Опасные манипуляции
– Да, госпожа…
Меня прислонили к стволу и руки разжались. Я минут пять постояла, привалившись к дереву, затем вернула глаза на место и, еле переставляя ослабевшие ноги, поплелась к остановке. Полуобморочное состояние изображать почти не пришлось, я и так в нем пребывала. Судя по всему, дядиной недвижимостью заинтересовалась вампир. Я с этой копией Анжелины Джоли и в человеческой ипостаси фиг справлюсь, больно она резкая и здоровая. А с учетом, что это вампир…. Что мы знаем о вампирах? Нежить, убить почти не возможно. Ерунду с чесноком мы отметаем. Остается отрубить голову и сжечь, вбить осиновый кол в сердце и серебряная пуля в сердце. Осталось только выбрать способ поэлегантней, ведь я же девочка. А кстати, почему вампир свободно вошла в дядину квартиру, я вроде бы читала, что без приглашения войти они не могут. Может быть, кто-то из двух мужчин, ее сопровождавших раньше был в этой квартире, вот и пригласил ее. Как это все сложно…Ближе к вечеру я болталась в торговых рядах на улице Иркутской, где уже много лет торговали всякой радио-ерундой и прочими мужскими прибамбасами. Мне нужно было серебро. Пускать монеты на заряды для вампира мне не позволяла моя жаба, итак, пока только расходы при защите дядиной недвижимости. На мои вопросы о возможности прикупить немного серебра, торговцы испуганно косили глазами в сторону, отвечали уклончиво, либо заламывали такую цену, как будто речь шла о сокровищах тамплиеров. Пока я бесплодно бродила между прилавками, торговля начала постепенно закрываться, товар убирался в металлические лари, ряды пустели. Вдруг я обратила внимание, на невысокого мужичка, на лице которого отразились следы множества терзающих его пороков. Мужик с отчаянным выражением лица метался между двух торговцев, чья специализация читалась на кусках картона «куплю радиодетали». Но очевидно, что высокие договаривающиеся стороны к соглашению не пришли, мужик был послан по матери, куда и пошел, грустно неся в руках увесистый мешочек. Я догнала его, спросила на ходу: – Дяденька, что продаешь?
На лице мужчины мгновенно появилось желание, послать меня в том же направлении, куда его только что отправили, но он сдержался и осторожно ответил:
– Серебро техническое, а что?
– А содержание серебра в металле какое?
– Почти девяносто процентов…
– Дяденька, я хромпиком проверю…
Взгляд мужчины метнулся в сторону, он набрал воздуха, чтобы начать доказывать, что товар у него первостатейный, но потом передумал:
– Пятьдесят точно есть…
– Сколько всего и почем?
– Вот в мешке, три килограмма, цена…..
– Давай отойдем в сторонку…
В мешке лежала куча непонятной металлической стружки, с тонкими, как бритвы краями, толщиной в пару миллиметров, желание брать в руки такие острые обрезки не возникало. Я достала склянку, купленную часть назад в аптеке, покапала в середину металлической кучки. Пошла химическая реакция, одновременно с мужиком мы удовлетворенно выдохнули: судя по цвету пятен, пятьдесят процентов серебра сплав содержал.
Затем пошел торг, Я победила лишь потому, что жажда к спиртовому раствору мучила моего оппонента все сильнее с каждой минутой нашего общения. Я сунула в дрожащую от нетерпения ладонь несколько купюр, которые мне перед расставанием сунула тетя Соня «на расходы» и подхватила увесистый мешок. Отойдя пару шагов, спохватилась, крикнула вслед спешащему навстречу низменным удовольствиям мужчине:
– А еще можно будет взять?
Дядька, раздосадованный на внезапную задержку, нахмурился, но осознав суть вопроса, сулящего возможные коммерческие перспективы, радостно закивал.
– А как найти?
Мужчина махнул рукой в обшарпанную «хрущовку»:
– В восьмидесятом дома, пятая квартира, меня Семеном зовут.
