Извращенное королевство

Глава восьмая

Эльза

В пятницу вечером папа берет меня на благотворительный ужин, организованный одним из его друзей.

И да, это в Лондоне.

Я не паникую, ничего подобного.

Забудьте – я в полной панике.

Он сказал, что я могу остаться и в Бирмингеме, но его порадует, если я буду рядом с ним во время его первого официального выхода в свет.

Я не смогла ему отказать. И если честно, я хочу появиться на людях рядом с папой. Хочу, чтобы мир знал, что я его дочь.

Мы слишком долго были в разлуке.

Нокс воодушевлен больше всех. Он готов вписаться в любую вечеринку – его слова, не мои. На нем стильный темно-синий костюм с закатанными рукавами и белая футболка с логотипом Metallica.

Когда папа сказал, что в такой футболке ему закрыта дорога на благотворительный вечер в доме герцога, Нокс закатил глаза и застегнул пиджак.

Я рассмеялась, когда он сказал: «Ты оскорбил всех ярых фанатов метала. Доволен, пап?».

Клянусь, у папы с Ноксом самые странные и занимательные отношения. Они такие разные, но при этом отлично ладят. Цель Нокса «быть папиным любимчиком» ужасно забавна, но иногда пугает меня.

Если бы Илай не умер в детстве, не знаю, были бы его с папой отношения такими же, как у отца с Ноксом.

К нам присоединилась и Тил, но с таким скучающим видом, словно это последнее место, где ей хотелось бы находиться.

Когда она спустилась по лестнице в джинсовой юбке и футболке с надписью «Бесит» на груди, папа и Агнус отправили ее обратно наверх и заставили переодеться в платье и стереть готический макияж.

Она надела темно-синее платье с широкой юбкой из тюля длиной чуть выше колен. Ее чернильные волосы сияют на свету и обрамляют лицо. Она оставила темные тени и подводку, но перекрасила губы в бледно-розовый.

Тил не просто хорошенькая. Ее правда так и хочется ущипнуть за щечки.

Я же выбрала черное платье, настолько длинное, что придется подбирать подол, чтобы не разбить себе лицо. Забрала волосы, нанесла тушь и еле заметную помаду.

И да, наряды нам выбрал папа – не считая футболки Нокса с Metallica.

И вот мы с Тил берем папу под руки и поднимаемся по ступеням, ведущим к особняку Роудзов.

Вообще-то, это целое поместье.

Дорога к нему заполнена дорогими автомобилями. Женщины одеты в стильные вечерние платья, а мужчины круто выглядят в смокингах. Черт, на ступенях даже расстелена красная ковровая дорожка, словно мы попали на «Оскар».

Мы вчетвером направляемся ко входу.

Агнус еще не присоединился к нам, предупредив, что подойдет попозже. Последние несколько дней он закрывался с папой в кабинете, чтобы обсудить что-то секретное. Я не настолько любопытна, чтобы спрашивать, и предпочитаю держаться подальше от делового мира отца. В конце концов, ему с Агнусом вроде бы удается держать все под контролем.

Дворецкий кланяется нам, проверив наши приглашения.

– Добро пожаловать в поместье Роудзов, мистер Стил и мистер Ван Дорен.

Нокс показывает на себя пальцем.

– Это я.

Тил бросает на него свирепый взгляд, а потом снова внимательно смотрит под ноги. Как и мне, ей некомфортно на высоких каблуках.

Я рада, что папа выбрал наряды за нас, а не то мы бы выглядели посмешищем в месте такого уровня.

Шаг за шагом. Ты справишься, Эльза.

Шаг. Просто потому что я в Лондоне, не значит, что я встречу Эйдена.

Шаг. Мне надо спокойно продержаться этот вечер, а потом поехать в Бирмингем.

Кроме того, я скучаю по Ким, Ронану и остальным. Я переписываюсь с ними, но это не то же самое, что общаться лично.

