Все сначала

– Сударь, дело вовсе не в Вас. Дело в том, что я помолвлена.

Гвардеец резко вскинул голову, словно не веря своим ушам.

– Да, помолвлена, – повторила фрейлина. – Это ещё не объявлялось при дворе, но мой брат уже дал согласие на брак графини Кендбер и сэра Раймонда Шервуда. Как видите, я не гонюсь за титулами. Но и обманывать Вас я не желаю.

Кулаки Лоуэна непроизвольно сжались. «Опять стражи! Чёрт бы их подрал!!» – пронеслось в его голове.

– Что ж, тогда прошу простить мне мою смелость и бестактность, миледи. Разрешите удалиться.

– Идите, – ответила блондинка, не моргнув глазом.

Барон вышел из диванной, тихо прикрыв за собой дверь. В тот же миг скрипнула другая дверца, ведущая в смежную комнату, и на пороге появился слегка растрёпанный и помятый гвардеец в незастёгнутом мундире капрала. По его виду несложно было догадаться, что он недавно занимался любовными утехами с одной из местных прелестниц.

Мелани повернула голову на звук шагов.

– Джордж, хорошо, что Вы были здесь, – промолвила Мелани. – Он напугал меня.

– Вы же знаете, что я всегда здесь, – ответил Блаунт, – если мисс Файер не против.

– Да, я знаю, – прикрыла веки камер-фрейлина. – Поэтому сюда его и позвала.

– Этот юнец быстро продвигается по службе, – застёгивая манжеты, промолвил мужчина. – Вас не очень смущает мой внешний вид, графиня?

– Да Бог с Вами, – махнула рукой камер-фрейлина и села на тахту. – Не Вы ли всегда мне говорили, что я не женщина, а фурия, которой законы не писаны.

Капрал приблизился к Кендбер, любуясь хорошеньким личиком девицы, и низким голосом произнёс:

– А я об этом до сих пор жалею…

– Я плачу Вам золотом, Джордж, – напомнила графиня, – а не ласками. И не забывайте этого!

Подобрав юбки, камер-фрейлина не спеша покинула диванную, оставив Блаунта наедине с его любовницей, ожидавшей в соседней комнате возвращения мужчины.

Джон добрался до лагеря по наитию, совсем не разбирая дороги. Точно так же он скакал в Эшер полгода назад, в апреле, когда чувства одолевали его, заполняя сердце. Сегодня было то же самое. Только история, в которую он попал благодаря своему рождению, оказалась куда более печальной, чем та незаконная любовь, от которой страдало сердце ещё недавно.

«Любить её – это счастье, ни с чем не сравнимое, Робин прав… – размышлял Райт. – Она – солнце в моей серой жизни. Несмотря ни на что – самая лучшая из женщин… И я смирился с тем, что должен быть всегда рядом, но бесправно. Это больно, но поправимо. А вот что теперь… Теперь я должен быть рядом с ней, замужней? Скрепя сердце и скрипя зубами? Смогу ли?.. Это убийственно, это невыносимо…»

В груди ныло. Бесконечно, неумолимо. Голова отказывалась думать, руки, сжавшие повод, онемели.

Спешившись на полянке, Красный Джон отдал коня на попечение весело болтающего Джеймса Томпсона и отправился в комнату первого звена, не говоря никому ни слова. Робин и Джером переглянулись. Оба понимали, что сегодня трогать командира не стоит.

Райт завалился на свою кровать, как был, упав ничком.

Вытолкав из комнаты Холла и близнецов, Остин Вендер запер дверь снаружи и приказал не входить туда никому.

Дважды герцог был благодарен друзьям за это, но силы оставили его. Мысли в голове смешались. Хотелось просто провалиться в сон, но Морфей никак не шёл к мужчине. Время потянулось медленно и противно, словно кисель.

Анжелина удивилась вечернему визиту крёстного отца, но приняла его с радостью. Немного подвигав шахматы с первой леди, советник добрался до её ферзя и, повертев его в руке, отрешённым голосом произнёс:

– Как беззащитны иногда бывают высшие фигуры, дитя моё… Вот сейчас Вы так неудачно потеряли коня, и я забираю Вашего ферзя… Без надёжной защиты не может существовать никто из королевских особ. И как наши доблестные герцоги этого не понимают, особенно теперь?

– О ком Вы изволите говорить, крёстный? – спросила красавица, следя взглядом за тем, как толстые пальцы Роквелла убирают фигурку из слоновой кости прочь. В сердце закралось нехорошее предчувствие, и оно девушку не обмануло.

– Я говорю о наших драгоценных Джинджеффере э Лот и Ландешоте, первых пэрах королевства, которым, если парламент настоит, придётся в скором времени забыть о своей личной жизни.

– К чему же такому обязал этих лордов парламент? – повела бровями маркиза.

Роквелл поднял глаза на крестницу и произнёс новость так, словно она его ничуть не касалась:

– Одного – стать Вашим мужем, а второго – жениться на наследнице.

Анжелина так резко вскочила на ноги, что перевернула игральную доску.

– Что? Да как они смеют решать за нас?!

– Если бы выбирали среди европейских принцев, я бы промолчал, – молвил Роквелл, поднимаясь. – Мне тоже вовсе не по нраву, что женихов вам с принцессой искали среди наших лордов.

Сколько процентов искренности было в словах тайного советника в этот момент, не взялся бы сосчитать даже он сам.

– Это немыслимо! – выкрикнула первая леди, чувствуя, как гнев разливается по её телу горячими потоками. – Король, я надеюсь, против?!

– Я этого не знаю. Кост – племянник Клиффорда[14 - Здесь Роквелл называет фамилии герцога Ландешота и графа Дешторнака.] по жене. Бекингемский настаивал, чтобы именно Ландешот стал мужем наследницы.

– А мне, стало быть, достаётся Красный Джон? – ехидно заметила Анжелина. – Уж не сговорились ли вы все?!

– Дитя моё, я помню, что Вы не горите желанием стать герцогиней Джинджеффер э Лот. Но, если король примет предписание парламента, спорить с ним будет невозможно.

Девушка стала нервно расхаживать по комнате вперёд-назад. Роквелл следил за ней глазами, не прекращая разговора:

– Я понимаю Ваше негодование, миледи, но, увы, бессилен в этом случае. Всё, что я могу сделать – это убить Ваших женихов до брака.

– И тогда меня бросят в Тауэр в первую очередь! – гневно сверкнула глазами маркиза, оглянувшись на крёстного. – Насколько это опасная игра, Бог мой! Одно неверное движение и – эшафот! Зачем, чёрт возьми, им понадобились эти браки?!

– А Вы не догадываетесь?

– Дети? – остановилась Анжелина, осенённая мыслью. – Парламент хочет вернуть Англии салический закон?

– Похоже на то, моя дорогая.

– Этого не будет никогда, – грозно прошипела первая красавица, всё ещё помня о возможности надеть корону на свою очаровательную голову, и прищурилась.

– Есть вариант спасти лично Вас, обнародовав помолвку с Говардом.

– Нет! – резко выпалила маркиза. – Он ещё не герцог, я не могу позволить себе такой роскоши. К тому же не хочу давать парламенту лишний повод задуматься, кто из претендентов на руку принцессы подходит ей больше. Ландешота она терпеть не может, и значит, будет играть на моей стороне.

– Что Вы задумали, дитя моё? – насторожился Роквелл.

– Ни при каких обстоятельствах не подчиниться парламенту! – злобно сверкнула глазами маркиза.