Выходи за меня!

Чейз проскользнул в зрительный зал. Нервы у него были как натянутая струна. Оглядев собравшихся, он заметил Мэдди, сидевшую между братьями. Бросив взгляд на сцену, он прочитал название программы и понял, что Синтия была права. Оглторп собирается делать предложение.

Ему стало не по себе. Слова отца не давали ему покоя: «В тот день, когда мне объявили приговор, я потерял: больше, чем свободу. Я потерял сына». Правильно ли теперь устраниться и упустить свой шанс стать счастливым, соединить свою судьбу с женщиной, которую любишь, дать шанс своему будущему сыну?

Чейз вытащил из бумажника холостяцкую клятву и уставился на листок. Руки его дрожали.

– Сегодня у нас в гостях Джеффри Оглторп, один из самых известных банкиров Саванны. Мистер Оглторп, расскажите, пожалуйста, почему вы решили прийти на наше шоу.

Оглторп выступил вперед. Его безупречный костюм, прическа, маникюр – все это наверняка завоюет женскую часть аудитории. Прошлое Оглторпа тоже безупречно – ни мрачных тайн, ни призраков, с которыми приходится сражаться.

И он ни разу не спал с Мэдди.

Оглторп нацепил на лицо обворожительную улыбку.

– Я хотел бы обратиться к одной из зрительниц. Мэдди Саммерс, выйди сюда, пожалуйста!

Луч света выхватил Мэдди из зала. Чейз видел, как она встала и медленно направилась к сцене, прижав к бокам дрожащие руки. Выглядела она просто сногсшибательно – сияющее синее платье, облегающее фигуру, длинные пышные вьющиеся волосы, обрамляющие лицо. И черт подери, сквозь платье просвечивают трусики, на которые и уставился банковский хлыщ.

Оглторп взял Мэдди за руку.

– Мэдди, несколько недель назад ты сделала мне сюрприз и привела на это щоу в День святого Валентина. Я был потрясен, ошеломлен и повел себя не так, как следовало бы. С тех пор я многое осознал и понял, что совершил ужасную ошибку...

– Джефф, зря ты это затеял, – сдавленно пробормотала Мэдди.

– Нет, не зря. – Оглторп расправил плечи. – Позволь мне закончить. Я не хочу тебя потерять, Мэдди.

Чейз всегда считал Оглторпа трусом, а на самом деле трусом оказался он сам. Он побоялся открыто бороться за то, что ему необходимо как воздух. И теперь у него не осталось никаких сомнений, что нужна ему именно Мэдди.

Она для него важнее, чем дружба с ее братьями.

И если они считают, что Оглторп Мэдди подходит, они просто не знают свою сестру так хорошо, как он.

Каждый изгиб ее тела он выучил наизусть. И хочет быть ее единственным мужчиной – на всю жизнь.

И если ему придется что-то спеть или станцевать, чтобы это доказать ей, он так и сделает.

Оглторп опустился на одно колено.

– Мэдди, прости меня, я вел себя как последний дурак. Я хотел бы...

– Нет, Мэдди, прости меня, дурака! – Чейз вскочил, и луч софита выхватил его из полумрака. Зрители ахнули.

– Чейз? – прошептала Мэдди.

Луч софита вновь метнулся к Оглторпу, который задрожал, балансируя на одном колене.

– Холлоуэй?

Лаке и Рид повскакали со своих мест.

– Мэдди!

Софи бросилась на авансцену, чтобы разрядить обстановку, но Мэдди остановила ее.

– Нет, постойте! И вы двое, тоже не вмешивайтесь! – Мэдди вскинула руку и посмотрела на Чейза долгим внимательным взглядом. В зале наступила напряженная тишина. Наконец Мэдди вздохнула и тихо произнесла: – Я хотела бы послушать, что скажет мистер Холлоуэй.

«Мистер Холлоуэй»? Чейз сглотнул, набираясь храбрости.

– Это возмутительно! – воскликнул Оглторп. – Для нас это такой ответственный момент. Не позволяй ему все испортить.

– Заткнись, Джефф, – прошипела Мэдди.

– Нет, послушай меня, прошу тебя. – Джефф протянул Мэдди кольцо с огромным бриллиантом. – Выходи за меня, Мэдди.

Чейз тоже плюхнулся на одно колено.

– Нет, Мэдди, выходи за меня! Прожектор осветил Чейза.

– Что ты сказал? – осипшим голосом переспросила Мэдди.

– Я сказал, выходи за меня, Мэдди. Пожалуйста. – Голос его дрогнул.

– Чейз, почему ты... почему ты просишь меня об этом? – Она покосилась на братьев, и в ее влажных глазах мелькнуло подозрение. – Это они заставили тебя?

– Нет, я давно уже ни во что не вмешиваюсь, – заявил Ланс, покачиваясь на каблуках с глупой ухмылкой. Рид уставился на Чейза, как на инопланетянина.

– Чейз?

– Никто не может заставить меня, Мэдди, – сказал он, с мольбой глядя на нее. Он всегда добивался своего. В детстве – кулаками в драках. Потом, в школе и колледже, – собственным умом. А теперь настало время подобрать правильные слова, чтобы убедить женщину. – Я прошу об этом, потому что люблю тебя, Мэдди. Я... – Его голос осекся, но он откашлялся и продолжал: – Я люблю тебя всем сердцем.

Охи и ахи пронеслись по залу, но радостное восклицание Мэдди перекрыло шум:

– Чейз, я тоже тебя люблю!

– Нет, это невозможно! – Оглторп махнул операторам. – Уведите его отсюда! Он все испортил!

Но вместо этого Ланс и Рид выскочили на сцену, подхватил Оглторпа под руки и потащили за кулисы. Синтия бросилась вслед за ним, чтобы его утешить.

А Мэдди уже рванулась навстречу Чейзу. Зрители приветствовали их объятия восторженными воплями.

Мэдди запечатлела на его губах такой нежный, страстный и чувственный поцелуй, что Чейз готов был тут же уложить ее на сцену и дать себе волю. Нет, позже...

В конце концов они оторвались друг от друга, и глаза Мэдди заблестели от слез.

– Ты мне так и не ответила, – сказал он. – Выйдешь за меня замуж?

Мэдди склонила голову набок, лукаво улыбнулась и взъерошила его волосы на затылке.

– А как же твоя холостяцкая клятва?