Метро 2035: Воскрешая мертвых

– Правду? – удивляется командир. – А какую правду я им должен рассказать? У нас есть приказ и фора перед другими группами. Шансы есть. Это всё, что они должны знать! Пошел!

Хлыщ кивает, делает шаг и точно растворяется в сгустившейся в магазине темени. Винт идёт за ним, думая про себя, что сказали бы ребята, узнав, что Лось, при радиообмене, произнёс всего две фразы: «Спасите себя. Убейте всех…»

Глава 5

Тварь

Климовск. Полчаса спустя

По улице Школьная, петляющей между кирпичными и панельными пятиэтажками, медленно идёт вооруженный человек в ОЗК и противогазе. Заходящее солнце, точно прибитое к низкому небосводу, царапает тусклыми лучами крыши домов. Хлыщ держит наготове СКС. Иногда останавливается, прислушивается к звукам мёртвого города, стараясь уловить хоть что-нибудь, кроме своего приглушенного дыхания. Тщетно. Ни стрекота птиц, ни отдалённого собачьего лая. Словно, чем ближе чистильщики подходят к части, тем мертвеннее всё становится вокруг.

Метрах в пятидесяти от Хлыща, прижимаясь к стенам домов, под чахлым прикрытием в виде иссохших деревьев, движется отряд из шести чистильщиков. Первым идёт Тень, за ним Винт, потом Митяй, Парша и Курц. Седой замыкающий.

Бойцы шарят стволами по окнам, готовые каждую секунду огрызнуться свинцовым дождём по противнику. Если Хлыщ замирает, то чистильщики останавливаются, ждут, пока Тень наблюдает за разведчиком и окрестностями в снайперский прицел. Когда это происходит в третий раз за десять минут, к Сергею, пригибаясь, подходит Винт.

– Видно, чего? – шепотом спрашивает командир.

– Чисто всё, – отвечает Тень, рассматривая показавшуюся из-за поворота дороги водонапорную башню и застывший чуть дальше хмурый лес.

– Сверху тоже никого?

– Пусто, – Сергей чуть смещает винтовку, – на крышах тоже, даже листья нетронутые лежат.

– Хорошо, продолжай наблюдать, – говорит Винт, отходя к бойцам.

Отряд терпеливо ждет, пока Хлыщ снова продолжит движение. Вскоре разведчик подходит к кирпичному строению, огороженному бетонным забором, поверх которого натянута колючая проволока.

Пройдя вдоль ограждения, Хлыщ останавливается возле сорванных с петель въездных ворот. Не высовываясь из-за створок, разведчик достаёт из рюкзака проволочную рамку, закрепляет в ней небольшое зеркальце и, вытянув руку, долго смотрит в отражение в стекле. Секунд через тридцать Хлыщ убирает приспособу. Выйдя на дорогу, разведчик машет рукой.

– Винт, – говорит Тень, оторвавшись от оптического прицела, – Хлыщ говорит все на сбор.

– Вижу, выдвигаемся! – бросает Винт стоящим позади него ребятам. – Митяй, Курц, вы первые. Парша, Седой за ними по моей команде. Мы с Тенью прикрываем. Потом вы нас.

Бойцы кивают. Митяй с Курцем срываются с места. Пригибаясь, он бегут к Хлыщу.

– Пасёшь их? – спрашивает Винт Сергея.

– Угу, – мычит Сухов, – контролирую.

Чистильщики добегают до Хлыща. Рассредоточиваются, держа на прицеле дорогу и лесной массив.

– Пошли! – приказывает Винт Седому и Парше, видя, что первая двойка добежала до точки.

Пулемётчик с парнем несутся по дороге, стараясь оставаться под прикрытием деревьев.

Убедившись, что бойцы держат под перекрёстным огнём четыре стороны, а Хлыщ стоит возле ворот, Винт, посмотрев на Сергея, говорит:

– Наш черёд, готов?

Тень, стараясь не подать вида, что он волнуется, кивает.

– Тогда вперёд!

Мир, рванув навстречу, суживается до размеров противогазных линз. Тяжело дыша, бойцы подбегают к забору. Винт, приказав Сухову выдвинуться по дороге вперёд метров на тридцать, быстрым шагом подходит к Хлыщу.

– Докладывай! – шипит чистильщик.

– Всё чисто, командир, – Хлыщ зыркает по сторонам, – можем заходить на точку.

Замечая, что глаза разведчика бегают из стороны в сторону, Винт спрашивает:

– А чего бздишь, раз чисто? Ты же с самого утра сам не свой! Опять чуйка твоя покоя не дает?

– В прошлый раз, – начинает Хлыщ, – она нас всех спасла. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Ведь так, командир?

Пропустив слова мимо ушей, Винт продолжает:

– Тогда заходим! Нечего здесь отсвечивать! Мы уже к части должны подходить, а все здесь топчемся. Весь график к черту пошел!

– А ты не торопись, командир, – Хлыщ лыбится, – на тот свет мы всегда успеем, а мне ещё на этом погулять охота. Нам бы лес пройти и Сертякино, сам знаешь места какие. Чертовщина одна.

– Хоженные да неизведанные, – натужно отшучивается Винт.

– Во, во, – добавляет Хлыщ, – сам все сказал. В прошлый раз мы едва ноги отсюда унесли, а к «Гудку» так и не подошли.

– Ну, долго вы ещё фигнёй маяться будете? – рявкает, подойдя к Хлыщу и Винту, Седой. – Как целки, чесслово. Буду, не буду. Туда, не туда. Погнали! Фильтры не вечные.

– А ты язык-то придержи! – цедит Винт. – Давно крутым заделался?! – задумавшись, чистильщик внезапно добавляет: – Падла!

– В жопу, умник, иди! – харкает Седой. – Здесь тебе не перед Батей на цырлах стоять!

Видя, что чистильщики сцепились не на шутку, а Митяй, Парша и Курц и не думают их разнимать, Сергей, плюнув на приказ, прибежав с фишки, вмешивается в спор.

– Винт! – Сухов встаёт между Седым и командиром и, сам не ожидая от себя такой смелости, выпаливает:

– Харэ глотки драть! Задолбали сучиться!

Седой и Винт, опешив, смотрят на Сергея. Командир сжимает кулак, но, точно передумав бить Сухова, разражается хохотом.

Седой, тоже заржав, отвешивает Сергею подзатыльник. Повернувшись, он быстрым шагом подходит к створке ворот. Входит внутрь периметра. Пробегает метров двадцать. Останавливается перед входом в приземистое кирпичное здание с надписью: «Цех деревообработки». Входит через дверной проём внутрь. Кинув взгляд влево и вправо, Седой замечает, что с момента последней вылазки в цеху произошли изменения.

Вдоль станков и верстаков, по заляпанному грязью полу, от входа в дальней стене тянется цепочка следов. Судя по размерам и форме, сразу и не понять, кто их оставил – огромная собака или странное существо, с длинными передними лапами, напоминающими чудовищно гипертрофированные человеческие руки с острыми когтями.

Снаружи доносится топот ног. В цех забегают остальные чистильщики. Винт, посмотрев налево, тихо присвистнув, говорит:

– Вот суки, глядите, поддоны спёрли.

Чистильщики смотрят в пустой угол, где раньше лежали сложенные в ряд паллеты.