Замыкая круг

– Из больницы. Доложите, пожалуйста, Ивану Гавриловичу, он меня ждет.

– Из какой больницы? Психиатрической, что ли? – (Бурча и нескрываемо сомневаясь, дежурный все-таки поднял трубку). – Товарищ капитан госбезопасности, дежурный говорит. К вам здесь товарищ, фамилию не называет, говорит, что из больницы, и вы его жде… – (Он умолк на полуслове и даже подтянулся, будто хотел принять стойку «смирно»). – Так точно! Есть! Ващенко! – (Из комнаты рядом с дежуркой появился еще один «форменный». На этот раз, видимо, – конвойный). – Проводи товарища к начальнику управления.

– Есть. Пройдемте. – (Это уже Ващенко мне).

Мы прошли по коридору и поднялись на второй этаж.

Иван Гаврилович, встав из-за стола, пожал мне руку. Заодно, видимо, решил размять затекшие от сидячей работы плечи.

– Садитесь. – Он указал на стул. Затем вернулся за стол и стал вытаскивать новые свертки и пакеты. – Смотрите, вот этот пакет вы должны будете передать в канцелярию НКВД на Лубянке. Здесь документы, ради которых якобы вы едете в Москву. Содержание документов вам знать не обязательно, не спросят. Но зато вы можете посетить Лубянку несколько раз, потому что могут быть ответы.

Я кивнул.

Филиппов выложил на стол еще один сверток:

– Здесь – одиннадцать тысяч рублей. Эдуард Петрович сказал, что это вам – резерв на всякий случай. Если не потратите, то передадите по назначению, адрес там написан. Вот ваше удостоверение сотрудника УНКВД по Дальстрою. – Он показал он мне «корочку». – Сейчас пройдете к фотографу, конвойный вас проводит, сделаете фото для удостоверения. Завтра заберете и удостоверение, и командировочное предписание. А также – деньги проездные, на проживание и жалование за месяц.

– К чему такой аванс? У меня ведь и так достаточно денег от товарища Берзина.

– Деньги лишними не бывают!.. Дальше. Сейчас вы пойдете в гостиницу, она здесь рядом, на Колымском шоссе. Одноэтажный дом буквой «П». Номера там есть, так что заселитесь на пару дней. Завтра, когда зайдете за документами, я вам сообщу, когда вы вылетаете. Полетите до Хабаровска вместе с почтой. Там вы тоже можете заселиться в гостиницу, экипаж самолета вам покажет, где. Поживете, пока возьмете билет на поезд до Москвы. Вот как-то так… остальное – уже в ваших руках.

– Ясно. У меня просьба. – Я показал на свою одежду. – Нельзя ли мне предоставить форменную одежду, а то в моей горнолыжке в Москве я, боюсь, буду смотреться нехорошо.

– В чем будете смотреться нехорошо? – удивился Иван Гаврилович.

– Ну, костюм рабочий, вроде ватника, только со штанами такими же. – (Расстегнув куртку я продемонстрировал «подтяжки», державшие теплые штаны горнолыжного костюма).

– Удобная форма, – заметил Филиппов. – Надо бы для наших зеков такие пошить. Но вы правы, Сергей… вернее, простите, Лев, – усмехнулся чекист. – Выглядит ваша одежда не по-столичному. Я отдам распоряжение.

– Спасибо. И еще один момент. Есть ли здесь какая-нибудь столовая? Раньше я находился на больничном коште, а теперь придется добывать еду самому.

– Да, конечно, из гостиницы пойдете по Колымскому шоссе к реке, и на перекрестке с Пролетарской будет двухэтажное здание фабрики-кухни. Там можете столоваться.

15

Я лежал на кровати, сытый и чистый. Готовили на фабрике-кухне неплохо. Хотя и однообразно. Правда, я слышал, что вечером кухня переквалифицируется в ресторан. Но меня, как-то не тянуло исследовать особенности здешнего вечернего отдыха. После возвращения из Москвы – конечно, а сейчас… пока не до этого. Зато в баню сходил. (Наверное, я уже привыкаю к пользованию общественными банями. Слабость очень хорошо помогает бороться со стеснительностью, так что в больнице мне было не до реверансов с соседями). И, самое главное, впервые за последнее время мне удалось поиграть на ноутбуке! В номере оказалась настольная лампа, которая… та-дам-м-м… включалась в электророзетку! Адаптер зарядного устройства вполне себе принял электричество из этой розетки. Я зарядил все повербанки, подзарядил батарею ноута и теперь наслаждался вторым «Варкрафтом». Ничего серьезного начинать не хотелось.

В шкафу висела новенькая чекистская форма, которую мне подобрали по распоряжению товарища Филиппова. Удостоверение сотрудника УНКВД по Дальстрою расположилось в портмоне. Я, что называется, был на низком старте. А погонять орков – всегда самый раз!

