Слав 6. Дорога домой

Слав пристально посмотрел доктору в глаза:

–Так, может, Вам лучше в них всё-таки поверить? Тогда Вам больше не придётся изводить себя постоянными вопросами о том, что же в моём поведении заставляет Вас так мучиться.

Доктор улыбнулся:

–Ну, Ярослав, вам же от этого только лучше. Ведь, если я дам заключение о Вашей вменяемости, Вас тут же отправят в тюрьму. А на зоне, Вы уж мне поверьте, намного хуже, чем тут. Так что мои мучения Вам же идут только на пользу. Разве не так?

Слав кивнул:

–Так, конечно. Но ещё Вам нужна моя кровь для анализов. Вы же не можете себе позволить потерять такой объект исследований. Или это не имеет для Вас никакого значения?

Как только Слав заговорил о крови и исследованиях, доктор бросил взгляд на правую руку пациента. Когда же Слав замолчал, он развёл руками:

–Не стану отрицать того, что Вы нам очень интересны. Ваша м-м-м… Болезнь, скажем так, крайне заинтересовала наших коллег за границей. Думаю, что очень скоро к нам приедут генетики из США и Европы. Может, и из Японии тоже. Вы же не против?

Слав усмехнулся и покачал головой:

–Продали, значит? Ну, и сколько Вам заплатили? Мой Вам совет – берите деньги вперёд. Или они Вас обязательно кинут. Не Вы первый, не Вы и последний.

Доктор понимающе, как это умеют делать только психиатры и политики, улыбнулся:

–Не беспокойтесь, Ярослав Андреевич, деньги я уже получил. И, должен признаться, получил очень даже немало. Кстати, большое Вам за это спасибо. Ну, а всё-таки, так как мы с Вами скоро расстанемся, может, Вы всё же откроете мне секрет, откуда у Вас такие значительные генетические отклонения? Может, это у Вас наследственное?

Слав самодовольно улыбнулся:

–Всё же Вы надеетесь вычислить моих родителей? Что-то туго у Вас поставлено это дело. Нет, Андрей Иванович, это у меня не наследственное. Я уже рассказал Вам всю правду. – Он повертел когтистой конечностью перед глазами доктора. – Эту руку мне спасли тролли. Секр отдал жизнь ради этого. Но Вы же мне, естественно, опять не поверите. Так ведь?

Доктор покивал:

–Конечно. Слишком уж это всё фантастично. Похоже на дешёвый роман – фэнтези. Не люблю я их. Как только герой перемещается в другой мир, он каким-то чудом узнаёт язык этого мира. А если этих языков сто или двести? Он их тоже изучает во время перехода? Я же психиатр. То есть – специалист по части человеческого мозга. И скажу Вам сразу, что если в мозг человека закачать столько информации за несколько секунд, мозг этого просто не выдержит. Вот тогда такой человек сразу же станет моим пациентом.

Слав улыбнулся:

–Согласен с Вами во всём. Но только дело-то как раз в том, что мне пришлось учить язык людей того мира почти год. А потом я учил языки орков и гномов. Правда, я их так и не выучил. Только начал. Так что как раз тут-то мой «сюжет», – он грустно усмехнулся, – очень даже логичен. В книгах же писатель вынужден допускать некоторые алогичности. Иначе невозможно достичь динамичности сюжета. Не станет же писатель описывать, как, например, нам пришлось несколько месяцев отстраивать сожжённый армией Воктии Грем. Потому что ни один читатель не станет тратить на это время. Я уж молчу о необходимости снабжения наступающих войск провиантом! Вы даже не представляете, насколько это всё сложно и скучно. Приходится договариваться с фермерами, купцами, ремесленниками, извозчиками. Короче – куча проблем. Не может же писатель описывать это всё!

Доктор задумчиво кивнул:

–Должен признать, что в Вашей истории есть определённая логика. Но всё равно я уверен, что невозможно вот так вот запросто путешествовать между мирами. А если бы это было так, то почему Вы не уйдёте обратно? Или Вам тут больше нравится? – Он обвёл стены кабинета многозначительным взглядом. – Вы же говорили, что у Вас там осталась беременная жена.

Слав сжал побелевшие губы и сокрушённо покачал головой:

–Если бы у меня была такая возможность, я сразу же свалил бы из этого треклятого мира. Кстати, благо дарю Вам за то, что дали мне возможность пользоваться интернетом. Хотя то, что я оттуда узнаю, действует на меня угнетающе. Это же до чего дошло! Война на Украйне! И ради чего! – Он тяжело вздохнул. – Нет, этот мир сошёл с ума! Это вообще не мой мир. Мой мир там. Мой мир с Ласой и соратниками. Всё, что происходит здесь, является чем-то невообразимым. Доктор, это же не я, а этот мир безумен. Не лучше ли Вам заняться ЕГО лечением?

Психиатр засмеялся. Впрочем, сделал он это без особого веселья:

–Ха-ха-ха! Ярослав Андреевич, Вы даже не представляете, насколько я с Вами согласен. Вот только боюсь, что сил всех психиатров нашего мира не хватит, чтобы его излечить. Думаю, нам просто придётся перетерпеть всё это безумие. Не вечно же Америка будет навязывать своё мнение всему миру. Надо только подождать.

