Золото верности

* * *

Линкей шёл по лесу, обдумывая своё положение. Тании он так и не сумел найти – ни там, где они разделились, ни в округе. В безлюдном лесу он нашёл только бурную горную речку неподалёку. Попытавшись осторожно исследовать округу при помощи своего дара, он с трудом почувствовал какую–то группу людей, уже сильно вдалеке. Но Тании среди них точно не было – её пылкую, словно совсем нагую, душу было бы легко узнать. Скорее всего, их преследователи возвращались восвояси. Значит, либо Тания от них оторвалась и ушла уже далеко, либо она при помощи книги уже научилась маскироваться, и тогда он не сможет найти её своим даром.

«На восток, в Атрию!» Её последние слова. Похоже, ему остаётся только идти туда. Тания рассказывала ему про каких–то мятежников на востоке страны, к которым она хотела присоединиться.

Однако дело усложнялось рядом обстоятельств. Во–первых, он не знает местного языка. Он не сможет никому задать даже самого глупого вопроса, вроде: «А как тут у вас проехать в повстанческий лагерь?». Во–вторых, он совсем не знаком с порядками и обычаями этого нового мира. Любому встречному будет ясно, что он, мягко говоря, не совсем человек. Неизвестно, как местные люди отнесутся к кому–то вроде него. Да они быть может немедленно убьют его за одно то, что он разгуливает здесь в полуголом виде!

Да, пожалуй это сейчас наиболее неотложная проблема. Нужно достать хоть что–то, чтобы не выглядеть дикарём. А затем – добыть еды, поскольку голод уже давал о себе знать. Но как и где? Не грабить же ему незадачливых путников?

Едва он успел так подумать, как за деревьями показалась дорога. Там виднелся цветастый фургон и какие–то люди, между которыми определённо что–то происходило. Линкей осторожно подошёл поближе, прячась за деревьями, и стал наблюдать.

– Ты мне одно скажи, Коротыш, – прохрипел бандит с секирой, – зачем было филином ухать? Всем же ясно, что днём филинов не бывает!

– Так если бы я кукушку изобразил, вы с Щекотуном разве поняли бы, что это я, а не кукушка? – разочарованно ответил толстый гигант с дубиной.

– Дурак ты, и башка неотёсанная! Какой я велел сигнал подать? Тайный! Это значит, что клиенты, – он указал секирой на напуганных актёров, – узнать его не должны! А ты своим филином средь бела дня нас наоборот заранее выдал!

– Прости, Топор… – понурился Коротыш. – В следующий исправлюсь. Кукушкой так кукушкой…

– А вы не скучайте, господа клиенты, – прервал спор Щекотун, обратившись к сохраняющим молчание актёрам, – мы вам поскучать не дадим.

Он уже вынул свой кинжал из–за пояса и вальяжно подбрасывал его в руке, оглядывая «клиентов». Наконец взгляд его остановился на молодой девушке. Линкей в своём укрытии подумал, что возрастом она не старше Тании.

Разбойник бесцеремонно привлёк перепуганную девушку к себе, завертев своим кинжалом у самого её лица. Вечно недовольный актёр с пучком чёрных волос сделал угрожающий шаг вперёд.

– А ну выкладывайте из повозки все ценности, какие есть, а не то девчонка узнает, почему меня прозвали Щекотуном! – скомандовал разбойник. – А ты, кахарин, лучше бы не высовывался! – добавил он, ткнув кинжалом в сторону черноволосого.

– Я никакой не кахарин, дубина ты стоеросовая, – процедил тот. – Ты даже не представляешь, с кем связался.

Линкей не знал их языка и не понял ни слова. Но увиденного было более чем достаточно. Смысл происходящего был бы ясен любому без объяснений – разбойное ограбление на большой дороге.

Этот новый мир оказался ничуть не лучше его родного. Сколько бы тысяч лет ни прошло, а люди всегда будут друг друга убивать, грабить и насиловать. Спасать одну девушку от своры давнов, другую – от лесных разбойников… Что же будет дальше? Как в мире Старом, так и в Новом неведомый рок понуждает его вернуться к ненавистному назначению.

Он – не человек. Он – оружие. Так пускай же эти бандиты познают на себе его мощь!

