– Нет! – отрезала она. – Находиться в собственном теле, борясь с праной своей проекции и проникнуть в чужое тело, ослабленное в виду отсутствия VQ, которое и есть положительная энергия – не одно и то же. Невозможно украсть у человека прану. Тебе нужно помнить, что переместившись внутри пространства вариантов, ты оказываешься в проекции, имеющую свою прану – накопленный жизненный опыт, с которым тебе нужно бороться, не давать ему поглотить твою истинную прану с накопленными знаниями. В противном случае ты забудешь опыт прошлых проекций и чакры, подстроившись под этот опыт, разбалансируются. А разбалансированная чакра – это нарушенный внутренний энергообмен, образующий окно, из которого VQ запросто уйдет к тому, кто этого пожелает. К нему подключается крадник или сущность, подобная мне и, воруя положительную энергию из соседних чакр, оставляет человека с отрицательной энергией. И да, энергия – это код. В ней содержится вся информация о человеке: от пережитого опыта до умений.

– Тогда почему Стас, выкачивая из меня энергию в проекции Славика, моего друга, не остановился на этом? – рассуждал, складывая пазлы из полученной информации. – Для чего ему нужно было устраивать прыжки по вариантам, если он, воруя энергию, получал мои умения?

– Не путай умения со способностями. Умения – это приобретенные знания. То, что любой сможет повторить, имея под рукой информацию с правильной последовательностью действий. А способности – дар, который нельзя объяснить словами. Не знаю, как в проекции Славика, а Стасу, как самому настоящему нарциссу и человеку, зарабатывающему на мероприятиях, нужна была твоя харизма и умение выражать мысль. Остальное, если говорить о энергии и содержащейся в ней информации, его не интересовало. Поэтому он, придерживаясь основному плану, подпитывался тобой. И так как ворованная энергия расходуется в первую очередь, а уже потом собственная энергия крадника, он это делал систематически.

– Что значит собственной? Азиат говорил, что у крадников нет собственной энергии. Попробовав чужую энергию, они блокируют выработку своей, и таким образом становятся зависимы. Про сущностей вообще нечего говорить, – вспомнив о китайском Борисе, меня накрыла грусть из-за его несправедливой гибели. При этом я отдавал себе отчет в том, что эмоциональность ничем не поможет. Особенно в поисках Стаса с дальнейшей перекражей моих способностей. Но мне было сложно совладать с чувствами, отчего грусть лежала камнем в глубине моей души.

– Ты плачешь? – спросила Юля.

Я провел рукой по лицу, после чего посмотрел на ладонь. Она была мокрой. Я поймал себя на мысли, что если бы ладони могли промокать, то моя бы промокла насквозь.

– Вспомнил о китайском Борисе, – коротко ответил, боясь усилить поток слез.

– Когда ты уже станешь прежним… – выдохнув, прошептала она, после чего включилась в диалог: – Боря знает много об этом, но он не крадник и уж тем более – не подселенец. Он отталкивался от своих, человечески ощущений и ошибочно предполагал, что с сущностями и крадниками работает тот же принцип обмена энергии, что и с людьми. Как я уже говорила, сущности подселяются в человеческое тело вместе со своей праной – энергосистемой, образующей собственное VQ. У крадников тоже есть своя энергосистема, они же люди. Что они, что подселенцы крадут энергию не из-за недостатка своей, а по причине оказываемого эффекта: ощущение эйфории, увеличение сил, усиление способностей и, самое главное, получение знаний. Но это длится не долго и, растратив украденную энергию, эйфория сходит на нет, знания улетучиваются, как и прочие качества, содержащиеся в украденном VQ. При таких условиях они запросто подсаживаются на воровство энергии. Им становится недостаточно своего VQ, вырабатываемого праной. Они хотят снова почувствовать себя всесильными, получить определенную порцию знаний. И, как ты с Борей мог наблюдать, именно поэтому у крадника одна, максимум две жертвы. Систематически подпитываясь от жертвы, крадник или подселенец обеспечивает себя желанным VQ, в то время как сама жертва, не понимая что происходит, оказывается с разбалансированными чакрами из-за нехватки VQ, вырабатываемым праной.

– Именно поэтому ты крала у меня энергию? – спросил у нее.

– Просто моей проекции нравился твой VQ, – пожала она плечами. – Но обещаю, что пока я здесь, подобное не повторится.

