Ледник

– И как вы считаете, он приличный человек?

– А по каким нормам мерим?

– До свидания!

Пасмурно. Я поменяла телефонную карту на местную. Чтобы написать маме, что со мной все в порядке, пришлось заплатить 5 юнит за спецавтомат. Я зашла в кабинку, на мониторе ввела свои паспортные данные, набрала сообщение. Из Калуны нельзя связаться с другими странами. Только если вы иностранец, но весь ваш текст просматривают, и если что корректируют.

Мне попался отличный район. Вроде и центральный, но без беготни. На каждом первом этаже – бары, кафе, продуктовые лавки с вином. В одном я купила литр белого из бочки за пять юнит и сыр. Так я это все цедила весь день, пока не вернулась домой.

У парадной лежала дворняга. Совсем молодой пес. Я отдала ему остаток сыра. Съел, я вошла в доверие.

Почти не спала. Просыпалась каждый час. Мальчишки играли в футбол под окном, всю ночь. Стук, стук. Удар, удар. Я встала в 8. Так рано в Мароуо ничего не работает. Кафе, пекарни открываются в одиннадцать. На работу местные собираются к этому же времени.

Ванных комнат на этаже было три. В самую первую при входе я даже не заглядывала. Во второй – унитаз, раковина, чугунная ванна. И третья, что ближе ко мне, аналогична, только вместо ванны душевая кабина. Крючков не было. Вешалок тоже. Даже лейку не на что было крепить. Еще и вырви глаз штора пропускала воду. Замочила я, вообщем, пол. Убрать нечем. Ладно, думаю, все так. Полотенца нет (нужно бы купить), вместо него простыня.

Нужно придумать, чего дальше делать с деньгами, на эту неделю мне хватит, даже если и шикануть в барах. Ладненько, потом и посмотрим.

Етлая разрешила пользоваться ее ключом от питьевой колонки. Я вышла из дома, закрыла за собой парадную дверь. У нее меня ждал вчерашний пес.

– Слушай, приятель, у меня сейчас ничего нет. Позже.

Две дороги, похожие на проселочные, справа слева кусты с крестовидными формами и ты у водораздаточной. Кнопка старта прибита к голубому деревянному забору. За ним чей-то участок с домом и садом. Если постараться это можно разглядеть через щель. Я подставила бутылку под кран и нажала на кнопку. Перед этим, я посмеялась, мол тронешь кнопку и просевший забор как нечего делать рухнет. Трубы зажурчали. Подозрительно дребезжали. Забор потянулся к земле и рассыпался. Я в ужасе, бегом оттуда. Из крыльца вылезла бабка, похожая на банан. Провизжала кому-то весьма не приятное, видимо мне.

На пути к дому я зашла в турецкую забегаловку, взяла шаверму, в ней- одно мясо, из овощей – маленький чили.

В комнате тишина. На подоконнике стоит электрический чайник, кружка и упаковка байхового. Откуда это, Фролов? Ну да ладно, я заварила чай. Под окном внизу скулил высоковозрастный щенок.

– А, это ты, сюда добрался? Ну на, половину, здесь одна свинина.

Я кинула ему половину шавермы. Пес умял за секунду, побежал. Я постучалась к Етлаи. До вечера просидела у нее.

В душевой – объявление на двери «Не мочите пол. Заливаем аптеку». Оказывается, под нами в подвале, гомеопатическая. В самой ванной комнате поставили ведро и швабру. Ай, полотенце забыла.

Я вернулась в свою комнату, приятнейший сюрприз: вместо моей лежанки обнаружилась кровать. Ну, спасибо. Я заснула.

Как здесь можно вообще спать? Могу проснуться за ночь раз десять наверное. То весь коридор скрипит, то байк под окном заводят. Пять утра, смех. Жуткий, дамский, с примесями визга. Распивали что-то. Я не закрывала ставни, но сегодня попробую, может помешают слышимости.

Я снова встала в 8, умылась и вышла на улицу. Погода неплохая. Облачно, ветрено, но тепло. Когда открылся супермаркет, я взяла детский шампунь, самый дешёвый 2,5 юнита. Купила пачку кофе за три, молоко и шоколад. Я пододвинула кровать к окну. На ней и завтракаю, подоконник вместо стола. На кухне не удобно, особенно если еще на ней готовят еще несколько комнат. Это как питерская коммуналка, где кроме красивого вида, нет ничего привлекательного. Сплошное неудобство.

