Лукоморье. Книга Первая

– Эй! – Соколов повторил попытку привлечь к себе внимание. – Ты меня слышишь? Что здесь случилось?

Ответа опять не последовало. Сотрудник правоохранительных органов продолжал все так же молча и равнодушно изучать носки своих ботинок.

– Мужик! – Капитан подошел еще ближе, вскидывая автомат и беря одинокую фигуру на прицел. – Ты меня слышишь?

Расстояние между ними сократилось до пары метров. Теперь их разделял только капот автомобиля, оказавшегося машиной ДПС.

Наконец стоявший поднял голову. Повернул лицо в сторону подошедшего капитана, словно только теперь почувствовал его приближение. Уловил запах или услышал шум дыхания и звук бьющегося сердца.

На Соколова смотрели пустые, ничего не выражающие глаза. Несколько секунд полицейский смотрел. Затем медленно развернулся к нему, и в следующий миг взгляд его поменялся. Он стал осмысленным. Теперь на капитана смотрели полные страха, боли и отчаяния глаза.

– Что случилось? – Соколов опустил автомат.

В руке ДПСника оказался пистолет. Дуло уперлось в висок.

– Беги.

Грохот выстрела заглушил звук падающего тела.

Скоро шоссе стало настолько забитым, что передвигаться по нему дальше стало невозможно. Пришлось сворачивать налево и углубляться в город, снизив темп бега.

Соколов пересек Тепличный проезд и начал петлять между техническими постройками и гаражами, пробираясь к параллельной улице. Перебежав и ее, Соколов поравнялся с угловым домом, стоявшем на перекрестке, и собирался бежать дальше, когда взгляд его заметил какое-то движение на противоположной стороне. Капитан резко свернул в сторону, прижимаясь к стене и прячась за стволами деревьев, растущих возле дома.

Со стороны продуктового магазина на открытое пространство вышло несколько человек. Все они шли медленно, спотыкаясь, то и дело наталкиваясь друг на друга. Разного возраста и телосложения, одетые кто по-уличному, кто в домашнюю одежду. Пара фигур из почти двух десятков шла вообще в нижнем белье. Но всех их объединяло выражение уже виденной им полной апатии и безысходности: головы опущены на грудь, руки болтаются вдоль тела.

Налетел сильный порыв ветра. Прошелся по перекрестку и ушел дальше, ускоряясь и наращивая мощь.

Соколов подобрался. До его слуха отчетливо донесся какой-то странный стук. Ритмичный, но, вне всякого сомнения, не являющийся следствием чего-то технического. Хотя какая, к чертям собачьим, техника, если все электричество выбило нафиг?!

Звук затих. Соколов хотел уже было посмотреть в ту сторону, но в этот момент в толпе начали происходить какие-то новые движения. Несколько человек остановились и стали пытаться снять с себя одежду. Движения их были рваными и дерганными. Остальные продолжили движение, не обращая никакого внимания на раздевающихся. Тем через какое-то время удалось в той или иной степени воплотить задуманное. Каждый из них, кто раньше, кто позже, продолжил движение вслед за основной массой, выделяясь в ночи белесыми оголенными участками тел.

Вновь налетел ветер, подхватывая с асфальта брошенную одежду. Как и в прошлый раз, ушел вдоль улицы, и вновь до капитана донесся неожиданно возникший странный звук. Как будто кто-то опять начал стучать.

Соколов повернулся в ту сторону и мысленно выругался про себя: о ствол соседнего дерева били две голые человеческие ступни.

Капитан поднял глаза вверх, уже зная, что там увидит.

– Да что же здесь произошло?!

Следующие двадцать минут он торопливо пробирался между домами, бежал в тени деревьев и вдоль дорог, прятался и ложился на землю, когда видел впереди какое-то движение. Несколько раз путь ему преграждали отряды бредущих куда-то людей. Приходилось ждать или выбирать пути обхода. Попадаться на глаза раздевающимся флегматикам не хотелось. Было во всей этой ситуации что-то странное.

Еще больше его запутало новое обстоятельство.

