Ульяна: от судьбы уйдешь. Часть 1. Западня

Она терпела. Пьянство родителей достало, но в скандалах не видела смысла. Уже в столь юном возрасте понимала, что это ничего не изменит. Внутри все бунтовало, но, как ни ужасно, она зависела от них, идти было некуда, жить не на что. Отца ненавидела. Мать вызывала двойственное отношение. Она презирала ее настоящую, но помнила прошлую, ту, которая еще не стала алкоголичкой, а так же, как она сейчас в одиночку, страдала. Она ее очень любила, всегда жалела и оберегала. Но сейчас от той любящей мамы почти не осталось и следа. Были дни, когда родители вели себя особенно шумно, тогда Женя спасалась у соседки, тети Клавы.

В девятом классе познакомилась с парнем по имени Влад. Они встречались около года, не сильно заморачиваясь серьезностью их отношений, просто, как говорили оба, это было в кайф. Он-то и привел Женю в секцию по карате. А потом вдруг исчез. Что с ним стало, она так и не узнала. Поначалу очень скучала, потом чувство притупилось. А занятия по борьбе оказались кстати, так как отец совсем спился и стал поднимать руку на домочадцев. Матери доставалось реже, как единомышленнице, а дочь стала его все больше раздражать. Даже пьяный он чувствовал ее молчаливый протест и ненависть и не нашел ничего лучше физического наказания за непослушание.

Такое Женя уже стерпеть не смогла и давала сдачу, но это его бесило еще больше – ходила с синяками. А когда записалась на карате, с жадностью стала осваивать приемы и вскоре смогла дать достойный отпор. Звучит дико, но она била собственного отца. Поначалу защищалась, но однажды ей настолько надоело видеть пьяные рожи, что она, не дожидаясь нападения, нанесла удар первой. Отец даже отключился на какое-то время. Пришла пора ему ходить с синяками. Маму девушка не трогала, но видеть ее в таком невменяемом состоянии было очень больно. После этого случая отец поутих, больше не зарывался, и Женя тоже решила, что переборщила.

Мастер по карате, Виталий Игоревич, видел в девушке искреннюю жажду, желание научиться борьбе. Благодаря опыту он сразу безошибочно определял, кто пришел скоротать время, а кто действительно хочет освоить суть карате и технику ударов. Женя занималась, не жалея сил и не щадя себя. Она полностью отдавалась процессу и готова была учиться хоть все двадцать четыре часа в сутки. Деньги на оплату брала по-тихому у родителей, так как знала, что все равно пропьют.

Виталий Игоревич говорил, что здесь нет разницы между мужчиной и женщиной, и ко всем предъявлял одинаковые требования. Соперниками могли выступать парень и девушка, и это воспринималось как норма. И далеко не каждый раз победу одерживал мужчина. Это еще раз подтверждало в глазах остальных правильность его метода работы.

Этот же подход действовал во всем. Женя никогда не забудет, как после первого занятия мастер напомнил, что нет никакой половой дифференциации, поэтому здесь отсутствует отдельный душ для мужчин и женщин, и в подтверждение своих слов первый снял одежду прямо в общей раздевалке и пошел в душевую. Кроме Жени, присутствовали еще две девушки. Обе мигом собрали свои вещи и смылись. Больше на занятиях их никто не видел. Отвага же решила просто так не сдаваться.

Парням легче принять это правило, их много, а она осталась одна, но, пересилив неловкость, разделась. Что бы мастер ни говорил, а моментально перестроиться сложно – парни глазели на нее. Она это чувствовала всей кожей, но внешне не подавала виду. Влад рядом, это успокаивало. Он тоже наблюдал за ней, но не так. Ему было интересно, поступит ли она так же, как те девчонки, или останется. На его обнаженную девчонку смотрела не одна пара мужских глаз, а он испытывал что-то вроде гордости от того, что не сдрейфила.

Со временем все привыкли, только новенькие продолжали сверлить ее глазами, потом либо приживались и переставали пялиться, либо уходили. Те, кто не был настроен серьезно, всегда сматывались, оставшиеся с головой дружили, поэтому посягательств на свое тело со стороны парней из секции она не очень боялась.

С появлением любимого занятия жизнь обрела смысл. Пьянки родителей даже стали меньше доставать. Не дожидаясь совершеннолетия, Женя устроилась работать в продуктовый магазин. В десятый класс не пошла, разумно рассудив, что без высшего образования она сможет прожить, а вот без куска хлеба вряд ли. Для работодателя возраст значения не имел, главное, чтобы трудилась, как следует, а в этом смысле к молодой продавщице претензий никогда не было. Наконец, она обрела независимость, к которой стремилась.

Вскоре после этого умер отец. Причина смерти не удивила: алкогольная интоксикация. Его внешний вид уже мало напоминал человеческий. Густая шевелюра черных волос заметно поредела, появилась обозримая плешь. От частых попоек лицо стало одутловатым, появилась пигментация, на крыльях носа красовался непреходящий отек, а синюшный оттенок увядшей кожи кричал о пагубной зависимости. Главным украшением на лице была фиолетовая сетка.