Я не говорила Ким, что приеду сегодня, чтобы она не рассказала об этом Эйдену. Однако я уверена, что встречу сегодня одного из всадников. Может быть, Ронана или Ксандера, поскольку их родители активно участвуют в политической и общественной жизни.

– Так мы готовы или как? – Нокс берет меня под руку, отвлекая от постоянного смотрения под ноги.

Как в кино, два дворецких кивают нам, когда открывается дверь.

Нас окружает море цветов, звуков и запахов.

Я в жизни не видела такого большого холла. Золотые люстры свисают со сводчатого потолка. Посреди зала находится статуя черного ягуара, а также статуя белого рыцаря на черном коне.

Этот контраст настолько приковывает взгляд, что мне ничего не остается, кроме как стоять и смотреть. Папа упоминал, что у Роудзов в поместье водятся и настоящие ягуары, и по этой причине они заработали свой титул сотни лет назад.

Выглядит эффектно. Хоть мне и не хотелось бы встретиться с ягуаром в жизни.

В воздухе витает мощная смесь запахов дизайнерского парфюма и аппетитной еды. Ряды фуршетных столов простираются до конца холла.

Оркестр сидит в дальнем углу зала и играет классическую музыку. Что-то очень знакомое, возможно, Бетховен или Моцарт – я только их и знаю.

Ух ты ж. Вот что значит принадлежать к высшему обществу.

Мы направляемся к мужчине, одетому в черный смокинг, пошитый на заказ. У него черные волосы и глаза, и кажется, что он соткан из тьмы. На вид ему около тридцати.

– Мистер Стил. Какая честь. – Он протягивает руку.

Папа пожимает ее.

– Для меня честь быть здесь, Ваша Светлость.

– Можно просто Тристан, – улыбается он.

Погодите. Это тот самый Тристан Роудз? Не знаю, почему я думала, что ему за шестьдесят, у него будет лысая голова и большой живот.

– Это мои дети: Эльза, Нокс и Тил.

Мы пожимаем руку Тристану. А кстати, как принято приветствовать герцога? Я впервые его вижу.

– Это мой кузен Аарон Роудз… – Тристан оборачивается в поисках человека, но никого не находит. – Или был таковым. Возможно, он играет в прятки.

Мне нравится этот Аарон Роудз. Можно и мне с ним заодно спрятаться?

– Ничего страшного, – смеется папа. – Потом познакомимся.

– Нет, прошу. Нам многое нужно обсудить. – Тристан улыбается нам. Дружелюбно и в то же время многозначительно.

Он столько может сказать одной лишь улыбкой. Похоже, сейчас он говорит: «Да, добро пожаловать в мой дом, но я вырву вам сердце голыми руками, если что-то здесь сломаете».

– Не возражаете, если я ненадолго украду у вас папу? – спрашивает он нас.

Мы втроем дружно киваем.

– Чувствуйте себя как дома. – С этими словами он вместе с папой исчезает в толпе.

– Что ж, пора наброситься на еду. – Нокс потирает руки. – Я мигом.

Он делает пару шагов и останавливается.

– Забейте. Вернусь не скоро.

Он отправляется к месту приема гостей почти бегом.

Мы с Тил остались одни.

Неловкий момент.

Я никогда не умела вести разговоры, поэтому молчу. Если что-то скажу, то выйдет неловко, и атмосфера испортится. Мои отношения с Тил и так похожи на прогулки по тонкому льду. Не хочу сделать их еще хуже.

– Так глупо. – Она вздыхает и достает телефон из декольте. – По National Geographic[3] сегодня была передача про Холодную войну[4].

– Интересуешься Холодной войной? – осторожно спрашиваю я.

– Конечно. – Она ковыряется в телефоне. – Войны забавные.

– Забавные?

– Ну… – Она ненадолго замолкает. – Я хотела сказать интересные. В них столько знаний и человеческой глупости.

– А древние войны?

– Это какие? Наполеоновские? Древнеримские?

