Почти бывшие

– Спасибо, – улыбнулась она, остановившись перед ним, вытирая волосы полотенцем. – Куда я могу сложить вещи?

Иван махнул головой в сторону шкафа, в отражении зеркальных дверей которого стояла Оксана.

– Вторая и третья полка. Другие пока заняты, ну… ты понимаешь…вещами моей однофамильцы.

Оксана едва заметно повела плечами:

– Однофамилица… это звучит отталкивающе….

– Так моя коллега называет своего бывшего мужа. Мне кажется это очень удачным решением. Тем более, что нас связывает теперь только фамилия.

– А ей нравится?

– Что именно? Фамилия? – Иван почувствовал, что девушка чуть отклонилась, и, притянув ее за талию, усадил к себе на колени. – Разве у меня плохая фамилия?

Оксана обвила руками его шею. Она смотрела на него с трепетом и любовью, боясь спугнуть невесомое счастье. Сердце было готово разорваться от переполняющих чувств. Взгляд Ивана проглотило зеркало: он изучал их совместное отражение, словно старался запомнить, что теперь она, Оксана, рядом с ним как постоянная, неизменная, незаменимая.

Свидетели

Алла с раздражением замешивали сметану в творог. Вчера было пятнадцатое число, а он опять не прислал денег. Снова надо напомнить о себе, снова клянчить, словно ей одной это надо.

«В конце концов, это на твоих же детей, а не на меня! Мне от тебя и подавно ничего не нужно. Даже умолять будешь – не возьму! Снова писать, звонить, унижаться… ненавижу!»

– Мама, Кирюха в носу ковыряется! – возвестил тонкий голосок старшего сына. Алла раздражённо обернулась, угрожающе потрясла ложкой.

– Я сейчас вас по углам разведу! – прикрикнула она, – А ну успокоились оба!

Мальчишки мгновенно втянули головы в плечи и вжались в стулья. Немигающие глаза смотрели куда— то в коридор. Оба были светловолосые и голубоглазые, оба – копия отца. Алла постоянно видела в них мужа, и это ее раздражало. Особенно, когда они начинали баловаться.

«Это просто дети, они и должны баловаться, – уговаривала женщина себя, но ничего не помогало, она снова срывалась, ругалась, в последнее время могла даже шлёпнуть. – Все в отца! Все! Особенно Кирилл: ему четыре года, а он до сих пор молчит, не разговаривает, и смотрит исподлобья, как его отец, когда недоволен чем— то. Да, ребенок не виноват, но как же это бесит!»

Старший, Олег, скоро пойдет в первый класс. Он хороший мальчишка, но очень эмоциональный, чуть что – сразу в слёзы, в истерику. Алла не может терпеть его слёзы, она разворачивается и уходит, а Олежка заходится ещё больше, но потом стихает. Иногда ей нравится смотреть на него уставшего, заплаканного, спокойного. Тогда он идеальный – послушный и мягкий.

– Мама, а ужин скоро? – снова раздался голос старшего сына.

– У отца вашего спросите, как только он деньги пришлёт, так и ужин будет! – в сердцах выкрикнула Алла, но тут же осеклась. Нельзя втягивать детей в их разборки, нельзя. В который раз она себе это повторяла – в пятый или десятый? Чертов Иван, даже на расстоянии умудрился жизнь испортить!

Мальчики смиренно съели творог со сметаной и вишнёвым вареньем, которое привозила бывшая свекровь, попили чай с булочками и отправились смотреть телевизор в спальню, а в кухне появилась Вера Ивановна – тучная, всегда недовольная мама Аллы. Она дала дочь замуж и не ожидала, что через восемь лет она вернётся назад, да ещё и с двумя детьми. Хорошо ещё, что Кирилл не говорит толком, а то шума было бы ещё больше. В ее небольшой двушке места не хватало, но не выгонять же рыдающую дочь на улицу?! Можно было развернуть ее, сказать, чтоб возвращалась к мужу, но, честно говоря, этот самый муж ужасно раздражал Веру Ивановну. Но дочь в нем что— то разглядела, какие— то «перспективы», ну да Бог с ней! Хочет – пусть идёт, в конце концов, не в Америку уезжает, а лишь в соседний подъезд, где у Ивана трёхкомнатная квартира.

– Посуду прибери, – с порога недовольно фыркнула мама.

– Сейчас уберу, – не поворачивая головы ответила Алла. Она убирала в холодильник начатую пачку творога, пустая банка от сметаны лежала в раковине.

– Опять творог? – продолжала Вера Ивановна, – Знаешь, детям готовить надо, а не ерундой пичкать.

– Взяла бы да приготовила, – сдерживаясь, процедила сквозь зубы Алла, – Ты же весь день дома, а я только пришла с работы.

