Воин

Злобная улыбка, расплывшаяся по морде гнолла, откровенно ответила на вопрос, и Дзирт начал понимать, чью сторону ему хочется принять в этом конфликте.

– А что с детьми?

Задавая вопрос, он в упор смотрел на вожака гноллов и отчетливо произносил каждое слово. Здесь нельзя было допустить неточности и непонимания. От этого последнего вопроса зависело все остальное, потому что, хотя Дзирт и мог понять проявление жестокости к смертельным врагам, он не сумел забыть тот единственный раз, когда ему пришлось участвовать в подобном рейде. В тот день он спас ребенка-эльфа, спрятал девочку под телом ее матери, чтобы скрыть от своих разъяренных сотоварищей-дровов. Из множества злодеяний, свидетелем которых довелось быть Дзирту, убийство детей являлось наихудшим.

Гнолл ткнул копьем в землю, и его морда исказилась от злобного ликования.

– Думаю, нет, – просто сказал Дзирт, и в его лиловых глазах запрыгали огоньки.

Гноллы даже не заметили, как в руках дрова появились сабли.

Морда вожака опять сморщилась, на этот раз от неожиданности. Он попытался поднять копье, чтобы защититься от непредсказуемого и странного дрова, но было слишком поздно.

Бросок Дзирта оказался очень быстрым. Не успело острие копья гнолла дрогнуть, как дров накинулся на него, выставив вперед сабли. Четверо остальных гноллов зачарованно смотрели, как клинки Дзирта, дважды лязгнув, располосовали горло их могущественного предводителя. Гигант гнолл бесшумно повалился навзничь, беспомощно хватаясь за шею.

Гнолл, который находился сбоку, отреагировал первым: он поднял копье и устремился на Дзирта. Проворный дров с легкостью отразил его примитивную атаку, однако постарался при этом не замедлить движения противника. Когда огромное чудище неуклюже проносилось мимо, Дзирт развернулся и подставил. ему подножку.

Потеряв равновесие, гнолл споткнулся и глубоко вонзил копье в грудь изумленного сородича.

Он изо всех сил дернул оружие, но копье застряло крепко, потому что его крючковатый наконечник зацепился за позвоночник поверженного гнолла. Гнолл не испытывал сострадания к умирающему товарищу; все, что ему было нужно, это его копье. Он тянул и раскачивал древко, сыпал проклятия и плевал в искаженное агонией лицо собрата до тех пор, пока сабля дрова не раскроила ему череп.

Четвертый гнолл, увидев, что дров не обращает на него внимания, и посчитав, что будет благоразумнее напасть на врага издали, приготовился метнуть копье. Он уже занес руку, но не успело копье отправиться в полет, как Гвенвивар ринулась на гнолла, повалив его на землю. Гнолл молотил тяжелыми кулаками по мускулистым бокам пантеры, но когти Гвенвивар оказались намного действеннее.

Через долю секунды, когда Дзирт отвернулся от трех мертвых гноллов, лежащих у его ног, тело четвертого уже затихло под большой пантерой. Пятый противник сбежал.

Гвенвивар освободилась от упрямо вцепившихся рук мертвеца. Литые мускулы пантеры подрагивали, словно настороженное животное ожидало команды. Дзирт обозрел картину бойни, кровь на саблях, ужасные выражения на лицах мертвых гноллов. Он хотел положить этому конец, поскольку понимал, что попал в непривычную для себя ситуацию, стал поперек дороги двум расам, о которых знал очень мало. После минутного раздумья, однако, в мозгу дрова осталось только одно-злорадное обещание вожака гноллов умертвить человеческих детей. На карту было поставлено слишком многое.

Дзирт обернулся к Гвенвивар, и его голос прозвучал скорее непреклонно, нежели смиренно:

– Догони его.

* * *

Гнолл карабкался по горным тропам, стреляя глазами по сторонам, потому что за каждым деревом или камнем ему мерещились неясные темные фигуры.

– Дров! – скрипуче повторял он снова и снова, заставляя себя бежать еще быстрее. – Дров! Дров!

Разозленный и задыхающийся, гнолл добежал до рощицы, протянувшейся между двумя отвесными стенами голого камня. Он споткнулся о поваленное бревно, упал и больно ушиб ребра о неровную поверхность замшелого камня. Однако незначительная боль нисколько не замедлила бега испуганной твари. Гнолл знал, что его преследуют, он чувствовал присутствие врага, скрывавшегося среди теней за пределами поля его зрения.

Когда он почти добежал до края рощицы, вечерние сумерки уже сгустились, и гнолл заметил пару горящих желтых глаз, уставившихся на него. Он видел, как пантера расправилась с его сородичем, и существо догадалось, кто встал на его пути.

Гноллы трусливы, но стоит загнать их в угол, и они будут сражаться с поразительным упорством. Так произошло и сейчас. Осознав, что у него нет выхода (не бежать же назад, где его ждет темный эльф!), гнолл зарычал и поднял тяжелое копье.

Раздался шорох, глухой звук удара и пронзительный крик боли, когда копье поразило цель. Желтые глаза на миг исчезли, а затем какое-то существо торопливо побежало к дереву. Оно низко припадало к земле и очень напоминало кошку, однако гнолл тотчас же понял, что пантера не может иметь подобной окраски. Когда раненое животное достигло дерева, оно оглянулось, и гнолл узнал его.

– Енот, – выпалил он и расхохотался. – Я бежал от енота!

