Вероника: проект «Горгона»

Она рассказывает о себе то, что его интересует: где живет, как попала в этот отель, давно ли у нее эти способности; демонстрирует свое внушение в действии, убеждая одного сотрудника отеля в том, что на улице выпал синий снег, а другого – в том, что он украл из шоколадницы двенадцать живых устриц.

– А что у вас с глазами в этот момент? – спрашивает он по окончании представления. Ему был виден только профиль девушки, но все-таки он заметил темную пелену, закрывающую роговицу ее глаз.

– Не знаю, я ничего необычного не чувствую… в глазах.

– Те двое могли быть вашими сообщниками. Попробуйте для чистоты эксперимента загипнотизировать меня. Только, знайте, если примените внушение и сбежите, я вас из-под земли достану!

– Вы хотите, чтобы я снова вошла в то состояние и посмотрела на вас?

– Да, именно.

– Хорошо.

Вероника выполняет просьбу. Она открывает душу своему внутреннему торнадо. Внезапно все ей начинает казаться мелким и незначительным, а грозный господин – всего лишь заинтересовавшимся человеком при власти. Он думает о том, можно ли извлечь из ее способностей пользу, но он даже не подозревает, что никто из людей не сможет управлять такой силой, тем более справиться с ней. Даже если он не поверит ей и передаст в жесткие руки правосудия, чего ей бояться? Людей? Шепот Враны в ее голове становится все понятней, хотя она по-прежнему не разбирает слов.

Девушка медленно поворачивает голову в сторону своего собеседника. Он отстраняется от нее и требует:

– Хватит!

– Ваше желание, – напевно произносит девушка и отводит глаза.

– Кто вы, Вероника? Вы точно человек? – спрашивает мужчина. От его повелительного тона не остается и следа. Похоже, ей удалось произвести впечатление.

– Смотря, кого считать человеком.

– Как долго вы пробудете здесь?

– Могу уехать завтра же, если вы настаиваете.

– Нет, останьтесь! Нам с вами предстоит еще не одна встреча. – Он удаляется, оставляя Веронике ее книгу на столике для газет.

Ощущение силы у нее постепенно проходит, сменяясь паникой по поводу того, в какую историю она влипла. Девушка поднимается к себе, и, первым делом, пересчитывает наличные деньги. Воспользоваться кредитом на имя актрисы теперь стало бы равносильно самоубийству! Уехать ни сейчас, ни с утра она не сможет, понимая, что тогда ее найдут, и разговор будет гораздо жестче. К счастью, денег оказывается достаточно, чтобы прожить в номере оговоренный срок: Дох дал немало, да и Мейер не поскупился для любимой дочери. А если вспомнить, что комнату ей обещали за полцены, то, может быть, средств хватит и на то, чтобы утешить себя какой-нибудь покупкой.

Вечером девушка не спускается на ужин, тяжелый день начисто лишил ее аппетита. Чтобы успокоиться и немного забыть пережитый стресс, она идет в душ.

В то время, когда теплые струи воды скользят по коже Вероники, этажом выше в правительственном номере новый постоялец, закончив что-то писать, совершает звонок по выделенной линии. Он нервно постукивает карандашом по открытому блокноту, на желтоватом листе которого отчетливо видна надпись «Вероника Мейер».

Спит девушка очень беспокойно. Вероятно, она поспешила считать себя способной справляться с любыми трудностями. Как бы там ни было, переживания мешают спать всю ночь. Только задремав под утро, она просыпается от настойчивого телефонного звонка.

– Доброе утро, госпожа Дитрих! – приветствует ее женский голос в трубке. – Вас просили подняться в триста седьмой номер.

Девушка что-то бормочет в ответ и встает с постели. Вчерашняя история не думает заканчиваться с новым днем. На то, чтобы привести себя в порядок она тратит около получаса. Затем, девушка выполняет просьбу, которую уместней считать требованием, и поднимается на третий этаж. На стук ей открывает ее вчерашний собеседник и приглашает войти.

