Сражения великих держав в Средиземном море. Три века побед и поражений парусных флотов Западной Европы, Турции и России. 1559–1853

История воспроизведена Дуро на основе воспоминаний участников, но можно не сомневаться, что она изрядно преувеличена. Совершенно определенно, она неточна в деталях. В ней сказано, что плавание началось 12 октября, а одно из писем Осуны утверждает, что Арагон вернулся в Неаполь самое позднее 9 ноября, то есть у него было не больше 28 дней, чтобы пройти расстояние в 3 тысячи морских миль, при этом поддерживая скорость 5 узлов днем и ночью, что невозможно. В то же время упомянутое письмо сообщает только о четырех захваченных им галерах и 100 пленных. Правда, возможно, что 12 октября ошибочно указано вместо 12 сентября, поскольку в этот день Осуна написал, что посылает Арагона – в отсутствие Педро де Лейвы – к берегу Калабрии и оттуда на восток с шестью регулярными неаполитанскими галерами и тремя – его собственными. В этом случае у Арагона было время для совершения указанного выше путешествия. Тем не менее с уверенностью утверждать можно лишь одно: Арагон осенью 1616 года действительно был в Леванте и вернулся с призами – не слишком значительными.

Примерно в это время желание Осуны использовать флот скорее против венецианцев, чем против турок, начало оправдываться событиями. Не имея достаточного количества собственных войск, венецианцы обратились за помощью к голландцам, и в начале октября Генеральные штаты одобрили соглашение, по которому граф Эрнст Нассау должен был собрать в Объединенных провинциях 3100 человек и перевезти их в Венецию на голландских судах, нанятых для этой цели. К концу ноября войска были погружены на 20 или 21 наемное торговое судно и ожидали попутного ветра.

4 декабря король Испании написал Осуне письмо о необходимости перехватить это подкрепление. Океанский флот и галеры Испании сделают все возможное, чтобы не позволить этому флоту войти в Гибралтарский пролив, но в качестве второй линии обороны Осуна должен был собрать галеры Неаполя, Сицилии, Тосканы, Мальты, а также все парусные корабли, чтобы не позволить голландцам войти в Адриатическое море. Немного раньше, в конце октября, правительство Милана потребовало, чтобы галеры Бриндизи, Неаполя и Генуи были отправлены в Бриндизи и действовали против венецианцев, но генуэзские галеры потребовались в другом месте, и хотя вице-король Сицилии считал, что даже 20 галер из двух других эскадр можно использовать, в конечном счете ничего не вышло. В любом случае вскоре было признано, что от галер мало толку в зимнее время, и 29 декабря из Испании поступили приказы поставить их на прикол, чтобы сократить расходы. Правда, одновременно король приказал Осуне подготовиться к операциям против Венеции, собрав все доступные корабли, держа в тайне тот факт, что он имеет такой приказ. Если он посчитает, что галеры могут оказаться полезными, объявить, что они должны готовиться к походу в Левант.

Попытка перехватить голландские суда полностью провалилась. Хотя неблагоприятный ветер и плохая погода задержали их отплытие до 2 марта 1617 года, что дало испанцам много времени на подготовку встречи, они не встретили противника ни в Гибралтаре, ни на входе в Адриатику. Первое судно прибыло в Венецию 4 апреля, остальные тоже не заставили себя ждать.

Испанский океанский флот из 13 кораблей вернулся в Кадис из очередного патрульного плавания в конце декабря и сразу получил приказ идти в пролив и оставаться там до начала марта. Поскольку голландские суда так и не были замечены, его снова отозвали в Кадис, но потом вернули обратно, укрепив еще девятью кораблями, предназначенными для Филиппин, – поступили сведения, что голландцы действительно вышли в море. Но было уже слишком поздно. Подкрепление для венецианцев было доставлено.

