Алая Завеса. Наследие Меркольта
– Я не разочарован твоей целеустремлённостью. Мне причиняет боль твоё недоверие к окружающим и попытки решить всё в одиночку. Это крайне безответственно, Юлиан. Ты не в игру играешь. На кону судьба нашего города, а ты решил оставить меня в неведении. Чудо, что я узнал обо всём.
Тейлор говорил очень убедительно, но Юлиан так и не начал испытывать чувство вины. Он по-прежнему считал себя единственной надеждой города.
– Разве вы не понимаете, что это связано со мной? У Рейнхардта свои планы касательно меня. Возможно, он пытается отомстить. Но это моя война и только моя.
– Это общая война. Тех, кто поклялся оберегать Свайзлаутерн. Я обещал Ривальде позаботиться не только о городе, но и… О тебе. Именно поэтому ты здесь.
Юлиан догадывался о том, что Тейлор сблизился с Юлианом по воле миссис Скуэйн, но не осуждал его. Несмотря на то, что преподаватель действовал согласно просьбе, его мотивы были чисты и бескорыстны.
– Теперь вы всё знаете, мистер Тейлор, – сказал Юлиан. – А мои силы иссякли. Я больше не знаю, чем помочь этому городу. Выполняйте же своё обещание. Выведите Рейнхардта на чистую воду.
Юлиан требовал слишком многого. Он не мог приказывать Тейлору, но прямо сейчас его слова не были похожи на просьбу. К счастью, Лиама это не смутило. Он бросил короткий взгляд в сторону Юлиана и отправился к шкафу.
– Боюсь, уже поздно, – тихо, словно опасаясь того, что кто-то услышит, произнёс Тейлор.
– О чём вы?
– Сейчас сам всё увидишь.
Тейлор не торопясь, всё ещё сомневаясь в своих намерениях, открыл дверцу шкафа и взял в руки газету из высокой стопки различных бумаг. Аккуратно и осторожно, словно держит в руках сокровище, он положил её перед Юлианом.
Несмотря на царящий в помещении полумрак, юноша отчётливо увидел заголовок первой полосы «Экспресса Свайзлаутерна». Крупными, привлекающими внимание буквами там было написано «Исаак Гебельс – вор, предатель, шпион».
Юлиан должен был прочитать всю статью? При всём уважении к Тейлору, он не был намерен этого делать, ибо после столь напряжённого дня он был слишком измотан для того, чтобы воспринимать новую информацию.
– Что это значит? – требовательным тоном спросил Юлиан.
– Ты не знаешь, кто такой Гебельс? Исаак Гебельс до вчерашнего дня являлся единственным конкурентом Рейнхардта в выборной гонке.
– И?
– Ты и вправду ничего не понимаешь? – подорвался с места Тейлор. – Эта статья, занимающая едва ли не половину выпуска, в пух и прах уничтожает его репутацию.
Юлиан всё ещё плохо понимал, что происходит, но знал, что стараниями Моритца Зеннхайзера должна была пасть репутация совершенно другого человека.
В глаза бросилась дата выпуска.
– Здесь указано шестнадцатое мая. Сегодня пятнадцатое, мистер Тейлор. Как такое возможно?
– Я специально посетил типографию и получил этот эксклюзив. Но уже завтрашним утром он будет у всех. Я не буду пересказывать тебе всю статью, несмотря на то, что она безумно увлекательна, – продолжил Тейлор. – Думаю, многое ты не поймёшь. Но если верить ей, Гебельс собирал незаконный компромат на Рейнхардта, и этот сенсационный материал совершенно случайно попал в руки прессы. Гебельс обвинял Рейнхардта в незаконном приобретении «Гроссбанка» и «Жемчужины Свайзлаутурна», а так же в причастности его к иностранным спецслужбам.
– Я слышал всё это, – сказал Юлиан. Комок начинал приближаться к его горлу. – Это должно было отправить под суд Рейнхардта.