Мне показалось, что она, ошибочно распознав в моем голосе обиду, утешала меня. Затем мне пришло в голову, что, возможно, мой голос действительно был обиженным. И только лишь после окончательного принятия этой вероятности, я решил своим вопросом опустить ситуацию:

– У тебя есть вода? Очень хочется пить.

Она встала с кровати, подошла к двери, ведущей из комнаты, и, не оборачиваясь, спросила:

– Ты видео смотрел?

Мне не хотелось говорить ей, что я отложил просмотр присланных видео. Не по причине боязни ее реакции, а из-за нежелания тратить время, которое с радостью можно провести во сне. Но, немного поколебавшись над правильностью ответа, я произнес:

– Не успел.

– Тебе нужно посмотреть их, – сказала она в закрытую дверь.

– Давай завтра? После работы приду и посмотрим.

– Хорошо, – сказав, она открыла дверь и вышла из комнаты.

Спустя минуту Юля пришла со стаканом воды, который я осушил двумя глотками. Растекаясь по телу, жидкость добавляла свежести, а с ней и усилившуюся жажду. И оказавшись не в состоянии справиться с ней, я поинтересовался:

– Можно еще стаканчик?

– После видео, – произнеся, Юля легла рядом со мной.

Решив, что мне по силам справиться с тягой, я снял с себя одежду, перекатился на свою сторону кровати и накрылся одеялом.

– Купаться не идешь? – спросила Юля, укрываясь.

– Не сегодня, – ответил, перевернувшись на противоположную от Юли сторону.

Мои веки были тяжелы. И я не сомневался, что, закрыв их, в одно мгновенье погружусь в сон. Я закрыл глаза и, прокрутив в голове прошедший день, тяжело выдохнул.

– Ты сегодня вспоминал о ребенке? – тихо спросила Юля.

– Нет, – без раздумий ответил ей.

– Сейчас прана проекции находится в борьбе с твоей истинной праной, – приглушенно, словно за стеной, звучал голос Юли. – Не дай даже частично поглотить ее, иначе утерянные воспоминание с опытом не вернуть. Будь осторожнее.

Я попытался понять, о каком ребенке говорила Юля, но мне не удалось этого сделать. Отбросив лишние мысли и расслабившись, я начал погружаться в сон.

Часть вторая: Двуличность.

Глядя на что-то ненавистное тебе, не обольщайся: ты его видишь лишь потому, что сам его олицетворяешь.

Глава 1

– Может видео? – послышался женский голос, доносившийся из-за стены.

– Не стоит, он опять обидится, – протестовал голос Юли.

Немного прийдя в себя, не открывая глаз, я попытался вникнуть в суть диалога. Но голоса вдруг смолкли. Выждав, как мне показалось, пару минут, я приоткрыл правый глаз. Свет раздражал сетчатку, отчего мое лицо искривилось и, вопреки желанию закрыть его обратно, я открыл второй.

– О, проснулся! – скрестив пальцы рук на груди и наклонив голову, произнесла сбежавшая невеста.

Посмотрев в сторону, я увидел возле себя Юлю. Она лежала на кровати, подпирая рукой голову и внимательно смотрела на меня. Отметив, насколько крепким был мой сон, раз голоса, звучавшие рядом со мной, казалось, находились где-то за стеной, я приподнялся на локти.

– Который час? – спросил у Юли.

– Восемь.

Перевернувшись, я дотянулся до джинс и достал из кармана телефон. Открыв «Вотсап», я не нашел активных чатов. Отсутствие сообщений от Таши, владелицы салона, придало уверенности, что я попал в точку относительно начала своего рабочего дня. Мне оставалось лишь понять он должен был начаться в девять утра или в десять.

– Дай сигарету, – попросил Юлю, продолжая копаться в телефоне.

– Ты же бросаешь, – произнесла она таким тоном, который, как мне показалось, выражал подозрение. Не понимая его природу происхождения, я решил не фокусироваться на нем, чтобы не забивать голову лишней информацией.

Взяв протянутую сигарету, я сделал крепкую затяжку и тут же вернул ее. Ядовитый вкус дыма привел меня в чувства, что никак не отразилось на скорости моих действий. Неспешно встав с кровати, я сгреб в одну охапку джинсы, свитер, носки нижнее белье и шагнул в сторону ванной комнаты.