Не так-то просто объяснить, почему галеоны Риберы не смогли перехватить голландские транспортные суда, поскольку с некоторых из них видели восемь кораблей, направляющихся к Адриатическому морю

. О его передвижениях с уверенностью можно сказать лишь то, что он вышел из Неаполя с 11 кораблями в период между 18 февраля и 2 марта

и что 7 апреля он направился из Бриндизи к острову Лесина. Представляется вероятным, что именно тогда его заметили с отставших судов голландского флота, но он уже не успевал перехватить даже их

.

9 марта венецианский сенат предупредил Беленьо, своего проведитора в Далмации, что неаполитанский флот вот-вот войдет в Адриатику и следует собрать парусные и гребные корабли, чтобы его встретить. 30 марта, когда Рибера, вероятно, был в Бриндизи, Лоренцо Веньер, недавно назначенный Capitano delle Navi, получил приказ вести семь галеонов

, две галеры и четыре галеаса (включая два – с Корфу) к входу в Адриатику, чтобы не допустить прохода вражеских судов, а если они уже вошли, организовать преследование. Прошло две недели или даже больше, прежде чем Веньер смог выйти в море. В это время Рибера уже был в Адриатике и начал боевые действия.

Выйдя из Бриндизи с восемью кораблями 7 апреля, он направил три из них в Рагузу, небольшую республику, находившуюся более или менее под испанским протекторатом и крайне недружественно настроенную к Венеции. С остальным флотом он 13 апреля подошел к венецианскому острову Лесина. Там он вступил в бой с двумя венецианскими галеасами, только что вернувшимися из Леванта, но не сумел помешать им обогнуть западную оконечность острова, где они соединились с четырьмя галерами Беленьо. После этого он сделал несколько выстрелов по замку Лесины и галере, стоявшей в гавани, и ушел к острову Сабиончелло, который являлся территорией Рагузы.

Веньер подошел к Лесине 22 апреля. После его прибытия флот Беленьо, осуществлявшего общее командование, стал более внушительным. Теперь в нем было 7 парусников, 4 галеаса, 10 или более галер и 15 мелких судов. Спустя два дня Беленьо двинулся против врага, но обнаружил, что уже удалился к Каламотте, острову, расположенному совсем близко к Рагузе. Преследование оказалось очень медленным. Он подошел к Каламотте только 28-го, когда Рибера уже направлялся к Бриндизи.

Беленьо сразу вернулся к Лесине, но Веньер, очевидно решивший действовать по собственному усмотрению, повел свои корабли – 7 парусников и 4 галеаса – в Бриндизи, и они подошли к гавани на рассвете 1 мая. Согласно венецианской версии истории, корабли стояли за пределами дальности выстрела береговых орудий, вывесив боевые флаги, – на них ревели трубы. Так они тщетно вызывали Риберу на бой. С другой стороны, в письме Осуны королю сказано, что Рибера задержал неблагоприятный ветер. Веньер некоторое время находился в четырех милях от бухты и удалился раньше, чем одно из маленьких неаполитанских судов успело доставить ему на борт письмо с просьбой подождать, пока ветер переменится, и вызов будет принят. В любом случае никакого сражения не было. Ближе к ночи Веньер ушел в направлении Корфу и вернулся к Лесине в середине мая. Его корабли получили некоторые повреждения, попав в шторм 10-го.

Когда неприятельский флот ушел, Рибера двинулся следом. Даже испанские источники едва ли ставят ему в заслугу то, что он «следовал на расстоянии» и захватил несколько незначительных призов. Их, согласно Дуро, он передал Жаку Пьеру, который теперь был в море с пятью новыми галеонами, чтобы тот отвел их в Неаполь, пока сам Рибера крейсировал вдоль далматинского побережья. При этом Дуро не указывает источник, так что истинность этого утверждения представляется сомнительной. Пьер находился в Венеции до конца мая

, по всей видимости дезертировав со службы у Осуны. Покинув хозяина, он направился в порты Западной Италии в поисках команд

.

Какую роль сыграл Жак Пьер в том, что впоследствии назвали «испанским заговором» против Венеции, в точности неизвестно. Мы знаем, что он поддерживал тайную связь с венецианскими представителями в Риме и Неаполе до конца 1615 года, однако невозможно сказать, был ли его переход в другой лагерь искренним или нет.

