Лукоморье. Книга Первая

От автора

Все события книги происходят на территории вымышленной России, не имеющей никакого отношения к действующим политическим и религиозным тенденциям нашего современного мира.

Автор выражает сердечную благодарность:

Екатерине Вишняковой – за веру, поддержку и помощь в решении вопросов, возникающих в процессе работы с рукописью.

Анжеле Ярошевской – за редактирование моих записей (ты, как всегда, великолепна!)

Павлу Суворову – за потрясающую обложку (это лучшая твоя работа… пока).

Сергею Ясакову – за консультации по ряду технических моментов и за разрешение запихнуть себя в Лукоморье.

Анастасии Петровой – за профессиональную помощь в составлении судебно-медицинского акта.

Музыкантам, авторам стихов и песен – за разрешение использовать их тексты в этой рукописи.

Моим друзьям и знакомым – за то, что ждете очередную книгу. Поверьте, без вас всё это было бы не так интересно.

Кто ответит, где она:

Затопило ее море,

Под землей погребена,

Ураганом сметена?

Кто ответит, где она,

Легендарная страна

Старых сказок –

Лукоморье?

(Л. Мартынов)

Утренний туман

уходит тихонько туда,

куда ему надо.

(Танэда Сантока)

Сказка – великая духовная культура народа, которую

мы собираем по крохам, и через сказку раскрывается

перед нами тысячелетняя история народа.

(А. Н. Толстой)

Глава первая

Россия. Архангельская область. Акватория Белого моря. Борт малого противолодочного корабля. 8 августа 2019 года. 8 часов 50 минут по МСК

При его появлении находящиеся на капитанском мостике вахтенные вытянулись по стойке «смирно». Соколов кивнул в ответ, давая команду «отбой», и повернулся к подошедшему капитан-лейтенанту:

– Что скажешь, Василий Семенович?

– Идем четырнадцать узлом, Николай Павлович. До бухты двадцать восемь морских миль. За время дежурства происшествий на борту не было.

– Через два часа, стало быть, будем дома. – Соколов тепло улыбнулся.

– Ну, не совсем. Еще построение экипажа, доклад в штабе флота…

– Это уже не считается. Это уже дом. – Капитан корабля третьего ранга оглядел старшего помощника: – Отдыхай, Василий Семенович. Я достою.

– Есть отдыхать. – Крикунов козырнул и направился мимо штурманского стола с лежащим на нем судовым журналом к выходу.

Соколов проводил его взглядом и подошел к приборной панели. Посмотрел на экран средств спутникового позиционирования. Сверился с показателями гирокомпаса.

«Стоит немного подкорректировать, пока еще идем по большой воде».

– Право десять.

– Есть право десять! – немедленно отозвался рулевой матрос, изменяя вектор движения судна по аксиометру.

– Прямо руль.

– Есть прямо руль!

– Так держать. – Соколов поднял бинокль.

Глаза, усиленные комбинацией мощных линз, уже различали тонкую линию берега, потихоньку поднимающегося над толщей холодной воды. Еще немного – и будут видны очертания построек военно-морской базы. А дальше – город и дом, где с нетерпением дожидаются его приезда супруга с сыном.

На сердце сразу стало теплее. Так было всегда, когда он возвращался с очередного боевого дежурства или учений. Момент первой встречи после длительной разлуки всегда был очень дорог и ценен. Те мгновения, незаметно перетекающие в минуты, когда они стояли с Машей в прихожей, крепко обнимая друг друга. Не выпуская из объятий, наслаждаясь ощущением близости, стараясь восполнить оскудевший запас родной энергетики друг друга, буквально возвращающей уставшим телам и истосковавшимся душам покой, надежду и веру в то, что теперь все уже точно будет хорошо.

И, конечно же, в первые дни отдыха Славку нельзя будет отцепить от себя. Мальчишка скучает и обязательно потребует подробный пересказ всех событий, в надежде наконец-то услышать рассказ о нападении врагов и о героической победе отца над ними.

