены на околицы: полки Алексиса – на юг, полки медведей – на запад, батальоны кайров – на левый берег. Стало быть, столица хорошо защищена, но в городе солдаты не шастают, не пугают мещан своим видом. Назначения чиновников совершаются редко, без спешки – значит, владычица тщательно взвешивает все кандидатуры. В Литленде покой: орда изгнана в степи, Мелоранж защищен шиммерийскими полками. В Альмере покой: больше не пахнет вассальным мятежом, герцогство сплотилось под рукой приарха Галларда. Но скоро он передаст власть леди Аланис Альмера – она жива и здорова, несмотря на пережитую тяжкую рану. На Севере, в Беломорье, крохотный мятеж: граф Флеминг восстал против Первой Зимы. Конечно, он обречен: Эрвин-Победитель сотрет его в порошок, едва уладит дела в столице и поможет ее величеству окрепнуть. Герцог Эрвин – надежный защитник, помощник и советчик юной императрицы. При этом остается только ее другом, не набиваясь в женихи – как благородно с его стороны!..

Народ не умел читать между строк. В народе мало кто хотя бы знал азбуку. Видать, собирались под вечер целыми семьями, кто-то грамотный зачитывал новости вслух, а прочие ахали от умиления и радости… Но Ворон отлично видел истинный смысл событий.

Герцог проматывает казну на видимость благополучия, чтобы успокоить народ. Тот самый народ, который позже будет умываться потом, чтобы наполнить казну.

Герцог расставил войска вокруг столицы: верного владыке Алексиса вытеснил на юг; медведями, как щитом, прикрылся от угрозы из Альмеры; кайров поставил за рекой – как будто далеко, но на реке-то лед! Щелкни пальцами – и красно-черные наводнят столицу.

Герцог не спешит с назначениями – значит, тщательно подходит к делу запугивания и подкупа чиновников.

Герцог упоминает мятеж Флеминга затем, чтобы «Голос Короны» не выглядел ура-пропагандой. Да, жизнь есть жизнь, проблемы случаются. Мятеж вот… Но далеко-оо! Аж приятно читать, как далеко!

Но почему герцог не послал батальоны задавить предателя? Или добить остатки орды, что изранена, но еще жива? Да потому, что батальоны нужны ему здесь, у дворца! Потому, что всеми зубами и когтями Ориджин вцепился в престол! Как клещ в собачий загривок… Эх, нет, если бы! Клещ высосет каплю крови и незаметно отпадет. Впился, как рысь в шею лани – вот правильное сравнение!

Одно упущение Ориджина: до сих пор не обручился с Мирой. Как так вышло? Быть может, Перчаткой Могущества и своим умом Мира смогла отстоять кроху свободы?.. Но даже если так, это мало меняет картину.

К слову сказать, герцог Ориджин теперь всюду именовался лордом-канцлером. Он взял себе новый титул, одним звучанием подчеркивающий власть. Лордов много, советников много, герцогов несколько… А лорд-канцлер – один во всем мире. Более уникален даже, чем сама императрица.

Марк также пытался выловить из «Голоса» какие-то сведения о протекции. Но не нашел ничего, кроме пары упоминаний вскользь. Бэкфилд больше не начальник тайной стражи, что, конечно, радует. И замены ему Ориджин до сих пор не подыскал. Что это значит?.. Хм. Что-то да значит. Всякое-разное, если подумать…

– Ну, что уразумел? – спросил его Дед.

Ворон уразумел две вещи.

Первая: Ориджин – хитрец, интриган и властолюбец. Но хозяин Перстов – несравненно хуже. Марк многое бы отдал, чтобы эти двое вцепились друг другу в глотки. И, пожалуй, болел бы за победу герцога.

Вторая: чего уж там лукавить, хочется обратно свою должность. Пусть хотя бы затем, чтобы помочь лани выжить в рысьих когтях. Впрочем, почет и деньги – тоже приятные штуки.

Но то и другое вряд ли стоило говорить вслух, так что Марк ответил:

– Не хочу я от вас убегать. Вон тот диванчик у камина мне по нраву.