Осуна рассчитывал собрать достаточно большой флот, чтобы быстро справиться с венецианцами. Он смог обеспечить 11 парусных кораблей и 19 галер из Неаполя и к ним предлагал добавить 10 кораблей и 10 галер из Испании, помимо галер Генуи, Сицилии, Тосканы, Мальты и папского контингента, таким образом собрав флот численностью 21 парусный корабль и

63 галеры. К сожалению, он все еще действовал вопреки прямым приказам своего короля и потому не мог получить помощь от Испании или испанских доминионов. А остальные суверены отказались предоставить свои корабли для использования против иного врага, кроме турок. Осуне оставалось только отправить 19 галер из Неаполя, и их командиром он предложил назначить собственного сына, мальчика 10 лет от роду. Он объяснил Лейве, их законному генералу, что не может отправить галеры в море под королевскими флагами, потому что действует вопреки королевским приказам. К его удивлению, Лейва настоял на том, что лично примет командование, и высокий ранг делал его одновременно командующим объединенным флотом – после соединения с парусными кораблями Риберы.

Лейва отбыл из Неаполя 5 или 6 мая и 22-го достиг Бриндизи. Галеры и парусные корабли вышли в море вместе 1 июня и зашли в маленький порт Санта-Кроче, что недалеко от Рагузы, где их очень хорошо приняли. Непосредственной целью был перехват эскадры из 12 венецианских галер, которые шли с Крита, чтобы присоединиться к Беленьо около Лесины, но она не была достигнута. Эти галеры прибыли на Корфу 30 мая и направились на север до Антивари (Бар), где 7 июня прошел слух, что враг уже рядом и ждет. Поэтому флот зашел в Каттаро из соображений безопасности, где взяли на борт 200 голландских солдат, сумевших спастись на берег, когда их судно было атаковано флотом Лейвы возле Рагузы.

Возможно понимая, что он упустил свой шанс захватить легкую добычу, Лейва теперь выступил против главных сил венецианского флота. Вечером 12 июня его 12 или 13 кораблей и 19 галер появились у Лесины, где находился Беленьо с 7–8 кораблями, 4 галеасами, 14 галерами и несколькими небольшими судами. Дул северный ветер, и испанцы находились против ветра от гавани. В такой ситуации военный совет венецианцев высказался против выхода в море, и, поскольку Лейва не делал попыток приблизиться, имела место только перестрелка. Согласно Дуро, испанцы нанесли больше ущерба, чем получили сами

, а по венецианской версии, ни один снаряд испанцев не попал в их корабли, а сами они повредили не менее трех галер противника. В любом случае ночью ветер переменился, и Лейва оказался с подветренной стороны от противника, после чего решил уходить. 18-го он вернулся в Рагузу.

Получив отчеты Беленьо и Веньера о морских операциях в апреле, сенат решил произвести перемены в командовании флотом. Беленьо предстояло отправиться обратно в свой порт в Далмации, а Веньер должен был принять на себя весь флот до прибытия Джакомо Дзане, проведитора с властью генерал-капитана. В этом случае разграничение было необходимо, потому что генерал-капитан назначался только во время войны, а текущие враждебные действия пока еще не были признаны таковой. Приказ о замене был отдан 6 июня, но вступил в силу только 22 июня, когда прибыл Дзане с новостью о своем назначении.

Галеры с Крита и другие подкрепления из Венеции появились в это же время, и численность флота была доведена до 16 галеонов, 6 галеасов, 32 галер и 25 мелких судов. С другой стороны, испанцы были усилены 7 сицилийскими и 7 генуэзскими галерами, а также 4 парусниками и одним небольшим судном с Сицилии – всего 18 кораблей и 33 галеры.