Около девяти часов утра я с пыхтением затаскивала тяжеленную спортивную сумку в квартиру дяди и тети. Примерно через час я была готова к встрече гостей. Около двенадцати часов перед дверью раздались шаги нескольких человек, я рыбкой скользнула в нутро большого шкафа-купе, чьи зеркальные двери делали коридор в квартире дяди оптически просторнее (это я слышала от риэлтора, когда он прошлый раз расхваливал квартиру своей госпоже). Я села на колени на широкой полке, занавесившись тетиным пальто и дядиным плащом.
Опять шаги, люди прошли сразу в комнату. Скрипнуло передвигаемое кресло. Я услышала властный голос вампиршы:
– Вы уверяли меня, что они не вернуться, что им осталось жить три дня. И в результате они завтра прибывают домой, потому что им стало лучше. Желаете мне что-нибудь объяснить?
– Мы в полной растерянности, госпожа.
– Может быть, мне кому-нибудь оторвать голову, и растерянности будет поменьше?
–……..
Я медленно, сантиметр за сантиметром стала вытягиваться из шкафа, содрогаясь от страха, что скрипнет полка или звякнет мое снаряжение. А тут еще амулет раскалился, предупреждая меня о наличии рядом нечестии.
Что- то с легким хлопком упало на столик в центре зала.
– Берете «тоску» и вталкиваете в каждую подушку, не одной не пропуская. Мне нужны эти квартиры. В случае неудачи мой отец меня накажет, а я накажу вас. Только вы этого наказания не переживете.
С окончанием этой фразы я скользящим шагом, возникла за спиной вампирши, удобно развалившейся в мягком кресле посреди комнаты, спиной к коридору.
Два знакомых мне персонажа склонились перед ней в низком поклоне. Я сделала два быстрых шага, вскинула вверх разведенные в сторону руки…Вампирша, безусловно, почувствовала меня, начала движение вверх и аккуратно вписалась в горловину огромного мешка, который я с удовольствием натянула практически полностью на ее стройную фигуру. Затем я с силой затянула толстый брезентовый ремень, пришитый у горловины мешка, и с силой потянула тяжелое кресло с растерянно замершей фигурой с надетым почти до колен мешком, назад и вниз, к полу. Этим усилием я точно сорвала спину, но кресло, зависнув в шатком равновесии на двух задних ножках, с грохотом рухнула на пол.
Я, сделав шаг назад, одним движением переместила обрез ружья со спины в руки. Стволы убедительно смотрели на нелепо вздернутые вверх ноги вампиршы, с оставшейся на одной ноге элегантной туфелькой, и фигуры двух мужчин, замерших в нелепом поклоне, с изумленными до крайности лицами.
Рывки фигуры в мешке стали сильнее, изнутри раздался утробные вой, переходящий в визг, очевидно ссыпанное в мешок серебро вампирше пришлось не по вкусу. Через мгновение мешок как будто взорвался изнутри, передо мной выросла жуткая фигура, покрытая отвратительной коростой, обрывками некогда дорогого платья, облепленное острыми металлическими стружками, острые края которых глубоко впились в некогда прекрасное женское тело и теперь пузырились какой-то дрянью. Не прекращая визжать, фигура рывком повернулась ко мне, в мою сторону метнулись две перекрученные руки с длинными когтями. Я вскинула обрез, но за мгновения до того, как спусковой крючок сорвал курки с боевого взвода, вампирша прыгнула назад, прямо в окно и вылетела вниз в окружении осколков стекла и кусков рамы. С улицы раздался удар о землю, звон стекла и крики людей.
Я перевела ружье на фигуры людей, которые казалось, забыли, что надо дышать.
– Все документы, паспорта, бумажники на стол – мой голос, казалось, резал воздух.
Увидав возмущенное выражение лица солидного мужчины в костюме, я процедила: – Положу вас здесь обоих, твари, благо не в первый раз.
