Граница

– Что это такое? – спросила наконец Оливия, заставив себя посмотреть на лежащих чудищ, хотя и ее лошадь боязливо пятилась, явно не желая идти вперед. – Ты слышишь, а, Дейв?

– Да какая разница, они уже мертвые, – отозвался Дейв.

Он спешился и поискал взглядом, где бы можно было привязать животное. В последний раз он был здесь несколько месяцев назад и использовал для этого бампер грузовичка. А недавно этот грузовичок взял и ушел, и теперь небось валяется где-нибудь там и его щиплют стервятники. Он обратил внимание на отпечатки в асфальте, скорее всего оставленные лапами этих тяжеленных тварей. Живая плоть из металла. Жизнь, сотворенная из неодушевленного предмета. Отличный фокус, если подумать. Он припомнил, что читал про такое в какой-то книжке, когда сам учился в школе, и это запомнилось, потому что тогда казалось так круто! Как там было написано? Что-нибудь вроде… «Любые сверхпрогрессивные технологии лишь поначалу кажутся настоящим волшебством». Так, что ли? Наверное, нет, но что-нибудь в этом роде. Ну да, здесь мы тоже имеем дело со сверхпродвинутой технологией во всей ее волшебной красе.

«Черт бы их всех побрал! – подумал он. – Их оружие становится все более диковинным и смертоносным. Вот она, „гонка вооружений“, как сказал Этан».

– Да, – продолжил Дейв вслух, – а мы застряли где-то посередине, зараза.

– Что? – переспросила Оливия.

Он в ответ просто пожал плечами и повел лошадь к знаку стоянки, который торчал как раз перед въездом. Столб со знаком согнулся почти пополам – вероятно, от взрывной волны, которая вышибла из окон школы все стекла.

– Оставайся здесь, если хочешь, я не против, – сказал он. – А я пойду поищу библиотеку.

Но Оливия уже спешилась. Отвела пугливо вздрагивающее животное туда же и привязала к знаку. Она старалась не отводить взгляда от Дейва, но ее неумолимо тянуло еще раз посмотреть на мертвых чудовищ – женщина понимала, что оставаться здесь одна не сможет.

Оливия привычным движением легко и быстро сняла винтовку с плеча. Прежде она не могла бы представить себе, что когда-нибудь станет бравым воякой. Но вот пожалуйста, у нее в руках оружие, и, если понадобится, она готова драться.

– Пошли, – сказала Оливия.

По дорожке из потрескавшегося бетона они двинулись к каменной лестнице, ведущей ко входу в здание. Одна половинка двери оказалась сорванной с петель и лежала внутри, а другая, будто какой-нибудь субботний выпивоха, криво стояла, прислонившись к косяку. Впрочем, подумал Дейв, это было когда-то давно, сейчас такое трудно себе представить. Внутри было сумрачно, местами воздух казался желтоватым, как и тошнотворное небо. Под подошвами хрустело битое стекло, и в мертвой тишине этот ужасно громкий хруст пугал Оливию.

Впрочем, тишина была не совсем мертвая. С потолков повсюду капала вода. Полы были устланы влажными листами бумаги цвета крепкого чая. Плитки пола шатались и слегка подавались под ногами – казалось, идешь не по полу, а по топкому болоту; наверное, балки под ним давно прогнили и скоро совсем провалятся.

Они прошли мимо полки, где некогда стояли спортивные призы; победами своей команды гордилась вся школа. Теперь призы были разбиты или валялись на полу, от сырости покрытые ржавыми пятнами. На одной из стен они увидели огромную фреску, скорее всего написанную самими учащимися; на ней был изображен земной шар, окруженный взявшимися за руки детьми. Фреска была покрыта большими бурыми пятнами, довольно большие куски штукатурки местами отвалились, но еще можно было прочесть поблекшую надпись: «Человечество – большая семья».