Последняя из встретившихся Соколову групп людей поначалу ничем особенным не выделялась. Она так же медленно двигалась, как и все предыдущие, оставляя позади себя одного или двух людей, решивших, по каким-то непонятным причинам, начать немедленно раздеваться. Разнообразие в алгоритм внесла одна из женщин. Она, замедлив свой рваный шаг, отстала от толпы, а затем и вовсе остановилась. Постояла несколько секунд на одном месте и повернулась в другую сторону, направляясь к стоявшему неподалеку газетному киоску. Подошла к запертой двери и начала дергать за ручку.

Соколов какое-то время наблюдал за тем, как дамочка продолжает бесперспективно дергать на себя дверь. К женщине присоединилось еще несколько человек. Кто-то из них стал толкаться внутрь, кто-то начал помогать женщине. Один из подошедших уперся лицом в закрытое ставнями окно.

Оставалось загадкой, с какой целью все они пытались вскрыть газетный киоск и была ли вообще у них какая-нибудь цель. Об этом стоило подумать. Но однозначно потом. Сейчас он должен бежать.

Возле своего дома Соколов оказался еще через полчаса. Дверь в подъезд ожидаемо оказалась открытой. Лифт не работал, и запыхавшийся капитан рванул вверх по лестнице. На четвертом этаже он едва не наступил на какое-то тело. Что это был за человек и почему он лежал тут, времени разбираться не было. Сейчас он близок к своей цели, и увиденное в городе только добавило скорости и решительности действиям капитана.

Еще через минуту Соколов был на одиннадцатом этаже. Общая металлическая дверь лестничной площадки была открыта.

Ему сегодня однозначно везло, если можно вообще так сказать, исходя из окружающих реалий. Если бы она была закрыта на замок, это весьма затруднило бы проникновение в квартиру.

На его продолжительный стук никто не ответил. Соколов припал ухом к замочной скважине, стараясь услышать хоть какой-нибудь звук. И ему показалось…

– Маша! Маша, открой!

Замок несколько раз щелкнул, дверь приоткрылась, обнажая небольшой проем, за которым в свете зажженной свечи стояла его жена.

– Живой! – Она выдохнула, быстро поставила свечку на полку и бросилась в объятия мужа. – Как же мне было страшно без тебя! – Николай почувствовал родное тепло и стук успокаивающегося, должно быть, впервые за эти дни, сердца. – Если бы не Славка, я бы здесь одна точно с ума сошла. Ты даже не представляешь, что тут было… Соседи все словно рехнулись. Дядя Толя вчера несколько часов под дверью стоял. Просто стоял, глядя на нее. Как зомби! Другие куда-то ушли. А на улице вообще ужас…

– Где сын?

– Сейчас уже спит. Первый раз за эти дни.

– Хорошо. Пока не буди его. Быстро собираемся и уходим из города.

– Куда? – Маша тихо ойкнула, схватившись рукой за живот.

– Что с тобой?

– Живот ноет с самого утра. Должно быть, дела скоро начнутся. Вовремя, да? – Она тихо рассмеялась, уткнувшись лицом в грудь супруга.

– Я тебя люблю, моя маленькая капитанка.

– И я тебя люблю, мой большой капитан. Куда идем?

– Сначала к Кудьме. А дальше будет видно. Воду есть во что налить?

– Есть. Только еда вся почему-то испортилась. – Маша выглядела озадаченной.

– Знаю, – кивнул супруг. – Собирай документы, деньги, аптечку и свечи.

Славик, еще окончательно не проснувшись, мотал головой из стороны в сторону, сидя на плечах отца. К весу сына, автомата и сумки теперь добавился рюкзак с питьевой водой и теплыми вещами, уложенными Марией.

Бессонная ночь, проведенная в постоянном движении, давала о себе знать. Бежать было ощутимо тяжело, но времени на отдых не было.

Чтобы не сбиться с темпа, Николай старался не отстать от бегущей чуть впереди Маши. Нагруженная вторым рюкзаком женщина держала приличную скорость. И можно было только порадоваться тому факту, что в их семье никто не курит и не пьет. Маша даже не употребляет ни кофе ни чай, предпочитая обычную воду. Да и спорт не на последнем месте. Пусть в ее случае это всего лишь спортивные танцы, но это только с виду ничего не значит. Смогли бы они сейчас держать такой темп, да еще и с утяжелением, если бы не их форма?

Справа показалось здание детского сада. Соколов, прибавив скорости, поравнялся с супругой, закрывая собой правую сторону для обзора. Он бросил торопливый взгляд на Машу: та продолжала бежать, глядя перед собой. Только выражение лица стало каким-то упрямым и злым.