Будет хорошо, если сын пойдет по его стопам, посвятив свою жизнь настоящей мужской профессии. Хотя, с другой стороны, мало ли в мире нормальных человеческих специальностей, действительно важных и приносящих людям пользу, жизненно необходимых в любое время и при любом политическом строе? Инженеры, доктора, пожарные, всякие научные специалисты и рабочие. Выбрать всегда есть из чего, был бы только сделан этот самый правильный выбор. А в этом-то уж и он и Маша постараются. Поспособствуют привитию по-настоящему истинных ценностей. Заложат фундамент, а что именно сын будет возводить на этой основе, зависит только от него самого. И это касается всех аспектов формирующейся личности. Вплоть до религии.

Теща в первые месяцы после рождения Славки всю плешь проела: как это так, ребенка крестить отец не несет?! Положено, мол, испокон веков нести новорожденных в храм, приобщая к православной вере предков. Ладно, отец у него нехристь – при другом строе родился, но сейчас-то времена другие.

Соколов тогда, помнится, здорово поругался с матерью жены, но свое отстоял. Вырастет Вячеслав и сам для себя решит, что и как ему делать. В конце концов, все должно идти от ума и от сердца. Если осознает, что близко ему христианство, то и пусть идет в него.

– Связь с базой. – Соколов бросил взгляд на часы. – Передать наше местоположение. Пусть готовятся встречать через два часа.

– Есть связь с базой!

Трехдневное пребывание в море подходило к концу. Экипаж завершил выполнение боевых упражнений и в настоящее время направлялся в основной пункт базирования сил Беломорского военного флота. Успешно были отработаны комплексы противолодочных мероприятий, в том числе и в составе Кольской флотилии в Баренцевом море. Произведено поражение мишеней огнем артиллерийских установок на берегу полуострова Рыбачий. Закончено ведение боя с условным противником после перехода в Белое море. Экипаж из восьмидесяти девяти человек показал слаженность и оперативность. А каждый из девяти офицеров профессионально руководил вверенным ему боевым постом.

– База! База! – Дежурный связист активировал корабельную связь. – Я борт номер сто шестьдесят четыре. Прием!

– Борт сто шестьдесят четыре. Я база. Принимаю уверенно.

– Следуем курсом…

Соколов удовлетворенно кивнул, еще раз прокручивая в голове события последних трех дней. Команда подобралась что надо. Часть рядового состава из списка срочников скоро уйдет на дембель, но с этим проблем никогда не было. Будет новый набор. Главное, что после перевода на новое место службы он сумел организовать предоставленный ему личный состав офицеров и моряков-контрактников в по-настоящему боеспособный кулак.

Все они – опытные профессионалы, связавшие свою жизнь с морем. Преданные своим внутренним идеалам и ценностям и, вне всякого сомнения, готовые отдать жизнь, встав на защиту границ своей Родины. Их не пугают ни суровые условия, ни, черт возьми, банально низкие зарплаты. Они все, включая самого Соколова, сделали свой выбор по велению совести.

Можно приглушить ее деньгами и теплым сухим местом, работая пятидневку, катаясь на купленной в кредит машине от дома до платной парковки, угорая по субботам в ночных клубах или в пивных барах и скапливая деньги на отдых в какой-нибудь Турции два раза в год. Большинство так и поступают, и совесть их спит. Они уже обо всем с ней договорились. Но что будет в итоге, когда в голове впервые встанет вопрос: а что хорошего сделал ты? Не для себя, для других. И окажется, что всю свою жизнь ты провел в пустоте. Именно это, по сложившемуся с юного возраста мнению Соколова, было самым худшим: пустая жизнь, пусть даже наполненная какими-то красивыми и яркими моментами, не оставлявшими после себя ничего.

Не имея желания приобщаться к одной из официально разрешенных в стране религий, командир, тем не менее, являлся сторонником агностицизма, полагая, что при любом раскладе над всеми сущностями стоит какая-то наивысшая сила. Как ее назвать – Бог, Иисус, Мухаммед, Будда или Кецалькоатль – было делом восьмым, если не тринадцатым. От изменения имени суть не менялась. После смерти, кто бы ни сидел на небесах, спросит с тебя по всей строгости неподкупного закона.

И, надо отметить, что такую же точку зрения разделяла и Маша. Длинноногая, стройная красавица с густой копной волос, спускающихся ниже пояса. Она всегда была и остается его лучиком солнца, дарящим свет мыслям и тепло душе.