– Здесь была учительская, – сказал Дейв, проходя мимо распахнутой настежь двери. – А вон там – столовая. Чуть подальше, вон в той комнате я нашел лекарства и медицинские принадлежности. А за ней должна быть библиотека.

Оливия кивнула.

Кап, кап, кап – капала вода. В лужах мокли разбросанные тетрадки и другие предметы, вывалившиеся из шкафчиков, когда в тот апрельский день учащиеся разбегались по домам, и превратившиеся в мусор. Она представила, как учителя во главе с директором пытались поддерживать порядок, как трещали динамики системы внутренней связи, как метались по коридорам родители в поисках своих чад, а в это время по новостям показывали, как по всему миру горгонские корабли уничтожают города. Теперь здесь остались одни призраки, подумала Оливия. Призраки прежней жизни, призраки не только американской мечты, но и большой семьи человечества.

– Ты в порядке? – спросил Дейв.

– Да, – отозвалась она.

– Долго мы тут не задержимся, – попытался успокоить ее Дейв, понимая, что ей здесь очень не по себе.

Она промолчала.

В желтоватом полумраке они продолжили путь. На покоробившемся полу под ногами валялся горн, покрытый пленкой окиси. «Гедеон покинул здание»[3 - Гедеон – библейский персонаж, судья, под чьим управлением Израиль благоденствовал сорок лет. «Элвис покинул здание» – фраза, часто использовавшаяся ведущими по окончании концертов Элвиса Пресли, чтобы разогнать публику, которая надеялась, что певец споет на бис.], – подумала Оливия и даже чуть не рассмеялась, но слишком печальны были эти развалины, откуда ушло, навсегда затерявшись, так много чьих-то надежд и обетований. Она не дерзнула позволить себе даже представить, что случилось со многими из этих учащихся, их родителями и учителями. Кое-кто из них вполне мог оказаться в полчище штурмующих их крепость серых… а если их не было здесь, то они могли быть где-то в другом месте.

– Кажется, это здесь, – сказал Дейв.

Он остановился в коридоре чуть-чуть впереди нее. По обе стороны двери с надписью «Библиотека» под треснувшим стеклом тянулся ряд шкафчиков для одежды.

– Ну что, заглянем? – спросил Дейв, но, перед тем как открыть дверь, вытащил из кобуры и снял с предохранителя револьвер.

Оливия вошла в помещение вслед за ним, оставив дверь за спиной открытой.

Беспорядок здесь царил страшный. Полнейший разгром. Окна выбиты, всюду гуляет ветер, швыряя в проемы пригоршни дождевых капель; стеллажи с полками повалены. Все разбросано и насквозь пропитано влагой. И пол, и стены покрыты пятнами желтой и зеленой плесени; Дейв и Оливия понимали, что к ним лучше не прикасаться.

В воздухе стоял тошнотворный, отвратительно-сладковатый смрад разложения. Часть потолка обвалилась, обнажив провисшие провода и трубы. Пол почти сплошь был усеян книгами с плотно склеившимися от влаги и плесени страницами.

Не говоря ни слова, они стояли, оглядывая помещение.

– Господи! – сказал наконец Дейв, хмурясь и испытывая острое желание закурить. – Похоже, читать эти сволочи не очень-то любят.

Шутка развеселила Оливию. Она громко и от всей души рассмеялась, и Дейв был очень доволен, слушая ее смех. Он и сам скупо улыбнулся и пожал плечами. Да, света здесь маловато. На этом гнилом, покрытом плесенью полу не очень-то хочется опускаться на колени и искать дорожные атласы. Казалось, какой-то великан поднял комнату, как коробочку, перевернул и несколько раз тряхнул как следует. Здесь им не помешал бы какой-нибудь совок, что ли, или, на худой конец, резиновые перчатки. Он проклинал себя за то, что не подумал об этом. Но поздно: они уже здесь и надо искать; только с чего же начать?

Хороший вопрос.

