Северный шторм

Все пути ведут в Рим.

    Древняя примета

5

– Прямо как в прежние времена, не правда ли, милейшие? – заметил Конрад фон Циммер, стоя вместе со мной и Михаилом посреди заснеженного поля неподалеку от псковского участка святоевропейско-российской границы. Пребывая в нетерпеливом ожидании, мы глядели на приближающийся к нам с запада автомобиль – маленькую черную точку посреди бескрайней белой равнины. – Брат Эрик и брат Михаил сопровождают магистра Конрада на свершение богоугодных дел…

– Все именно так, ваша честь, кроме одного «но», – возразил Михаил, чей гнев к Конраду давно перегорел и теперь принял форму вялотекущей обиды. – Какими бы полномочиями ни наделил вас князь Сергей, я вам сегодня подчиняться не намерен, и не мечтайте! Мы – ваши сопровождающие, а не слуги.

– Да прекратите же, наконец, называть меня «ваша честь»! – третий раз за день потребовал коротышка-дипломат. – Неудобно, право слово, тем более перед посторонними! Неужели нельзя просто сказать: «Господин Конрад»!

И он кивнул на стоявший неподалеку внедорожник пограничников, что доставил нашу компанию на место встречи со связным. Старшина-водитель решил дождаться вместе с нами прибытия связного, дабы затем с чистой совестью доложить командованию, что передал наши драгоценные персоны с рук на руки, как и предписывалось.

– Клянусь моими обожженными усами, я скорее зарекусь браниться, чем избавлюсь от этой привычки, – огрызнулся Михаил. – Ишь, чего захотели: «господин»! Много чести будет вашей чести!

– Грубияном был, грубияном и остался, – тяжко вздохнув, посетовал Конрад, видимо, начиная жалеть, что настоял на участии в миссии этого человека.

– Как и в прежние времена, милейший! – развел руками Михал Михалыч. – Кстати, почему вы не замолвили князю словечко за Гюнтера? Уверен, в отличие от меня, наш крупногабаритный друг был бы в восторге от вашей авантюры.

При упоминании громилы-германца, живущего сегодня где-то под Москвой, Конрад скривил лицо и потер правую ягодицу. Там наверняка еще остался шрам от ножа, которым в пылу боя с Охотниками Гюнтер по ошибке угодил не во врага, а в мягкое место бедного магистра. Насколько я был в курсе, Фридрихович так и не добился от обидчика извинений. И вряд ли он имел шанс получить их в будущем – отношения у Гюнтера и фон Циммера не заладились задолго до этого неприятного инцидента. Если, конечно, определение «не заладились» применимо к тому, что Гюнтер не однажды порывался свернуть коротышке шею.

– При всем моем уважении к разлюбезнейшему Гюнтеру, не думаю, что сегодня мы нуждаемся в его услугах, – предельно тактично ответил Конрад. – К тому же согласитесь: глупо вести с собой на дипломатические переговоры человека, у которого на лице написано, что он – прирожденный убийца. Конунг Торвальд может истолковать это как знак неуважения.