Они познакомились сразу после школы, повстречав друг друга на дне рождения сестры Николая. И для него тогда весь праздничный вечер как будто перестал существовать. Перед глазами стояла только очаровательная улыбка незнакомки и ее большущие, по-детски наивные глаза. И тогда же в голове возникла простая и неожиданная мысль: «Эта девчонка будет моей».

Время, как водится, расставило в дальнейшем все по своим местам, полностью подтвердив правильность сделанного Соколовым выбора.

– Все насмотреться не можешь?

Соколов оторвал взгляд от бинокля и, повернув голову, увидел вернувшегося Крикунова. Старший помощник был уже гладко выбрит и не по уставу держал в руках кружку дымящегося горячего кофе.

– Есть такое.

– Хорошо, когда дома тебя ждут и любят. Как там в одной песне поется? – Крикунов фальшиво промычал трудно угадываемую мелодию. – А, ладно, слов тоже не помню. Но было там про моряка, возвращающегося домой… – Он бросил взгляд на все быстрее приближающийся берег. – Матерь божья!

Соколов изумленно посмотрел на офицера, а потом – в сторону береговой линии.

– Что за черт?! – только и смог выдохнуть он.

На берегу в полный рост расцветал чернеющий в светлом утреннем небе гриб мощного взрыва. Через мгновение после расползания серого купола шапки до команды корабля донесся звук взрыва.

Территория ракетного полигона Ненокса. Что там они испытывают сейчас, и что у них могло произойти? А рядом, в каких-то тридцати-сорока километрах Северодвинск. Там Маша и Славка!

– Связь с базой!

– Слушаюсь! – Дежурный включил радиостанцию. – База! Прием! Я сто шестьдесят четвертый.

– Борт сто шестьдесят четыре. Я база. Повторите. Вас не слышно.

– Дай сюда! – Соколов раздраженно выхватил тангенту радиостанции. – Говорит капитан корабля. На территории ракетного полигона Ненокса зафиксирован взрыв!

– Борт сто шестьдесят четыре! Я база. Повторите начало. Что с полигоном?

– На территории ракетного полигона Ненокса зафиксирован взрыв!

– Вас понял, борт сто шестьдесят…

Дикий крик перебил голос радиста на базе. Сквозь шипение радиостанции доносились какие-то удары, грохот и крики людей. Неожиданно через эту паническую мешанину прорвалось разъяренное кошачье мяуканье. Кто-то начал стрелять, но пистолетные хлопки почти мгновенно оборвались пустотой шипящего радиоэфира.

Несколько мгновений на капитанском мостике висела звенящая тишина. В ушах всех присутствующих стоял дикий и чужой своим неожиданным появлением кошачий вопль, выстрелы и крики людей.

– База! – Соколов первым пришел в себя после услышанного. – База! Прием!

– Что у них там произошло? – Крикунов высказал вслух повисший в воздухе вопрос.

– Да хрен их знает! – огрызнулся Соколов. – База! Ответьте!

На капитанском мостике стали появляться остальные офицеры. Кто-то из них также успел увидеть взрыв на берегу. Другие ждали разъяснений случившегося или последующих приказов своего командира.

– Офицерам занять места согласно боевому предписанию. Готовиться к возможной эвакуации гражданского населения. Курс на Северодвинск. Полный вперед!

– Есть полный вперед!

– Товарищ капитан третьего ранга!

– Что еще?

– Энергия пропала, – озадаченно доложил штурман, указывая на приборную панель.

Соколов бросился к ней. Индикатор напряжения электросети корабля смотрел на него тусклым пластиком окошка. Гирокомпас, оборудование космической навигации, десяток экранов контроля жизнеобеспечения корабля – все было мертво.

– Мы теряем ход!

– Твою ж мать! Дежурный! Продолжить попытки установить связь с базой! Собрать офицеров!