– О!.. – сказал Дед, как будто бы удовлетворенно. – Раз так, то послушай историю. Жил-был в графстве Закатный Берег один трубочист. Как-то вызвали его в старый дом. Трубочист приехал, глядит – а на месте камина стоит бык! Ну, парень и спрашивает…

Следующим днем в заброшенную виллу пожаловал герцог Ориджин.

* * *

– Дорогу лорду-канцлеру! Дорррогу лорду-канцлеру!

Марк услыхал кортеж издалека – да и трудно было не услышать. Подковы звенели на квартал, грохотали колеса, орали всадники. Восемь конников в черно-красных плащах, карета с шестеркой лошадей, за нею – еще восемь кайров. Прохожие шарахались с дороги, вжимаясь в стены, жители домов распахивали ставни – поглазеть. М-да, победа в войне не прибавила герцогу скромности.

Ворота распахнулись, впуская кортеж. Карета остановилась у дверей виллы – роскошная до невозможности, даже с трубой! Внутри экипажа, значит, установлена печурка, чтобы герцог, упаси Праматерь, не продрог. Он вышел из кабины, высокий и худой, одетый в черное с серебром. Наряд не слишком яркий, но до того благородный, что режет глаз. Хоть бы голубь его обосрал…

Отвлекшись на Эрвиново самодовольство, Марк не успел задуматься: отчего, собственно, лорд-канцлер сам приехал в гости? Почему не вызвал к себе во дворец?

Внизу стукнули двери, зашаркали шаги. Раздались голоса: пара незнакомых, Эрвин, Дед. Дед звучал как всегда – с философским спокойствием. Эрвин – вроде, приязненно. Перед тем, как зашвырнуть Марка в камеру пыток, Эрвин тоже был сама любезность.

Потом шаги заскрипели ступенями лестницы. Марк имел время, чтобы причесаться, заправить и застегнуть рубаху, но не стал: много чести – прихорашиваться еще ради каждого встречного герцога.

Эрвин Ориджин вошел в комнату Марка, сопровождаемый лишь одним воином. Кайр остался у двери, Эрвин деловито прошел к столу, сел, положил перед собой толстую папку, весьма похожую на следственное дело. Указал на второй стул:

– Присаживайтесь, Марк.

Его повадки никак не вязались с пафосной внешностью. Да и внешность имела изъяны, невидимые издали: проседь в волосах, кривой изгиб рта, синяки под глазами. Приглядеться – блеску-то поменьше, чем казалось. Марк улыбнулся:

– Желаю вам здравия, милорд.

Эрвин нетерпеливо кивнул:

– Да, и вам… – Он раскрыл папку. – Шестого декабря, как вы знаете, я взял штурмом дворец Пера и Меча. Первым делом я постарался захватить Предметы Династии, полагая, что найду среди них пресловутые Персты Вильгельма. Но бургомистр Фаунтерры барон Эшер был так расторопен, что вывез Предметы из Престольной Цитадели и погрузил в поезд. Под охраной одной гвардейской роты достояние Династии отправилось в Маренго, чтобы попасть на хранение в летний дворец императора. Состав должен был идти без остановок. Однако спустя шесть часов после отправления – на рассвете восьмого декабря – у многих воинов охраны проявились пугающие признаки отравления. Судороги, резкие боли в желудке, рвота (у некоторых – с кровью)… Здесь изложено.

Герцог хлопнул по стопке листов дела.

