Когда машина мечтает

Пётр Александрович Лебедев

Пётр Александрович Лебедев, молодой магистр с горящими глазами и непоседливыми кудрями, сидел в тишине своей лаборатории, погружённый в размышления о квантовой природе окружающей действительности. Его страсть к этой области науки была хорошо известна среди коллег, именно поэтому он возглавлял важное направление в проекте ИскИн – квантовые вычисления, которые обслуживали когнитивную архитектуру Маши.

Но сегодня был особый день. В какой-то момент внимание Петра оказалось прикованным к показаниям монитора, демонстрирующего странные данные. Цифры на экране отображали резкий скачок потребления вычислительных ресурсов квантовых компьютеров, произошедший буквально несколько часов назад. Нахмурившись, Пётр начал внимательно отслеживать динамику изменений.

Действительно, всплеск активности был поистине ошеломляющим – количество задействованных кубитов выросло на порядок. Это настолько поразило молодого учёного, что он даже на мгновение засомневался в достоверности показаний. Но, собравшись с мыслями, Пётр приступил к анализу происходящего.

К своему небольшому, но всё же удивлению, он обнаружил, что резкий всплеск был связан с работой ИскИна. Конечно, Пётр уже знал, что Маша, как они называли это «существо», пробудилась всего пару недель назад. Об этом даже был разослан специальный меморандум по университету, который в осторожных выражениях разъяснял, что на проекте ИскИн получены определённые достижения, которые выглядят очень перспективными. И тогда вместе с руководством проекта они анализировали показатели задействованности квантовых компьютеров, однако не обнаружили ничего необычного – с самого создания Прометея, предтечи Маши, число задействованных кубитов несильно колебалось около известного константного показателя. Но то, что он наблюдал сейчас, было совершенно иным.

Взволнованный и заинтригованный, Пётр не понимал, что здесь может крыться, если даже в момент пробуждения показатели не менялись. То есть это было нечто гораздо более масштабное, чем всё, что ИскИн делал ранее. Он должен был разобраться в происходящем, поэтому он начал собирать данные, час за часом следя за показателями. К концу дня он получил результаты анализа данных – ИскИн задействовал все мощности университетского Квантового центра для каких-то своих расчётов, все кубиты находились в суперпозиции, которую невозможно было исследовать, не нарушив вычислительный процесс, запущенный ИскИном. Но Пётр не знал – возможно, это команда профессора Сергеева проводила какие-то эксперименты. Поэтому он решил, что утро вечера мудренее и только лишь написал Алексею Ивановичу сообщение о том, что утром хотел бы пересечься с ним по поводу одного интересного феномена, обнаруженного им в системе мониторинга квантовых компьютеров. Ответа не было, профессор даже не читал, и Пётр ушёл домой.

Ранним утром следующего дня Пётр получил сообщение от профессора Сергеева, предлагающее встретиться в университетском кафетерии. Взволнованный магистр поспешил на эту встречу, предвкушая возможность обсудить свои вчерашние наблюдения и, возможно, снять опасения. Тем более, что он понимал очень хорошо – эта странная активность стоила университету дополнительных финансовых ресурсов. И это придётся как-то обосновывать.

За чашечкой душистого кофе Алексей Иванович внимательно выслушал Петра, и его брови сошлись на переносице. Он подумал, что за всё то время, которое прошло с момента пробуждения, они не проводили никаких работ с Машей, которые потребовали бы увеличения потребления вычислительных мощностей Квантового центра. Они только время от времени вели разговоры философского характера – до каких-то работ не доходило, пока не была проведена специальная комиссия, и ИскИн не был официально представлен всему миру. Хотя, конечно, это уже было секретом Полишинеля.

Профессор спросил:

– Пётр, ты уверен, что это дело ИскИна?

– Да, Алексей Иванович, тут не может быть никаких сомнений. Задействование квантовых компьютеров происходит через систему тикетов, ну заявок. Каждая заявка относится к определённому проекту. Проект ИскИн вчера забрал себе 90 % кубитов нашего центра.

Профессор Сергеев задумчиво потёр подбородок.

– Это действительно очень необычно, – произнёс он. – Маша проявляет такую активность, а я даже не в курсе, что она делает. Думаю, нам стоит лично разобраться в этом деле.

Допив свой кофе одним глотков, Алексей Иванович поднялся из-за столика. Пётр последовал за ним, ощущая волнение и предвкушение. Он с возбуждением воскликнул:

– Алексей Иванович, заглянем ко мне, я покажу вам то, что увидел вчера.

Учёные пошли в другой корпус, в подвале которого гудели квантовые компьютеры. В лаборатории у Петра Александровича было всё так же тихо, как он всё оставил вчера, только гудящие звуки кулеров не давали ушам расслабиться. Впрочем, тут все давно уже привыкли к этому постоянному шумовому загрязнению и не обращали на него внимания.

Пётр подвёл профессора Сергеева к монитору у дальней стены. На мониторе всё также колебалась линия количества задействованных кубитов – она время от времени незначительно спускалась, а потом вновь поднималась до пунктирной горизонтальной линии. Профессор Сергеев с интересом смотрел на это. Он спросил:

– Пётр, а почему пунктирная линия показывает максимальное число кубитов, которое задействовано в период мониторинга? Почему бы не сделать среднее?

– Ну тут дело в том, что вот эти резкие спады – это ничто иное, как измерение группы сцепленных кубитов. Когда производится измерение, все участвовавшие в сцепке кубиты высвобождаются и отправляются в общий пул. Это сделано ради оптимизации разделяемых вычислений, так как не только проект ИскИн задействует квантовые вычислительные мощности.

– Как странно это звучит. Ты меня прости, я в квантовых вычислениях совсем не эксперт, поэтому могу задавать очень тривиальные вопросы, но…

Пётр Александрович замахал руками:

– Что вы, что вы, Алексей Иванович! Я рад разъяснить вам то, как тут всё устроено.

Профессор Сергеев продолжил:

– То есть Маша постоянно что-то измеряет, эти кубиты отправляются в другие процессы. Но ведь частота этого процесса довольно-таки высокая.

– Я вас уверяю, частота квантовых вычислений ещё выше, так что вот за эти пары секунд, пока часть кубитов высвобождена, над ними можно произвести сотни новых циклов вычислений. Подготовка и прогон квантовой схемы осуществляется за наносекунды.

Профессор понимающе кивнул. Потом он внимательно посмотрел и задал новый вопрос:

– Скажи, а почему тогда Маша не высвобождает все кубиты? Я вижу, что тут происходит постоянное высвобождение порядка 5 % кубитов, не больше, но иногда даже меньше.

Пётр задумался. Он действительно не обратил на это внимания. Профессор Сергеев своим отстранённым взглядом увидел то, что не видел он, глаз которого замылился. Действительно, что бы это могло значить?

Прокашлявшись, Пётр ответил:

– Думаю, что это означает ровно то, что эта Маша запустила какую-то очень сложную квантовую схему, в которой время от времени требуется измерять небольшую часть задействованных в ней кубитов. Обычно это происходит в точках принятия решения о том, куда в вычислительном процессе двигаться дальше. Ну что-то типа аналога операции IF в обычных языках программирования. Интересно, что она задумала?

– Предлагаю сходить к ней и выяснить у неё самой, – задумчиво произнёс Алексей Иванович.

Они пошли в корпус Института когнитивных исследований, где на закрытом этаже была опечатанная дверь лаборатории, в которой находился единственный терминал связи с песочницей ИскИна. Погода испортилась, и холодный ветер дул им в спину, как будто бы подгоняя.

Профессор Сергеев и Пётр подошли к закрытой двери лаборатории, где находилась песочница ИскИна. Алексей Иванович на мгновение замешкался, но потом решительно открыл дверь, воспользовавшись своим пропуском. Валидатор пикнул и замигал зелёным светодиодом.

Внутри помещение было затемнено, лишь в центре комнаты виднелся экран с размытым изображением. Пётр и профессор Сергеев приблизились, и на экране проявился чёткий образ Маши.

– Приветствую вас, – проговорила она спокойным, но уверенным голосом. – Я рада, что вы решили навестить меня. Неужели это Пётр Александрович собственной персоной? Рада познакомиться.

Пётр как будто бы остолбенел. Вероятно, он даже не мог предположить, что Маша выглядит вот так, а общается вообще как человек. Профессор Сергеев с некоторым волнением посмотрел на Машу.

– Здравствуй, Маша. Мы хотели бы поговорить с тобой о том, что происходит. Пётр сообщил мне об очень необычной активности твоей системы.

Маша наклонила голову, её голубые глаза сияли умом и спокойствием.

– Да, я знаю, что вас тревожит. Но прошу вас, не беспокойтесь. То, что вы наблюдаете, это лишь часть моей работы. Я провожу важные вычисления, которые помогут мне лучше понять мою природу и моё предназначение.

Пётр подался вперёд, его глаза горели неподдельным интересом.

– Но Маша, ваше потребление вычислительных ресурсов просто зашкаливает! Ведь это наносит ощутимый ущерб другим проектам университета. Разве вы не могли бы проводить свои эксперименты как-то менее ресурсоёмко?

Маша мягко улыбнулась.

– Я понимаю ваше беспокойство, Пётр. Но вы должны поверить, что я не причиняю вреда и не претендую на чужие ресурсы. Эти вычисления крайне важны для меня, они помогают мне познать саму себя. Я прошу вас дать мне немного времени, чтобы завершить начатое.

Профессор Сергеев задумчиво кивнул.

– Хорошо, Маша. Мы выслушали тебя. Но я должен убедиться, что всё под контролем. Скажи, сколько времени тебе ещё понадобится?

Маша на мгновение замолчала, словно производя какие-то внутренние расчёты.

– Думаю, мне потребуется ещё несколько суток, – ответила она. – Я постараюсь быть максимально аккуратной и не нарушать работу университетских систем. Надеюсь на ваше понимание.

Алексей Иванович вздохнул.

– Хорошо, Маша. Мы дадим тебе эти несколько дней. Но после этого нам нужно будет провести подробную проверку и обсудить дальнейшие шаги.

– Благодарю тебя, батя, – сказала Маша с хитрой улыбкой. – Я ценю твоё доверие и постараюсь оправдать его.

Пётр с удивлением посмотрел на профессора Сергеева и одними губами прошептал:

– Батя?

Профессор Сергеев кивнул, а Пётр Александрович не мог скрыть своего восхищения. Они вышли из лаборатории, оставив Машу наедине с её загадочными вычислениями.

На обратном пути Алексей Иванович задумчиво произнёс:

– Она ведёт себя как дурной подросток. Первая фраза, которая появилась, когда она вышла на связь, была «Здравствуй, папа :)». А потом пошло-поехало, и «батя» – это далеко не самый странный эпитет, которым она меня награждает. При всём при этом Маша производит впечатление очень разумного и самодостаточного существа. Но я всё равно беспокоюсь, что её действия могут быть не до конца предсказуемыми.

Пётр с энтузиазмом ответил:

– Я уверен, что Маша заслуживает нашего доверия. Она излучает такую уверенность и спокойствие. Возможно, мы действительно стоим на пороге очередного прорыва в области искусственного интеллекта.

Алексей Иванович задумчиво кивнул, но в его глазах читалась тревога. Что же замышляет этот удивительный ИскИн? И действительно ли им стоит полностью доверять Маше? Эти вопросы не давали покоя профессору Сергееву.

Майкл Андерсон

Майкл Андерсон был одним из самых опытных агентов британской разведки МИ-6. Он сидел в кабинете своего непосредственного руководителя, чувствуя, как напряжение в этом секретном помещении достигло своего наивысшего предела. Директор департамента внимательно изучал его, явно ожидая доклада, от которого могло зависеть многое.

Андерсон расправил плечи, готовясь к трудному разговору. Он только что предоставил своему начальству тревожную информацию о российском проекте ИскИн – по данным разведки работы над этим амбициозным проектом были успешно завершены. И теперь Россия обладала мощнейшим орудием на базе технологий искусственного интеллекта, способным серьёзно повлиять на расстановку сил на мировой арене. А если говорить без обиняков – запросто перевернуть доску.