– А как же азиатские? Китайские? Я большая поклонница «Искусства войны» Сунь-цзы.

– А, да. Она клевая.

– Читала ее? – изумляюсь я.

– Конечно.

Ничего себе. Такая редкость, чтобы кто-то из ровесников хотя бы слышал об «Искусстве войны», какое уж там читал.

По виду Тил такого не скажешь, это точно. В ней столько глубины, что узнавать ее в общении по-настоящему интересно.

– Так и думал, что это ты, Элли!

Кто-то набрасывается на меня сзади с объятиями. Не успеваю опомниться, как этот кто-то отрывает меня от земли и кружит.

Я смеюсь, и Ронан наконец ставит меня на ноги.

– Привет, Ронан.

– Не начинай, petit traitre[5]. – Он шутливо смотрит на меня сверху вниз. – Как ты могла так исчезнуть? Я все не могу прийти в себя от шока. Требую возмездия.

– Я же писала тебе, что произошло много событий.

К нам присоединяются Ксандер и Коул. Все трое одеты в стильные костюмы: Ронан в темно-синий, Коул в черный, Ксандер в темно-коричневый. Волосы уложены так, словно друзья пришли на показ мод.

Эта их сторона мне неизвестна – или точнее сказать, я пока с ней не сталкивалась. Уверена, они постоянно посещают подобные мероприятия.

Не успела я порадоваться встрече, как желудок сжимается от страха. Эти трое не пришли бы сюда без Эйдена. Наверное, тот ждет своего часа, чтобы появиться и атаковать меня.

Как чертов хищник.

– А это кто? – удивляется Ронан, глядя в сторону Тил.

– Тил. – Обращаюсь к девушке: – А это Ронан, Коул и Ксандер из моей школы.

Она кивает, почти не уделяя им внимания, прежде чем снова уткнуться в телефон.

– Bonsoir, ma belle[6]. – Ронан бесстыдно, в открытую пожирает ее взглядом. – Значит, мы часто будем видеться.

– Вообще-то, нет, – отвечает Тил, все еще не глядя на них.

– Ага. Мы живем в Бирмингеме, – говорю я.

– Нет! – Ронан выразительно хватается за сердце, приближаясь к ней. – Я умру, если снова тебя не увижу.

– Ну и что. – Тил разворачивается и отправляется к Ноксу, не оглядываясь.

– Хэштег «огонь». – Ксандер берет Ронана за плечо.

– Наконец-то кто-то тебя отшил. – Коул поднимает бровь. – Я впечатлен.

– Отвалите оба. – Выражение лица Ронана на секунду становится непроницаемым, после чего он ухмыляется мне снова. – Так на чем мы остановились? Точно! Когда обратно, Элли? Ты нужна мне так же сильно, как еда.

– Ты только что сравнил меня с едой?

– Эй! Вкусная еда делает тебя счастливым.

– Что ж, – смеется Ксандер, – Ронан и еда – это любовь навеки, так что, сравнив тебя с ней, он сделал своего рода комплимент.

– Exactement[7]! – Ронан по-дружески обнимает Ксандера за плечо. – Итак, Элли, когда ты вернешься и снова станешь моим светом в окошке?

Я уже хотела заявить ему, что вообще не знаю, вернусь ли, как волосы на затылке встают дыбом.

Я чувствую, что краснею от щек до груди под одеждой. По спине пробегает знакомый холодок, и неважно, как сильно я стараюсь подавить свои чувства.

Нет, нет.

Только не это.

Нет смысла умолять, когда катастрофа уже у тебя перед носом. Это не отложит неизбежного, и беда никуда не исчезнет.

Он здесь.

Чувства бегут по коже, а затем разливаются внутри. Я медленно поворачиваюсь и вместе с тем прячусь в пузыре из иллюзий, моем безопасном пространстве.

Я должна была догадаться. От монстров никуда не скрыться.

Тьма – их стихия, а мир – их театр. Если они захотят, то затащат тебя в тень, и все будет кончено.