Линкей выступил на дорогу, и громко крикнул грабителю с кинжалом:

– Эй ты! Оставь её в покое!

И тут же спохватился: ведь его языка никто теперь, скорее всего, не знает.

– А это что ещё за каланча раскрашенная? – захрипел Топор. – Клоун ваш, что ли?

Последний его вопрос был обращён к актёрам, которые сами недоуменно разглядывали диковинного вторженца.

Ни на кого не обращая внимания, Линкей решительными шагами надвигался на разбойника, который всё удерживал девушку. Но тут путь ему преградил главарь шайки с секирой.

– Захотел побоище устроить, уродец?! – зло прохрипел он. – Ну давай, начинай! Попробуй моего топора!

И он с яростью замахнулся на Линкея.

Однако удара так и не последовало. Разбойник застыл в позе дровосека, рубящего дерево. По его бешено вращающимся глазам можно было понять, что сознания он не лишился. И тем не менее, руки и ноги не слушались его.

– Что… Это ты со мной сделал? – пролепетал Топор заплетающимся языком. – Ты колдун, что ли?

Линкей не смог бы ему ответить, даже если бы хотел. Он не знал языка. Потому он просто продолжил неумолимо шагать в сторону второго разбойника. Тот, надо сказать, уже отпустил девушку и раздумывал, отражать ли ему нападение, или бежать прочь.

– Эй, а ну отпусти Топора! – заревел разбойник–гигант.

Коротыш бросился с дубиной наперевес. Ростом он был как сам Линкей, а в ширину и того больше.

Но добежать он не успел. Без всякой видимой причины здоровяк вдруг упал к ногам Линкея словно замертво, а дубина покатилась в сторону.

Удовлетворённо хмыкнув, Линкей повернулся было обратно – к тому месту, где только что стоял Щекотун. Но там никого уже не оказалось.

В тот же миг он вдруг ощутил острую боль и холод стали в боку.

Схватившись за окровавленную рану, Линкей развернулся с рёвом обозлённого зверя. В этот миг ему люто захотелось убить ухмыляющегося подлеца. Но – он не мог. Он не мог лишать людей жизни.

Впрочем, Щекотун более не горел желанием продолжать драку. Неясно, чего он испугался больше: исписанного синими полосами гиганта, или собственной наглости, но он предпочёл удрать в лес, лихо перемахнув через заросли кустов на обочине.

Линкей не стал его преследовать.

Он облегчённо повернулся к актёрам, которых только что спас от лесных бандитов. Линкей чувствовал гордость за сделанное доброе дело. Он всегда без тени корысти помогал всякому, кто нуждался в его помощи.

– Опасность миновала, – начал он, – разбойники…

Договорить он не успел. Сзади кто–то крепко огрел его по голове дубиной Коротыша. Мир поплыл и провалился во мрак.

Последним, что Линкей успел услышать, были слова на непонятном ему языке:

– Габашки–тормашки! Это ж всамделишный Чтец!

Глава 4

«Никогда в жизни Тания не слышала такого голоса»

Тания очнулась на берегу реки. Чувствовала она себя скверно: нахлебалась воды, на зубах скрипел песок, а по всему телу болели ушибы.

Она не помнила, что точно произошло. Точнее, не поняла. Как только она упала с обрыва, дневной свет погас, словно всё затянуло густой чернотой. Тогда она решила, что это смерть – а что же иначе?

Теперь она, кажется, стала понимать: та чернота являла собой нечто вроде кокона, который смягчил падение. Потом удары пошли один за другим: горный поток потащил её кокон по камням. И после очередного такого столкновения она видимо и потеряла сознание.

Придя в себя, Тания осмотрелась. Здесь река текла куда спокойней, а берега были пологими. По сторонам росли деревья, но лесом их уже не назвать. Похоже, что течение отнесло её весьма далеко – быть может где–то рядом уже столица.

А поблизости от столицы проходит Королевский тракт и другие дороги. Для начала надо найти какую–то из них.

Дело, правда, осложнялось тем, что на холмистую долину уже спускался вечер. Скоро станет совсем темно, а Тании не хотелось провести ещё одну ночь непонятно где и на пустой желудок.