Однажды в замке

***

– Вы двое! Вы во всем виноваты! – Софи Кевендишь тычет пальцем сначала в Эллис, а потом в Чарлза Брауна.

За окном ярко сверкает молния, в свете которой Софи похожа на сумасшедшую.

– У тебя шок, – Эллис примирительно поднимает руки, но при этом не забывает сделать шаг назад. – Потом тебе будет стыдно, что ты говорила нам такие слова.

– Не будет мне стыдно! – шипит Софи. – Я смогу это доказать, я все расскажу отцу, и он вас обоих вышвырнет обратно в ту канаву, в которой подобрал!

– Ну вообще-то, меня никто ни в какой канаве не подбирал, – шипит в ответ Эллис.

– Так, ну хватит! – не выдерживает Чарлз.

Он сидит в кресле, закинув ногу на ногу. Кресло очень старое, и ему явно место в музее. Это даже и не кресло, а, скорее, деревянный стул с очень высокой спинкой и подлокотниками. Чарлз вспоминает, что чем выше спинка, тем выше статус владельца. У этого кресла он явно зашкаливал.

– Я докажу, что вы оба его убили.

– На фига, Софи? – спрашивает Чарлз. – Чтобы нас нашли через десять минут, потому что здесь, блин, никого, кроме нас нет? И кстати, мы с Эллис не могли его убить, потому что мы до начала грозы разговаривали с твоим отцом вот в той самой библиотеке, – Чарлз указывает на дверь. – Так что либо здесь есть кто-то еще, либо убийца ты сама. Ну или этот милый человек со шрамом. Кстати, кто он такой?

– Какой-то компаньон Арнольда, – отмахивается Эллис.

– А, ну точно, – Чарлз достает из кармана жвачку. – Это Арнольд нанял этого Генри, чтобы он грохнул старину Джона, потому что не хотел, чтобы ты выходила за него замуж. Я раскрыл дело!

– Нет! – рычит Софи.

– Милая, ну давай посмотрим правде в глаза, – Эллис улыбается, – он никогда тебе не подходил. Он старше тебя вдвое, за душой у него ничего нет. Арнольд был совершенно уверен, что он всего лишь охотится за твоими деньгами.

– А про любовь не слышала, Эллис? – Софи с вызовом делает шаг в ее сторону.

Снова гремит гром, снова ярко вспыхивает молния, которая освещает покрытые мхом надгробья на кладбище замка Аквин[2 - Вымышленное название.].

– И кому только пришло в голову вместо милого сада устраивать кладбище у себя под окнами? – ворчит Чарлз.

– Ну ты-то его, может, и любила, да только он тебя не любил, – не сдается Эллис.

– А ты откуда знаешь?

– По глазам видела.

– Ну да, это же такая понятная для тебя ситуация: отец тебя любит, а вот ты с ним только из-за денег. Еще и этого с собой притащила, – Софи снова тычет пальцем в Чарлза. – Теперь у отца на шее висишь не только ты, но и твой племянник-наркоман.

– Я не наркоман, – вставляет Чарлз, – у меня просто такой стиль.

– Ну теперь хотя бы Джон Мур не сел ему на шею, – выплевывает Эллис. – А то как хорошо устроился: молодая девка в койке и куча денег в придачу. Прям счастливая пенсия для отставного жиголо.

– Ему всего-то тридцать девять!

– Ну да, а тебе двадцать. И, кстати, Софи, ему было тридцать девять, он сейчас валяется мертвый в луже собственной крови.

Софи издает отчаянный вой, а потом снова начинает рыдать.

– Да ну вас к черту… – бурчит Чарлз и поднимается.

– Ты куда? – спрашивает Эллис.

– По зову природы, – огрызается Чарлз.

Тетушка Эллис как обычно в своем репертуаре: ты куда, ты зачем, ты где, ты как… Ей богу, иногда это с ума сводит. Чарлз выходит из библиотеки в коридор. Темно, тихо. Куда, интересно, Генри с Арнольдом делись? Труп что ли пошли прятать? Чарлз усмехается. Очередная вспышка молнии освещает неподвижно стоящую посреди коридора маленькую фигуру. Это рыжеволосый мальчик лет семи, в руке у него палка с деревянной лошадиной головой на конце, одет он в длинную зеленую тунику, ноги босые. Мальчик и Чарлз долго и пристально смотрят друг на друга.

– Привет, Ги, – Чарлз улыбается.

– Привет, Карл, – отвечает мальчик.

– Красивая лошадка.

– Старая, – на лице мальчика появляется гримаса.

– В следующий раз принесу тебе новую.

– Что-то я тебе не верю, – мальчик качает головой.

– Почему? – искренне удивляется Чарлз.

– Вид у тебя какой-то…

– Какой?

– Не такой, как раньше.

Чарлз пожимает плечами.

– Но ты же все равно меня узнал.

Мальчик касается своих рыжих волос, таких же рыжих, как и у Чарлза. Они еще несколько минут смотрят друг на друга. Вообще-то, это их первая встреча, но Чарлз достаточно слышал о Ги, а Ги достаточно насмотрелся на Чарлза, не выдавая своего присутствия. У них гораздо больше общего, чем у кого-нибудь еще на всем белом свете.

– Поиграешь со мной? – предлагает Ги.

– Конечно. Во что?

Игры у Ги оказываются очень своеобразные. Как выясняется, он помешан на лошадях, и игрушечные не способны удовлетворить его потребности. Так что Чарлзу приходится ползать по коридору на четвереньках, играя «в лошадку». Ги, конечно, ничего не весит, но пол здесь чертовски неровный.

– Слушай, тут были еще двое. Где они?

– Они долго ругались внизу, а потом решили подняться сюда, но на лестнице снова поругались и пошли к комнатам матушки.

«Комнатами матушки» Ги называет другую часть второго этажа, где располагались женские покои. После его матушки там, конечно, пожило еще очень много женщин, но Ги это объяснять бесполезно. Да и к чему?

– А я одного из них видел раньше, – вдруг решает похвастаться Ги.