Впереди за соседним домом показался очередной перекресток, и скорость пришлось сбавить. Продолжение их улицы и идущая параллельно Южная улица были забиты на несколько десятков метров остановившимися и столкнувшимися автомобилями. Обходить препятствие было неудобно, и супруги, не сговариваясь, решили протиснуться между машинами.

Энергетические потоки чрезвычайно нестабильны. Но враги сдержали обещание. Экстренная диагностика систем показывает, что Хэдвиг все еще жива, а медицинское оборудование продолжает работать исправно. Стазис-капсула, выполненная из высокорезонансного адаптивного хрусталя, хоть и была неоднократно вскрыта, но ущерб, причиненный представителями местных примитивных рас, уже устранен.

Облаченный в боевую броню с нагрудной эмблемой группировки Скардльен, воин перенесся сознанием по информационному потоку, исходящему от блока капсулы, на двадцать два века назад. На развороченный серией прямых ударов борт исследовательского судна.

Защитное поле не предназначенного для ведения боевых операций космического корабля не выдержало слитный залп кластера вражеских истребителей. Большинство оборудования, управляемого энергетическими кристаллами, было уничтожено второй атакой. Даже перестройка наномолекулярного слоя одежды в подобие брони за счет перераспределения подструктурных слоев оказалась бессильна. Что могла сделать в такой ситуации младшая дочь из гражданской касты, только ставшая вестой – профессиональным военным?

Собрать остатки быстро покидавших ее сил и послать сигнал о том, что здесь, в системе местной звезды, замечена формация врага.

Оборудование стазис-капсулы надежно законсервировало ее, давая возможность целителям в дальнейшем вернуть молодую Хэдвиг к жизни. Техническое развитие расы, насчитывающей в своей истории миллиарды лет постоянного совершенствования, будет надежно оберегать свою хозяйку.

Воин группировки Скардльен вышел сознанием из самого начала информационного потока, скользя по нему дальше, к моменту, когда темнота космического пространства вокруг планеты окрасилась беззвучными всполохами разрывов чудовищных энергий, мгновенно уничтожая большую часть вражеских кораблей. В следующий момент останки разрозненного соединения были окружены небольшими круглыми корабликами, проносящимися мимо ставших на удивление неповоротливыми машин запаниковавших врагов. Те, впрочем, никаких активных действий больше не предпринимали.

В процессе обмена информацией прибывшей ударной группировке Вальхорд удалось узнать, что находящиеся все это время здесь, в засаде, закованные в шестиметровые боевые экзоскелеты враги ждали появления совсем другого корабля, и атака гражданского судна была вызвана нарушением в системах управления искусственного интеллекта.

Воин проскользнул по информационному лучу практически в самый конец. Все эти века, которые стазис-капсула была надежно схоронена под землей, проходили в мертвом спокойствии. Изменения наступили совсем недавно.

Семь тысяч четыреста семьдесят седьмой год, район, обозначенный у местного населения, как село Ржавчик. Информационный блок стазис-капсулы считывает изменение окружающей атмосферы и появление вокруг медицинского объекта группы горнодобытчиков. Крышка капсулы вскрыта грубым физическим методом, и информационное поле густо пропитывается множеством удивленных образов.

Кто-то изумляется прозрачной розовой жидкости, в которой покоится тело. Кто-то поражен неземной красотой лежащей там дочери, отмечая ее полупрозрачные одежды, богатые на вышитые символы, очень похожие на…

– Стой! – Николай выставил в сторону руку, преграждая дорогу собравшейся идти вперед Марии. – Пригнись! – Следующим движением капитан потянул супругу вниз. Сам же быстро стащил с плеч сына и присел на одно колено рядом.

– Что там? – Маша с тревогой посмотрела на Николая.

– Понятия не имею, – мотнул тот головой, осторожно выглядывая из-за машины, – но лучше подождем.

Маша, последовав примеру супруга, осторожно выглянула из-за капота. Она собиралась спросить «где?», но это было уже лишним. Она все видела сама. И увиденное было одновременно захватывающим, жутким и непонятным.

