Энтелехия

– Только не обещаю, что она будет первосортной. Я сам уже не помню, когда последний раз ощущал её вкус.

Перед глаза девочки уже красовался сэндвич с ярко-красными прозрачными шариками на мягком масле. Ей скорее хотелось вкусить это чудо. Когда они стали лопаться во рту, выпуская из себя солоноватый морской вкус она была на седьмом небе от счастья.

– Тебе понравилось? – спросил с неким подозрением Арон, ведь дети очень часто не любят такого рода блюда.

Малышка усердно кивала, скорее отрывая очередной кусок хлеба, своими маленькими зубками.

– Я буду есть её каждый день! – проговорила Элизабет с набитым ртом.

– На свете есть ещё столько вкусной еды, которой ты не пробовала, а ты хочешь питаться икрой всю свою жизнь?

– Да!

Улыбка Арона не могла сойти с лица. Эта малютка заставляла его чувствовать себя счастливым. Когда он смотрел на её блестящую моську, измазанную маслом, то не мог сдержать эмоций.

К концу дня помещение уже было больше похоже на то, что можно назвать домом. Единственное, чего в нём не было так это света. Что скорее всего являлось необходимостью, чем недостатком. Привлекать внимание посторонних меньшее, что сейчас нужно.

– Ложись спать, Лизи, уже поздно.

– Ты будешь снова сторожить?

– Да, не беспокойся.

– Доброй ночи, Арон, – произнесла девочка и залезла под одеяло.

– Доброй ночи, – прошептал мужчина.

Арон вновь сел у окна и всматривался в уличную темень. Каждый вечер он охранял сон маленькой девочки, жертвуя своим. Пару часов ему хватало, чтобы восстановить силы и вновь бодрствовать. К тому же он был в забвении более пятнадцати лет, поэтому меньше всего ему сейчас хотелось тратить время на сон.

Когда Арон проснулся, то заметил, что кровать пустая. Он судорожно стал осматриваться вокруг, протирая глаза.

– Лизи? – осторожно произнёс мужчина и встал с места. – Элизабет!

Звук смывающегося унитаза заставил его успокоиться. Через пару секунд девочка вышла из туалета, напевая детскую песенку. Когда малышка увидела лицо своего защитника, то насторожилась.

– Всё хорошо?

– Да, всё замечательно, – выдохнул Арон, – чем будешь завтракать?

– Икра! – воскликнула Элизабет.

– Тебе ещё не надоело? – улыбался мужчина.

– Нет! Самая вкусная еда в мире!

Он посадил девочку за стол и дал ей пару бутербродов.

– Надеюсь, ты помыла руки, – произнёс Арон, когда увидел, что малышка уже вся перепачкалась.

– Помыла.

Пока ребенок кушал, он отправился в ванную, чтобы почистить зубы и умыться. Арон снял футболку и принялся за утренние процедуры. Стоя перед зеркалом, он заметил своё отражение. Однако человек, на которого он смотрел будто не был на него похож. Ему казалось, что это не он. Привыкнуть к своей внешности, когда ты не видел себя со стороны больше половины жизни – не просто. Ещё труднее принять тот факт, что мир вокруг изменился не меньше, а привыкнуть к этому и вовсе невозможно. Может быть для кого-то, только не для Арона.

Мужчина вслух читал Киплинга для Элизабет. "Книга джунглей", – что может быть интереснее для детей? Пока девочка слушала рассказ про Маугли, за окном звучали выстрелы и ужасающие крики. Малышка пыталась сделать вид, что не слышит их, как и Арон. Ничего из происходящего за стенами не сбивало его. Ему нельзя было показывать встревоженность или страх. Элизабет бы тут же переняла всё это. Ребенок будет чувствовать себя в безопасности, если рядом с ним человек, который сам ничего не боится.

Спустя пару часов девочка уснула. Мужчина отложил книгу и вновь сел у окна, через которое наблюдал за внешним миром. Его взгляд заметил человека, который осторожно продвигался вдоль улицы. Арон всмотрелся повнимательнее: невероятно знакомая походка. Второпях мужчина схватился за куртку и выбежал на улицу, закрыв за собой железную дверь. Шаг за шагом он следил за зрелым мужчиной, который шёл домой, озираясь по сторонам. Жертва слежки зашла в разваливающееся здание, в котором когда-то жили люди. Когда мужчина заскочил в квартиру, то стал осматриваться, вокруг созерцая творящийся хаос. От отчаяния он сел в кресло и молча сидел. Арон подошёл к двери, которая была чуть приоткрыта. Он стал отодвигать её со скрипом в сторону.

– Кто здесь? – с опаской произнёс Лидман, не вставая с места.

Арон спокойно вошёл в дверь и встал по правую сторону от Лидмана.

– Думаю, мне представляться нет смысла.

– Как вы нашли меня? – заволновался профессор.

– Это не так трудно, как кажется.

– И что же? Убьёте меня?

– Зачем? Всё уже свершилось. Какой в этом смысл?

– Не знаю… Что я вас отправил в психушку. Что не послушал и совершил, ужаснейшую ошибку, которая покрыла мраком человечество.

– Я не мщу за прошлое, профессор. Я лишь пытался предотвратить то, что будет. Зачем вы это сделали? Мои слова для вас действительно ничего не значили?

– Вы не понимаете… Всё это… Я был никем. Это было моим шансом показать, что я чего-то стою.

– И какова цена вашего величия? – прожигая его взглядом, спросил Арон.

– Если бы можно было вернуть время назад, я бы всё исправил не задумываясь, – твердил профессор.

– У меня была такая возможность, как видите, всё не так просто.

– А как бы вы поступили на моём месте? Что бы выбрали? Умереть в нищете и позоре или стать человеком, имя которого будет увековечено на каждом памятнике земли?

– Я сделал бы всё, чтобы этого не произошло. А если бы безумие взяло вверх над моим рассудком, я бы покончил с собой. Лучше не жить вообще, чем жить в последствиях своих ошибок.

– Это лишь слова, – заметил профессор. – Нельзя находясь в таком состоянии, что-либо осознать. Если бы ты понял, что поступаешь неправильно, то поступил бы по-другому.

– Разве преступления совершаются по незнанию? Ты грабишь банк, не потому что не понимаешь, что это плохо, а потому что тебе нужны деньги. Жажда наживы толкает тебя сотворить это, хоть ты и осознаёшь, что переступаешь черту закона. И в этот момент тебя может остановить только несколько вещей: совесть, страх и смерть. Раз ты подумал об этом, значит ты выкинул свою мораль из души. Тебе плевать на всякие предписания и поэтому первое никогда не будет рычагом, который остановит поезд безрассудства. Страх – это лишь такая же полоса, через которую достаточно шагнуть и она перестаёт быть ограничителем. Наказания может и не быть верно? Оно будет лишь, если поймают, не так ли? Поздравляю, ты за чертой. И что же остаётся? Что тебя остановит? Если ты чего-то действительно желаешь, то остановить тебя может только смерть.

– Ты не сможешь убить себя на пути к цели. Ты будешь противоречить самому себе. Это парадокс.

– Разве вы в таком не эксперт, профессор? – иронично спросил Арон.

– Что ты будешь делать? Всё закончилось, энергон был создан, революция свершилась.

– Всё только начинается, профессор. Всё только начинается…