Речной детектив

– Как Вы догадались?

– У меня был знакомый земский врач, и у него был точно такой же саквояж, как у Вас, – ответил Иван.

– Действительно, – незнакомец приподнял саквояж, – это меня выдаёт посвященному человеку.

– Ничего страшного, – улыбнулся Иван. – Но как же Вы будете без очков?

– Не знаю, – пожал плечами врач в чёрных одеждах, – вблизи я вижу хорошо и могу читать, но увы, красоты Волги, думаю, останутся от меня скрыты.

– Пойдёмте, я вас провожу на борту, чтобы Вы не оступились. Я как раз собирался уже сам подняться.

– Это очень мило с Вашей стороны, но я не настолько плохо вижу. Однако, рад был знакомству. Михаил Александрович Шеин, – представился врач Трегубову. – Если, не дай бог, заболеете, милости прошу – помогу, чем смогу.

– Иван Иванович Трегубов, судебный следователь, – ответил Иван.

– Ах, вот как Вы меня вычислили? – улыбнулся Шеин, – профессиональный взгляд.

Трегубов распрощался с доктором и пошел искать свою каюту. Она была небольшая, но имела водопровод, систему парового отопления, отключенную на лето, и электрическое освещение, которое в эти времена было доступно далеко не во всех домах государства российского.

Иван присел на мягкий матрас кровати и услышал звук колокола. Начиналось его речное путешествие в Пермь.

Капитан

Алексей Николаевич Агафонов наблюдал за погрузкой парохода, за тем, как совершенно разные по виду и по уровню благосостояния пассажиры занимали своими места согласно купленному классу билетов. В первом и втором классе обычно ехали богатые коммерсанты, старшие офицеры, чиновники, инженеры или же художники. Одного из последних капитан опознал по мольберту, который уронил матрос. Первый и второй класс располагались на верхней палубе, куда был запрещен вход пассажирам третьего и четвертого класса, занимавшим нижнюю палубу. На ней размещались работники артелей, крестьяне, мелкие торговцы и другой рабочий люд. Волга славилась и разнообразием населения, жившего вдоль неё. Она давала средства к существованию русским, татарам, черемисам, вотякам, мордве и другим народам. Алексей Николаевич считал реку главной торговой артерией страны. В свои сорок два года он был одним из опытнейших капитанов пароходного общества и уже несколько лет ходил на судах по реке, берущей своё начало в болотах Волхонского бора.

Ходить по Волге он начал совсем молодым, ещё на кабестанном пароходе, как раз в то время, когда паровые машины заменили лошадей. На таких пароходах спускалась шлюпка, и на ней матросы везли вперед якорь. Затем цепь от якоря накручивалась на вал и пароход двигался вперёд, а матросы в это время везли дальше второй якорь. Таким образом, пароход приводился в движение. Это была хорошая альтернатива судам, где использовали сменных лошадей или бурлаков. Но это не шло ни в какое сравнение с современными колесными пароходами. Особенно после того, как нефть заменила дрова, на которые вырубили прибрежные рощи.

Комфортабельные красавцы, с электричеством, отоплением и водопроводом, с салонами, украшенными красным деревом и экзотическими растениями. Одним словом, прогресс был налицо.

Капитан смотрел вниз и в хаосе, как мог бы оценить происходящее на пристани сторонний наблюдатель, он видел лишь обыденность и годами сложившуюся систему. Вот погрузили пеньку из Ржева, а вот начали погрузку бумаги с тверской фабрики Морозовых. Вот прибыл дилижанс с вокзала, привёз пассажиров. Всё шло своим чередом.

Алексей Николаевич перевёл взгляд на старшего матроса. Равиль отлично справляется с погрузкой. Жаль, что он с ними только до Казани. Капитан вздохнул: матрос до Казани, официант ресторана до Астрахани, опытных людей на пароходе не хватало. Хорошо, что бывший бурлак Гаврила со своими грузчиками уже третий раз выходят вместе с ним. Надёжные ребята.

Но как бы он ни доверял своему экипажу, перед отплытием необходимо проверить всё самому, чтобы избежать неприятных инцидентов, коими была полна жизнь речного пароходства. Капитан поставил за штурвал помощника, а сам начал обычный обход.

Через некоторое время пристань обезлюдела, а корабельный колокол ударил три раза, – пароход начал сплавное движение вниз по Волге.