По противоположной стороне дороги шло нечто. Облаченный в доспех древнерусского витязя полупрозрачный призрак трехметрового роста. Двигался он совершенно немыслимым образом: его движения были плавными, какими-то неторопливыми, словно воин двигался через сопротивление внутри уплотненной атмосферы. И в то же время всего за несколько секунд фантом смог преодолеть расстояние в пару десятков метров.

Не успел он скрыться за одним из домов, как сидящие за машиной увидели новых призраков. Четверо воинов, похожих на первого, прошли в том же направлении, неся на своих плечах саркофаг. Замыкала похоронную процессию еще пара одетых в доспехи привидений.

– Что это? – Мария широко раскрытыми от удивления глазами смотрела туда, где скрылись последние из воинов.

– Без малейшего понятия, – выдохнул Соколов. – Призраки семи богатырей, наверное… которые несут гроб.

– Что за… – начала Маша, но капитан не дал ей договорить:

– Бежим дальше. Осталось немного. За городом должно быть спокойнее.

Он посадил Славу обратно на плечи, догоняя вырвавшуюся вперед супругу.

Втроем они пересекли наконец перекресток и, стараясь держаться вблизи построек, побежали в сторону южной границы города.

– Сюда! – Маша резко ушла в сторону, прячась за углом дома.

Николай свернул за ней, замечая боковым зрением причину такого маневра: вдоль дороги неторопливой, дергающейся массой шла толпа людей. Двигались они со стороны озера Новое к городу.

Клубящийся над большим озером туман, заползая рваными белесоватыми языками на прилегающее шоссе, только тут начинал терять свою силу, давая возможность рассмотреть все более или менее подробно. Движущиеся люди медленно появлялись из молочной пелены, разбредаясь по всей ширине дороги. И, хотя туман продолжал заполнять собой всю территорию города, вдали от воды он становился намного разряженнее, позволяя рассмотреть одну из фигур, неожиданно замершую на месте.

– Динка! – тихо ахнула Мария, всматриваясь в отделившуюся от толпы фигуру. – Она же говорила… – И замолчала, зажав рот рукой.

Соколову подумалось, что супруга только сейчас начала осознавать всю трагедию сложившейся ситуации. Одно дело, когда твоей семье удалось избежать этого ужаса, и совсем другое – когда ты своими глазами видишь необъяснимые и пугающие изменения. Изменения, искалечившие психику и поведение не просто абстрактных людей, а близких и знакомых. И было бы неплохо подумать о том, почему они втроем сейчас не разгуливают вот так же, как все те, кого они повстречали за сегодняшнюю ночь.

– Знакомую увидела?

– Да. Динка Малышева из соседнего подъезда. Она три дня назад звала нас со Славкой в лес. Грибы собирать. А я отказалась, потому что ты должен был приехать.

– Значит, она и, возможно, все эти люди в то время были за городом. – Николай продолжал смотреть на идущих горожан. Отставшая от них Дина наконец двинулась следом, оставив на себе только стринги и один кроссовок. Прочая одежда осталась лежать слоем грязных тряпок на влажном дорожном покрытии.

– Да что здесь происходит-то?! – всхлипнула Маша. – Ой! – Она опустилась на колени, схватившись руками за живот.

– Что случилось?

– Начались… – Маша поморщилась.

Она достала из нагрудного кармана пакетик с болеутоляющим, торопливо разорвав его, высыпала гранулы в рот и запила из протянутой супругом бутылки.

– Сейчас отпустит. – Маша поднялась на ноги и взяла стоящего рядом сына за руку.

– Папа! Ты что?!

Услышав крик сына, Маша быстро подняла глаза на супруга.

Капитан смотрел на нее ничего не выражающим взглядом, достав из-за плеча автомат. Кругляш дула, таивший в себе смерть, начал подниматься все выше, замерев на уровне лица Марии.

– Ложись!

Мария, схватив сына за руку, рванула его на землю. Над головой оглушительно загрохотал автомат. Закричал испуганный Славка. Соколов перепрыгнул их, и Маша, повернувшись, увидела, как супруг встал между ними и поднимающимся с земли человеком. Мария вскочила на ноги и, подхватив плачущего ребенка, загородила его собой от опасности.

Упавший тем временем встал и начал очень быстро, по сравнению другими, идти к капитану. За его спиной из ночного тумана стали возникать качающиеся головы новых людей. С десяток их, переваливаясь из стороны в сторону, спешили к застывшей семье.

