Для стихов нет карантина

Какие-то капельки проходят все ж,
Но встречаем все меньше лиц, все больше рож.
Вы скажете: «Брюзжание старика!»
Нет, просто с возрастом смотришь через века.
Поэтому строгой будет оценка,
Современность в истории – только сценка.
Есть молодые, что косности против,
Но их выбить стараются на излете.
Не скроет потерь прогресса платьице,
Поэтому горюешь: куда все катится?

Живут и верят

Нет ничего навеки, навсегда,
И неизменны только измененья.
Ничтожная пылинка и звезда
Равны – не смогут избежать забвенья.
Но даже если так, они живут,
У каждого свое есть измеренье
Существования и свой маршрут.
Живут и верят: смерть – перерожденье.

«Жизнь – одна, и ты – один…»

Жизнь – одна, и ты – один,
Ты у нее, она у тебя.
Живешь, помалу себя губя,
В пустыне иль среди льдин.
Фитиль сгорит. Прощай, свеча!
Все по старинке, без батарей.
И плачь не плачь, жалей не жалей,
Нет ни лекарства, ни врача.

За моим окном

За моим окном теперь евреи молятся —
Карантин изгнал из синагог,
Кто во что горазд – голосовая «вольница»,
Так что слов я разобрать не смог.
Мне привычно: сквер – концертный зал для птицы,
В нем певцы пернатые царят.
Но внезапно люди, чтобы помолиться,
Заняли, сидят за рядом ряд.
Праздничные белые одежды, кипы,
В ритм качаясь, под молитв распев…
Я переношусь во времена Агриппы,
На тысячелетья постарев.
Но приходит окончанье ритуала,
Трелью птичьей сквер опять пропет.
Груза тысяч лет как будто не бывало,
Молод я: мне нет и сотни лет.

Запад и Восток

Человек расстроен,
Кто б подумать мог?
Он душой раздвоен —
Запад ли Восток?
Родился на Западе —
С детства ему мил,
Оказался в западне —
На Восток свалил.
Напрочь позабыты
Снег, мороз, метель.
Вместо хлеба – питы,
Солнце – новый босс.
Люд крикливый, бойкий,
Жизнь – сплошной базар.
Ждет он перестройки,
Чтобы не быть зар[1 - Зар – чужой (иврит)].
Подрастают внуки,
К солнцу он привык.
Не опустит руки,
Выучит язык.
Он благополучен?
Как узнать секрет?
Жизнью он приучен
Не сдаваться, нет.
Вроде все неплохо,
Жить ему да жить.

Позади эпоха.
Как ее забыть?
Он мишенью в тире,
И настанет срок,
Смерть его помирит
Запад и Восток.

«Зимой я вижу: бабочка летит!..»

Зимой я вижу: бабочка летит!
Весна на крыльях или даже лето.
Календари, имейте-ка вы стыд —
Не смотрит в вас строптивая планета.
Все ваши предсказанья неверны,
Давно ведь перепутаны сезоны.
Здесь новые порядки введены,
И примеряют новые фасоны.
Ты, бабочка, лети, ищи цветок,
Стирает жизнь календарей границы.