Я думала, что худшие монстры остались в моем детстве. Но на самом деле мой худший монстр обладает самыми завораживающими глазами цвета металла и волосами цвета самых темных чернил. Его внимательный взгляд пронизывает меня и смотрит в самые темные глубины моей души.

Мой монстр такой высокий, властный и прекрасный.

Мой монстр – Эйден Кинг.

Глава девятая

Эльза

Учитывая все мелкие вспышки паники, которые я испытала сегодня, мне следовало бы подготовиться к появлению Эйдена.

Но я не готова.

Не совсем так.

Вообще не готова.

Сжимаю в кулак подол платья, чтобы хоть немного отвлечься.

Джонатан входит с возмутительной уверенностью, словно он хозяин этого места и всех присутствующих. Он смотрит поверх своего высоко задранного носа на каждого гостя рядом.

Эйден и Леви идут по обе стороны от него, словно генералы, уверенно перемещающиеся по зоне боевых действий. Астрид виснет на руке Леви, и кажется, что она смущена даже больше меня.

Кинги одеты с иголочки, в черные смокинги, которые необычайно идут их стройным фигурам. Мое внимание переключается на Эйдена. Хотя я пытаюсь бороться с этим, знаете ли.

Перевожу взгляд на прекрасное платье Астрид, легкую ухмылку Леви и даже на Джонатана, который относится к людям, как к черни.

Не получается.

Что-то притягивает меня и возвращает к Эйдену.

Как же я ненавижу это что-то! Презираю всем своим израненным сердцем.

Но мое изувеченное сердце трепещет, и я прижимаю к нему руку, глядя на Эйдена. Он движется так легко и уверенно. Волосы стильно уложены. Ткань обтягивает бицепсы и накачанные длинные ноги.

Он постарался сегодня. Хочет выглядеть максимально представительно – и до смерти привлекательно. Пользуется внешностью, чтобы добиться желаемого.

Когда он встречается со мной взглядом, я застываю. Ощущение, будто серые тучи проникли в холл и скоро превратятся в шторм, сея хаос на своем пути.

Или, возможно, этот шторм предназначен только мне.

Втягиваю воздух, но дышать полной грудью не получается. Я вообще не дышу.

«Сильвер – королева Кинга, под стать их фамилиям».

Это напоминание словно удар по ребрам. Внутри все кипит, а блокировки воспоминаний, которые мне удавались до этой встречи, вот-вот разобьются на куски.

С трудом отвожу глаза и поворачиваюсь к ребятам: «Мне надо найти Тил».

Ронан возражает, но я подбираю платье и ухожу в противоположном направлении.

Понятия не имею, куда пошла Тил, но если я найду ее и Нокса, то не придется встречаться с Эйденом и его стервозной невестой, которая наверняка пришла с ним.

На меня обрушивается водопад из смешанных чувств. Руки чешутся, и я ругаю себя за то, что не взяла антисептик.

Нехватка дыхания, которую я испытала ранее, возвращается с удвоенной силой. Я чуть не падаю.

Воздух.

Надо выйти подышать.

Спотыкаясь, иду вперед, вижу, что дверь во внутренний двор открыта, и выскальзываю на улицу.

Музыка с банкета немного приглушается, и в лицо ударяет поток свежего воздуха. Голые руки покрываются мурашками, но я не обнимаю себя руками, чтобы согреться. Это для слабаков.

Убегать – это удел слабых.

Прикусываю нижнюю губу. Рана еще свежа. Уверена, что со временем я перестану убегать. Настанет день, когда я увижу Эйдена и просто пройду мимо, не удостоив его взглядом.

Надеюсь.

Очень надеюсь.

Боль не навсегда. Она притупится со временем.

Однако сомневаюсь, что наступит день, когда я подумаю о нем и не почувствую боли, но уверена, что она хотя бы не будет такой острой или мучительной.

«Ты сильная, Эльза. Ты – Стил».