Пока мужчины неохотно расставались со своим имуществом, я судорожно думала, что делать дальше.
Увидев, что они освободились от содержимого карманов, я движением стволов и жутким шипением загнала их в ванную комнату и заперла дверь, затем выдохнув, вышла на лоджию и высунулась на улицу.
Внизу валялась кучка осколков стекла, две обломка оконной рамы и больше ничего. Вокруг этого безобразия толпился десяток теток старшего возраста, что-то горячо обсуждавших. При моем появлении установилась полная тишина, казалось, даже перестали гудеть машины на соседней улице.
–Ты кто такая, и что там натворила? – пронзительным голосом заверещала одна из теток, очевидно, самая сообразительная. Нарисовав на лице плаксивое выражение, я запищала:
– Я дяди Паши племянница, пришла квартиру убрать, пока дядя и тетя в санатории. А по дороге нашла собаку, породистую, думала, наверное, потерялась, хотела хозяев найти за вознаграждение. А она сидела-сидела, а потом как прыгнула в окно, тварь такая. Вы не видели, куда побежала?
Из возникшего внизу шума, я узнала, что молодежь сейчас не воспитанная,
я жадная дура, а собака побежала в сторону парка.
Послушав минут пять начавшую затихать дискуссию, и, сославшись, что семья дяди приезжает завтра, а мне еще убирать все, порушенное собакой, я вернулась в квартиру. И очень вовремя. Активные постояльцы ванной комнаты пытались рывками двери открыть шпингалет. Щелкнув под дверью курками и шепнув, что я на страже, я вернулась в комнату, приступив к разбору документов. Достав из сумки «Поларойд», лет пять валявшийся в кладовке без дела, я пересняла паспорта и водительские удостоверения. Деньги, две скромные пачки в палец толщиной, я решила оставить себе на развитие бизнеса и в возмещение морального вреда. Папку риэлтора, содержащую полный пакет документов на имущество дяди, а также свидетельство о браке, выданное в далеком девяносто первом году одним из сельских советов, с труднопроизносимым названием, находящемся на высоте две тысячи километров недалеко о Каспийского моря, я решила оставить себе на память. Ключи от дядиной квартиры и еще несколько связок, очевидно от других квартир и гаража, я повесила на специальный крючок в коридоре. С этими хлопотами прошло полчаса, шум под окном утих. Я открыла входную дверь, в подъезде тоже никого не было. Быстро отомкнув шпингалет, и держась на достаточном расстоянии, я выгнала из ванны постояльцев. В подъезд они выбегали уже сами, с явным облегчением. Выбросив вслед паспорта и водительские удостоверения с пустыми бумажниками, я защелкнула входную дверь на щеколду и села к телефонному аппарату. В принципе, пригласить стекольщика домой, с учетом срочности, ремонта рамы и других стимулирующих выплат оказалось не так дорого, с учетом моих трофеев.
За окном смеркалось, надо было решать вопрос, идти домой или оставаться ночевать в дядиной квартире. Я снова взяла телефонную трубку, набрала «ноль два», назвала тётин адрес, и сообщила, что во дворе нашего дома двое подозрительных мужчин (последовало подробное описание моих сегодняшних гостей) пытаются знакомиться с девочками младшего школьного возраста. После чего, я пошла собирать вещи. Минут через пятнадцать под окнами раздался характерный скрип тормозов милицейского УАЗа, внизу промелькнуло несколько теней, затем в будку автопатруля милиционеры стали грузить моих знакомцев, дружелюбно взбадривая их ударами по спине. Наверное, маньяков поймали, подумала я, передумав ехать в темноте домой. Вдруг на улице меня ждет еще кто-нибудь, не желающий мне добра.