– По мнению автора статьи, это была неправдивая информация. Гебельс взял всё это из головы, не имея никаких доказательств. Все его доводы были разрушены. Кроме того, обнародованы факты, связывающие его с советской разведкой. Представлены улики, указывающие на его виновность в гибели Циммермана и Ковальски. Это настоящая сенсация, Юлиан. Придраться не к чему. И уже завтра эта статья взорвёт Свайзлаутерн.
Юлиан не мог адекватно воспринимать каждое слово Тейлора, но общая суть сложилась для него в невнятную картинку. Он всё ещё отказывался в это верить, и надеялся на то, что вот-вот Тейлор скажет что-то, что снимет с него ответственность, но этого не случилось.
К несчастью, причиной этой беды вновь оказался Юлиан. Он был растерян после смерти Уэствуда, но это не могло являться оправданием. Отчаяние не могло объяснить той необдуманности поступка Юлиана.
Зеннхайзер не был честным человеком. Юлиан знал это с самого начала. Хитрые глаза, вычурные манеры и словно презирающий всех вокруг голос буквально кричали в лицо Юлиану «беги от него подальше», но он верил в то, что Моритц может принести пользу.
И он принёс эту самую пользу. Но не Юлиану, а его смертному врагу.
– Это всё ерунда какая-то, – запинаясь, пробормотал он. – Я уверен, что герр Гебельс проведёт расследование и докажет свою невиновность.
– Конечно, докажет, – развёл руками Тейлор и схватил газету. – Но будет уже поздно. Выборы вот-вот состоятся, и он не успеет к их началу. Это провокация, – потряс Тейлор газетой. – Но очень убедительная. В эти слова хочется верить, и, будь уверен, люди поверят. Никто не проголосует за Гебельса. Мы можем поздравить Рейнхардта с победой.
В кабинете повисло долгое молчание. Тейлор ожидал чего-то от Юлиана, а тот собирался с духом, чтобы выдать чистосердечное признание.
– Можете убить меня, – не поднимая головы, произнёс он. – Но это моя вина. Перед смертью мистер собрал компромат на Рейнхардта, который должен был отправить его в тюрьму. Он передал эти документы мне, для того, чтобы я верно ими распорядился. Я заключил сделку с Моритцом Зеннхайзером, племянником вдовы герра Забитцера, и передал ему все бумаги. Я считал, что мы на одной стороне, но он использовал эту информацию в пользу Рейнхардта. Я не знаю, как это возможно…
– Ты веришь в то, что говоришь?
Похоже, Тейлор тоже ожидал от Юлиана опровержения своих же слов. Никто не хотел признавать поражение.
– Всё точно так, как я говорю. Я виновен, и вы можете делать со мной всё, что угодно.
Вновь нависло молчание. Тревога нарастала. Юлиан никогда прежде не видел мистера Тейлора настолько рассерженным, оттого и боялся его. От самоуверенности юноши не осталось и следа – теперь он чувствовал себя беззащитным котёнком.
– Зеннхайзер, – совладал с нервами Тейлор и передумал бить по столу. – Зеннхайзер, – повторил он. – Да на его лице написано, что он редкостный подонок. Как можно было довериться ему?
– Я не знал, мистер Тейлор.
– Ты должен был незамедлительно передать эти документы мне. Почему ты не рассмотрел этот вариант?
У Юлиана не было чёткого ответа. Он действовал на инстинктах.
– При всём уважении, мистер Тейлор… Вы – всего лишь преподаватель. А я – лишь студент. Что мы можем против такой силы? У меня не было ни одного знакомого в этих кругах, кроме Зеннхайзера. Он был моим единственным шансом.
Юлиан оправдывал себя, хотя не должен был. Он являлся таким же виновником, как Зеннхайзер и Сорвенгер, и был обязан признать это.
Но не выходило сказать вслух.