Как говорил когда-то папа: «Никто из тех, кто навредил кому-то из Стилов, не выжил, чтобы рассказать об этом».

Глубоко вдохнув, кружу по двору. Пора зайти обратно и притвориться, что его не существует.

Я спотыкаюсь, зацепившись каблуками за подол. Эйден стоит передо мной, словно смерть с косой.

Нет, не смерть. Монстр.

Мой монстр.

Он не произносит ни звука, когда выходит на улицу, захватывая весь воздух, которым я дышу, и мое личное пространство.

Но Эйден ведь всегда так поступает? Загоняет в угол, пока ты не поймешь, что выхода нет.

Пугающий и прекрасный, как никто другой. Он унаследовал от отца гордо поднятый нос и ауру, как у Бога среди простых смертных. Или короля среди крестьян.

– Думаешь, что вот так просто сбежишь от меня, сладкая?

Его голос остался прежним – резкий, глубокий и зловещий. Да и с чего бы ему измениться за неделю.

Мой подавляемый гнев вспыхивает и несется горячим потоком по венам. Ругательства сражаются во мне и скребут когтями, чтобы вырваться наружу, словно надвигающийся где-то вдалеке ураган.

Но я молчу.

Эйден из тех психов, которые подпитываются истериками. Лучший способ победить его – обратить его тактику против него самого, оборвать его мысли и держать в неведении.

Из-за недостатка эмпатии он научился считывать людей. Он сильно полагается на логику и интуицию, и это его главное оружие. Сбить его с толку или сделать ход, которого он не ожидал увидеть, практически невозможно.

Однако у меня есть преимущество.

Я настолько хорошо его знаю, что могу смотреть ему в глаза и при этом запечатать внутри все свои эмоции.

Если он ждет от меня порыва гнева, то он его не получит.

– Ты спряталась от меня, – продолжает Эйден после недолгого молчания. – Понимаю, что ты злишься, но ты не слышала историю с моей стороны, Эльза.

«Злишься»? А что он скажет насчет того, что я просыпалась среди ночи, плакала в подушку, а на душе скребли кошки? А как насчет того, что я изо всех сил старалась игнорировать его предательство, иначе развалилась бы на куски?

История с его стороны? Да пошло оно все!

Да пошел он.

Нет никакой истории с его стороны. Он держал эту чертову помолвку втайне от меня, когда я все больше злилась на девушку, у которой, как оказалось, было на него больше прав, чем когда-либо было у меня.

Этот козел превратил меня в любовницу.

Такая грязная и унизительная роль, никогда не прощу его за это.

Приподнимаю подол платья и обхожу его.

Эйден хватает меня за руку. Раньше я бы вся вспыхнула от его прикосновения, а сейчас оно просто… такое холодное.

Такое ледяное.

Такое неправильное.

– Я же сказал. – Он чеканит каждое слово – можно подумать, я прослушала, когда он говорил это первый раз. – Ты не знаешь мою версию истории.

Шевелю рукой, пытаясь высвободиться, и, к моему удивлению, он отпускает меня.

Это что-то новенькое.

Делаю два шага вперед, но меня останавливает его сильный, убийственный голос.

– Ты дала обещание, Эльза. Так сдержи его, черт возьми.

– Если ты не сдерживаешь свои обещания, с чего бы вдруг это делать мне? – Мой голос бесконечно спокоен.

Я не оборачиваюсь, не смотрю ему в лицо.

Он сделал выбор. Выбрал поговорить со мной в таком месте, где моя спина – единственное, что он сможет увидеть.

– А я и не даю обещаний, которых не сдерживаю. Это ты делаешь так снова и снова. Я же тебе говорил, что любить меня – это как дорога с односторонним движением. Я говорил тебе не произносить этих чертовых слов, если ты не придаешь им значения.

Бросаю на него взгляд из-за плеча.

– Я придавала значение тем словам. Я люблю тебя, Эйден, но и себя я люблю достаточно, чтобы уйти.