По-видимому, добавление сил с Сицилии и из Генуи объяснялось неожиданной переменой испанской политики, которая лучше всего иллюстрируется письмом короля Осуне от 20 июня. В нем было сказано, что венецианцам никоим образом нельзя позволить сделать реальной свою претензию на господство в Адриатике. Командиру флота Осуны предписывалось «выполнять свой долг и не уходить оттуда». Если же его заставит уйти превосходящая сила, он непременно должен впоследствии вернуться

.

Лейва снова покинул Бриндизи 30 июня, но почти сразу вернулся и оставался в порту неделю. 7 июля он отплыл в Бари за войсками, а оттуда 11-го пошел к Лесине. Он появился к западу от острова утром 13-го и сразу захватил венецианскую пинасу с 10 орудиями, принадлежавшую Сан-Марко. Маленький кораблик не успел уйти в укрытие.

По каким-то причинам Дзане позволил Беленьо остаться с венецианским флотом и поручил ему командование эскадрой галер. Другими командовали он сам и Франческо Морозини, а Веньер – парусными кораблями. Дул норд-вест, и испанцы находились с наветренной стороны. После долгих обсуждений было решено принять бой в открытом море, а не ждать нападения в гавани. Соответственно галеры взяли парусники на буксир, и флот медленно двинулся в море.

Испанцы не спешили идти на сближение. Они все еще были в пяти милях, когда венецианцы наконец «доползли» до мыса Пелегрину на западной оконечности Лесины. Как раз в это время переменился ветер. Подул ост-норд-ост, поместив их на наветренную сторону. Веньер рвался в бой, но Дзане приказал ему привестись к ветру, и ничего не произошло, за исключением того, что обе стороны произвели по одному выстрелу. Ночью Дзане повернул обратно в свою гавань, куда вошел рано утром 14-го, а Лейва ушел в другом направлении – на якорную стоянку в гавани Трау, что в 25 милях к северу.

От команды маленького приза он узнал, что два венецианских торговых галеаса с эскортом из восьми галер готовятся выйти из Зары в Спалато (Сплит). Поэтому он 15-го оставил парусники в гавани и повел галеры к Спалато. К вечеру суда появились. На самом деле их сопровождали только две галеры. Они сразу ушли в направлении Зары, но после долгого преследования оба судна и одна галера были прижаты к берегу и захвачены. Другая галера вернулась в Зару. Лейва вернул плавучесть призам, которые сели на грунт, и присоединился к своим парусникам, но не сделал ни одной попытки обнаружить главные силы венецианского флота, которые тогда находились в Спалато, на расстоянии всего 15 миль. Воспользовавшись как поводом нехваткой воды, он повел свой флот домой и 18-го уже был в Бриндизи.

Дзане тоже упустил возможность вступить в бой, но оправданий у него было еще меньше, поскольку он прибыл к Спалато, когда у испанских парусников отсутствовали галеры поддержки и их силы были существенно меньше. Он, судя по всему, отказался верить, что противник мог так разделить свой флот, и не принял никаких мер для прояснения ситуации. Веньер потребовал, чтобы испанцев атаковали на пути домой, но получил отказ.

Через месяц после направления приказа Осуне противостоять любым попыткам испанцев утвердить свое господство на Адриатическом море король направил ему совершенно другие инструкции. 17 июля он написал, что все парусники и галеры должны быть немедленно отозваны с Адриатики и направлены в Геную. Очередное изменение политики объяснялось тем, что мирные переговоры между Испанией и Савойей и между Венецией и Австрией шли трудно, и представлялось вероятным вмешательство Франции на стороне Савойи.

Новые инструкции попали к Осуне 8 августа, но до этого он узнал, что Лейва ушел из Бриндизи со всем галерным флотом, очевидно по собственной инициативе, и 29 июля прибыл в Мессину. Возможно, Лейва получил соответствующий приказ прямо из Испании, но намного вероятнее, что он действовал так, поскольку был уверен в подходе турецкого флота на помощь венецианцам, и осознавал опасность попасть в ловушку между двумя вражескими флотами.