Слав покачал головой и с горечью в голосе заметил:

–Как бы не было потом слишком поздно. Слишком уж много необходимых народу ресурсов утекает в прорву под названием религия. Силы русского народа истощены. Я даже отсюда, из психушки, вижу, что люди находятся на грани. Ещё немного, и народ не выдержит. Прорвёт плотину народного гнева. Я своими глазами видел, как прорывает плотину. А ещё я видел, как люди давят друг друга. Я видел, как казнят тех, кто ещё совсем недавно наслаждался властью над жизнями, честью и имуществом простых работяг. И знаете, доктор, никакие дворцы их от этого не спасли. Не спасут ни дорогие машины, ни яхты, ни вклады в банках. Я-то смог удержать народный гнев. Но я не уверен, что власти этого мира на это способны. И тогда многолетние унижения, насилия и откровенные грабежи ещё аукнутся власть имущим. А так же и их детям и внукам. И никто не сможет этого остановить.

Доктор около минуты размышлял над словами пациента. Видимо, придя к какому-то выводу, он тяжело вздохнул:

–Думаю, что Вы кое в чём правы. Ведь даже царя не спасли ни золото, ни личная гвардия, ни остальное его барахло. Но разве это не коснётся и Вас? Вы же теперь тоже стали частью этого мира.

Слав тоже вздохнул:

–К сожалению. Но знаете, доктор, если здесь к власти придёт народ, я сам, своими руками, буду казнить всех тех, кто на протяжении многих лет унижал этот народ. Буду вешать, рубить головы, резать глотки. Не потому, что я такой кровожадный. Я вовсе не кровожадный. Просто нет никакого другого решения. Если насильнику или убийце сохранить жизнь, он обязательно совершит новые преступления. Педофил никогда не перестанет быть педофилом. Насильник не сможет удовлетворять свои извращённые потребности никаким другим способом. Паразиты никогда не будут зарабатывать на пропитание честным трудом. Поэтому они должны быть уничтожены. Без жалости, но и без излишней жестокости. Просто хорошие, добрые люди должны быть уверены, что плодами их труда уже никогда не воспользуется ни один паразит. Народ должен видеть, что его налоги, его ресурсы идут на благо. А строить новые церкви, мечети и синагоги должны те, кто исповедует эти религии. Государство не должно тратить на это ни копейки.

Доктор вновь улыбнулся:

–Вот видите, Ярослав Андреевич, как хорошо, что Вы находитесь в психиатрической клинике! Если бы не Ваш официальный статус сумасшедшего, Вас уже осудили бы по двести восемьдесят второй статье.

Слав усмехнулся:

–Знаю! Гениально придуманная статья, кстати. Практически, можно посадить любого. Хоть президента со всем правительством и депутатами.

Доктор улыбнулся и покачал головой:

–Ну, уж нет! У них неприкосновенность!

Слав криво улыбнулся:

–Да, совсем забыл! Законы же пишутся не для народа, а против народа!

––

Громкий стук в дверь разбудил Ласу. С тревогой посмотрев на спящую дочь, она, не одеваясь, быстро подошла к двери.

Выйдя на крыльцо, Ласа застала спорящих о чём-то троллей. Сурово сдвинутые брови молодой женщины тут же вернулись в нормальное положение. Губы против её воли растянулись в улыбке.

Да и кто бы смог сдержать улыбку, если бы увидел ТАКОЕ! Полсотни троллей, гневно прижав уши, ссорятся. Да это бы ещё ладно! Но ссорятся-то они шёпотом! Причём, сразу и не разобрать, кто с кем спорит. То есть, можно понять разве что, что куча троллей о чём-то спорят друг с другом. Но понять, кто чью сторону поддерживает, вообще невозможно.

Вот только Ласа смогла сделать даже это. Правда, ей понадобилось какое-то время, чтобы разобраться. Но, как только женщина увидела, что кроме охраняющих её и Сваяру троллей рядом с домом находятся ещё и смертники, она всё поняла. «Украшенные» полосами седой шерсти на месте шрамов, смертники невольно выделяются на фоне собратьев.

Ласа затаила дыхание. Неужели? Нет, она боится даже надеяться. Слишком уж невероятным кажется, что троллям, наконец-то, удалось добыть тот самый раствор, о котором рассказывал Эктонус. Женщина прижалась спиной к заботливо прикрытой двери.

Марок, пытающийся гневным шёпотом что-то втолковать ухватившему его за руку Стеру, повернулся лицом к Ласе. Возвышаясь над широко открывшей глаза женщиной, смертник довольно оскалился и, с трудом заставляя себя говорить шёпотом, сообщил:

–Ласочка, мы выполнили клятву. Скоро ты увидишь своего мужа. Мы уже всё приготовили для того, чтобы отвести тебя к Эктонусу. И отправили к Ровлу гонца, чтобы он придержал пока казни. Эльфу понадобится человеческая кровь, чтобы вернуть нам Слава.

Уже после первой фразы Марока Ласа почувствовала головокружение. Она постаралась удержаться на ногах. Ей это даже отчасти удалось. Женщина дослушала небольшой рассказ тролля до конца. И лишь после этого потеряла сознание. Последнее, что ощутила Ласа, это как её обессилевшие пальцы соскальзывают с шершавой поверхности дверного косяка.

Марок успел подхватить падающее тело Ласы. Так и не прекратившие до этого момента спор тролли тут же замолчали. Бросив из-под сдвинутых бровей хмурый взгляд на собратьев, теперь уже бывший смертник ухватил дверную ручку когтем и потянул её на себя.

С замиранием сердца каждый из стоящих у избы троллей следил, как с тихим шорохом дверь открылась, и Марок скрылся в избе с Ласой, безвольно повисшей на его мощных лохматых руках. Но, стоило только двери опять закрыться, как споры разгорелись с новой силой. Правда, тролли продолжили спорить всё же шёпотом.

Осторожно ступая по поскрипывающим под тяжестью его тела половицам, Марок подошёл к не успевшей остыть постели Ласы. Сваяра, к его облегчению, всё ещё спит. Девочка даже сладко почмокала во сне.