Он попробовал было сдвигать книги ногой, и сначала получалось как будто даже нормально, но в нижних слоях все эти издания прочно прилипли к полу. Некоторые так слиплись, что, казалось, просто расплавились; поди догадайся, книги ли это вообще и на какую тему. Ничего похожего на географические карты или дорожные атласы Дейву не попадалось, и он уже задавал себе вопрос, как тут можно увидеть их вообще в этом мокром месиве.

– Может, вот эта штука подойдет? – спросила Оливия, ткнув ногой в лежащий на полу помятый глобус.

– Не думаю. Впрочем, не знаю. – Дейв услышал в собственном голосе нотку обреченности. – Послушай, а если найдем здесь какую-нибудь карту, ты знаешь, что на ней искать? Я нет. Боже мой, все получилось совсем не так, как я себе представлял. – Он отбросил ногой в сторону несколько книжек. – Мне кажется, глупо все это.

– Ничего не глупо, – возразила Оливия. – Ведь все-таки есть хоть какая-то надежда.

– Пожалуй, – согласился Дейв. – Хотя в наше время глупость и надежда почти синонимы.

Оливия тоже принялась сдвигать и переворачивать ботинком влажные останки книг. Словно кладбище мыслей, результатов работы человеческого разума, подумала она. Подцепив носком синюю обложку, раскрыла и чуть не расплакалась – это была книжка детских детективов «Братья Харди». «Возьми себя в руки», – мысленно приказала она. Но легко сказать, да трудно сделать.

– Мы с тобой знакомы довольно давно, – проговорила она, – и мне кажется, ты не из тех, кто верит в… как бы это сказать… в чудеса. Но этот мальчишка… он что, смог тебя переубедить? Послушай, Дейв, если это место и существует на самом деле, оно может находиться где угодно. С чего это он вдруг захотел туда отправиться?

– Он очень странный пацан, – сказал Дейв и умолк, продолжая ковыряться во влажном месиве.

– Да знаю. Но иногда… понимаешь… сон – это всего лишь сон, ничего больше. Мне снилось много дурных снов. Наверняка и тебе тоже.

– Да, – отозвался Дейв, глядя на Оливию в тусклом желтом свете. – Я понимаю, это смахивает на безумие. Понимаю, что ехать сюда и рыться в этом развале – сущее безумие. Но все же… ты знаешь, Этан прав. И Джей-Ди тоже прав. У нас больше нет сил держаться. Если хотим остаться в живых, надо уходить… искать другое место.

– Ты думаешь, эта Белая Обитель и есть такое место?

– Если бы я знал, черт возьми! Но нашему Пантер-Риджу вот-вот придет конец.

Сняв грязную бейсболку, он вытер капли пота со лба и снова надел ее.

– Понимаешь, Оливия, Этан не такой, как все. Я не знаю, хорошо это или плохо. Но до сих пор он нам только помогал… для меня это очевидно. Зови меня глупцом, сумасшедшим или еще как-нибудь, но я сейчас здесь… и это главное.

Что она могла на это ответить? Оливия увидела возле дальней стены стойку регистрации и вход в библиотекарскую. И двинулась туда. Под ногами хрустел пластик: она шагала по дискам с кинофильмами, – видимо, полка с ними упала и диски рассыпались по полу. Странно было видеть в этом хаосе стоящую прямо на стойке металлическую статуэтку футболиста: в одной руке он держал американский флажок, а другой прижимал к груди, как любимого ребенка, футбольный мяч.

Оливия сделала еще шаг, и пол под ней вдруг прогнулся. Послышался смачный влажный шлепок, словно под ее ногами подалось вниз что-то подгнившее и хлипкое. Правая нога провалилась сквозь пол, она вскрикнула. Ей показалось, что она падает в подпол, и, чтобы ухватиться за края плиток, она чуть было не отпустила винтовку, но падение вдруг прекратилось само собой, и Оливия осознала, что ее нога болтается в темноте.

Через мгновение Дейв оказался рядом, помогая ей выбраться.

– Спокойно, спокойно, – приговаривал он. – Не ушиблась? Нога не болит?