Ночью спала плохо. Усилился ветер, ветви рябины шоркали об оконное стекло, я вскидывалась, щупала рукой амулет, кралась к окну, из-за тяжелой шторы пыталась вглядеться в густую тьму. Последний раз проснулась от хлопков автомобильных дверей внизу. Кубарем бросилась к окну и в сердцах выругалась. В серых утренних сумерках разглядела старенькую Волгу» с желтым значком «такси» на крыше и пару аборигенов, суетливо запихивающих в багажник огромный чемодан. После чего махнула на все рукой и провалилась в долгожданный сон, который бесцеремонно прервали истерическими звонками и стуком кулаком в дверь. Испуганно взглянула на часы, двенадцатый час, понятно, родственники приехали.
Дядя выглядел гораздо лучше, чем при нашей последней встречи. Во всяком случае, выразить мне свое неодобрение сил у него хватило, а на стоящее в углу ружье Паша стал фыркать как рассерженный еж. Я взглянула на Соню, та удрученно помотала головой. Понятно, родственник не поверил в теорию заговора, наверное, наговорил жене много лишнего, ладно, будем опускать на грешную землю.
Я, не обращая внимание на гневное выражение лица дядюшки, прошла на кухню, залезла в шкафы, заварила чай, расставила приборы, затем открыла дверцу холодильника и иронично фыркнула:
–А что, в доме жрать совсем нечего?
Дядина интеллигентность последнего испытания не выдержала, он решительно захлопнул холодильник перед моим носом.
– Ты что себе позволяешь?
– А что мне, почти покойника стеснятся?
Это был удар ниже пояса. Паша стоял столбом и только беззвучно разевал рот, Соня за его спиной в испуге прижала ладошки ко рту.
– А ты дядя не кипяти, а сядь и послушай. Жене своей не поверил, еще, наверное, меркантильной курицей обозвал?
По тому, как покраснели оба родственника, я поняла, что попала в десятку.
– Ну-ка давайте, садитесь – я навалилась на плечо Павла, чувствуется, что дядя еще не выздоровел, камнем рухнул на табурет.
Я села напротив, достала из-под стола папку риэлтора, кейс со свидетельством о браке скользнул по поверхности стола. Дядюшка пробежался по тексту документа, потом с испугом взглянул на жену.
– Давайте я все расскажу, потом дядя будешь рассказывать, что женат в единственный раз. Так вот, насколько я понимаю, ваше семейное благополучие кому-то не понравилось, кто-то решил, что ему оно нужнее. Посмотри дядя вот на эти фото – по столу пролетели снимки первых страниц паспортов вчерашних гостей. Дядя схватил фотографии, потом неуверенно ткнул в одну из них: – Этот тип похож на мужа моей тети Гали. Только почему-то он совсем молодой по годам…..
– Ты не поверишь, он еще и в нашем городу проживает, и жену его зовут Ира, да и часы, которые тебе тетя Галя вручила, выпущены в пятьдесят седьмом году, я у часовщика спрашивала…
–…….
– А вчера он был в твоей квартире с риэлтором, его паспорт второй. Я отобрала у них копии дубликаты документов на все твои квартиры и связки ключей, вон на гвоздике висят, я думаю, они тебе знакомы…..
Павел бросился в коридор, загремел металлом, вернулся со связками ключей и недоумением на лице:
–Но кто…зачем?
– А вчера я застала их при попытки напихать в вашу постель вот эту дрянь – я толкнула на стол мешочек, от которого чувствительно тянуло злом.
– Что это?– рука Павла двинулась к мешочку, но в последний момент отдернулась.
– Дядя, ты же в колдовство и заговоры не веришь?
– Нет, конечно – Павел возмущенно фыркнул.
– Ну, значить, для тебя это радиоактивный изотоп…..
Изотоп Пашу впечатлил, отскочил вместе с табуреткой.
– Правда, никакие приборы это излучение не регистрируют, но ты можешь мешочек с этой волшбой, в которую не веришь, в нагрудном кармане поносить, через сутки Соне придется покупать маленькое черное платьице.
Паша замахал руками: – Убери это от меня.