– Мы не одни, – успокоился и присел Тейлор. – Я сожалею, что не сказал тебе об этом раньше. Я чувствую себя таким же виноватым. Мы всегда многое скрывали от тебя и заслужили то, что получили.
– Кого вы имеете в виду?
– Скоро узнаешь. Мы не проиграли войну. Я хочу верить в то, что ничего не потеряно. Искренне, Юлиан.
Тейлор вытащил из-под стола бутылку скотча.
– Сторонюсь трезвого образа жизни, но у всех бывают тяжёлые дни, – произнёс он. – Не желаешь?
– Пару капель.
Тейлор налил половину бокала и протянул Юлиану. Тот дрожащими руками взял его и отправился к окну.
С этой высоты город казался необычайно маленьким. Он вполне мог уместиться на ладони и замкнуться в кулаке. Как такой Свайзлаутерн мог столь многое значить для Рейнхардта? Стоила ли эта крохотная песчинка этих титанических стараний?
Юлиан никогда не был Якобом Сорвенгером. Поэтому не знал.
– Что нам делать, мистер Тейлор? – не поворачиваясь, спросил он.
Юлиан стеснялся, что преподаватель заметит стекающую по его лицу слезу.
– Уэствуд погиб, – продолжил он. – Гарету, Йохану и Хелен едва удалось избежать смерти. Я уверен, что на этом ничего не закончится. История будет продолжаться. Он доберётся и до других. До Магдалены, до Пенелопы, до моей мамы, до вас. А я буду наблюдать, но не в моих силах будет помешать чему-то. Он намного сильнее нас. Всё происходит по его сценарию. Когда нам кажется, что мы зацепились за что-то, это оказывается иллюзией. Меня не покидает ощущение, что Рейнхард сам кидает нам эти подсказки для того, чтобы поиграть. Ему приносит удовольствие наблюдать за нашими страданиями. А мы ничего не можем сделать. Ничего! Совсем ничего, мистер Тейлор! Мы все обречены!
Лиам слушал и не перебивал Юлиана. Юноша уже не сдерживал себя. Он плакал, и не мог остановить этот процесс. Лицо намокло, а голос звучал, как у шестилетней девочки, которой не купили понравившуюся куклу.
Ему не было стыдно за свои слёзы. Он ненавидел себя за беспомощность.
С высоты верхнего этажа академии Юлиан увидел приближающееся такси. Водитель вышел и любезно раскрыл перед пассажиром заднюю дверь. Стройная женская фигура, полностью облачённая в чёрное, грациозно вышла из машины и лёгкой поступью отправилась ко входу в корпус.
Кто может ждать гостей в столь поздний час?
Желая не отвлекаться, Юлиан отвернулся от окна.
– Надежда есть всегда, – произнёс Тейлор.
Это всё, что он смог вымучить? Треклятое «надежда есть всегда»? Юлиану не были нужны мотивационные цитаты – он ждал какого-то реального совета от человека, который позиционировал себя таким же защитником города.
Но вместо этого Тейлор сидел, положив ногу на ногу, держал в руке бокал с виски и представлял себя английским лордом.
– Вам больше нечего сказать? – обвиняющее спросил Юлиан.
Тейлор некоторое время молчал, но в итоге решил удовлетворить жажду Юлиана.
– Я слышу твои слова и будто узнаю себя в юности. Я предавался отчаянию даже тогда, когда решение было под носом. Теперь же, через многое пройдя, я смело могу сказать, что повзрослел и научился на своих ошибках.
«Вы все видите юного себя во мне. Это начинает раздражать».
– Знаешь, что отличает победителя от остальных? – продолжил Тейлор. – Победитель никогда не сдаётся. Даже в самых безысходных ситуациях он сохраняет холодную голову и ищет ответ. В конечном итоге, находит, потому что безвыходных ситуаций не бывает. Это иллюзия, навеянная слабыми людьми.
Юлиан услышал стук каблуков где-то далеко в коридоре.
