Коль Ангел мой пока еще за поворотом…

Одиноко поэту. Никогда не вернется жена.
Почему он в тоске? Почему душа так несчастна?
Или это уже не душа – половинка ее…
Когда жили вдвоем, были целым одним, что не ясно?
Назовите: любовь и судьба, остальное вранье.
Неподдельна тоска его в строчках стихов, да и в прозе.
Воскрешает талантом: иногда вот она у окна.
Глянет он, где родная моя ты, почившая в бозе?
Там рябина за яблоней, как всегда, почти не видна.

По Логойскому тракту

Николаю Захаренко

По Логойскому тракту в раздумье я ехал к поэту.
Он в деревне живет одиноко, вдовец, не бобыль.
Знал его по стихам и по прозе, хотелось при этом
Разобраться: в стихах его вымысел, сказка иль быль.

Вдоль Логойского тракта опушки лесов молчаливы.
Если в них ты зайдешь, доберешься до диких лесов.
Направляясь к поэту, чьи стихи так прекрасно-тоскливы,
Не готовил ему я любезных, приветственных слов.

Хорошо посидели за чаркой мы и за чаем,
В доме полный порядок, хотя без хозяйки живет.
Разговор откровенный, мужской, и все ж замечаю,
Что скольжу вдоль опушек, а в лес он зайти не дает.

И, когда по Логойскому тракту я ехал обратно,
Понял, прав он: теперь лишь в стихах его жизнь.
Хочешь знать о поэте? Не ищи в биографии пятна,
Есть стихи. Коль по нраву – вот их ты, читатель, держись.

«Хороша полянка, травка здесь густа…»

Хороша полянка, травка здесь густа,
Пробую рябинку прямо я с куста,
Ягодки хмельные, очень уж горьки.
Листики резные – рядом с ней дубки.
Не обижу, братцы, вашу я родню,
Как сюда добраться, тайну сохраню,
Чтобы злые люди не нашли ваш скит.
Дуб листком мне машет, знать, благодарит.

«Черная рябинушка тянет гроздья долу…»

Черная рябинушка тянет гроздья долу,
Рядом с ней сосеночка, даром, что в саду.
Иногда к рябинушке прилетают пчелы,
А с сосенкой только лишь ветерок в саду.
Так они растут себе год, и два, и восемь,
Ничего, что разнится у подруг наряд, —
Гроздья красят черные ветвь рябины в осень,
А сосенка зелена целый год подряд.
Сколько вместе им расти, Богу лишь известно,
Но когда-то этот день все-таки придет:
«Не для сосен сад, – решат, – что-то стало тесно!».
И пила с рябиной рядом бодро запоет.
Не останется и пня в память о сосенке.
Лес рубить, пни корчевать любит наш народ.
Лишь хозяин иногда глянет в ту сторонку:
«Эх, красиво как росли!» – и рукой взмахнет.

«Я Рыбой был по знаку Зодиака…»

Я Рыбой был по знаку Зодиака.
Жил – не тужил, об этом не жалея.
Но Змееносец прилетел, собака,
И начал жить я в знаке Водолея.

И Кит стоит давно уж наготове.
С ним приплывут другие коррективы.
Жизнь гороскоп состряпает нам новый,
Не изменяя, впрочем, перспективы.

«Берег, моря окоем…»

Берег, моря окоем,
Милая, с тобой вдвоем
Рядом мы уж столько лет,
Я дарю тебе браслет
Из ракушек, перламутр,
Ты без крема и без пудр,
Луч заката розовит
Щеки, волос, что завит.
Ничего, что прядь седа,
Да, года, года, года…
Но они нам нипочем,
Берег моря, мы вдвоем.
Так живем и так умрем.

«В лесу кукушкин голосок…»

В лесу кукушкин голосок
Порой стреляет вам в висок.
Вы спросите: что на веку?
Услышите лишь раз «ку-ку»,
Потом молчанье, нет ответа.
Вы сплюнете – пустяк, примета,