Я отнесла мешочек в коридор, вернувшись, продолжила свое повествование:
– А еще такая же гадость была в ремне твоих часов (дядя судорожно рванул ремешок). Не волнуйся, ремешок другой, я поменяла. И у Сони в кулоне было то же самое. Надеюсь, ты понимаешь, что это не совпадение. Поэтому дорогие мои, то, что я предложила – единственное, что сильно осложнить злодеям жизнь, и они от вас, скорее всего, отстанут. Берем сейчас ноги в руки и по все учреждениям поехали, завтра отдыхать будете.
Паша долго думал, уткнувшись лицом в стакан с остывшим чаем.
– Люда, но если у тебя копии паспортов этих бандитов, почему не написать заявление в милицию?
–Дядя, представь, ты приходишь и говоришь – я с женой жертвы проклятия, а эти два добропорядочных гражданина – банда убийц. Представил? Скажи, через сколько за тобой приедут врачи?
– Но у нас же документы, ключи?
– Они скажут, что впервые это видят, или скажут, что ты к ним обратился по поводу продажи недвижимости, а когда они пришли оценить твою квартиру – на них напала твоя сумасшедшая племянница, и под угрозой незарегистрированного оружия, забрала деньги и документы. Я в тюрьму не хочу.
На этой ноте я закончила воспитательную беседу с родственниками, и распрощались, поехала домой к маме, а Паша с Соней, вооружившись моими инструкциями, поехали посещать правоохранительные органы и нотариуса.
Глава шестнадцатая. Вопросы истории родного края.
Экзамены в институт сдала легко, набранных балов хватило для зачисления. Оставшиеся до начала занятий дни решила провести в деревне. Первый день прошел в радостной суете. Объятия с бабулей, оладушки с деревенской сметаной, долгий разговор о событиях, произошедших с родными и знакомыми с мая месяца, как бабушка уехала из города. Еще солнце не успело скрыться за горизонтом, я поняла, что засыпаю прямо за столом.
На следующее утро решила поискать редкие травки. Пообещав бабушке далеко не отлучаться, взяла рюкзак, лопату, нож и направилась к месту, в деревне называемому Татарскими могилами. Почему могилы – уже никто не помнит. Идти до места было километра три вдоль берега. День был субботний, деревня была полна прикативших из города родственников и дачников. По реке сновали моторки, у маленького деревенского пляжика болтались на волне цветные матрасы и круги, одуряющее пахло шашлыком, из выставленных на берегу мангалов. Народ веселился от души, стараясь насладится последними теплыми днями августа. Казалось бы, прошла всего ничего, свернула за выступающий в реку мыс, и меня окружила абсолютно дикая природа. Шум с пляжа как отрезало, высокие ели закрыли солнце, стало прохладно. Лишь вдалеке, по фарватеру, неторопливо шлепала нефтеналивная баржа, напоминая о близкой цивилизации.
Татарские могилы находились напротив стрелки, делящей реку на два рукава, которые километров через пять вновь смыкались в единое русло. Это была большая поляна, окруженная густым еловым лесом. Поляна была местами покрыта порослью молодой ивы. На открытых местах густо росла брусника, но народ сюда не ходил, место считалось нехорошим.