– Победитель не отчаивается, даже глядя в глаза смерти. Он не боится её. Он бросает ей вызов, словно старому сопернику, и побеждает. Потому что для него жизнь не является основополагающей ценностью. Само бытие будто видит это, и идёт навстречу. Оно даёт ему шанс, и он использует его.
Не хочу называть себя победителем, потому что я такая же пешка в руках сильных. Но я знаю, что ничего не потеряно даже тогда, когда мы перестаём дышать. Мы всегда находимся на шаг впереди, потому что не боимся смерти, а для врага жизнь – высшая ценность. Он оступится тогда, когда будет защищать её. Он раскроет свою спину.
Стук каблуков становился всё ближе.
– Вы говорите загадками, – прошептал Юлиан.
Шаги затихли. Но Юлиана не покидало ощущение стороннего присутствия.
– Клубок вскоре будет распутан. Меня не покидает ощущение, что я предал тебя. Это был мой выбор, и я несу ответственность за это. Видимо, этот ход был необходим в этой большой игре. Смерть не всегда является концом, Юлиан. Иногда, для того, чтобы выжить…
– Нужно умереть, – закончила фразу вошедшая в кабинет Ривальда Скуэйн.
14 глава. (Не) с начала
Юлиан очень долго спал, и ему снился странный, невероятно длинный сон. Сначала его обвинили в убийстве Грао Дюкса и арестовали, но благодаря Полу Уэствуду Глесону, ему удалось сбежать.
Он оказался в центре конфликта между графом Молтембером и Ривальдой Скуэйн, выяснил, что когда-то они являлись любовниками, но теперь ему нужна её смерть для того, чтобы вернуться из Эрхары.
Миссис Скуэйн погибла, но Молтембер так и не вернулся из-за невероятного стечения обстоятельств, ход которых Юлиан так и не смог полностью понять.
Оплакивая Ривальду, Юлиан бросил Пенелопу и уехал в Грунндебайтен, но спустя два месяца вернулся в город, потому что его невероятно растрогало письмо от Лютнер, которое передал ему Лиам Тейлор во время суда над Якобом Сорвенгером.
В Свайзлаутерне на друзей Юлиана начали нападать, лишая Проксимы. Так же были убиты мэр города Густав Забитцера и подозреваемые в его убийстве Людвиг Циммерман и Роберт Ковальски. Юлиан почему-то свято верил в то, что все эти события взаимосвязаны, и пытался всем доказать это.
А ещё в город вернулся Якоб Сорвенгер, про которого все, кроме Юлиана, внезапно забыли и стали называть Якобом Рейнхадтом. Он выдвинул свою кандидатуру в мэры, желая узурпировать власть в Свайзлаутерне.
Когда от депроксимации умер Уэствуд, Юлиан окончательно отчаялся и, желая отомстить, снова едва не угодил за решётку. Но оказался спасён Лиамом Тейлором, который внезапно обрёл ауру неповторимой загадочности. Кем он был? Простым преподавателем или тайным агентом?
Сценарий сна становился всё более запутанным и нелепым. Такого попросту не могло произойти в реальной жизни. Юлиан окончательно убедился в этом, когда Лиам Тейлор представил ему воскресшую Ривальду Скуэйн.
Это противоестественно. Если люди умирают, то это навсегда. Неудивительно, что Юлиан потерял дар речи, увидев её. Перед глазами начало темнеть, а ноги стали ватными. Стало сложно дышать, и Юлиан потерял сознание.
На этом моменте он проснулся. Открыв глаза, он увидел ставший привычным портрет Гуса Айдура перед собой. Звенел колокольчик, при помощи которого Ривальда каждое утро будила его.
Однако сейчас было не утро, а поздний вечер.
Всё ещё ощущая такую головную боль, будто его треснули дубинкой, Юлиан поднялся и растерянно подошёл к выключателю света. Нажав кнопку, он ещё раз убедился в том, что находится в своей маленькой комнате.
Он был счастлив, что всё, что видел, было всего лишь сном.