Через год не стало мамы. Она продолжала пить, несмотря на уход мужа. В моменты просветлений ее мучила совесть, становилось невыносимо стыдно перед дочерью. А еще бесконечно жаль, что жизнь прошла впустую. Эти ощущения она заглушала алкоголем, остановиться уже не было сил, но однажды не стала этого делать, а шагнула с крыши девятиэтажки. Дома Женя нашла короткую записку: «Прости меня доченька за все. Не хочу больше быть тебе обузой. Я очень тебя люблю. Мама».

Возвращаясь от Ульяны в пустую комнату в коммуналке, девушка вспомнила о маме. Пусть бы пила или была такой же требовательной, как Лариса Анатольевна, или даже хуже, только бы жила… Ее не хватало, но в маленьком помещении слишком пусто и много места для одной жительницы, временами это ощущалось невыносимо сильно.

Глава 6

Знакомство с Женей внесло свежую струю в жизнь Ульяны. Она привыкла черпать вдохновение в музыке, и это всегда выручало, но живое общение ничто не заменит, а его ей катастрофически не хватает. Лариса Анатольевна тоже была рада появлению у дочери подруги. Она даже без колебаний дала добро на их прогулки, разумеется, в свободное от занятий время.

– Ты с детства хотела стать скрипачкой? – спросила Женя.

– Ну, в общем, да. Мама отдала меня в музыкальную школу, когда мне исполнилось шесть лет. Помню смутно, но она говорила, что поначалу мне было сложно, так как приходилось много заниматься, требовалась концентрация внимания длительное время, а мне хотелось возиться с игрушками.

– Она всегда и все за тебя решает?

– Не всегда, – Ульяна смутилась от этого вопроса.

– Я так поняла, она не наблюдала за тобой, чтобы понять, к чему у тебя есть способности, и, опираясь на них, выбрать кружок или школу. Она сама так захотела, просто все удачно совпало, что у тебя оказалась склонность к музыке. Или ты настолько ее боялась, что занималась до потери пульса и достигла хороших результатов.

– Я не боюсь, а люблю свою маму и не хочу ее огорчать, – слова подруги задели за живое.

– Ладно, не обижайся, – Женя не стала настаивать, хоть для нее все очевидно. – Если бы у тебя не было таланта, ты бы ничего не добилась. Игру на скрипке не подделаешь. Сбацала бы для меня как-нибудь разок, а то все рассуждаем, а я даже ни разу не слышала твоего исполнения, хотя бы маленькую вещицу.

– Конечно, непременно, – воодушевилась Ульяна. – Я сейчас репетирую одно произведение к конкурсу, это соната «Дьявольская трель» композитора Джузеппе Тартини. Если хочешь, придем после прогулки ко мне, и я тебе сыграю.

– Давай. Только еще немного проветримся.

– Хорошо. А ты кем хотела стать в детстве?

– Если честно, то не помню, чтобы мечтала о чем-то связанном с будущей профессией. У меня была одна мысль, чтобы предки бухать перестали. Вернее, поначалу батя квасил, а мама позже присоединилась.

– Это ужасно! Тяжело тебе в детстве пришлось!

– Да уж, несладко. Когда отец пил, вечно дружки его, такие же, как он, алкаши, у нас ошивались. Мама их гнала, да где там, их – в дверь, а они – в окно. Потом, когда и она стала выпивать, чаще вдвоем сидели, только от этого не особо легче.

– Как же ты жила в таких условиях?

– А куда мне деваться с подводной лодки? Давай не будем говорить о моих предках, тем более что они уже умерли.

– Ой, я не знала, прости!

– Ничего. А ты о чем в детстве мечтала? Наверное, о куклах?

– Ты почти угадала. Помню, что обращала в детских магазинах внимание на кукол, но мама мне уже купила одну, поэтому другие не брала. Моя тоже была очень красивая, кстати, до сих пор лежит в комнате.

– У тебя там, поди, склад игрушек, сохранившихся с былых времен.

– Да, многие еще целы. Мама меня всегда учила тому, что нужно бережно обращаться со своими вещами.

– Ага, относись аккуратно, а новую куплю, когда эта сломается. Хитро!

– В принципе, куклы на прилавках не сильно отличались друг от друга, да и денег у нас часто не хватало.

– Ну, да, – задумчиво произнесла Женя. – А я вот не помню свои игрушки, когда совсем маленькая была. Подросла, мама что-то там пыталась покупать, а в четырнадцать вроде как выросла, не до детских забав уже было.

– А можно личный вопрос? – Ульяна даже покраснела.

– Валяй!

– Ты одна живешь?

– Да, если не считать, что в коммуналке с этим туго.

– Я имела в виду, есть ли у тебя молодой человек?

– Вот ты о чем! Встречалась с парнями, но сейчас никого нет. А ты? Хотя я догадываюсь.

– Ты права, я ни с кем не встречалась.

– Может, у тебя тогда есть какие-то более интимные вопросы?

– Нет, – Ульяна тут же отрицательно покачала головой, и, казалось, даже немного испугалась.

– Не стесняйся, спрашивай! Хочешь, расскажу, как целоваться с парнем?

– Нет-нет, не надо.

– Чего ты так шугаешься? На себе показывать не собиралась, просто могу, если хочешь, в общих чертах описать сам процесс.

– Неловко как-то говорить о таком.