– Сначала гвардейцы грешили на несвежую пищу: состав снаряжался спешно, запасы харчей не обновлялись. Но спустя два часа поняли: отравлен запас воды в поезде. Ситуация стала критической. До Маренго оставалось никак не меньше двенадцати часов ходу, а больше половины воинов страдали тяжелым отравлением и требовали скорейшей медицинской помощи. Нужно было принять решение. Капитан роты – сир Дерек Уитмор – воин старой закалки, и, что особенно важно, янмэец. Вероятно, он поступил бы так, как сама Праматерь: приказал бы идти дальше без остановок, игнорируя болезни и смерти; передать Предметы дворцовой охране в Маренго, и лишь затем обратиться за помощью. Но на беду сам сир Уитмор был отравлен, и командованье принял лейтенант Август Мейс – человек более мягкотелый. Он приказал остановить состав в ближайшем крупном городе – Оруэлле. Первые пути оруэллского вокзала занимали пассажирские поезда, задержанные из-за боев в столице. Гвардейский состав был отправлен на запасный путь, проходящий в тени за складами. Август Мейс приказал немедленно начать выгружать хворых из поезда, а сам с дюжиной воинов поскакал за лекарями и транспортом. Таким образом, боеспособная охрана снизилась числом до неполных двух дюжин, из коих львиная доля была занята ранеными. В этот момент и случилась атака. Неизвестные применили арбалеты и искровые копья, и в считанные минуты уложили половину здоровых воинов. Остальные организовали оборону, стараясь в первую очередь защитить беспомощных товарищей. О, милосердие… Говорят, капитан Уитмор приказывал им: «Предметы, Предметы!..» Но из-за рвотных спазмов его голос был плохо слышен. Пока гвардейцы защищали раненых, преступники подогнали искровый тягач, отцепили от состава вагон с Предметами и укатили. Позже этот вагон был найден в десяти милях за городом – пустой, если не считать трупов четырех стражников, несших вахту внутри запертого хранилища. Предметы исчезли.

Эрвин потеребил толстый ворох бумаг.

– В общих чертах, это все, что смог установить шериф Фаунтерры со своими констеблями. Тут имеется масса имен и подробностей, протоколы допросов выживших гвардейцев, результаты осмотра тел погибших нападавших… Весь этот бумажный мусор, который производят чиновники, когда хотят изобразить деятельность. А вот главного недостает – ответов на вопросы: «Кто взял?» и «Куда увез?» Я хочу, Марк, чтобы вы занялись этим.

– Хм-ммм…

Марк потер подбородок, почесал грудь. Занятное предложение, но не то, которого он ожидал. Хозяин Перстов – вот главная цель. А Предметы, пускай даже в числе трех сотен, – не опасность для Империи.

– Милорд, вы просите меня найти для вас достояние Династии…

– Не разобрал вашу интонацию: после какого слова знак вопроса?

Вообще-то, после каждого. «Вы просите» – не тот вы человек, чтобы просить. «Найти» – тут ведь проблема не только найти, а еще и вырвать из рук неведомой силы. «Для вас» – отчего не для Минервы Стагфорт? У нее всяко больше прав на эти Предметы! «Достояние Династии» – вот сами и признаете, что оно не ваше.

– Просите?.. – сказал Марк.

– Вы правы, не прошу. Но и не приказываю, – Эрвин брезгливо отпихнул следственную папку. – Вот что выходит, когда работают по приказу, а не на совесть. Я предлагаю честную сделку: вы мне, а я – вам. Если не подходит, вольны отказаться.

Ворон качнул головой:

– Простите, милорд, но прошлые сделки с Домом Ориджин были не очень-то выгодны… Я рисковал жизнью, выполняя поручение вашего отца. Спас голову кайра Джемиса, и не раз. Нашел нить, ведущую к хозяину Перстов. А взамен, – он обвел глазами комнату, – подземная камера сменилась светлой комнатой, да еда стала чуток получше. Вот и вся моя прибыль.

Тон герцога стал сух и холоден:

– Вы нахамили моей леди-матери. Говорили дерзости леди-сестре, а после болтали с матросней о вашей с нею встрече. Пустили слух о моей связи с Сибил Нортвуд. По законам Севера, за любое из этих деяний вам нужно выбить зубы молотком. Так что ваша награда за службу – не только вкусная пища, но и орган для ее потребления.

Марк развел руками:

– Я простолюдин, у меня худо с манерами…

– Это не оправдание! – рявкнул герцог. – Вы – мужик, а позволяете себе то, что непростительно и лордам!

– Виноват… – пожал плечами Марк, не особо стараясь изобразить вину.