Единственный приятный плюс Мароуо – дешевые морепродукты. Етлая одолжила кастрюлю. Я купила креветки.

Возвращаюсь домой, на пороге парадной куча. Дверь подъезда открыта. Тот пес? А я еще и дверь не закрыла? Весь подъезд вонял собачей гадостью. Я обошла зловонную лепешку, зашла в комнату, положила креветки на подоконник. Что делать, надо бы убрать. По любому я под подозрением, соседи видели как я кормлю пса. Как же неудобно. Я забежала в торговый центр и стащила с поддона два плотных туристических каталога. Ими и сгребла кучу, выкинула под кусты у подъезда. Попросила у Етлаи порошок и присыпала им след от былого. Вымыла руки. Кремом бы… ладони как грецкий орех. На кухне нашла сливочное масло, ну что делать – стало легче.

Есть хочу. У меня же креветки на подоконнике! Побежала за ними.

Вся кухня провоняла рыбой. Открыла окно – проветрить. Ела в комнате, вернулась помыть посуду, на окне стикер – «Пожалуйста, не открывайте окно нараспашку. Ветер сдувает приборы». Ладно, не буду. Вообщем надоело мне шарашиться по грязной кухне, казалось, что ее никто никогда не мыл. У Етлаи была своя, в квартире, а остальные обитатели не особо то и чистоплотны. Так я завязала с муторной готовкой.

Теперь утро проходит быстрее – душ (опять забыла полотенце), завариваю кофе. Вот уже и 11. В коридоре наткнулась на молоденькую соседку, сказала, что верну на днях ей белье. Она просила не беспокоится, у нее его много. И потянула к себе в комнату, где дала мне полотенце. Мол, не стоит обтираться пододеяльником, но когда куплю полотенце отдам ей. Я зарумянилась и поблагодарила девушку.

Музей.

Я гуляла уже несколько часов. Заходила в магазины, попала на ярмарку, и купила за 20 юнит билет в музей. Случайно. На стенде было написано «Акция три юнита», но на кассе сказали, что это льгота для безлегочных инвалидов. Мне было не ловко отказываться и выставить себя моромойкой, очередь испепеляла и кассир уничижительно щурился. Какого черта спрашивается?! Пришлось выложить двадцатку. Я пока не знала в музей чего я захожу. Никакой информации, кроме вывески «музей». Меня подкупило помпезное барочное здание с массивными колоннами и стометровая очередь.

Высокие, невероятно высокие потолки. Стеклянные балки. И шкафы. По всему периметру, из зала в зал, из помещения в другое, всюду. Люди открывали их, доставали странные экспонаты, рассматривали их и убирали обратно. Ни один человек не доставал одну и туже вещь. Я следом за мужчиной открыла шкаф. Пыталась найти платок, который он оттуда вытащил. Ничего. Из соседнего шкафа пожилая женщина достала золотую пудру в бриллиантах. Она прослезилась и закрыла дверцу. Я подбежала и естественно, внутри, никакой пудры. Старый велосипед, как у меня в детстве. Столовая ложка, похожая на ту, которую я стянула из бара в Австрии. Желтый авокадо, точь-в-точь как мне принес Петре.

Что это за шутки? Я открыла другой шкаф: джинсовая куртка, на которую выкинула три года назад; мой художественный диплом; свидетельство о рождении. Я открывала шкафы – в них лежали только мои вещи. Капсулы, ключи, справка с поликлиники, древний парфюм.

Мама… Как же ты там? Петре. Интересно, ухватилась ли за него Карме?

Мама говорила, что была лучше меня. Отец говорил, что я особенная. Друзей у меня не было и мама любила повторять, что я упрямая и грубая, мол как со мной можно вообще сойтись. А отец с проговаривал, что я умная и хитрая.

Я думала, что убежала от прежнего времени. А вчерашний день никуда не делся, даже так далеко из какого-то шкафа полезло. Музей оказался собранием человека. Чей-то ясной поляной, чьим-то борделем. Безобразие. Хватит с меня, еще и двадцатку убила. Настроение паршивое. Зашла в продуктовый. И здесь очередь. Высокая женщина передо мной набрала пакет ветчины, колбас и сыра. Ее совсем маленькая дочь, тянула ее за подол.