– Пока ты спал, я попрактиковалась в искусстве фотографии, – сказала сбежавшая невеста, протянув телефон. – Хочешь посмотреть?

Я взял в руку телефон и принялся сметать влево фотографии. На каждом из увиденных изображений был я в различных ракурсах, но в одной позе: зажавший подушку между ног, с открытым ртом и запрокинутой головой. Они вызвали у меня улыбку и твердую уверенность в ответном ударе. Не сиюминутным, а таким, который своей неожиданностью доставит мне большее удовлетворение, нежели спонтанно-эмоциональная отместка.

– Это все или есть другие? – спросил, вернув телефон.

– Модель была не универсальной, – ответила она. – Поэтому да, все.

Выйдя из комнаты, я проследовал в ванную и, открыв кран с теплой водой, начал ждать смены желтого цвета на прозрачный. Пробыв пять минут в режиме ожидания, я понял, что этого, возможно, не случится, после чего поднялся на подиум душевой кабинки и встал под струю. Пока желтая вода стекала по моему телу, я вспоминал вечерний диалог с Юлей. Она оказалась права, спустя ночь ко мне вернулась реакция на происходящее и я снова стал самим собой. А раз так, значит она права и в том, что мне нужно быть сконцентрированным на истинной пране. Не давать проекции поглотить меня. Не позволить себе, слившись с ней, раствориться в пространственном небытии. Выбравшись из кабинки, я попытался восстановить последовательность событий, предшествующих прыжку внутри пространства вариантов. Я вспомнил о Славике, подарившем мне статуэтки, о цыгане с монеткой, имевшей схожие со статуэткой свойства, Любви, о сеансе энерготерапии, серии самоубийств, об оживших персонажах моих книг, Стасе, являвшимся проекцией Славиком, о Даше и моих к ней чувствах, смерти китайского Бориса, Елены, цыганят и, как вишенка на торте – смерти своей с Юлиной проекций в автокатастрофе.

– Ничего не забыл? – спросил, глядя на свое отражение в зеркале, затем натянул нижнее белье, джинсы, кофту и вышел из ванной.

– Ты помнишь наш вчерашний разговор? – спросила Юля, едва я заступил за порог.

– Да. Где носки?

– Андрей, я не храню твою одежду у себя дома, – сказала она. – У тебя дома, наверное.

– Хорошо. Дай мне свои.

– Ты хочешь надеть женские носки? – удивленно спросила она.

– У тебя они в цветочек? – поинтересовался в ответ.

– Нет, однотонные, – обдумав, ответила она, – красные, розовые.

– Пойдёт, – махнул рукой, сев на диван. – У цвета нет пола.

Она открыла нижнюю полку шкафа, достала два носка и, засунув один в другой, кинула мне в грудь.

Натянув носки, я встал с кровати. Чувствуя себя не в своей тарелке, я на какое-то время остался стоять на месте. Осматривая одежду, мне в голову никак не приходила причина дискомфорта. И лишь похлопав себя карманам, на случай, если я что-то забыл, во мне вспыхнуло желание закурить.

– Дашь сигарету? – спросил у Юли.

– Андрей, ты не забыл, что собирался бросать? – осторожно спросила она.

Я не хотел вступать в рассуждение о том, почему я должен бросать курить даже при условии что когда-то давно, под влиянием эмоций, упоминал об этом. Поэтому решил ограничиться стандартными:

– Чуть позже брошу.

– Каждое утро вспоминай о том, что с нами произошло, – сказала она настоятельным тоном. – Прямо по пунктам бери и озвучивай сам себе. Я переживаю, что ты не справишься с праной своей проекции. Без тебя мне и твоей истинной проекции точно конец. Я сомневаюсь, что Стас сидит сложа руки.

– Все получится, будь уверена, – произнес как школьник, после чего протянул руку в которую тут же легла сигарета.

Крутя ее в пальцах, я вышел в прихожую, обулся, накинул куртку и открыл входную дверь.

– Андрей, сегодня вечером я тебя жду! – донеслось из комнаты.

Закрыв дверь и быстрым шагом направившись к лифту, я пытался понять, как мне стричь людей, если в моих руках никогда не было ни ножниц, ни расчесок. Но когда лифт закрыл двери и повез меня вниз, я решил отставить сомнения, довериться опыту своей проекции.