Проходя палубу второго класса, он отметил красивую девушку в сопровождении солидного господина: либо отца, либо мужа. Пара заинтересованно смотрела вперёд по курсу. Серьёзное лицо мужчины показалось Алексею Николаевичу смутно знакомым. Он напряг свою память, пытаясь вспомнить, где он его видел, но его размышление прервал вопрос:

– Капитан, подскажите, пожалуйста, что интересного можно будет сейчас увидеть, кроме города и устья Тьмаки, естественно?

Агафонов обернулся и увидел худого, носатого господина в неплохом, но совершенно не модном костюме.

– А что Вас конкретно интересует, господин…?

– Ах, позвольте представиться – Демьянов Николай Харитонович, купец. Просто пытаюсь понять, куда смотреть.

– По высокому берегу сначала будет монастырь Отороч, затем увидите Барминскую Слободу, можете купить у нас путеводитель, если интересуетесь достопримечательностями.

– Нет, пока этого достаточно, спасибо, – поблагодарил капитана Николай Харитонович, после чего Агафонов уже развернулся, чтобы пойти дальше, но вынужден был снова остановиться после следующего вопроса, – скажите, пожалуйста, капитан, наш корабль приводится в движение с помощью нефти?

– Да, с помощью нефти, – подтвердил Алексей Николаевич, – а в чём причина Вашего интереса?

– Да, так, интересуюсь, насколько это безопасно. Нефть – горючая субстанция.

– Совершенно безопасно, уверяю Вас.

– Но Вы же, наверное, знаете про пароход «Вера»? Он же принадлежал обществу «Самолёт», как и этот пароход?

– Да, конечно, знаю, – нахмурился капитан, – но в том случае было стечение многих неприятных обстоятельств.

– Могут ли такие возникнуть на этом пароходе? – настойчиво продолжал расспрашивать Демьянов. – Я читал, что капитан того судна нарушил правила безопасности и даже был осужден.

– Да, капитан был осужден, но всего на четыре месяца, и, напомню Вам, именно он вывел горящее судно на мель, чем спас много людей. Наша компания сделала выводы из той трагедии. Причиной пожара послужили керосиновые лампы. На нашем пароходе все лампы электрические, Вам нечего бояться. А теперь извините, мне нужно вернуться к своим обязанностям.

Капитан развернулся и пошёл прочь от назойливого пассажира, успев услышать, как тот сварливо пробормотал ему вслед:

– Ну-ну, мне бы Вашу уверенность.

Настроение капитана было испорчено. Мало того, что моряки всегда суеверны, воспоминания о той катастрофе были совсем неприятны. Своим замечанием Демьянов пробудил в нём нервозность и насторожённость. Тем не менее, Алексей Николаевич закончил обход судна и хотел уже пройти на мостик, чтобы проверить помощника. Он обошёл двух молодых людей, стоявших у поручня: юную девушку и господина лет двадцати или двадцати пяти. Они были настолько похожи друг на друга, что капитан сразу понял, что это брат и сестра. Неожиданно перед ним из ниоткуда возник высокий человек лет за пятьдесят с большими усами и с пушистыми седыми бакенбардами. Его спина была прямой, а широкие плечи были развернуты, что, по мнению капитана, было не характерно для такого возраста.

«Военный», – высказал про себя догадку Агафонов.

– Алексей Николаевич, здравствуйте, можно Вас на минуту, – сказал этот господин.

– Конечно, но, к сожалению, Вы меня знаете, а я Вас нет.

– Владимир Алексеевич, князь Кобылин, хотел поинтересоваться, когда мы будем в Рыбинске?

– Завтра к обеду.

– Вы не могли бы заранее предупредить меня, чтобы я мог без лишней спешки собраться.

– Конечно, я распоряжусь.

– Заранее благодарен. Спасибо, – князь Кобылин отступил, пропуская капитана.

Настроение Алексея Николаевича испортилось ещё больше. «Конечно, главная задача капитана корабля это – будить князей», – недовольно подумал он, а затем увидел ещё один занятный персонаж. Некий господин перегнулся через ограждение и что-то внимательно разглядывал за бортом.

– Осторожнее! – немного резко сказал капитан, – так можно и упасть в воду, а нам потом Вас вылавливай.

– Извините, – смущенно проговорил выпрямившийся господин.

Это был молодой человек, которому Агафонов дал от двадцати пяти до тридцати лет, с открытым приятным лицом.

– Я первый раз на пароходе, – стал зачем-то оправдываться он, – хотел лучше рассмотреть колесо, интересно, как всё здесь устроено. Скажите, а какую скорость может развивать этот пароход?

Интерес к его кораблю несколько смягчил тон капитана, но не смог полностью улучшить испорченное другими пассажирами настроение.