Гнолл тряхнул головой, глубоко вздохнул, но с этим вздохом вся его радость улетучилась. Вид енота принес ему некоторое облегчение, однако гнолл не мог забыть о том, что случилось раньше. Он должен вернуться в логовище и доложить Улгулу, гигантскому повелителю гоблинов, их божеству, о появлении дрова.

Он шагнул вперед, чтобы подобрать копье, и вдруг замер, ощутив сзади какое-то движение. Гнолл медленно повернул голову. Он видел собственное плечо и покрытую мхом скалу.

Его охватил ужас. Позади него ничто не шевелилось, ничто в рощице не издавало ни единого звука, но гнолл знал, что там кто-то скрывается. Дыхание с хрипом вырывалось из груди гоблиноида; жирные руки то сжимались в кулаки, то разжимались.

Гнолл быстро повернулся и зарычал, однако вопль ярости превратился в крик ужаса, когда шестисотфунтовое тело пантеры обрушилось на него с нижней ветви растущего рядом дерева.

Удар сбил его. с ног, но он не был слабым созданием. Не обращая внимания на обжигающую боль, причиненную безжалостными когтями пантеры, гнолл обхватил голову Гвенвивар, отчаянно пытаясь оттолкнуть страшные челюсти от своего горла.

* * *

Он боролся почти целую минуту, дрожащими от напряжения руками сопротивляясь давлению могучих мускулов шеи пантеры. Но затем ее голова опустилась, и Гвенвивар схватила его. Огромные клыки сомкнулись на шее гнолла, выдавливая жизнь из обреченного существа.

Гнолл неистово затрепыхался; ему каким-то образом удалось оказаться поверх пантеры. Гвенвивар по-прежнему безучастно сжимала его горло. Челюсти не ослабили хватки.

Через несколько минут тело гнолла перестало биться.

Глава 2

Угрызения совести

Дзирт перестроил зрение для восприятия инфракрасного спектра. Ночное зрение позволяло ему различать градации тепла так же ясно, как предметы при свете дня. И вот теперь его глаза видели яркое сияние клинков, согретых свежей кровью, и растерзанные тела гноллов, тепло которых разливалось в холодном воздухе.

Он пытался отвести взгляд, хотел обследовать тропу, по которой Гвенвивар унеслась в погоню за пятым гноллом, однако его глаза то и дело возвращались к трупам гноллов и к обагренным кровью клинкам.

– Что же я наделал? – громко спросил Дзирт.

Он действительно еще не понял этого. Гноллы говорили об убийстве детей, и эта мысль пробудила в Дзирте ярость, но что было ему известно о раздоре между гноллами и людьми из селения? Возможно, люди, и даже человеческие дети, были настоящими чудовищами? Может быть, они напали на селение гноллов и беспощадно их убивали? Может быть, гноллы хотели нанести ответный удар, потому что у них не было выбора, потому что они были вынуждены защищаться?

Дзирт убежал от ужасного зрелища на поиски Гвенвивар, надеясь догнать пантеру прежде, чем она умертвит пятого гнолла. Если бы ему удалось найти гнолла и поймать его, он смог бы получить ответы на некоторые мучившие его вопросы.

Его бег был быстрым и грациозным; когда он пробирался сквозь заросли, обступившие тропу, слышался только легкий шорох. Он без труда обнаружил следы, оставленные бегущим гноллом и, к своему ужасу, убедился, что Гвенвивар тоже не сбилась со следа. Добежав наконец до узкой рощицы, Дзирт был совершенно уверен, что поиск окончен. И все-таки его сердце екнуло, когда он увидел пантеру, развалившуюся рядом со своей последней жертвой.

Гвенвивар с любопытством глядела на поспешно подбегавшего дрова.

– Что же мы наделали, Гвенвивар? – прошептал Дзирт.

Пантера наклонила голову, словно не понимая.

– Кто я такой, чтобы выносить приговор? – продолжал Дзирт, обращаясь больше к самому себе, чем к пантере. Отвернувшись от Гвенвивар и мертвого гнолла, он направился к кусту с густой листвой, чтобы обтереть кровь со своих клинков. – Гноллы не нападали на меня, хотя я был целиком в их власти, когда они обнаружили меня в ручье. А я отплатил тем, что пролил их кровь!

С этими словами Дзирт повернулся к Гвенвивар, словно ожидая и даже надеясь, что пантера начнет бранить его, осуждать и обвинять. Гвенвивар не сдвинулась ни на дюйм, и ее круглые глаза, поблескивающие в ночной мгле зеленоватым золотом, не сверлили Дзирта и не предъявляли ему никаких обвинений.

* * *

Он начал было возражать, желая упиться своей виной, но ему так и не удалось пошатнуть спокойного одобрения Гвенвивар. Когда они вдвоем блуждали по дебрям Подземья, когда Дзирта охватывали безумные и дикие желания, превращавшие убийство в наслаждение, Гвенвивар иногда отказывалась повиноваться ему и даже возвращалась на Астральный уровень, хотя Дзирт ее не отпускал. Но сейчас пантера не выказывала желания оставить его и не проявляла ни малейших признаков разочарования. Она поднялась на ноги, стряхнула грязь и щепки с блестящей черной шерсти и ткнулась носом в Дзирта.

Постепенно Дзирт расслабился. Он еще раз обтер клинки, на этот раз о густую траву, и убрал их в ножны, а затем благодарно положил. руку на огромную голову Гвенвивар.

– Слова обнаружили их порочность, – прошептал дров, чтобы утешить себя. А их намерения вынудили меня действовать.