Автомат снова загрохотал. Очередь прошила надвигающееся тело, заставляя его отшатнуться. Человека повело в сторону, и он упал на оба колена, но тут же быстро поднялся и вновь двинулся вперед. Уже была отчетливо видна кровь, текущая по когда-то белой рубашке из окаймленных багровыми ободками пулевых отверстий. И, тем не менее, человек продолжал идти, не обращая внимания на боль и кровопотерю.

Соколов, быстро обернувшись, сделал несколько шагов назад, вновь беря раненого на прицел. Неожиданно тот остановился. Затем развернулся и торопливо заковылял в обратную сторону. Вслед за столь же стремительно уходящими остальными.

Сбоку промелькнуло что-то светящееся. Несколько ковыляющих последними людей упали как подкошенные и остались лежать в неестественных позах.

Рядом с беглецами, как будто из ниоткуда, возникла полупрозрачная фигура трехметрового воина. Несколько мгновений гигант смотрел на них своими горящими серебристым огнем глазами, после чего вытянул вперед руку, указывая им дальнейший путь.

Шесть месяцев спустя. Март 2020 года. Зона Лукоморье

– «Бура»! – радостно выдохнул Макс.

Перед глазами отчетливо забрезжил призрачный шанс отыграться.

Сидевший напротив него Туз почесал синей от наколок кистью небритую щеку и осклабился, косясь на еще одного человека, сидящего за столом. Тот вяло кивнул, положив на изъеденный отметинами от ножа и окурков стол свои карты.

– «Москва». – Туз показал серию из трех тузов.

– Еще пару очков тебе. – Сидевший четвертым за столом Левша отодвинул от себя изуродованной рукой, на которой не хватало двух пальцев, огрызок листа с карандашными пометками. – Итого – дюжина. Проиграл ты.

Макс тупо уставился на лежащие перед ним карты, пытаясь собрать мгновенно разбежавшиеся мысли. Он был уверен на все сто, что, как минимум, два туза из колоды ушли. А сейчас он видит их перед собой…

Когда он согласился подкалымить «легких» денег, то даже и представить себе не мог, что окажется среди реально матерых уголовников. Раньше ему доводилось иметь дело с некоторыми личностями, имевшими темные моменты в своей биографии. А как без этого, если испокон веков на Руси половина населения посидеть успевает? Еще со времен Сталина всякие ГУЛАГи и таежные лагеря забиты под завязку. И он, Макс, конечно же, знал о том, что играть хоть в какие-то игры с уголовниками себе дороже. Собственно говоря, он и не собирался этого делать. Но сегодня, когда его привели сюда, этот Туз какое-то время молча изучал его, буравя своим долбаным взглядом, а затем предложил сыграть. И как-то он так сделал, что отказать Макс уже не смог…

– …Обрадовались обе сестры – ноги у них были очень красивые. Старшая отправилась в комнату, чтобы примерить туфельку, и мать пошла с нею. Но никак не могла она натянуть туфельку на ногу: мешал большой палец, и туфелька оказалась ей мала. Тогда мать подала ей нож и говорит:

«А ты отруби большой палец; когда станешь королевой, все равно пешком ходить тебе не придется»…

Ситуация в родном городке Макса резко изменилась с появлением возле него этой дьявольской Зоны. Возникла она вроде как после взрыва новой ракеты на военном полигоне. Ну, по крайней мере, так звонят официалы. И это полная туфта. Если президент и все остальные знали, из-за чего тут вообще весь этот галимый кипиш, они не стали бы так суетиться. Рванула ракета и рванула. Одной больше, одной меньше. А тут они зачем-то хотят добраться до самого центра Зоны…

– …Надо было им проезжать мимо могилы, а там сидело два голубка на ореховом деревце, и запели они:

«Погляди-ка, посмотри,

А башмак-то весь в крови,

Башмачок, как видно, тесный,

Дома ждет тебя невеста».

Посмотрел королевич на ее ногу, видит – кровь из нее течет. Повернул он назад коня, привез самозваную невесту домой и сказал, что это невеста не настоящая…

Собственно говоря, и городка-то теперь больше нет. Его, как и многие другие населенные пункты, поглотила проклятая Зона. В один момент и безвозвратно. Что стало с матерью, дедом, двумя сестрами и остальными корешами, Макс предпочитал не думать. Ему на всю жизнь хватило того раза, когда он собственными глазами увидел зомбака. Так что судьба знакомых, да и вообще всех жителей, оказавшихся не в то время и не в том месте, для Макса была решена.