Тем временем Генеральные штаты дали разрешение, чтобы три тысячи человек, собранные в Германии графом Левенштайном для венецианской службы, были доставлены в Делфзейл для отправки на голландских судах. Немного позже они согласовали, чтобы эти суда сопровождались в Гибралтарском проливе небольшой эскадрой, которую они направили против алжирцев. Так сложилось, что этой договоренности не придерживались, потому что большой военный корабль под командованием коммодора Кваста вышел в море в начале сентября и прибыл в Малагу 30-го

, all кораблей Левенштайна отправились в плавание только 28 октября

.

К этому времени Венеция – официально – пребывала в состоянии мира, так как договоры, заключенные в Париже 6 сентября, были ратифицированы в Мадриде 26-го. Новость об этом достигла Гааги через Венецию слишком поздно, чтобы позволить венецианскому послу остановить выход в море сил Левенштайна. Однако почти сразу пришло другое письмо, где было сказано, что флот Осуны возвращается в Адриатику и неофициальная война в этих водах далека от завершения

.

По получении команды отправить все доступные корабли в Геную Осуна приказал командирам разных эскадр собраться в Неаполе. Галеры были уже в Мессине, и большинство других командиров немедленно подчинились, но Лейва, хотя и командовал регулярной неаполитанской эскадрой, проявил медлительность и прибыл только 28 августа. Даже Рибера – ему и его парусникам пришлось преодолеть расстояние из Бриндизи – прибыл не намного позже: он добрался до Неаполя 1 или 2 сентября

. Судя по всему, он оставил один или два корабля в Бриндизи. С конца августа до начала ноября у венецианского флота не было серьезных оппонентов.

Дзане оказался не более предприимчивым, чем Беленьо, и теперь Веньер был назначен проведитором, а Франческо Морозини – его Capitano delle Nave. Веньер ушел из Спалато и увел весь свой флот 16 августа, но сначала переместился только до Сан-Джованни, что в 10 милях к югу. Он собирался послать несколько галер на поиски некоего Роберта Эллиота, который крейсировал из Анконы на корабле под флагом Осуны и захватил несколько небольших венецианских торговых судов. Но прежде, чем галеры вышли в море, появилась информация, что Эллиот 13 августа пришел в Триест. На военном совете 18-го было решено искать испанцев в Бриндизи, и, соответственно, 23-го флот отправился в этом направлении. 28-го он подошел к итальянскому побережью, и Веньер узнал, что вражеский флот, оставшийся в Бриндизи, состоит только из шести кораблей и двух небольших судов. На следующий день он подошел к порту и обменялся несколькими выстрелами с фортами; затем он проследовал вдоль итальянского побережья до Отранто и стал лагом к островам Мерлер, к северу от Корфу.

После пополнения запасов воды на Корфу Веньер снова вышел в море 8 сентября. 9-го или 10-го он был в районе Сан-Катальдо, между Отранто и Бриндизи, и там отвоевал два приза Эллиота, но потом он попал в шторм и был вынужден искать убежище в Валоне. 13 сентября он был в Санта-Кроче, рядом с Рагузой, а 17-го добрался до Лесины. Там он услышал, что корабли Осуны ожидаются в Адриатике, и от него потребовали возвращения в окрестности Рагузы, чтобы помешать им там обосноваться. Прежде чем подчиниться, ему надо было провести некоторое время в районе Себенико (Шибеник), что на далматинском побережье, – произвести ремонт и набрать недостающих членов команд. Он вернулся в Санта-Кроче в начале октября, и этого оказалось достаточно, чтобы опередить противника.

Осуна действовал очень быстро, отзывая корабли и галеры в Неаполь, но не более того. 13 октября он написал, что получил три комплекта противоречащих друг другу приказов на протяжении только одного месяца: первый – отправить все доступные корабли в Геную, второй – использовать их для перехвата голландских транспортников с солдатами Левенштайна, третий – отправить их в Геную для возвращения оттуда войск в Неаполь и Сицилию. По его собственному утверждению, он все подготовил к выполнению первого приказа, когда поступил второй. Что же касается третьего, он вполне мог быть выполнен кораблями, нанятыми на месте, с помощью галер папы и самой Генуи. Лично он отдал предпочтение второму комплекту приказов, и, руководствуясь им, послал свои корабли в Адриатику, и готовился послать вслед за ними галеры.