И затем направляюсь внутрь.

Нестерпимое желание разрыдаться настигает меня, словно стихийное бедствие. Но все же я не плачу. Я не буду проливать по нему слез. Не стану жертвой, которой он хочет меня сделать.

Боль сжимается где-то в центре груди. Она глубокая и проникает в каждую клетку моего сердца.

Я думала, что если снова признаюсь ему в любви, то боль уменьшится.

Я ошибалась.

Так будет всегда? Хаотично и болезненно? Мне придется просчитывать каждый шаг?

Однажды я приду на один из таких вечеров и увижу, как Эйден плавно войдет в зал с Сильвер, которая повиснет на его руке в роли законной жены.

Чертовой жены.

К горлу резко поступает тошнота, и кончик языка прилипает к небу.

Я не переживу этого. Не смогу.

Мысли снова лишают меня воздуха. Останавливаюсь возле одного из столов с едой, чтобы восстановить дыхание. Справа есть еще один небольшой дворик. Кто-нибудь заметит, если я спрячусь там до конца вечера?

Замечаю кое-что периферическим зрением.

В углу внутреннего двора окутанные тьмой мужчина и женщина говорят приглушенными голосами. Мне их не расслышать из-за музыки и общего гула.

Так и появляется план спрятаться там.

Я уже собираюсь обернуться, как мое внимание привлекает кое-что еще.

Мужчина говорит таким низким голосом, что он звучит почти как угроза. Девушка откинулась на каменные перила. Слабый свет падает на ее… зеленые волосы?

Я выбегаю на улицу.

– Ким?

Мужчина – это оказался Ксандер – медленно отодвигается, но сначала окидывает ее строгим взглядом.

– Не испытывай на хрен мое терпение.

И уходит в дом.

Грудь Ким поднимается и опускается так быстро, что я опасаюсь, как бы у нее не случился сердечный приступ. Зрачки расширены, словно она под кайфом.

Я бегу к ней и беру за руки – трясущиеся и потные.

– Что случилось? Ты как? Что он сделал?

– Все нормально. – Ким притворно улыбается.

Ей не стоит так улыбаться, потому что у нее это паршиво получается.

– Ким! – возмущаюсь я. – Какого черта? Ты на грани нервного срыва.

– Просто Ксандер ведет себя как Ксандер. – Она отмахивается и поправляет подол темно-зеленого платья. – Я скучала по тебе.

Подруга обнимает меня. Хотя я не хочу, чтобы она меняла тему, но не отстраняюсь.

Ким судорожно вздыхает, и я понимаю, как сильно ей нужно было это объятье. Она одиночка, и я почти единственная ее подруга. Не считая Кира, члены ее семьи не привыкли проявлять чувства. Мне кажется, она нуждается в человеческом контакте больше всех на свете. Просто не умеет попросить.

– Я всегда рядом, Ким. Ты знаешь об этом?

Она кивает, уткнувшись мне в шею и не говоря ни слова.

Когда подруга наконец отступает, то на ее лице появляется робкая улыбка.

– Ну а ты-то как? Все хорошо?

Я звонила Ким по видеосвязи и рассказывала ей о помолвке Эйдена и Сильвер, о моем отце, о Ноксе и Тил.

Каждый раз, когда она пыталась спросить меня, что я чувствую в связи с помолвкой Эйдена, я замолкала и завершала разговор.

Я знала, что Ким вернется к обсуждению, когда мы встретимся лично.

– Что ты тут делаешь? – пытаюсь я отвлечь ее внимание.

– Папа привел меня. Он обожает благотворительные вечера. – Она останавливается и прищуривается. – Ты не собьешь меня с темы.

Отлично. Начинается.

– Кинг не видит в Сильвер женщину. Готова поклясться чем угодно. – Ким кладет руку себе на грудь. – Я бы поклялась даже жизнью Кира, а ты знаешь, что я бы не поступила так, не будь уверена.