– Я вчера много думал о вас, Вера Мейер, – говорит он, провожая ее до кресла. – При всей бессовестности вашего поступка, вы не вызываете у меня впечатления злоумышленницы. Вы молоды, красивы, почему бы вам не подшутить над нерасторопным персоналом? Как я узнал, вреда гостинице вы никакого не причинили. А в целом, если учесть, что ни вы, ни ваш отец Александр Мейер, не замечены ни в каких серьезных правонарушениях, имеете прекрасные характеристики, то мне только и остается признать, что я был неправ, когда хотел передать вас полиции. Вы, Вера Мейер, ценнейший представитель рода людского. У вас есть талант, который при бережном к нему отношении, изучении и правильном использовании очень пригодится и вам, и стране. Вы ведь любите Германию?

Сжимая руками подлокотники кресла, девушка молча слушает и следит глазами за тем, как он прохаживается по комнате. Она не удивляется тому, что этому человеку известно столь многое из ее жизни, это только укрепляет ее в мысли, что сбежать она не сможет. Когда он задает вопрос, Вероника чуть заметно кивает.

– Я предлагаю вам сделку: я беру вас под свою защиту, а вы позволяете изучить ваши способности и делитесь всеми вашими знаниями, особенно, в части манипулирования чужим сознанием. И не пытайтесь врать, что ничего не знаете! Когда восемнадцатилетняя девушка читает Максвелла в оригинале – это уже подразумевает, что она знает больше, чем положено! Итак, у вас есть возражения? – Она слегка качает головой. – Нет, – продолжает мужчина. – Выбора у вас тоже нет.

– Только не препарируйте меня, внутри у меня ничего интересного нет, – наконец, бормочет она.

– Думаю, желающие исследовать ваш мозг нашлись бы быстро, но меня не интересует его строение.

– Мне повезло, – девушка немного смелеет. – Но мои знания – это предчувствия, воспоминания и сны. Иногда они приходят внезапно, как вспышки. Я не могу сказать, что у меня есть какая-то система знаний.

– Это то, что нужно! Начнем с того, что вы будете рассказывать мне все о ваших снах, предчувствиях, «вспышках» и воспоминаниях. Это ведь не сложно?

– Хорошо. Это, правда, не сложно.

– Отлично. Вы мне уже нравитесь, Вера, – говорит он, присаживаясь на соседнее кресло, рядом со столиком. – Давайте, начнем наше сотрудничество с одного эксперимента. Попробуйте снова войти в то состояние, в котором вы гипнотизируете людей, как вчера со мной. Только смотрите… вон на ту картину на стене. – Мужчина указывает направление, и Вероника выполняет его просьбу. – Получилось? – интересуется он, видя, как изменяется, становясь более частым и глубоким, ее дыхание.

– Да-а.

Получив ответ, он осторожно берет со столика зеркало и поднимает его к лицу девушки так, чтобы ее взгляд встретился со своим отражением. Как только это происходит, она с криком закрывает глаза ладонями. Он быстро убирает зеркало, но Вероника продолжает кричать, закрывая глаза, и извиваться на кресле. Мужчина вряд ли ожидал такой бурной реакции. Не зная, что и предпринять, он наливает воды в стакан и выплескивает на нее. Девушка успокаивается, перестает кричать и постепенно убирает руки от глаз.

– Что с вами произошло?

– Не знаю, но это было очень больно.

– Мне вчера больно не было, неприятно – да, но не больно. А где вы почувствовали боль?

– В голове. Как будто огромную раскаленную иглу воткнули, – она касается точки на лбу между бровей, где, видимо, почувствовала боль.

– Вы, прям, Медуза Горгона, – с трудом сдерживая удивление, ухмыляется он.

– А вы, прям, Персей, – немного обиженно бросает девушка.

– Вы вообще не переносите зеркала?

– Нет. Наверное, только в этом состоянии.

Мужчина поднимает зеркало, и к своему удивлению обнаруживает, что его амальгама потемнела и местами отошла.

– Ничего себе! Вы уже в человеческом состоянии? Можете взглянуть на это?

Вероника протягивает руку и берет у него зеркало.

– Ого! – удивляется она. – Это я сделала?

– Похоже. До вас оно было в полном порядке. Я не планировал причинять вам боли, надеюсь, вы это понимаете. Вы меня извините, если я угощу вас завтраком?

– Спасибо, я не голодна.

– Не отказывайтесь, заодно расскажете что-нибудь. – Он выкатывает из соседней комнаты столик на колесиках, на котором накрыт скромный завтрак на двоих, и возвращается на свое кресло.

– О чем вам рассказать?

– Ну, не знаю, скажем, расскажите о ваших, так называемых, воспоминаниях? Какое самое первое?