Есть сомнения относительно даты, когда Рибера ушел из Неаполя с парусными кораблями. Возможно, это действительно было 11 сентября

. Это не очень важно, поскольку Рибера дошел только до Мессины, хотя Осуна, писавший 15-го, очевидно, был уверен, он ушел в Каламоту, что недалеко от Рагузы, и приказал галерам направляться туда же. Так уж случилось, что ни одна галера не участвовала в последнем плавании года. Лейва, генерал неаполитанских галер и командир галерного флота в целом, оскорбленный намерением Осуны сделать командующим войсками своего 11-летнего сына, дезертировал в Мессине и ушел на своем флагмане в Палермо. Оттуда он обратился прямо к королю с просьбой разрешить ему покинуть свой пост. В качестве причины он указал, что Осуна явно действовал против воли короля, нападая на венецианцев, несмотря на последние договоры. Вероятно, вице-король Сицилии был согласен с такой постановкой вопроса, потому что он наотрез отказался разрешить своим кораблям и галерам принять участие в экспедиции. Говорят, что Лейва приказал командирам своих парусных кораблей дождаться инструкций из Испании, и хотя маловероятно, что Рибера позволил бы приказам от уходящего старшего офицера иметь приоритет над приказами самого Осуны, он, вероятно, посчитал разумным остаться в Мессине, пока не решится вопрос, будут его сопровождать галеры или нет.

Возмущенный изменой Лейвы, понимая, что сезон заканчивается, Осуна решил отправить парусные корабли в Адриатику самостоятельно. 8 ноября он отдал приказ Рибере идти в Бриндизи и оставаться там до следующих распоряжений, не проявляя враждебности к встреченным венецианским судам. Рибера вышел из Мессины 11-го с 15 кораблями, но вместо того, чтобы идти в Бриндизи, 19-го объявился у Рагузы. Его собственная депеша ничего не говорит о причинах этого, но в письме Осуны есть ссылка на погоду – правдиво это объяснение или нет, сказать трудно.

Когда Рибера подошел к берегу, он выслал вперед фелуку, чтобы выяснить новости. В то же время Веньер в Санта-Кроче узнал от своих наблюдателей, что в зоне видимости замечен флот, и отправил на разведку две галеры. Они вскоре догнали фелуку и взяли ее, и по возвращении Веньер приказал всему флоту выходить в море: галеры вели парусные корабли на буксире. Рассказы о его силах мало отличаются друг от друга; и оценка Риберы: 18 кораблей, 28 галер и 6 галеасов, вероятнее всего, близка к истине.

Теоретически ситуация складывалась в пользу венецианцев. Однако следует помнить, что Рибера недавно доказал превосходство одного парусного корабля над большим числом галер, и хотя у венецианцев было больше парусников, чем у него, почти все они были арендованные торговые суда, в основном иностранные. Если бы сражение было доведено до конца или если бы вообще состоялось сражение, достойное называться таковым, победа меньшего флота едва ли была бы удивительной.

На деле последовала серия перестрелок на больших расстояниях. Во всяком случае, расстояния были слишком велики для использования оружия команд. И хотя один испанский автор говорит о схватившихся командах, обменивавшихся оскорблениями и угрозами, это было ночью, когда огонь не мог вестись прицельно. Рибера, по его собственному утверждению, ждал врага весь день, но только около четырех часов пополудни началась стрельба. Согласно венецианской версии, их галеры открыли огонь сразу после восьми часов утра 19-го, когда стих легкий западный бриз, и через некоторое время противник начал отвечать. После полудня ветер подул с северо-востока и позволил испанцам, боевой порядок которых был нарушен, перестроиться на правый галс, хотя при этом венецианцы все еще оставались против ветра.