Раздался стук в дверь, и Юлиан неуверенно сказал:
– Войдите.
Несмотря на то, что он находился там, где хотел бы, всё происходящее было иллюзорным. Почему он так долго спал? Почему чувствовал себя так, будто не был в этом месте уже несколько месяцев?
Дверь раскрылась, и в комнату вошёл дворецкий Джо. В руках он держал аккуратно сложенный чёрный костюм, предназначающийся, скорее всего, для Юлиана.
– Джо? – с удивлением спросил юноша.
Это подкинуло деталей в океан сомнений. Юлиан начал забывать старого дворецкого, и вряд ли это могло случиться за несколько часов.
– Миссис Скуэйн ожидает вас, герр Мерлин, – сухо ответил Джо. – Переоденьтесь, вам предстоит важная встреча.
Юлиан не сразу принял костюм из рук дворецкого. Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу и, если Джо сохранял невозмутимый и спокойный вид, Юлиан буквально взглядом выпрашивал ответы.
– Скуэйн? Она здесь?
– Это её дом, Юлиан, – ответил дворецкий и, едва ли не насильно всучив одежду в руки Юлиана, покинул комнату.
Что являлось правдой? У Юлиана сохранились лишь смутные воспоминания о последних событиях, тем более, он не знал наверняка, какие из них являются верными.
Погибали ли Ривальда и Уэствуд? Существовала ли Магдалена? Являлся ли комиссар полиции Якоб Сорвенгер тем самым злодеем?
Ответы могла дать только миссис Скуэйн, ибо только он знала абсолютно всё в этом мире. Всё ещё не веря окончательно в то, что увидит её, Юлиан, не торопясь, оделся.
Он хорошо помнил эти коридоры и ступеньки, поэтому не мог заблудиться по пути в гостиную. Это немного успокоило Юлиана – если инстинкты не исчезли, значит и времени с последнего появления в этом доме прошло совсем немного.
Если происходящее являлось сном, то более реалистичного сна Юлиану видеть не приходилось. В противовес же, для реальности всё выглядело слишком иллюзорно.
Юлиан боялся увидеть то, что он увидит. Его разыгрывают – жестоко, беспощадно и красиво, а он, подобно кукле, следует за движениями рук кукловода. Казавшаяся бесконечной лестница наконец-то закончилась, и Юлиан оказался в гостиной дома Ривальды Скуэйн.
Стол был накрыт – в самой его середине располагалась большая запечённая индейка. Судя по всему, это был ужин на двоих, и Юлиан догадывался, для кого именно.
Он боялся поднять взгляд для того, чтобы увидеть своего будущего собеседника. Но, собравшись с духом, сделал это. Предположение оказалось верным – во главе стола, сжимая в руке фужер с вином, гордо восседала Ривальда Скуэйн, одетая в столь непривычное чёрное платье.
Издалека она выглядела так же, как и в момент последней встречи, но, подойдя чуть ближе, Юлиан не заметил привычного блеска в её зелёных глазах. Наполненные когда-то жарким пламенем, ныне они являлись лишь тенью себя прежних.
Юлиан почувствовал слабость в ногах. Ривальды Скуэйн не должно быть здесь – она погибла в ноябре прошлого года, шесть месяцев назад. Всё, что случилось, не являлось сном Юлиана – его грамотно пытались в этом убедить, и им почти удалось добиться этого.
Но разум Юлиана начал проясняться – он помнил всё. В настолько подробных деталях, что ему могла бы позавидовать сама Ривальда Скуэйн – настоящая, погибшая, казалось бы, ещё в прошлой жизни, а не та имитация, что сидела прямо напротив Юлиана.
– Добрый вечер, герр Мерлин, – произнесла женщина, столь похожая на миссис Скуэйн. – Присаживайся.
Она попыталась улыбнуться, но ничего хорошего из этого не вышло. Даже у настоящей Скуэйн улыбка никогда не была главной изюминкой. Чего уж говорить о нынешней?
