Наследный сын шейха

Когда я возвращаюсь на палубу, то ушам своим не верю.

– Зачем вы это сделали, матрос? – задает Халед вопрос слишком спокойным, я бы даже сказала, обманчиво спокойным тоном.

– Э… я… – Глеб разве что не дрожит под грозным взглядом Халеда.

– Нельзя издеваться над девушкой, ясно вам?

– Да… простите… – удрученно замолкает матрос.

Я молча прохожу, нагибаюсь и начинаю подметать разбитое стекло. Один осколок закатился прямо под скамью, где ужинает шейх.

Мне стыдно лезть веником, и тут шейх совсем уж удивляет меня. Сам наклоняется и вытаскивает осколок кружки.

– Боже, у вас кровь! – замечаю я алую каплю на ладони шейха.

И с укоризной смотрю на примолкшего Глеба: мол, вон до чего доводит вредность матроса.

– Да, ерунда! – отмахивается Халед, хватаясь за салфетку.

– Господин шейх, рану нужно обработать! – не нравится Алиму поведение хозяина.

– И правда. – подтверждаю я. – Еще не хватало сепсис в море схватить.

Не знаю, почему я так сказала, ведь от маленького пореза вряд ли что-то будет, просто, Халед заступился за меня, а мне тоже очень хотелось помочь ему.

– Хорошо, Роза, у меня есть аптечка, обработаете мне рану? – подозрительно быстро соглашается Халед, и у меня закрадывается подозрение: а не специально ли он руку порезал, ведь это надо еще умудриться, порезаться о ровную поверхность осколка.

– На судне тоже имеется аптечка. – возражаю я. – Идемте в мою каюту, я все сделаю как надо.

ГЛАВА 4

РОЗА

Шейх идет за мной, а я мало того, что чувствую его жгучий заинтересованный взгляд на себе, так еще и судорожно вспоминаю, прибрано ли все у меня в каюте, и не валяется ли разбросанных повсюду вещей.

Каюта встречает нас чистотой и порядком. Все же сказывается врожденная аккуратность и многолетняя практика уборки.

– Присаживайтесь. – улыбаюсь шейху.

Тянусь к аптечке, а у самой руки дрожат. Близость шейха опьяняет и лишает уверенности в себе.

Беру его за широкую теплую ладонь и осторожно смываю кровь с раны ватным диском.

– Не больно? – быстрый взгляд в его глаза, и побыстрее отвести их, потому что утонуть ведь можно.

– Роза. – вкрадчиво говорит шейх. – ты давно работаешь на этой яхте?

– Ну… – пытаюсь я прикинуть, – лет шесть, может, семь. А почему вы спрашиваете?

– Шесть или семь?! – удивляется шейх. – А сколько же тебе сейчас лет?

– Девятнадцать. – отвечаю, и чувствую, как к лицу приливает кровь, и становится жарко.

– Ты что же, работаешь тут с тринадцати лет?!

– Да, брат с детства приучал меня к профессии стюардессы, а еще прачки, поварихи и прочему.

Я быстро обрабатываю рану шейха и забинтовываю его руку, надкусив бинт.

– Все, господин шейх, вы можете возвращаться ужинать. – становится мне неловко и стыдно.

– Спасибо, Роза. Так быстро и аккуратно, будто ты – медсестра, а не стюардесса.

Не смотреть на него. Только не смотреть. Особенно, когда он сам так смотрит. Уйти, пока в омут с головой не упала.

***

Вечером меня отчитал Паша. Опять на глазах шейха и его слуг. Я еле сдержалась, чтобы не послать его по-братски.

Уже ночью мне не спится. Хотя поздно, а завтра вставать в шесть утра, чтобы по новой начинать свой тяжкий труд батрачки на шхуне.

Качка легкая, и вполне можно спуститься с кровати и подняться на палубу, чтобы подышать свежим воздухом.

Надев теплые штаны и закутавшись в куртку, я поднимаюсь на палубу.

Что мне нравится в моей работе, и почему я буду скучать когда сбегу отсюда, так это по ночному морю и небу с миллиардами звезд! В городе такого не увидишь, как черные воды океана сливаются с черным же небом, проткнутым серебристыми каплями звезд.

Воздух ледяной, и кристально-искрящийся. Минус десять, и уши сразу начинает пощипывать. Но я не спешу накинуть капюшон. Волны хлестко бьются о корму, ветер развевает мои волосы.

– Роза? – раздается вдруг голос шейха совсем рядом.

– Халед? То есть… господин шейх? – тут же поправляюсь я.

– Зови меня просто Халед. – разрешает мужчина. – Из твоих уст это звучит очень нежно!

Что я там говорила про мороз, пощипывающий мои уши? Нет, теперь они сгорают от жара, и я рада, что волосы прикрывают их, а то они горят так, будто бы мне их надрали.

– Как ваша рука, Халед? – спрашиваю я.

– С ней все хорошо. А с тобой, Роза? С тобой все хорошо?

– Что вы имеете ввиду? – не пойму я.

– Тебя обижает Глеб, матрос?

– Ну… у нас с ним взаимная неперевариваемость. – признаю я.

– А твой брат ничего с эти не делает?