У уреза воды из песка торчала несколько валунов, я постелила на один из них сложенную куртку, которую взяла с собой на всякий случай, усевшись поудобнее, мечтательно уставилась на реку. Солнце пригревало, синоптики обещали еще неделю хорошей погоды, волнения, связанные с поступлением в ВУЗ остались позади. Мошка уже не беспокоила, ветерок приятно обдувал тело. Можно было, не торопясь, погрузится в себя, наслаждаясь негой и покоем. Наверное, я слегка задремала, потому что следом события понеслись галопом, не давая осмыслить происходящее и сориентироваться. Мой амулет
внезапно ожог мне кожу, но не успела я открыть глаза, как почувствовала, что моя голова погружена в воду, которая хлынула в нос и род. Я хорошо плаваю, но, в первый момент, меня накрыла волна паники, я не понимала, что со мной случилась и где я. Отчаянно загребая руками, я инстинктивно рвалась вверх, к поверхности, вода жгла легкие, запаса воздуха практически не осталось, когда моя голова вырвалась из толщи воды, я стала отчаянно кашлять, одновременно втягивая в себя сладкий воздух. Наверное, только через минуту я смогла прокашляться и прочихаться, ухватится за какое-то бревно, болтающееся рядом, и ко мне вернулась способность мыслить. Я барахталась метрах в пятидесяти от берега. На месте Татарских могил стояли какие-то чумы и постройки, которые я бы назвала балаганами. Несколько низкорослых человеческих фигур стояло на берегу, о чем-то перекрикиваясь, и тыча пальцами куда-то за мою спину. Одеты они были в невообразимо грязную одежду, типа мешок из-под картошки. Я попыталась развернуть бревно, чтобы посмотреть, что может быть важнее, чем утопающая на глазах у народа барышня, и чуть от неожиданности не выпустила мое спасательное бревно. Вместо красивых кистей с тонкими пальцами и аккуратным маникюром за бревно цеплялись прокопченные, покрытые цыпками и царапинами детские ручки с обгрызенными ногтями. В это время бревно чуть-чуть повернулась, и передо мной открылась еще более удивительная картина. Там, где еще полчаса назад уверенно разрезала речную волну потрепанная жизнью, но вполне современная самоходная баржа, сейчас творилось полное безобразие.
По фарватеру, глубоко зарываясь в воду, шли четыре большие лодки, полные отчаянно налегающих на весла людей. В отдалении виднелась еще пара судов, которые были похожи на классические русские струги, во всяком случае, на носу были вырезаны какие-то морды, а на мачтах хлопали по ветру рваные паруса. Нос первого струга окутался белым облаком, через секунду до меня донесся хлопок выстрела. От передней группы лодок отделился какой-то ялик, который шустро заскользил в мою сторону. Я не знала, что мне делать. Плыть к берегу, к толпе замарашек, я не хотела, поэтому, посчитала безопасней болтаться на бревне, чуть подгребая ногами, чтобы течение не унесло меня в протоку.
Ялик приблизился настолько, что я разглядела, что это что-то вроде каноэ, обтянутое шкурами. В лодке были два молодца зверского вида, в мохнатых шапках по типу монгольских, и узкими бородками.
Один из них, увидев меня, радостно улыбнулся и ….. вскинул лук с наложенной стрелой. Я нырнула за бревно, и пыталась продержаться под водой, пока кровь не закипела в голове. Я вынырнула, и осторожно выглянула из-за края бревна, готовая в любой момент нырять и плыть в сторону берега. Каноэ проплыло мимо меня, а мой несостоявшийся убийца, привстав на колено, выцеливал более достойную цель. Метрах в тридцати от первой лодки, быстро рассекал волну ее брат – близнец, в которой слаженно гребли два ухаря, в таких же живописных лохмотьях, только бороды у них были пошире, у одного и вовсе рыжая, а головы украшали серые колпаки. Стрела сорвалась с тетивы и пошла в свой смертельный полет – обладатель рыжей бороды схватился за шею, замер на мгновение, а затем бултыхнулся за борт. Второй вскрикнул от неожиданности, сделал несколько энергичных гребков, затем залег на носу лодки, который тут же скрылся в облаке вонючего дыма. Судя по многочисленным всплескам вокруг передней лодки, преследователь пальнул из чудовищного карамультука крупной дробью, во всяком случае, в передней лодке оба пассажира легли и больше не шевелились. В это время, за островом бахнуло еще раз, видно там стреляла пушка. Передняя лодка, двигаясь по инерции, скользнула в заросли рогоза, и скрылась там. Через пару минут вторая лодка ткнулась в этот же проход, потом там раздался полный нечеловеческой боли крик, и наступила тишина. Я оглянулась вокруг. Шум основной погони затих дальше по течению, за островом. Чумазики из становища на берегу, при первых выстрелах, попрятались, лишь два собакина, отдаленно похожих на лаек, возбужденно бегали по берегу.