На улице было невыносимо холодно. Казалось, моя куртка не являлась преградой для ветра. Он со свистом проносился по моему телу до подмышек и обратно, образуя под одеждой некое подобие розы ветров. Дошагав до машины, я с трудом открыл водительскую дверь. По собственным прикидкам, три моих пальца были точно обморожены, а остальные семь – под вопросом. Запустив мотор и дождавшись тепла, поступавшего из дефлекторов, мои руки сами потянулись к струе воздуха. Но едва я прислонил пальцы, на телефоне раздался звонок.

– Ну кому это надо! – возмутился в никуда, сквозь боль доставая телефон и, не глядя на экран, отвечая на вызов: – Слушаю!

– Андрей, что опять случилось?! – злобно прохрипел голос Таши, после чего хрипло заверещал: – Девять ноль-пяяяять!!!

Я непроизвольно оторвал телефон от уха и, чтобы не быть в собственных глазах мальчишкой, испугавшимся злобную владелицу салона красоты, посмотрел на часы.

– Представляешь, а я как раз все утро ломаю голову на счет начала рабочего дня! – импровизируя, весело произнес я.

– Зачем ты опять врешь?!

Мне на секундочку представилось, что у нее изо рта летели остатки еды с мерзкими, тягучими слюнами. И они, как картечь, поражали всех в салоне красоты. Глаза, рты, лица клиентов и сотрудников, стены, потолки, окна – все без исключения оказывались под взрывной волной Таши.

С трудом отбросив отвратительную на вид фантазию, я ответил:

– Немного запарился, признаю. Через пятнадцать минут буду.

– Тебя уже клиентка ждет, – она резко смягчила тон, в стиле самой прокачанной истерички, не слазящей с «качелей». – Постарайся быстрее.

– Договорились, – быстро сказал, после чего положил трубку, отбросил телефон на пассажирское сидение и прислонил пронизанные болью пальцы к дефлектору.

Реанимируя конечности, мне натерпелось начать свой путь. И стараясь хоть немного отвлечься, начал выполнять задание Юли. Мысленно повторяя последовательность событий, предшествующих прыжку внутри пространства вариантов. Я вспомнил о Славике, подарившем мне статуэтки, о цыгане с монеткой, об оживших персонажах моих книг, Стасе, являвшимся проекцией Славиком, Даше, смерти китайского Бориса, Елены, цыганят и моей с Юлиной гибели в автокатастрофе.

Отогрев пальцы, я включил режим езды и поехал по направлению к салону красоты. Вопросов куда ехать у меня не возникало: благодаря своей проекции я знал, что он находился на Тургеневской. И, ввиду малой загруженности дорог, путь к нему занял каких-то шестнадцать минут. Припарковав машину на пересечении с Семашко, я выскочил из машины и в режиме бега добрался до рабочего пространства. Открыв дверь, мое тело тут же покрыли мурашки.

– Ну наконец-то! – с облегчением прокричала на весь салон Таша, сидевшая на диване по правую сторону от входа. Вместе с ней, сгорбившись, сидел лысый, широкоплечий мужчина с множеством черных браслетов на руке. За ним – пятнадцатилетняя девочка, являвшаяся дочкой Таши. Девочку-подростка звали Никола и если у моей проекции к ее имени не было никаких вопросов, то у меня как к нему, так и к образу жизни сидевшей малолетки их набралось великое множество. Причем вопрос о том, как можно начать трахаться с кем попало в шестнадцать лет, был не основным. Впрочем, покопавшись в воспоминаниях проекции, все встало на свои места. «Hair club» был пристанищем для дешевок, а его работники, в том числе моя проекция – заботливыми проводниками, вроде гостиничных администраторов, сопровождающими посетителей в причудливый, грязный мир, где своими одобрительными рассуждениями укрепляли без того твердую веру в то, что продажная любовь – абсолютно нормальное явление. Призадумавшись, я решил, что даже расположение салона было символичным: находясь под боком центрального рынка, сюда тянулись люди, в той или иной степени торгующие собой. Иначе и быть не могло, ведь то, что может продаться, обязательно окажется в месте, пропитанным атмосферой купли-продажи. Решив, что это явление неплохо было бы назвать «проданной гравитацией», я достал телефон и зачем-то записал фразу в заметках, после чего сразу же стер и засунул гаджет обратно в карман.

Переведя взгляд в противоположную сторону салона, где напротив зеркал были расставлены парикмахерские кресла, я увидел ожидавшую меня клиентку. Она, поглядывая в мою сторону, шаркала ногами по тусклой плитке. Подняв кверху указательный, я одними губами произнес «одну минуту» и переключил внимание на Ташу.

– Знакомься, – произнесла она, увидев мой взгляд, – это Константин. Он писатель, таролог, экзорцист, энерготерапевт…

– И просто хороший человек! – перебив Ташу, сказал он с натянутой на все лицо улыбкой.

Проведя по нему взглядом, я для себя отметил, что, видимо, совершенно неправильно представлял как выглядят писатели. Каждая деталь его образа вдребезги разбивала мои крепкие шаблоны внешности, которой, как мне казалось, должен быть наделен человек, занимавшийся данным видом деятельности. Вместо мятой, затертой до дыр одежды, на нем блестел синий пиджак. И если джинсы, вместо брюк, подчеркивали свободу от классического мышления, то выходом за пределы устоявшихся предоставлений о совмещении стиля являлось множество кожаных браслетов на обоих руках, в совокупности с выглядывающей из под засученного рукава татуировкой в виде круга, по диаметру которого большие аккуратные буквы образовывали слово «ASMODEUS».

– Никогда не думал, что встречу живого писателя, – сказал, протянув ему руку.

– Никогда не думал, что кто-то способен повстречать мертвого писателя, – парировав, он пожал мою руку и, сразу перейдя на «ты», спросил: – Ты никогда не хотел стать писателем?

Решив не отвечать сразу отрицательно, я покопался в памяти проекции и, не найдя ни одного фрагмента воспоминаний, в котором было бы желание написать хотя бы строчку, ответил:

– Нет, это не для меня.

Он широко улыбнулся, отпустил мою руку и откинулся на диване.

– Иди работай, а я буду говорить… – Таша внимательно посмотрела на мой внешний вид. – И как ты выглядишь?

– Что не так? – спросил я.

– Ну ты как-то… Дело даже не в одежде. На тебя посмотришь и не скажешь, что ты стилист. Какой-нибудь отчаявшийся человек, что ли.

«Попрыгала бы ты по проекциям, – подумал, широко улыбнувшись. – Может быть тело в порядок привелось бы».

– Да нет, все нормально, – сказал я, уходя от дивана. – Сны тяжелые.

Повесив куртку на крючок вешалки, я подошел к комоду, достал оттуда пеньюар, одноразовые перчатки. Натянув перчатки на руки и завязав на себе пеньюар, я взял огромный блокнот, на чьих страницах фиксировалась информация о клиентках: от исходных данных в виде качества и глубины тона волос до цветового направления, в который эти волосы были окрашены. Ухватив взглядом цифры 7.21, написанные в блокноте, я повернулся в сторону клиентки и, решив, что взяв краску лишь с этим цветом, пигмента будет недостаточно и оттенок получится не слишком насыщенный, я захватил еще один тюбик 6.21. Захлопнув блокнот, я взял краску, миску, кисточку и трехпроцентный оксидант. Поставив миску на стол, я смешал краски с оксидом так, как приходило на ум. Доверившись мыслям, которые, как и с выбором красителей, молниеносно всплывали в моей голове.

– Зачем ты взял на тон ниже? – шепотом спросила Таша, оказавшаяся рядом со мной. – Мы же не хотим ей затемнить. Нужно тон-в-тон.

– Это не волосы, – начал объяснять ей, добавляя краску в миску, стоявшую на весах, – а мочалка. Они пустые. По-хорошему, нам нужно сделать препигментацию, чтобы заложить глубину тона, после чего нейтрализовать нежелательный оттенок и, высушив, покрасить в нужный цвет. Но так как у нас коммерческие окрашивания и стрижки, а не качественные, я возьму на тон ниже, смешаю в равных пропорциях и получу похожий оттенок. Есть вопросы?

– Ладно, делай как знаешь, – произнесла она, не поднимая тона.

– С этого и надо было начинать, – ответил, улыбнувшись.

Когда Таша ушла, я улыбнулся еще раз. Тому, что схватывал налету информацию, заложенную в пране моей проекции. Мне не приходилось ждать даже долю секунды, чтобы рассуждать на темы, известные лишь проекции. Говорить о непонятном так, что становилось предельно ясно самому себе. Оставалось понять, это ли имела в виду Юля, говоря о поглощении истинной праны. Значит ли молниеносное выплевывание информации, доступной только моей проекции, что моя прана находится в процессе поглощения? Допустив подобный ход событий, я тихо произнес:

– Славик, подаривший мне статуэтки, крадущие энергию, цыган с монеткой, смерть китайского Бориса, Елены, цыганят и гибель моей с Юлиной проекций в аварии… Вроде все!

