Стихи Роберта Бернса. В переводе Юрия Лифшица

Ощущений тонких чары,
Нэнси, ведомы тебе,
ибо злой беды кошмары
были и в твоей судьбе.

Лилия красой блистала,
нежась в солнечных лучах,
но от бешеного шквала
разлетелась в пух и прах.

Дрозд веселый, звонко клича,
завораживает бор,
но глядит, как на добычу,
на него крылатый вор.

Чувства тонкого извивы —
это наш бесценный клад:
сладкозвучные мотивы
скорбной музыкой звучат.

Примечание. Бернс написал эти стихи для миссис Данлоп и Агнесс («Нэнси») Маклехоз, во-первых, как соболезнование миссис Данлоп по поводу смерти ее сына, а во-вторых, как дополнение к его циклу «Кларинда». Высказанное в этих строках заявление Бернса о том, что предрасположенность к тончайшим наслаждениям ведет за собой, как это ни ужасно, предрасположенность к страданиям, вызвала страстный отклик у английских поэтов-романтиков. В частности Вордсворт находил в Бернсе симптоматику этого страшного, маниакально-депрессивного чередования экстремальных эмоциональных состояний.

«Пустынные горы встают впереди…»

Пустынные горы встают впереди,
лелея поток на широкой груди,
где кормятся выводки перепелов,
где слышатся звуки пастушьих рожков.

Ни солнечный дол, ни речные струи
ничуть не милей, чем глухие ручьи.
Живет здесь на воле, проста и чиста,
девчонка, отрада моя и мечта.

Высоко в горах, где ручей за ручьем,
струится своим серебристым путем,
с любимой моею мы бродим подчас,
и время любви незаметно для нас.

Прекрасна едва ль, но пригожа она;
не очень учена, но сердцем умна;
совсем не знатна; но в нее я влюблен,
поскольку любовью ее покорен.

В бою с Красотою кого не сразят
румянец и вздох, и застенчивый взгляд?
А если ей стрелы Ума и Острот,
то прямо в сердца сквозь глаза попадет.

Но добрый, исполненный нежности взор
искрится слепому алмазу в укор;
взгляну лишь – и сердце в ней бьется сильней, —