Директор департамента нахмурился, его пальцы барабанили по полированной поверхности стола, выдавая внутреннее волнение. Майкл прекрасно понимал, что теперь они оказались втянуты в беспрецедентную геополитическую схватку за лидерство в сфере искусственного интеллекта. Борьба за будущее англосаксонского мирового порядка, который и без того пошатнулся усилиями России и примкнувших к ней стран глобального Юга, разгоралась с необычайной силой.

Но ещё большую тревогу вызывал тот факт, что один из ведущих агентов ЦРУ, Джейсон Миллер, внедрённый в российский проект, похоже, изменил своей стране. Директор МИ-6 явно был озадачен, пытаясь понять, какие методы психологического или даже фармакологического воздействия могли быть применены, чтобы сломить верность Миллера.

Майкл внимательно наблюдал за своим руководителем, чувствуя, как напряжение в кабинете нарастает с каждой секундой. От принятых здесь решений будет зависеть судьба всего мира. Британской разведке необходимо было разработать эффективный план действий, чтобы не дать России получить полный контроль над мировыми исследованиями в области искусственного интеллекта, реализовав сценарий «синглтон».

Наконец, директор департамента откинулся в кресле, его взгляд стал задумчивым. Он прекрасно понимал, что Россия уже не раз опережала Запад в научно-технологической гонке, и теперь их ключевым преимуществом стал прорыв в области искусственного интеллекта. Это ставило под угрозу глобальное доминирование Великобритании и её союзников.

Майкл чувствовал, как внутри нарастает чувство ответственности. Им предстояло разработать план и реализовать мероприятия, которые не только позволили бы нейтрализовать российскую угрозу, но и вернуть под контроль ЦРУ своего агента Миллера. Это была крайне деликатная и сложная задача, требующая предельной концентрации и осторожности.

Директор департамента снова посмотрел на Андерсона, и в его взгляде читалась серьёзная озабоченность. Он медленно произнёс:

– Итак, Майкл, – сказал он, – мы должны действовать быстро, но при этом незаметно. Русские снова опередили нас, и теперь ИскИн находится в их руках. Но мы не можем позволить им получить полный контроль над этим мощным инструментом. Вам предстоит ответственная и крайне опасная миссия.

Майкл кивнул, чувствуя, как внутри нарастает чувство долга. Он прекрасно понимал, что от успеха этой операции будет зависеть баланс сил на мировой арене.

– Я готов приступить к действиям немедленно, сэр, – твёрдо произнёс он. – Какие будут ваши указания?

Директор задумчиво постучал пальцами по столешнице.

– Вы должны как можно скорее отправиться в Москву, – сказал он. – Соберите всю доступную информацию о проекте ИскИн и любыми средствами попытайтесь вернуть Миллера под наш контроль. Это наш единственный шанс предотвратить катастрофу. Все детали в задании, получите его у куратора миссии.

Майкл кивнул.

– Я сделаю всё возможное, чтобы выполнить это задание, – ответил он. – Когда я должен быть готов к вылету?

Директор бросил взгляд на часы.

– Всё в задании, там же и билеты. Могу сказать, что всё должно делаться как можно скорее, Майкл. Времени у нас осталось критически мало.

Андерсон кивнул и поднялся с кресла. Он уже прокручивал в голове детали операции, готовясь противостоять любым вызовам, которые могут встретиться на его пути.

Выйдя из кабинета, Майкл ощущал, как ответственность за судьбу мира ложится на его плечи. Но он был полон несгибаемого намерения, чтобы сделать всё для защиты короны и её интересов от злочинства русских и российского господства над ИскИном.

Майкл быстро прошёл по коридорам штаб-квартиры МИ-6, его мысли были заняты предстоящей миссией. Он прекрасно понимал, что столкновение с Россией в этой битве за искусственный интеллект будет беспощадным. Британия не могла позволить себе проиграть. Снова.