Рейсовый автобус, на котором он и другие мужики возвращались с вахты, тормознули уже на подъезде к Сыктывкару. Прилипшим к окнам взволнованным и ничего не понимающим спросонья людям были видны стоящие на обочине ряды служебных и армейских машин, пара танков и какие-то военизированные фургоны с непонятными приборами на крышах. Кругом суетились люди. Мимо с включенными «ведрами» пронеслась по направлению от города пара «членовозов». Сама же дорога была перекрыта полицейскими машинами, возле которых стояли вооруженные, уставшие росгвардейцы и злые «вежливые люди», жестами и матом приказывающие разворачивать автобус ко всем известным матерям.

Через несколько часов Макс узнал, что теперь ему больше некуда и не к кому ехать. Дым сигарет и яркие вспышки проблесковых огней в наступающей ночи стали теми точками отсчета, которые навсегда разделили его жизнь, как говорится, на «до» и «после».

Людей, оказавшихся, как и он, в таком же бедственном положении, расселили по школам, но не всех: многим пришлось искать временное убежище самостоятельно. Что было проблематично, поскольку цены на жилье и еду в прилегающих к Зоне крупных городах моментально подскочили вверх.

Взятая с собой наличка вскоре начала заканчиваться, и дело стало попахивать керосином. Но вмешался случай. Один из знакомых вахтовиков предложил подработать на одном из строящихся объектов. Отказываться было глупо, и спустя пару дней Макс впервые оказался за периметром Зоны. Или, вернее сказать, за Барьером. Периметр периметром: колючка, вышки и посты. А вот Барьер – это что-то физически невидимое, но присутствующее. Как тот самый суслик. И нужно сделать всего один шаг вперед, чтобы из одного мира попасть совершенно в другой. Шаг через прозрачную черту, за которой, как оказалось, царствует вечное лето, а по ночам с моря, озер и рек поднимается туман, иногда доходя до самых границ Лукоморья. Не работает ни одна техника, ни один электронный прибор. Только радиоприемники почему-то устойчиво ловят одну и ту же волну, которую тут называют Котом. И вся приносимая внутрь Зоны еда почему-то быстро приходит в негодность. Сгнивает за сутки, а то и за пару часов.

Как стало известно позже, сперва отправляемые в эпицентр бригады проходников предполагалось кормить за границей Зоны. Так сказать, на Большой земле. Но затем от этой идеи пришлось отказаться, поскольку ожидаемое в скором времени увеличение времени пребывания людей внутри Зоны обрекало их на голод.

Кому-то из прибывших в Зону ученых пришла в голову идея о высадке растений прямо в самом Лукоморье. Для эксперимента было отобрано несколько видов семян укропа и чеснока, и одна из грядок через месяц дала первые всходы. На основе полученных результатов было решено приступить к строительству лукоморской сельхозбазы. Куда, собственно говоря, и звали работать Макса после того, как было окончено строительство последнего здания, которым оказался свечной заводик.

Горбатиться на поле, как в довоенное время, вручную перепахивая почти гектар земли, у Макса особого желания не было. Хотя ему, как постоянному рабочему, или, вернее, крестьянину Лукоморья, предлагалось жилье и вполне сносная зарплата. Но вот условия труда… Правда, оставался еще один вариант: уже вовсю шел набор в бригады проходников. К тому времени Макс достаточно наслушался всякого и про зомби, и про русалок, и про другие аномалии. И рисковать непонятно ради чего своей жизнью ему не хотелось.

Пришлось возвращаться на Большую землю и несколько месяцев перебиваться временными заработками.

В один из вечеров настроение у Макса упало совсем ниже плинтуса. В стране начал творится конкретный беспредел. Половину рабочих мест закрыли – вмешался карантин из-за распространившегося китайского вируса. Что теперь делать, было совсем непонятно, и Макс, решив залить горе, сел в одной из местных пивнушек, где после кружки пива и познакомился с бригадой быстрого реагирования. Причиной стала банальная ссора: не так, видите ли, посмотрел на одного пьяного урода. После небольшой потасовки хозяин заведения, решив не вдаваться в подробности, просто нажал «тревожную кнопку».