– Кто вы? – отказался от предложения Юлиан.
– Ривальда Скуэйн. Не говори, что забыл меня за полгода. Думаю, я заслужила чего-то большего.
Она сделала большой глоток вина.
– Вы не можете быть Ривальдой Скуэйн, – недоверчиво ответил Юлиан. – Настоящая Скуэйн погибла. Я своими глазами видел, как Якоб Сорвенгер вырвал сердце из её груди. Мёртвые не возвращаются.
Имитация Ривальды закатила глаза.
– Идиот, – прошептала она. – Просто неисправимый идиот. Я думала, ты изменился. Присаживайся и ешь уже индейку, пока не остыла. Я всё равно никуда не отпущу тебя сегодня.
Юлиану было больно смотреть в её глаза. Он никогда не думал, что сможет ещё раз в них заглянуть и сейчас отказывался верить в реальность происходящего. Но дабы избежать гнева этой женщины, он отодвинул стул и присел.
– Что происходит? – требовательно спросил он. – Как я тут оказался? Последнее, что я помню – разговор с Лиамом Тейлором. Вы каким-то образом усыпили меня?
– Хотелось, но не пришлось, – развела руками имитация Ривальды. – Ты сам потерял сознание, когда меня увидел. Это расстроило меня, потому что я считала, что невзгоды смогли закалить тебя.
Из ниоткуда появился Джо и налил вина в фужер Юлиана. У юноши пересохло в горле, поэтому он с радостью согласился выпить.
– Пришлось разыграть этот небольшой спектакль, – продолжила подделка Ривальды. – Я посчитала, что если мы поместим тебя в привычную обстановку, ты не потеряешь сознание снова. Мы неплохо справились, да?
Это начинало раздражать Юлиана.
– Кто вы? – допив вино, спросил он. – Тот самый метаморф, который охотится за моими друзьями? Тейлор в сговоре с вами? Он предал меня?
Имитация Ривальды демонстративно вздохнула и покачала головой.
– Я та самая Ривальда Скуэйн, которую ты ненавидел. Если говорить вкратце, я жива. Возможно, ты не рад, но тебе придётся принять этот факт.
– Я больше всего был бы счастлив, если бы Ривальда Скуэйн была жива.
Имитация отвела взгляд и улыбнулась. Похоже, это растрогало её.
– Но я своими глазами видел её смерть. Как вы можете объяснить это? Воскрешение возможно?
– Смерть? Ты уверен в этом?
Юлиану было не до загадок. Он хотел услышать правду такой, какая она есть, а не придумывать всё самому. Но Ривальда, если это, конечно, была она, действовала в свойственной для себя манере.
– Да, – ответил Юлиан. – Насколько я знаю, люди не живут без сердца.
– Да, моё тело и впрямь тогда… Было мертво. Но смерть наступает тогда, когда душа человека покидает этот мир. Как думаешь, куда должна была отправиться Ривальда Скуэйн – в рай или в ад?
Юлиану не пришлось много думать.
– Очевидно, в ад, – решительно ответил он.
– В тот момент, когда мне вырывали сердце, – она прикоснулась к груди, вспоминая те ощущения, – я тоже так думала. Но мою душу затянуло в другое место. Это были находящиеся совсем рядом приоткрытые ворота в Эрхару. Щель была слишком маленькой для того, чтобы через неё мог выйти Молтембер, но достаточно большой, чтобы туда проскочила столь незначительная душа Ривальды Скуэйн.
Выражение лица Юлиана изменилось. Всё это выглядело абсурдом, но абсурдом логичным. Имитация Ривальды всё ещё что-то скрывала, но теперь её рассказ заслуживал того, чтобы его дослушать.
– Как? – тихо спросил Юлиан. – Что должно заставить поверить меня в то, что это и впрямь вы?