Когда самое интересное закончилось, я поняла, что если я останусь в воде еще немного, то замерзну насмерть. Я, навалившись грудью на бревно, потолкала его к острову, подальше от места, где причалили два суденышка. Добравшись до берега, я, на всякий случай затащила, ставшее мне почти родным, бревно подальше в прибрежные заросли, и выползла на берег. Я оказалась одета в невообразимую рубаху типа кухлянки, но не из меха, а из той же дерюги, что и аборигены с берега, под рубахой присутствовали, заплатанные десятком лоскутков, штаны, подпоясанные конопляной веревкой. Проскользнув вглубь густых зарослей, я присела на корточки и затаилась. Просидев около двух часов у берега, внимательно просматривая водную гладь протоки и прислушиваясь, я не дождалась прохода вниз по течению ни одной из причаливших к острову лодок.
Найдя в качестве хоть какой-то защиты увесистую корягу, я, крадучись, двинулась в сторону укрытия загадочных суденышек.
Они покачивались между стеблей рогоза рядышком. В первом кораблике на дне лежали какие-то мешки и чудовищных размеров фузея. Во втором лежали два бездыханных тела. Один, одетый в такие же тряпки, как и я, только украшенные вышивкой, расположился на дне, жалуясь на несправедливость судьбы своим разбитым затылком.
Второй, в сером армяке, подпоясанном кожаным поясом, за который был заткнута дубинка, лежал в позе зародыша, зажав окровавленными руками рану на животе. Третьего пассажира не было, но от лодок к берегу оставалась широкая полоса раздвинутых стеблей. Я, выставив вперед свой сук, двинулась к берегу, стараясь аккуратно опускать ноги в воду. На берегу, на узкой полоске песка остались следы чьих-то ног, а на траве я ориентировалась по дорожке из кровавых капель. Через некоторое время к кровавой дорожке прибавился след, как будто волочили тяжелый ящик. Потом я увидела тело, лежащее на спине, широко разбросав руки, в одной из которых был зажат нож, с налипшими на лезвие комками глины. Свою шапку он где-то потерял, над бритой головой уже вились мухи. Я обошла человека по широкому кругу. Судя по следам, прежде чем стать трупом, неизвестный шел обратно к лодкам. Я пошла дальше, вновь найдя кровавую цепочку. Продравшись через поросль молодых елей, я обнаружила место, где исчезали следы волочения. Дерн у массивного гранитного валуна с одной стороны недавно поднимали, а затем чуточку небрежно вернули на место. Я отошла в сторону, сломала несколько сосновых веток, и стала аккуратно заметать оставшийся след. Возле трупа, лицо которого уже пожелтело, я перестала замазывать капельки крови, только старалась поднять придавленную траву. Выйдя на берег, я бросила в воду измочаленные ветки, и, подвывая от боли в натруженной спине, стала думать, что делать дальше. Переход в другую реальность был мгновенный и неожиданный. Вот я сижу на берегу, в позе Алёнушки, а через мгновение опять захлебываюсь в воде. Ну, сколько можно! Я задрала голову, и поняла, что на этот раз я не тону, а лежу в кромке прибоя у самого берега, очевидно, соскользнув с камня, на котором задремала. Я села, протерла глаза. Мимо проносился юркий катерок желтого цвета, полный полузнакомых пацанов, ржущих во весь голос и тыкающих руками в мою сторону. Оценив перспективу возвращения домой пешком в мокрой одежде, как чрезвычайно грустную и, желая быстрее покинуть это странное место, я вскочила на ноги и стала орать и размахивать руками. Катерок совершил лихой разворот, ко мне протянулось несколько рук и вот через пять минут я почти счастливая высаживаюсь на деревенском пляже.