– Если все, тогда начинай! – сказала Таша, после чего я понял, что мною сказанные слова были не такими уж тихими.

Кивнув скорее самому себе, нежели Таше, я разделил голову на четыре части и в прикорневой зоне начал наносить краситель. Процесс разделения волос, нанесения красителя, отбрасывания готовых прядей и загребания новых, плавно вводил меня в состояние, которое, вероятно, испытывает медитирующий человек. Расслабление и спокойствие, наряду с внутренней наполняемостью, выносили меня на новый уровень принятия происходящего. И если первые два ощущения мне были понятны, то распознав наполняемость, я сконцентрировался на своих руках и волосах клиентки. И через несколько мгновений увидел, как от каждого волоска тянулись тонкие струйки энергии и пропадали в кончиках моих пальцев. Я нехотя попытался прекратить кражу энергии, но ничего не вышло – энергия продолжала перетекать ко мне. И, решив, что это справедливый энергообмен, я остановил свои попытки.

– Кто это явился! – воскликнула Таша. – Андрей, твоя невзаимная любовь пришла на работу!

– Ты почему опаздываешь, любовь моя? – непроизвольно спросил я и, мимолетно обдумав кому я адресовал свой вопрос, отбросил эту мысль в сторону.

– Прихорашивалась, чтобы ты ни на кого не положил глаз! – ответил знакомый моей проекции голос.

– Даш, пожалуйста, сделай нашему гостю кофе, – попросила Таша, после чего добавила: – Ну раз все на месте, тогда через пять минут у нас собрание! Андрей, слушай внимательно, чтобы не было «а я забыл», «а я не понял», – сказала она искривив голос до мужского тембра, который, в силу его хабалистой хрипоты, можно было и не искажать.

– Ты будешь кофе? – подойдя ко мне за спину, заботливо спросила Даша.

– Нет, спасибо, – ответил ей, не желая отрываться ни то от волос, ни то от энергии, стекавшейся ко мне.

Закончив с корнями, я положил кисточку в миску и оглянулся в сторону дивана. На нем Таша с Константином что-то обсуждали, а юное дарование ростовского эскорта тупым взглядом сверлило экран телефона. Поняв, что до собрания еще есть время, я ушел в зону мытья головы и, бросив посудину с кисточкой в одну из двух моек, вернулся в зал. К тому моменту Даша заняла свое место – справа от дивана, в клиентском кресле.

– Знакомьтесь, Константин! – произнесла Таша. – Мы с ним буквально вчера познакомились.

– И эта встреча оказалась судьбоносной, – произнес Константин и, бросив на меня взгляд, с легким пафосом добавил: – Прямо как в фильмах.

– Он пришел подстричься, – продолжала Таша, не реагируя на слова Константина, – но нашего парикмахера не было на рабочем месте. Да, Андрей? По итогу Константин записался на маникюр к Николе, и в ходе разговора оказалось, что Константин очень разносторонняя личность.

– Приятно слышать подобное от талантливой управляющей, – сказал Константин Таше.

– В результате нашего общения, – говорила Таша, не обращая никакого внимания на Константина, – мы пришли к созданию мероприятия под названием «Шаман Пати». Это новый формат мероприятий, в ходе которых Константин будет индивидуально смотреть энергетику участников, делать расклады на картах Таро и давать рекомендации согласно запросам.

Я ухмыльнулся от услышанного и, решив на всякий случай просканировать Константина, направил взгляд на него. Его чакры были яркие, что являлось огромной редкостью. Предположив, что они имеют такую наполненность из-за крадничества, я захотел убедиться, не перетекает ли к нему энергия Таши или Николы. Но то малое количество VQ, заложенного в чакрах молодой и не очень особ, оставалось на месте. Поняв, что Константин безопасен, я окинул взглядом клиентку, затем посмотрел на часы. Через десять минут мне нужно было идти в мойку, там разбавлять краситель с окислителем и шампунем, и тонировать ее пористые волосы.

<<1...3 4 5 6 7 >>

На страницу:

Перейти

5 из 7