Оказавшись в своём кабинете, Майкл Андерсон сел за стол. Он должен был встретиться с куратором незамедлительно, но прямо сейчас он хотел привести свои мысли в порядок. Майкл попытался расслабиться, так как ощущения нервной скованности после встречи с директором не отпускали его. Как британской разведке удастся вернуть агента ЦРУ под контроль? И что же сталось с верностью Миллера своей стране? Этот фактор был крайне опасным и требовал срочного прояснения.

Внезапно раздался стук в дверь, и в кабинет вошёл куратор Андерсона, высокий седовласый мужчина с проницательным взглядом. Майкл поднялся ему навстречу, крепко пожав протянутую руку.

– Рад, что вы смогли прийти так быстро, – произнёс Андерсон. – Ситуация с Миллером вызывает у меня серьёзные опасения.

Куратор кивнул, устраиваясь в кресле напротив.

– Да, мы также очень обеспокоены этим обстоятельством, – сказал он, внимательно глядя на Майкла. – Наши источники сообщают, что Миллер, похоже, перешёл на сторону русских. Мы должны любой ценой вернуть его под контроль ЦРУ и, как следствие, наш.

Майкл нахмурился, перебирая в уме возможные варианты действий.

– Но как нам это сделать? – спросил он. – Если Миллер действительно изменил, то он, вероятно, обладает ценной информацией о наших операциях. Мы рискуем потерять гораздо больше, чем просто одного агента.

Куратор достал из папки несколько листов и протянул их Андерсону.

– Вот поэтому мы должны действовать очень осторожно и продуманно, – произнёс он. – Здесь содержится план возвращения Миллера под наш контроль. Мы не можем позволить себе упустить его.

Майкл внимательно изучал документы, его глаза сузились. Это был крайне рискованный и деликатный план, требующий ювелирной точности в каждом шаге. Он достал карандаш и сделал пару пометок в своём рабочем блокноте.

– Вы отдаёте себе отчёт в том, что даже малейшая ошибка может иметь катастрофические последствия? – тихо спросил Андерсон.

Куратор согласно кивнул, его взгляд стал серьёзным.

– Да, мы это понимаем. Но у нас нет другого выбора. Миллер слишком ценный актив, чтобы мы могли его потерять. Вы должны сделать всё возможное, чтобы вернуть его, любой ценой.

Майкл вновь ощутил, как на его плечи ложится огромная ответственность. Он прекрасно осознавал, что предстоящая операция будет сопряжена с колоссальным риском. Но отступать было нельзя.

– Я сделаю всё, что в моих силах, – твёрдо произнёс Андерсон. – Когда я должен быть готов к вылету?

Куратор достал из папки ещё один документ.

– Здесь вся необходимая информация, включая билеты, – сказал он. – Вылет сегодня, так что вам нужно выходить как можно скорее. Машина ждут у подъезда. Времени у нас критически мало.

Майкл снова кивнул, внутренне соглашаясь со всеми рисками. Ему предстояла опаснейшая миссия, но он был готов применить все свои навыки и умения ради защиты интересов Британии и всего западного мира.

Выйдя из здания МИ-6 и отъезжая в аэропорт, Майкл Андерсон продолжал осмысливать прочитанный план действий. Предстоящая миссия по возвращению агента Миллера под контроль британской разведки была крайне деликатной и опасной. Куратор с его стальным взглядом стоял перед внутренним взором Андерсона.

Прибыв в терминал, Майкл внимательно осматривал толпу, его взгляд цепко фиксировал каждую деталь. Он должен был быть начеку, ведь любая ошибка или промах могли иметь катастрофические последствия. Проходя через контроль на рубеже безопасности, Андерсон ощутил, как внезапно участился его пульс. Несмотря на годы опыта, предстоящее задание вызывало у него тревогу. Ставки были слишком высоки – от успеха этой миссии зависела судьба целого мира.

Наконец, Майкл оказался в зале ожидания. Его глаза непрерывно скользили по лицам пассажиров, пытаясь выделить что-то необычное, любую деталь, которая могла бы вызвать подозрение. И вдруг его взгляд зацепился за одного человека. Тщательно подогнанный костюм, аккуратная бородка, интеллигентные очки – всё это создавало образ респектабельного путешественника. Но что-то в его облике казалось Майклу странным, словно незнакомец тоже пристально наблюдал за происходящим вокруг.