– А ты меня не попрекай! – вскрикнула мама, шумно отодвигая стул. – Хватит того, что я за вами убираю здесь всё!

Алла швырнула полотенце на стол, одарила мать тяжёлым взглядом и вышла.

– Куда ты, а ужинать? – крикнула ей вслед Вера Ивановна.

– Сыта уже, спасибо! – закричала в ответ Алла и хлопнула дверью спальни.

Мальчишки даже не обратили внимания на очередной скандал. Крики и оскорбления стали настолько привычными, что не вызывали ни удивления, ни страха. Алла легла на кровать Олега и погрузилась в телефон. Пролистывая ленту новостей, она старалась отвлечься, но мысли постоянно возвращались к ужину, творогу и грустным глазам детей. Зачем она только согласилась тогда? Зачем вышла за него? Ведь всё могло быть по— другому. Возможно, даже так, как ей хотелось. Она же красивая и молодая женщина, а приходилось сидеть как в клетке, постоянно себя ограничивать – разве это называется счастливой семейной жизнью? Сначала мама жизни не давала, следила за каждым шагом: “туда не ходи, так не сиди”. Потом сбежала замуж, а там ничего нового – то же самое, только теперь не мама, а он: “давай подождем, давай потом”. Когда же начнется жизнь?!

– Алла, смотри! Быстро— быстро иди смотри! – мать бежала по коридору. Алла подскочила как ошпаренная и кинулась к матери, но та схватила дочь за руку и потащила к окну. – Смотри!

Алла выглянула сквозь занавеску и увидела, как Иван выгружал чемодан на колесиках из багажника такси. Рядом с ним стояла невысокая хрупкая девушка. По ее спине струились длинные темные волосы, лёгкое платье облегало тонкую талию и плоский живот. Тонкие шпильки долбили по вискам Аллы, когда девушка взяла Ивана под руку и они вместе направились к подъезду.

– Он бабу домой приволок?! Вот подлец! – шипела в изумлении Вера Ивановна.

Алла так хотела разглядеть спутницу мужа, что чуть не оборвала шторы. Худенькая, без выдающихся форм, совершенно скучная серая мышка – разве такие ему нравятся? Она вспомнила их встречи, первые ухаживания – да за ним такие бабы в очередь стояли! Там и рост, и стать – а тут что?!

– Это он делает, чтобы меня позлить, – с гордостью в голосе сказала Алла. – Ну ты глянь на неё? Это же совершенная пустота! Скукотища! Нет, это мне назло, точно тебе говорю. Пытается доказать мне, что я была не права, когда сказала, что ему нужна яркая девушка. Он всегда всё назло…

Вера Ивановна спрятала трясущиеся руки дочери в свои ладони:

– Ну конечно, конечно, доченька. Иначе никак…. – Она гладила дочь по волосам и вытирала с ее лица слёзы. – Подлец, девку притащил! Ничего, у нас всегда есть два козыря в рукавах!

Из спальни доносилась резкая громкая музыка – мальчишки смотрели мультики.

Первая ночь

Страстная ночь не задалась: сначала скрутило живот, а потом Оксана ударилась пальцами ноги о ножку кровати. Смех сквозь слёзы до коликов и пакет пельменей на пылающих пальцах – вот что получилось из первой совместной ночи.

– Как глупо! – заливалась истерическим смехом Оксана. Иван повалился на бок, ухахатываясь. Конечно, он ожидал, что в спальне будут вздохи и крики, но никак не такие. В половине первого, когда пальцы перестали болеть, Оксана забралась под одеяло, а он обнял сзади и прижал к своей груди, она почувствовала, что счастлива. Долгое время она не могла признаться себе, что он стал кем— то более значимым, чем просто коллега. Особенно, когда он приходил чернее тучи после очередного скандала, когда всё валилось из рук.

– Ваня, ты в порядке? – спросила она тогда.

– Нормально, – отмахнулся он, – ерунда.

– Ну как же ерунда, если ты сам не свой? Дома проблемы? – не унималась Оксана.

– Дааа… – он не был уверен, что стоит рассказывать, но внутри кипело и взрывалось, – с женой не клеится совсем. Наверное, это уже конец.

– Но у вас же дети?! – охнула Оксана и положила ладонь на его плечо. Он прислонился к краю стола, взъерошил волосы, глядя в стену.

– Дети… их больше всего жалко… Ладно я, мы, взрослые, а им как объяснить?

– Может, наладится ещё? Отдохнёте друг от друга…

Иван потеряно усмехнулся и полным горечи голосом ответил:

– Она сказала, что я не мужик, а я сказал, что она может идти и искать себе настоящего мужика… Она собрала вещи, забрала детей и ушла. У нее уже кто— то есть….

Оксана не знала, что ответить. Она лишь гладила по плечу и повторяла: