Золото верности

– Прошу прощения, гостеприимная хозяйка, не найдётся ли у вас чем мне утолить голод? – спросил он, изобразив выразительный жест руками у рта и живота.

Женщина улыбнулась и кивнула. Затем встала и начала отдавать указания. Все присутствующие друг за дружкой вышли из фургона, озадаченные делом. Только Линкей остался внутри – в одиночестве.

Он слышал сквозь хлипкие стенки, как люди засуетились и загалдели, видимо обустраивая временную стоянку. Спустя время до него донёсся и приятный запах пищи, от которого живот заболел ещё сильнее. Теперь Линкей уже и вовсе не мог думать ни о чем, кроме еды. Всё–таки есть нужно и ему тоже, не только людям.

Наконец в фургон вошла юная девушка – та самая, которую разбойник грозился «пощекотать» кинжалом. В руках она держала плошку, полную вкусно дымящейся похлёбки.

Она выглядела настолько смущённой, что когда протянула Линкею плошку, даже взглянуть на него не решалась. Вместо этого глаза её смотрели куда–то вниз, себе под ноги. Лицо же покраснело, а руки дрожали. Если бы похлёбка в плошке была морем, то его бы сейчас заметно штормило.

Линкей понял, что эту её пытку лучше поскорее прекратить, и поспешно принял плошку из её рук.

– Благодарю тебя, девочка, – приветливо сказал он, слегка склонив голову.

Кланяться ему явно не стоило, потому что девушку затрясло ещё сильнее, а краска на лице сменилась бледностью. Она попыталась изобразить что–то вроде почтительного реверанса в ответ, но от испуга чуть было не споткнулась, отчего перепугалась ещё сильнее. Линкей сам невольно ощущал её страх.

Он видно успел заработать себе образ грозного и важного великана, которому надо угождать. И такая роль ему никак не нравилась. Нужно было разрушить невидимый барьер, возникший между ним и этими людьми.

– Линкей, – произнёс он, приложив руку к груди, точно как тогда с Халидой.

Та удивлённо подняла на него взгляд, но тут же опустила, словно обжегшись.

За этот краткий миг Линкей успел заметить, что глаза у неё удивительного изумрудного цвета.

Он ещё раз повторил своё имя и тот же жест.

– А ты?.. – добавил он, осторожно указывая на собеседницу.

Так и не издав ни звука, девушка сорвалась с места и выбежала из фургона прочь.

Линкей мысленно отругал себя за неуклюжесть. Похоже, он сделал всё только хуже.

Глава 8

«Мы связаны с Ней вечными узами, и лишь в них источник нашей жизни. Только так мы пройдём сквозь тьму грядущего. Только так мы преодолеем судьбу.»

Служитель Маэл шагал под величественной колоннадой Запретной обители.

Смертные зовут это место Священным городом. Для него же здесь родной дом. Для него и для всех его собратьев. Место, откуда Синод правит всем Междуморьем. Правит вот уже сотню столетий – с тех пор, как Старый мир канул в небытии прошлого.

Здесь вовсю уж царила ночь – как и в кейлейской столице, откуда Маэл только что прибыл. Слегка замутнённые ночной дымкой, две полных луны ярко светили с небес. Колоннада, высаженные аккуратными рядами деревья, сады и пруды с мирно спящими экзотическими птицами – всё утопало в мистическом лунном сиянии.

Несмотря на ночь, воздух оставался ещё жарок и отдавал тропической влагой. Откуда–то раздалась одинокая серия протяжных стонов. Последняя цикада словно бы прощалась со спящими обитателями Запретной обители.

– Днём от них спасу не будет, – прошептал Маэл.

Имея ввиду цикад, конечно.

Посланника Синода беспокоили тревожные мысли. Он раздумывал: а правильно ли он поступил, что вот так запросто оставил назначенное ему место службы и явился в Запретную обитель, даже не испросив официальной аудиенции? Как он теперь выставит себя в глазах главы Синода? С одной стороны понятно, что он пришёл не в райских кущах отдохнуть, отлынивая от священного долга. Есть сведения, которые он считает важными и срочными, но что если Таор их таковыми не посчитает? Что, если Посланник Маэл преувеличивает значимость двух детей кузнеца из захолустной деревни?

Вдруг откуда–то со стороны раздался грубый шорох и треск сучьев.

– Маэл? – зазвучал чей–то голос. – Ты ли это? Мой дар меня не обманывает?

Он остановился. Знакомый голос доносился из кустарника, что рос вокруг пруда неподалёку. Владелец голоса оставался скрыт листвой, но Маэлу и не требовалось видеть его глазами. Для этого хватало дара Чтеца.

– Зоан? Ты тоже здесь? Что ты здесь делаешь посреди ночи?

Кряхтя и ругаясь, служитель Зоан наконец продрался сквозь кусты. Перед Маэлом возникла фигура, очень похожая него самого – в таком же бархатном балахоне с четырехконечными звёздами на рукавах, с капюшоном поверх лысой головы.

– В Запретной обители я уж не первый день, – сказал Зоан, деловито отряхиваясь от мусора и листвы. – У меня тут… определённое дело. И я бы с удовольствием рассказал поподробней, но предчувствую – твоя история окажется куда интересней.

– Вполне возможно, – важно отвечал Маэл. – У меня неотложные сведения для Первенствующего. Сведения и… просьба… о мудром совете.

Служитель Зоан поднял руки и снял капюшон, обнажив лысую голову. Как и у Маэла, узор его синеватых полос тут же замерцал в лунном свете волшебными снежными искорками.

Но вот глаза… Они вовсе не были синими, как у прочих Чтецов. Их полностью закрывала чёрная перевязь.

Служитель Зоан был совершенно слеп.

– Первенствующего нет в Запретной обители, – объявил он. – Таор в отъезде.

– Как же я не догадался… – хлопнул Маэл себя по лбу. – Вот же досада!…

– Ну, раз уж ты здесь, – молвил Зоан, протягивая руку, – изволь тогда меня проводить. Я, знаешь ли, всё–таки слеп. Хоть я прекрасно вижу тебя и прочих живых существ при помощи дара, но в отношении дорог и стен всё гораздо хуже. Каждый раз после вечерней прогулки где–нибудь да теряюсь. Ну а взамен я попробую сам дать тебе тот совет, которого ты ищешь у Первенствующего. Ведь я не менее стар… Льщу себе порой, что и не менее мудр.

– Конечно, брат Зоан, – учтиво кивнул Маэл, беря слепца под руку. – Вообще говоря, я даже рад, что повстречал здесь тебя вместо Таора. Ведь Первенствующий, боюсь, и не поверил бы моим словам. Видишь ли… Как бы это сказать… Мне кажется… Я подозреваю, что Подлинные возвращаются!

Служитель Зоан стал, как вкопанный.

– Ась? – переспросил он, подражая тугоухому старику. – Кто возвращается?

– Подлинные… – неуверенно повторил Маэл.

– Я надеюсь, ты не Подлинных из Старого мира имеешь ввиду?

– Именно их!… А о каких ещё Подлинных…

Слова Маэла перебил безудержный хохот. Служитель Зоан смеялся до икоты.

– Давно вымершие Подлинные из Старого мира? – хохотал он. – Ну ты фантазёр! Как здорово, что Первенствующий этого не слышал!…

– Зря ты смеёшься, – посерьёзнел Маэл. – Ты же меня знаешь. Разве я был когда склонён к «фантазиям»? Разве интуиция меня когда–то подводила? Мои догадки всегда оказывались верными. Со временем. Окажется верной и эта.

– Нет, только не эта, – отрезал Зоан, возобновив шаги вдоль колоннады. – Видишь ли, Подлинные не могут «вернуться», потому что они никуда не уходили. Они просто смешались с людьми и исчезли, вот и все дела. Спустя века кровь их оказалась настолько разбавлена, что считай её больше нет.

– Но это совсем не так, и тебе хорошо известно! В твоей же Никкерии есть люди, унаследовавшие от Подлинных некоторые черты… Разве не может быть такого, что за десять тысячелетий эта кровь вновь возродилась в ком–то из людей? Ведь тут простой вопрос случайности. А если что–то может произойти – оно обязательно произойдёт, рано или поздно.

– В таком разе, может произойти и следующее: весь здешний воздух однажды по чистой случайности вдруг соберётся где–нибудь вон в том углу, – махнул Зоан куда–то под могучую колонну. – И мы тогда оба умрём от удушья. Ведь такая возможность тоже существует… Нужно лишь долго ждать, пока она не реализуется путём случайности.