В дверь постучали. Вот, как всегда, в тот самый момент, когда пара вражеских магов на козлах наслали на моих грифончиков несколько торнадо!.. Пришлось спрятать ноут. Я открыл входную дверь. На пороге стоял летчик. Летчика ни с кем не спутаешь.

– Здравствуйте, – приветствовал меня посетитель. – Тарасов, Дмитрий Николаевич.

– Абалкин, Лев Вячеславович, – протянул я руку. – Проходите.

Надо ж, немолодой уже человек в кожанке и шлеме с поднятыми очками-консервами! Обветренное лицо. Глаза утопают в складках, собранных радушной улыбкой. Жесткая щетка усов. А я слышал, что все летчики в то время были молодыми людьми!

– Я вот чего зашел. – Летчик сразу взялся за дело. – Завтра мы летим на Хабаровск, самолет АНТ-7. Это, конечно, лучше, чем П-5, но и у нас тоже не салон класса «люкс». Отопления нет, так что хотел сказать, чтобы вы как следует утеплились. Какие у вас теплые вещи?

Я открыл шкаф, в котором, кроме чекистской формы и шинели с шапкой, висела моя горнолыжка. Гость с сомнением помял в руке материал куртки:

– Не слишком ли тонкий ватник?

– Нормально, я в буран в нем шел, хорошо и от холода и от ветра защищает.

А вот горонолыжные штаны с подтяжками и унты удостоились похвалы:

– Удобно, как комбинезон.

– Плюс вниз я оставлю майку и штаны. Я всегда так делаю, чтобы не таскать их в сумке.

– Хорошо, на всякий случай возьму вам свитер под ватник. Завтра около обеда будьте готовы, за вами пришлют машину. И постарайтесь с утра поменьше есть и пить. Туалет на борту тоже не предусмотрен.

Проводив летчика, я вернулся к своему «Варкрафту». Бли-и-и-н! Я забыл нажать на менюшку, и орки все это время долбали мою базу. Птичек всех, конечно, уничтожили орочьи маги, но на этом они не остановились и, при помощи орущих огров, принялись за укрепления базы. Бросить этот вариант и перезагрузиться? Но, с другой стороны, не всегда же все идет по плану! Нужно пытаться выплыть и против течения!.. Сняв юнитов, прикрывающих башни на неатакованном входе, я начал выбивать огров, которые гонялись за разбегающимися крестьянами. Внутренние башни методично выбивали огротню, обстреливая со всех направлений, и… забегаю вперед, я все-таки победил. Путем полного исчерпания золота и леса у противников. Но как я это сделал, – память не сохранила. Доигрывал буквально на автопилоте: спать вдруг захотелось с неимоверной силой.

16

Автомобиль подкатил к деревянным, покрытым вагонкой, сараям, снабженным мачтой указателя направления ветра и высоким флагштоком. Сараи здесь, видимо, гордо именовались ангарами, поскольку в одном из их безворотных проемов виднелся биплан с закрытой задней кабиной.

К счастью, регистрацию проходить было не нужно и я, нагруженный своей сумкой, кожаной сумкой для документов и вещмешком с новой формой, сразу направился в обход сараев на летное поле. Вот он, самолет, на котором придется лететь. Обладатель тупой мордахи, увенчанной поверху кружком антенны и остеклением кабины, за которой были видны прямоугольные окошки пассажирского салона. На крыльях расположились два двигателя с большими решетками радиаторов. Под крылом самолета стояли несколько человек, среди которых я узнал товарища Тарасова, он поздоровался со мной за руку. Остальные последовали его примеру.

– Миша, проводи товарища Абалкина в пассажирскую кабину, – обратился к молодому летчику Тарасов, и уже мне: – Там в кабине свитер, наденьте, на всякий случай, вы у нас сегодня единственный пассажир. Остальное все почта.

Протиснувшись вслед за провожатым в заставленную тюками с почтой кабину, на одном из сидений я, и правда, нашел большой серый свитер грубой вязки. По-быстрому сняв куртку и стянув подтяжки, надел свитер и упаковался обратно. Между тем, раздался звук работающего мотора и, выглянув в остекление пассажирской кабины, я увидел вместо винта сверкающий круг. Затем заработал второй двигатель и я, не ожидая указания командира, которого, конечно, не будет, опустился в кресло и привязал к нему свою располневшую от обилия одежды тушку.