«Эксперты по ядерному оружию из Института международных исследований Миддлбери на основании спутниковых фотографий и косвенных данных высказали мнение, что инцидент произошел во время испытаний крылатой ракеты «Буревестник» с ядерной установкой…»

«Неназванный источник в администрации президента США не подтвердил и не опроверг возможный факт испытания крылатой ракеты с ядерной установкой, выразив сомнение в официальной версии российских властей. Позже на инцидент отреагировал президент США, заявивший на своей странице в Twitter, что происшествие связано с крылатой ракетой…»

«По мнению физиков из Института ядерной физики чешской Академии наук и руководителя отдела исследований и разработок правительственного агентства Норвегии по выводу из эксплуатации исследовательских ядерных реакторов и работе с ядерными отходами, состав изотопов, идентифицированных Росгидрометом, свидетельствует о том, что источником их происхождения был ядерный реактор…»

«CNBC, со ссылкой на данные американской разведки, высказала версию, что взрыв произошел во время операции по подъему со дна океана потерянной при предыдущих испытаниях ракеты…»

«8 августа 2019 года после 18 часов по московскому времени федеральные каналы телевидения прервали свои передачи. На экране появилась заставка, и тревожный женский голос стал многократно повторять ее текст…»

«Про это облако и куда его понесло ветром, нам не сообщили. Только, очевидно, не зря москвичей буквально через сутки после взрыва известили по телевизору об опасности выхода на улицу. И никакого шквалистого ветра не было. Зато всю неделю поливочные машины заливали водой столичные тротуары и мостовые…»

«Вчера скупили все. Сначала йод в таблетках, йодомарин, затем обычный йод и йодистый калий. Ажиотаж начался около 17:00 и до самого закрытия все разобрали. Люди перед кассой обсуждали новости о радиации в Северодвинске, о взрыве у военных…»

«В Минобороны и «Росатоме» категорически отказались раскрывать какие-либо технические подробности устройства и его тактико-технические характеристики…»

«После взрыва четыре станции контроля за ядерными испытаниями перестали передавать информацию…»

«Гринпис России направит письмо в прокуратуру с просьбой провести проверку возможного сокрытия радиационной аварии и информации о состоянии окружающей среды, а также готовности системы мониторинга радионуклидов в атмосфере к новым авариям…»

Россия. Архангельская область. Акватория Белого моря. Борт малого противолодочного корабля. 9 августа 2019 года. 10 часов 30 минут по МСК.

Соколов хмуро окинул взглядом окружающее его безликое ничто.

Все тот же нескончаемый туман, появившийся с берега вскоре после ЧП. Густой и плотный, через него уже на расстоянии десяти метров ничего нельзя было различить. Пришлось усилить вахту смотрящих, снабдив людей огнестрельным оружием и фальшфейерами. Это было все, что в сложившихся условиях могло хоть как-то привлечь внимание к застрявшему в море кораблю, чтобы на него не наткнулось другое судно. Они даже не могут включить подсветку. Они не могут включить вообще ничего.

Обследование систем корабля после офицерского собрания выявило, как минимум, две странности. Во-первых, полное отключение по непонятным причинам всего электрооборудования корабля и, как следствие, вывод из эксплуатации двигателей, системы пожаротушения и вообще всего «нервного центра». Единственное, что продолжало работать непонятно как – две радиостанции. И это было второй обнаруженной странностью. Все индикаторы приборов были мертвы, недвусмысленно давая понять об отсутствии напряжения. И, тем не менее, из наушников все это время без остановки раздавался фон улавливаемых частот. Но только он. На связь с застрявшим посреди моря кораблем больше никто так и не вышел.

На том же докладе было высказано предположение о воздействии на корабль некой электромагнитной волны, возникшей, по всей вероятности, после взрыва на ракетном полигоне. Такое вполне могло произойти, тем более что характер взрыва до сих пор оставался загадкой. Но это нисколько не объясняло работу радиостанций при полном отсутствии электроснабжения. Техническая группа также не смогла найти видимой причины отказа в работе оборудования.

В конце концов, было принято решение стоять на якоре несколько дней, до тех пор, пока их не обнаружат, либо пока не подойдут к концу находящиеся на борту запасы питьевой воды и еды. Учитывая срок автономного плавания малого противолодочного корабля, при самом худшем раскладе команду ожидало еще несколько дней простоя. Потом на воду будут спущены спасательные шлюпки и люди отправятся на берег.

