Барин 2

– Ну что же, удачи вам, господа!

Когда мы вышли из кабинета, Аксаков улыбнулся:

– Кажется, вы произвели впечатление на Матвея Львовича. Он даже пометил ваше имя в особой тетради.

– Мне действительно важно, чтобы предложения по модернизации вооружения армии дошли до военного министра.

– Как только приедет инженер Дягилев, постарайтесь ему все подробно объяснить. От этого будет зависеть успех всего предприятия.

В здание вошли еще двое господ. Полненький важный господин в цилиндре сразу направился в кабинет губернатора, даже не обратив внимания на помощника, а второй господин, худощавый, с цепким взглядом и в идеально подогнанном черном сюртуке, подошел к нам и кивнул Аксакову:

– Здравствуйте, Кирилл Андреевич, не познакомите меня со своим спутником?

– Андрей Иванович Никитин. Помещик из Новореченского. А это граф

Бекмешев.

Граф пожал мне руку:

– Владислав Сергеевич Бекмешев. Постойте… вы тот самый Никитин, который недавно открыл кирпичный завод?

– Так и есть.

– Видно само провидение свело нас сегодня вместе…– улыбнулся граф.

Я заметил, Аксаков слегка брезгливо посматривает на Бекмешева.

– Господин Никитин, продолжил граф.– Дело в следующем. Затеял большое строительство в усадьбе. Уже договорился с рабочими, а кирпичный завод в Царицыне закрылся на реконструкцию, на целых две недели… Теперь на вас только одна надежда…

– И много вам нужно кирпича?

– Для начала тридцать тысяч.

– Хорошо. Приезжайте дней через пять, посмотрите. Если качество устроит – оформим сделку.

– А вы когда назад, в Новореченское?

– Завтра утром собираюсь.

– Тогда прошу, заезжайте в мое поместье, в Орешкино. Это почти по пути. Весьма буду признателен.

– Хорошо, обязательно заеду…

Когда мы с Аксаковым ехали на горчичный завод, я все же спросил:

– Мне показалось, вы слегка не ладите с графом Бекмешевым…

– Вам правильно показалось. Граф мне действительно неприятен, как человек несколько аморального образа жизни. Он скупает по губернии юных девушек, девочек, устроил в усадьбе настоящий гарем. Говорят, у графа почти двадцать наложниц моложе пятнадцати…

– Разве закон позволяет сожительствовать с малолетними?

Аксаков тяжело вздохнул:

– Андрей Иванович, в смутное время живем… бывает такое, крепостные сами дочерей к Бекмешеву приводят, а он еще и отбор устраивает… Не советую вести с графом дружбу… мутный и подозрительный тип… В его усадьбе крутятся странные личности, связанные с преступным миром…

– Я и не собирался с ним дружить. Только сугубо деловые отношения….

По дороге мы проезжали судоверфь. Я попросил Кирилла Андреевича остановиться и немного подождать.

Рабочие у пристани притягивали тросами буксир. Я спросил как найти начальника судоверфи Балицкого и мне показали тучного человека в черном кителе и картузе. Он стоял на причале и наблюдал.

Я быстро поднялся по ступенькам:

– Господин Балицкий?

– Да… с кем имею честь?

У начальника судоферфи белесые глаза на выкате и сизый нос с прожилками, как у алкоголика со стажем.

– Помещик Никитин. Мой крепостной погиб на вашей судоверфи около месяца назад.

– Да-да, что-то припоминаю… парень сорвался с буксира и его придавило бревнами…

– Почему вовремя не оказали медицинскую помощь? Доктор приехал только через два дня…

– Такое частенько бывает, господин Никитин… У бурлаков и такелажников на судоверфи это вообще частое явление. Ушиб или растяжение, иногда животом маются. День-два отлежались и снова на работу. Бесплатно у нас пока никого не кормят…

– Вы обязаны были проконтролировать, как начальник предприятия, чтобы вовремя вызвали доктора.

Балицкий побагровел:

– Может еще и в суд на меня подадите из-за крепостного? Страховку ведь мы выплатили…

– Да засунь ты в задницу эту страховку…

– Что?! – побагровел Балицкий.– Да я…

– Вы сволочь и подонок, Балицкий. Крепостного даже за человека не считаете. Они вам не рабы и не рабочая скотина! Парнишку уже не вернуть, но знайте – его смерть на вашей совести…

Балицкий хотел еще что-то сказать, но тут же передумал, развернулся и направился в конторку. Пусть только попробует написать на меня жалобу, я его тогда самого бурлачить загоню, урода толстожопого…

Я уже хотел возвращаться к карете, когда заметил в конце пристани, у рыбацких лодок, нескольких жандармов и мужиков. На берегу лежал утопленник, из воды доставали еще одного утопленника в клетчатом сюртуке, запутавшегося в мокрых сетях. Сердце екнуло. У спутника наследника Никитина тоже был клетчатый сюртук, кажется, его звали Григорий…

Я осторожно приблизился.

– Больше никого? – сухо спросил пожилой капитан-исправник у двоих мужиков.

– Никого, ваше благородие… и эти, похоже, дня три под водой были, вон рыбы как лица изъели…