Индейка остывала, но Юлиану совершенно не хотелось есть. Он не сводил глаз с лица женщины, но никак не мог осознать того, что та, которую он потерял несколько месяцев назад, прямо сейчас находится рядом. Юлиану хотелось верить в это, но суровые реалии, с которыми в последнее время так часто приходилось сталкиваться, настаивали на том, чтобы юноша протёр глаза и пришёл в себя.
– Доверься чувствам, – ответила Ривальда, сняв зубами с вилки кусочек мяса.
Ни у кого ещё не получалось делать это столь утончённо.
– Вы мне говорите о чувствах? Насколько я помню, вы всегда отрицали их значимость.
– Да, для меня они ничего не значат. Но речь идёт о тебе. Ты так же сентиментален, как и все остальные. Но к счастью, не так скучен.
Юлиан посчитал это за комплимент. Он молчал некоторое время, пытаясь хоть как-то переварить происходящее. Часть его злилась, потому что он чувствовал себя обманутым. Другая часть хотела ликовать, но ни одна из них не побеждала.
Юлиан не мог отделаться от состояния шока.
– Это и впрямь вы? – осмелился в итоге спросить он.
Юноша почувствовал, как его глаза намокли. Что именно спровоцировало слёзы, было сказать невозможно, потому что внутри него смешалась целая гамма эмоций.
– Кажется, я сказала об этом ещё в самом начале.
– Я очень сильно хочу обнять вас.
Несмотря на то, что из глаз Ривальды исчез былой блеск, ей всё ещё удавалось столь несравненно смотреть на Юлиана, словно на идиота.
– У нас полно других дел, – сказала она.
– Какие ещё дела? Вы только что вернулись из мёртвых. Мне нужно как-то переварить это.
– Переварить? Ты действительно считаешь, что у тебя есть на это время? Ты не забыл, что затеял войну с Сорвенгером? И он, между прочим, пока обыгрывает тебя всухую.
Юлиан решительно встал из-за стола. Он чувствовал, как Ривальда пыталась сдерживать его при помощи телекинеза, но ему это казалось не более чем лёгким покаливанием в области ног. Он без труда справился с этой атакой.
Ривальда, казалось, удивилась, потому что одна из её бровей машинально поднялась.
– Ты не можешь уйти, – гневно произнесла она.
– Ещё как могу, – дерзко ответил Юлиан, направив в её сторону указательный палец. – Каким образом вы собираетесь остановить меня? Свяжете верёвками? Снова лишите чувств.
– И не подумаю.
– В этом случае, до свидания. Индейка была изумительной, – он так не съел и не кусочка. – Прошу в ближайшие дни не беспокоить меня. Боюсь, моя голова не выдержит той игры, которую вы затеяли.
– Не было никакой игры. Мы должны спасать себя и этот чёртов город!
Юлиан было всё равно. Он всё ещё помнил, где находился выход, поэтому безо всяких сомнений шёл в его сторону. Он проскользил мимо Джо, челюсть которого отвисла, а глаза округлились, но не обратил на это никакого внимания.
Юлиан вновь почувствовал влияние Ривальды – она дистанционно пыталась удерживать дверь. Но, это никоим образом не помешало Юлиану – то ли ему помогал внутренний демон, то ли сама Ривальда не очень сильно старалась.
За окном стояла ночь, но Юлиан был совсем не против прогуляться под луной.
– Думаю, ты был слишком резок с ней, – сказал Лиам Тейлор, заботливо наливая чай своему юному другу.
Юлиан попытался аккуратно взять чашку в руку, но, тем не менее, обжёгся.
– Резок? А как бы вы отреагировали, увидев живую покойницу? Вам часто доводилось видеть такое?
Несмотря на то, что прошло больше суток, Юлиан всё ещё не мог успокоиться. Он злился на Ривальду, и не мог выявить объективной причины для этого.
– Так же, как и тебе, единожды, – спокойно ответил Тейлор. – Я тоже был в шоке, но, в отличие от тебя, ожидал от неё чего-то подобного. Потому, по крайней мере, не потерял сознание.