Соколов покинул капитанский мостик и вышел на палубу. Большинство членов команды во время вынужденного бездействия располагалось здесь. Матросы и некоторые из офицеров лежали и сидели, вяло переговариваясь между собой. Капитан ловил на себе взгляды некоторых из них: в одних легко читалась надежда, в других сквозила тревога.

Командир покачал головой, давая всем смотрящим на него понять, что новостей нет. Повернулся к борту и, облокотившись на него, стал смотреть на воду.

Команда подавлена. Моментально сложившийся вокруг людей вакуум неизвестности, казалось, с каждым часом сгущался, подобно этому неожиданному туману. У многих, как и у него самого, на берегу были семьи и родные. Что происходит на суше? Что стало с людьми? Как сложилась их судьба после взрыва?

Берег был рядом, и добраться до него на спасательных шлюпках было более чем реально. Некоторые из офицеров уже высказывали предложение об организации разведывательного рейда к берегу. Но эту идею Соколов отверг. Слишком высок был шанс в таком густом тумане и на столь значительном расстоянии обречь людей на гибель. Разведотряд мог просто-напросто сбиться с курса и заблудиться. Насколько простирается туман? Хорошо, если на пару-тройку миль. А если до самого берега? При таком положении дел нельзя даже определить свое положение по звездам. Нет, если и идти к земле, то в полном составе. Он примет ответственность на себя: затопит боевой корабль и двинется вперед, стараясь сохранить жизни своим людям. Но прямо сейчас… Доводить дело до военного суда он не будет. Приказа оставить корабль у него нет. И он будет стоять на якоре среди тумана до тех пор, пока жизням вверенного ему личного состава ничто не угрожает.

Мысли Соколова вернулись к оставленным на берегу жене и сыну. С ними должно быть все в порядке. Другого расклада он просто не примет, и это самый главный аргумент.

– С вами все будет хорошо. И я вернусь. Что бы там ни было на берегу, я доберусь до вас.

Что-то блестящее и яркое мелькнуло в воде перед самым его носом. Соколов мотнул головой, отбрасывая тяжелые мысли в сторону. Показалось, что ли? Как будто бы рыба. Большая, с ярко-желтым, блестящим золотом оперением. Подплыла к поверхности, показала на секунду свою круглую голову, пока он говорил сам с собой, и ушла вниз. Махнула хвостом, оставив на прощание только круги на воде, и яркой монетой растворилась в синей глубине моря.

– Ура! – Крик нескольких человек заставил капитана вздрогнуть от неожиданности. Соколов развернулся. Недалеко от бака несколько сидящих матросов повскакали с мест. К ним уже спешили находившиеся рядом, чтобы выяснить причину столь бурного ликования.

– Есть связь!

– А что за волна?

– Надо рекламу дождаться!

– Братцы! Наверное, скоро и нас услышат!

– Да тише вы! Чего он там говорит-то?

Перед подошедшим Соколовым сбившиеся в кучу матросы расступились, пропуская командира в центр импровизированного круга. На свободном пятачке на коленях сидел матрос, держа в руках простой радиоприемник. Из его динамиков доносился приятный голос, поющий что-то под тихое музыкальное сопровождение. Соколов прислушался:

Дыхание неба

Окутало сердце

Наших верных героев,

Погасив их свечу.

Светом трасс, сладким ядом,

Пылью грез, гнетущим страхом

Кто-то поднял на ветру,

В новый дом вернув грозу.

Боль с тобою рядом встала,

Всего мира стало мало.

Он ушел дорогой ввысь,

Но не в смерть – в иную жизнь!

Маяком в ночную пору

Освещает нам дорогу,

Его музыка вокруг –

Льется с неба ее звук!

Лучшая музыка там, где в рассвете

Тает небесный простор.

Льет долю ангелов праведный ветер,

Братьям дарует покой.

Мир полон звуков с небес.

Голоса – оркестр вечности.

Там у песен и имен

Другой вес, другие ценности.

В шуме гроз и ветров

Тот же стих и то же пение.

Где-то сцена есть из облаков –

Он в ней нашел спасение.1

– Работает, товарищ капитан! – Матрос довольно осклабился. – И связь четкая, без помех.

– Какая волна?

– А тут любая.