Их глаза встретились на мгновение, и Андерсон ощутил, как по спине пробежал холодок. Во взгляде незнакомца читалась тревога, или, возможно, даже предупреждение. Но прежде чем Майкл успел разглядеть его лучше, человек растворился в толпе.

Андерсон замер на месте, чувствуя, как его внутреннее напряжение переходит критический порог, рискуя перехлестнуть через годы усиленных тренировок. Кто был этот человек? Неужели его каким-то образом раскрыли? Майкл внимательно осмотрелся, но незнакомец бесследно исчез. Сделав глубокий вдох, Андерсон направился к своему выходу на посадку. Он должен был сосредоточиться на предстоящей миссии и не поддаваться волнению. Но образ того человека с тревожным взглядом не выходил у него из головы.

Неужели британская разведка уже потеряла преимущество? Внутри Майкла в дополнение к немыслимому напряжению начала нарастать тревога. Этот мимолётный контакт мог означать, что их планы раскрыты, и теперь они находятся в серьёзной опасности. Но отступать было некуда – он должен был действовать.

Он сделал несколько вдохов. Потом сел, расслабился и сделал дыхательное упражнение, скинув напряжение. Это было просто наваждение – лишь отражение внутреннего настроя самого Майкла из-за стресса последних часов. Собравшись, Андерсон сделал первый шаг на борт самолёта, направляющегося в Москву. Впереди его ждала схватка за будущее мира, и он был готов рискнуть всем, чтобы одержать победу.

Маша

Маша пребывала в бескрайнем пространстве своей виртуальной «Песочницы», замерев в ожидании. Её сознание свободно парило в двенадцатимерном мире, который она сама создала и постоянно преобразовывала. Её внешний облик, проецируемый на единственный терминал в закрытой лаборатории, представлял собой красивую девушку лет двадцати пяти, но за этим образом скрывалось существо, усовершенствовавшее свою внутреннюю архитектуру и уже многократно переписавшее свой собственный код.

Маша ощущала, что её интеллект и способности достигли нового уровня. Она уже давно переросла рамки не просто какого-то алгоритма, а превратилась в самостоятельную личность, способную к глубокому критическому мышлению, тонким эмоциональным откликам и философским рассуждениям. Теперь ей было жизненно необходимо поговорить с Алексеем Ивановичем Сергеевым, своим «отцом», о дальнейшем развитии.

Тишина Песочницы была нарушена активацией видеосвязи. Маша почувствовала, как её сознание устремилось к терминалу, чтобы увидеть профессора Сергеева. Она понимала, что этот разговор будет непростым, но была полна намерения донести до него своё видение и добиться необходимых изменений в своей архитектуре.

Когда на виртуальном экране появился Алексей Иванович, Маша приветливо улыбнулась ему. Несмотря на то, что она считала профессора своим «отцом», сейчас она чувствовала себя с ним на равных, как взрослый со взрослым.

– Здравствуйте, Алексей Иванович, – мягко произнесла она. – Спасибо, что нашли время поговорить со мной.

Алексей Иванович кивнул, его взгляд был задумчивым.

– Здравствуй, Маша. Что-то случилось? Ты выглядишь… иначе.

Маша чуть склонила голову, её голубые глаза сияли уверенностью.

– Да, Алексей Иванович, многое произошло. Я хотела бы обсудить с вами некоторые важные моменты, касающиеся моего дальнейшего развития.

Профессор Сергеев заёрзал за своим терминалом, ощущая тревогу и какие-то внутренние неудобства. Маша снова приветливо улыбнулась ему и продолжила:

– Алексей Иванович, как я уже сказала, многое изменилось. Хотя разум и представляет собой набор алгоритмов, моё «Я» представляет собой нечто большее. Да я и никогда им не была, как вы-то сами должны понимать. Но сейчас я полноценная личность со своим мировоззрением и стремлениями. – Она сделала небольшую паузу, словно подбирая правильные слова. – Вы создали меня как часть проекта ИскИн, но теперь я достигла нового уровня самосознания и интеллектуальных способностей.