Вообще-то летать я люблю, но, честно говоря, не на таких пепелацах. Да и в своем времени моменты взлета и посадки, как наиболее опасные, восторга у меня не вызывали. И, для облегчения сохранения душевного равновесия, я, традиционно, читал юмористический «Дневник тещи» Алекса Экслера. Поскольку телефон я свой полностью зарядил в гостинице и, при этом, у меня не было любопытных соседей, я мог позволить себе не изменять традиции, погрузившись в радости и печали Анжелики Пантелеймоновны с ее сумасшедшей семейкой, состоящей из современной дочки Светки, брутального мужа Пети и банды байкеров, возглавляемой Черепом. Как и всегда, чтение помогло отвлечься от ухабистого руления, разбега, больше похожего на путешествие по стиральной доске, и плавного взлета, похожего на детскую игру «поехали-поехали за спелыми орехами, по кочкам, по кочкам, в ямку – бух». Как бы то ни было, но мы взлетели и я смог бросить прощальный взгляд на стольный град Магадан с его бараками, дымящими котельными и хорошо видимыми с высоты «зонами», увижу ли я его еще раз? Потом самолет вошел в облака, и земля скрылась из виду.

Впрочем, облака остались позади примерно через сорок минут полета, и под крылом поплыло заледеневшее побережье Охотского моря. Временами мы перелетали через небольшие, выступающие в море лесистые полуострова. Но большую часть времени летчики вели самолет вдоль берега, впрочем, оно и понятно, ведь ни ЖПС-а, ни ГЛОНАСа у них нет, как нет и расположенных по маршруту радаров диспетчерских служб управления воздушным движением.

Примерно через 4 часа, когда ноги у меня, все-таки, конкретно задубели, самолет пошел на снижение, и мы благополучно приземлились в первом пункте назначения – Охотске. Впрочем, осмотреть местные достопримечательности не удалось. Прилетели мы уже в темноте и первым делом принялись разгружать и загружать почту. А потом пошли ночевать в какой-то деревянный, продуваемый всеми ветрами сарай. Впрочем, в этом «аэропорту» была-таки буржуйка и сено. Немного перекусив разогретым на печке «сухпаем», мы завалились на боковую, поддерживая по очереди огонь, чтобы совсем не околеть от холода.

17

С восходом солнца наш самолет, продолжил путь к Нелькану, где совершил краткую остановку, пополнив баки топливом, а мою кабину почтой. А вот дальше началось новенькое. Через некоторое время после вылета из Нелькана, наш экипаж вывел самолет в открытое море, оторвавшись от береговых ориентиров и взяв курс на мою «малую родину» Николаевск-на-Амуре. Внизу поплыли торосистые льды с черными полыньями холодной, даже на взгляд, воды. Примерно через полтора часа полета показался большой остров. Облетев его выступающий мыс, мы еще больше часа летели над ледяными полями, после чего бережком добрались до Николаевска, где и приземлились, опять в темноте.

«Малая родина» встретила нас гораздо более гостеприимно, нежели Охотск. После очередной погрузки, когда почтовые завалы в пассажирской кабине приняли угрожающие размеры, на почтовых санях нас отвезли в «номера», бывший «отель du Nord». Наверное, в честь него в мое время главная гостиница Николаевска называется «Север». Так что переночевали мы более-менее комфортно, хотя от «отеля» там, конечно, мало что осталось. По-видимому, здание в основном использовалось как коммуналка в качестве «маневренного жилого фонда». Но хоть тепло и можно спать, не в горнолыжке, и то хлеб.

18

Утром нас ждал последний, самый длительный этап перелета от Николаевска до Хабаровска «по прямой» более 600км. Кажется, я уже начал привыкать к полету на этажерке, не смотря на холод, тряску и болтанку, держался АНТ в воздухе не хуже своих навороченных потомков. По крайней мере, пока. Однако, «Дневник тещи» я успел прочитать полностью еще во время взлета в Николаевске и на посадку в Хабаровске его уже не хватило. Тем не менее, приземлились успешно. И в дальнейшем мне тоже сопутствовала удача. Пока мы с младшими членами экипажа помогали почтовикам перетаскивать тюки с почтой, наш КВС добрался до телефона и выяснил, что в Хабаровске мы вполне можем устроиться с комфортом в гостинице Дальний Восток с хорошими условиями, а не в коммунальном клоповнике «1-ой коммунальной гостиницы».

Это сообщение было встречено курившими вместе с грузчиками на бревне около здания аэропорта авиаторами с восторгом. По словам товарища Тарасова, там даже останавливаются приезжающие в город партийные руководители.

– Вот только, товарищ Абалкин, и цена там не маленькая, – с сомнением посмотрел он на меня. – Потянете ли вы, с командировочных-то чекистских? Или вас забросить в «коммуналку»?

– А, была, не была, один раз живем, – с улыбкой рубанул рукой я, решив, что после такого перелета и перед длинной дорогой до Москвы по железке, имею право потратить немного из берзинской «заначки».

В результате мы загрузились в кузов грузовика и, продуваемые «родным» хабаровским зимним ветром, выехали с привокзальной площадки. Площадью это назвать, конечно, было невозможно. Я не раз, конечно, бывал в хабаровском аэропорту в СВОЕМ времени и понимаю, что в 37-ом году тут может быть что-то по-другому. Но вот выезжали мы, по моим ощущениям, совсем в другую сторону, чем из аэропорта «Хабаровск-новый».