– Не понял? – нахмурился Соколов.

– А тут на всех диапазонах одну и ту же вещь почему-то крутят. От начала и до конца. А если обратно крутить, то что-то другое начинает…

«В то самое время, когда королева-судомойка чистила на кухне закопченные котлы и выгребала из очага золу, во дворце готовились отпраздновать большое событие – свадьбу молодого короля.

Настал, наконец, и торжественный день. Окончив работу, королева тихонько пробралась из кухни наверх…»2

– Какая-то детская сказка, что ли?

– Похоже на то. И то же по всей длине волн, товарищ капитан. Только в другую сторону.

– Очень странно.

– Николай Павлович! – К командиру корабля через вновь расступившуюся толпу подошел мичман и тихо сказал: – Старший помощник требует вашего присутствия на капитанском мостике.

– Приемник не выключать. Доложить, что будет после этой сказки.

– Есть доложить! – радостно подтвердил матрос.

– Идем. – Соколов кивнул мичману, начиная пробираться через столпившихся вокруг матросов.

Вдвоем они поднялись в рубку, где, помимо дежурных, собралось еще несколько офицеров. Все стояли возле связиста, склонившегося над радиопередатчиком, из которого доносился чей-то тихий голос.

– Николай Павлович, – капитана в дверях встретил Крикунов, – Минуту назад на связь с нами вышла база в Северодвинске. Связист находится в командном центре. Мы сразу же послали за тобой до выяснения всех деталей.

Соколов молча кивнул и, подойдя к радиостанции, взял протянутую тангенту:

– Прием.

– Говорит лейтенант Анисимов. Как меня слышите?

– На связи капитан третьего ранга. Борт номер сто шестьдесят четыре. Доложите

обстановку, товарищ лейтенант.

– Командный центр базы флота уничтожен, товарищ капитан. Возможно, кому-то и удалось выжить, но весь старший офицерский состав погиб в первые же минуты.

– Как это произошло?

– Не могу знать, товарищ капитан. Сутки назад я принял пост и только заступил на вахту, как приходит сообщение о каком-то ЧП в районе полигона в Неноксе. После этого связь пропала, а затем началось какое-то безумство. – Голос лейтенанта дрогнул.

– Отставить эмоции. Докладывать по существу.

– Есть докладывать. – Лейтенант выдержал незначительную паузу, в течение которой собравшиеся успели обменяться тревожными взглядами. – Примерно через пять минут после поступления сообщения о взрыве в помещении появились двое неизвестных трехметрового роста и… огромный кот. Я так и не смог понять, как они оказались здесь и как потом смогли уйти отсюда. Они просто появились, а затем точно так же просто исчезли. Как будто растворились в воздухе или ушли через стену. Эти двое были облачены в какую-то непонятную броню, по типу старинного доспеха, и вооружены длинными ножами. Или, может быть, короткими мечами. Разглядеть я не успел. Они вместе с котом прошли от одного угла командного центра до другого, вырезав всех присутствующих за несколько секунд. Последний из офицеров успел достать пистолет и сделать несколько выстрелов по бежавшему к нему коту, но тот, видимо, даже не заметил этого. Пронесся мимо меня и ударом лапы снес голову за секунду. Я к тому моменту уже спрятался под столом и оттуда наблюдал окончание расправы. Те двое с ножами ушли из комнаты, оставив после себя перерубленные тела. А эта тварь еще с головой оторванной поиграла и затем тоже исчезла.

– Что за чертовщина?! Лейтенант, ты под мухой?!

– Никак нет, товарищ капитан третьего ранга! Никогда даже капли в рот не брал. С детства дедом своим приучен к здоровому образу жизни.

– Ясно. Они убили всех, кто был в помещении?

– Так точно, товарищ капитан.

– Почему же они оставили тебя в живых?

– Наверное, потому, что я успел спрятаться. Других объяснений я найти не могу. Они вроде как не искали никого специально. Просто убили всех, кто попался им на глаза. Товарищ капитан, – голос Анисимова вновь задрожал, – что мне делать? Я уже сутки здесь нахожусь. Без воды и пайка. Боюсь выйти из здания. За окнами вообще происходит какое-то безумие. Мне страшно!